А. и Б. Стругацкие «Трудно быть богом»

 

 

Ланфир… В отношении неё можно услышать самые различные, иногда даже диаметрально противоположные мнения. Начиная от «циничной и расчётливой стервы, не способной испытывать чувства» и заканчивая «невинной скромной девушкой, соблазнённой коварным и развращённым аристократом Льюсом Тэрином». Однако в любом случае этот персонаж получился у Р. Джордана одним из наиболее жизненных и правдоподобных.

Без понимания истинных мотивов Дочери Ночи и её внутреннего мира, объяснить происходящее в «Колесе Времени» становится невозможным. Громадная работа по разработке нестандартного взгляда на образ Ланфир произведена Templar-ом и Селин, которым я хочу выразить свою благодарность («речь в защиту Ланфир» Templarа можно найти на форуме Детей Света). Очень и очень многое, написанное ими, будет повторяться и в моей версии. Признаюсь, что принимаясь за свою «Теорию Большой игры» я старался стилизовать её как под «Путеводитель по Колесу Времени», так и под «исследования» Templarа по «Колесу Времени».

Тем не менее, у меня есть собственная точка зрения на Ланфир, отличающаяся от точки зрения Templarа. Кроме того, Templar писал в то время, когда последние три книги «Колеса Времени» не были написаны.

Итак, когда с необходимыми вступлениями покончено, перейдём к делу и «поставим вопрос ребром»: А Ланфир, вообще, проверяли на та’веренство? С ней связано просто невероятное количество совпадений. Выходящее за любые разумные рамки. Давайте посмотрим:

1) Ланфир является самой сильной среди женщин Айз Седай Эпохи Легенд;

2) Ланфир считается самой красивой из женщин Эпохи Легенд — уже крайне необычное совпадение, так как в дальнейшем никакой корреляции между внешними данными и способностью направлять Единую Силу не прослеживается;

3) Ланфир является официальной «девушкой» Льюса Тэрина Теламона, сильнейшего Айз Седай среди мужчин — причём это тоже совпадение, а не закономерность; например, у Ранда были отношения с Эгвейн и Илэйн, но не с Найнив или Аливией;

4) Ланфир вошла в состав группы пробурившей Отверстие — опять же совпадение, так как в Коллам Даан существовало множество различных исследовательских групп; вероятность того, что бывшая девушка Льюса Тэрина окажется именно в группе, установившей контакт с Тёмным была минимальной — но именно она и осуществилась;

5) Ланфир выжила после пробития Скважины, гибели Шарома и разразившейся катастрофы — хотя оказалась ближе всего к эпицентру;

6) Ланфир стала Отрёкшейся — вероятность этого не так уж и высока. Остальные участники эксперимента по бурению Отверстия на сторону Тени не переходили, и престали играть сколько-нибудь значительную роль в истории;

7) Ланфир пережила междоусобную борьбу между Отрёкшимися и даже вошла в число наиболее влиятельных Избранных. Джордан так говорит об этом: «конкуренция в верхах всегда была жёсткой, хотя Ишамаэль, Демандред, Ланфир, Грендаль, Семираг, а позже и Саммаэль, были всегда в верхах пирамиды». Должность Избранного это весьма рискованное занятие и заранее никто не мог гарантировать выживания Ланфир ( «…ни один из них не погиб от рук их непосредственных врагов. …Тёмный всегда поощрял смертельное соревнование среди своих вассалов… он подталкивает своих слуг к тому, чтобы они сами отсеивали недостойных. В результате этой жесточайшей борьбы в живых остались только тринадцать наиболее могущественных Избранных»);

8) Ланфир одна из немногих, вернувшихся из башни Генджей и, скорее всего, успев загадать свои желания;

9) Ланфир — единственная из Избранных, упомянутая в Тёмном пророчестве (из «Великой Охоты»);

10) Ланфир — одна из двоих, открыто высказавших намерение занять место Тёмного (второй — Падан Фейн, к чему мы ещё вернёмся), и единственная, кому пришла в голову мысль о возможности занять место Создателя.

Не слишком ли много совпадений — причём оказывающих сильнейшее воздействие на Узор? Десять свадеб в один день (якобы уникальный пример та’веренства Ранда) — детский лепет по сравнению с тем влиянием, которое Ланфир оказала на ход истории.

Я просто не представляю, как Маерин/Ланфир вообще смогла выжить во всей этой заварушке, начавшейся ещё в Эпоху Легенд. А ведь она ухитрилась ещё и соблюдать свой собственный «кодекс чести». Тоже уникальная вещь, которой нет у любого другого персонажа. И, признаёмся, весьма странная для Отрёкшейся. Да, знаю, у Ранда есть нечто похожее, но там всего одно правило — «женщин не убивать», которое он к тому же ещё и постоянно нарушал.

Итак, давайте обобщим, что нам известно о правилах, которым следует Ланфир:

- Она не убивает: «Я не тороплюсь убивать, в отличие от тебя. Смерть — это конец, она необратима. А ведь обычно есть другие варианты, куда более приемлемые и сулящие большую выгоду» («Огни небес», пролог). «Я не убиваю без надобности, Льюс Тэрин, и даже ничего плохого никому не делаю без причины» («Восходящая Тень», глава 58). На четырнадцать томов у нас есть только два достоверных убийства, совершённых Ланфир — в обоих случаях это Друзья Тёмного (один из которых, к тому же, ещё и серийный маньяк-убийца). По сравнению с ней Ранд — это мясник с руками по локоть в крови. Достаточно вспомнить хотя бы эпизод, когда Ранд носился с Калландором в руках и постреливал молниями по собственным солдатам.

- Она не использует Принуждение. Полагаю это доказывать не нужно. Если бы не её глупые самоограничения, то история закончилась бы на втором томе, свадьбой Ранда ал’Тора и леди Селин. «— Мерзкое средство, — произнесла она, и от неё запахло досадой. — Терпеть не могу им пользоваться» («Память Света», глава 49). За четырнадцать томов она использовала Принуждение всего один раз, в критической ситуации — причём даже скорее не ради себя, а ради спасения мира (последние минуты Ланфир будут подробно рассмотрены немного позднее).

- Она не использует Обращение в Тень. «— Их Обратили, — сказала она. — А я всегда находила это напрасной тратой ресурсов. Во время трансформации что-то теряется, и они никогда не будут служить так же, как могли, если бы делали это добровольно. О, они будут преданны, но их свет гаснет. Теряется некая внутренняя движущая сила, та искра таланта, что делает человека человеком» («Память Света», глава 14). То есть я всё правильно понял? Предавшаяся Тени Отрёкшаяся озабочена тем, что человека покинет Свет, и он перестанет быть Человеком «с большой буквы»? Это точно Дочь Ночи? Если бы мне показали эту цитату без указания авторства, я бы уверенно заявил, что это Максим Горький.

- Она не использует Серых людей. «Я не использую Бездушных. Я ведь говорила, что между нами, Избранными, существуют… разногласия» («Восходящая Тень», глава 9).

- Ланфир — хороший и верный друг. Она искренне преданна тем, кого считает своими друзьями — причём готова помогать не только им, но и друзьям своих друзей. Многие читатели улыбнутся, но я вполне серьёзен. К сожалению, друзей у Ланфир мало (у меня сложилось впечатление, что репутация у неё достаточно скверная даже среди Друзей Тёмного и других Избранных) и эти качества не успевают в полной мере раскрыться. Однако и того, что мы знаем уже достаточно, чтобы делать выводы. Ланфир по просьбе Перрина исцеляет Гаула, помогает Эгвейн найти чёрную Айя, предлагает Мэту передать весточку его родителям в Эмондовом Лугу. С последним выходит крайне забавно. Избранная готова бегать на посылках у простого фермера, пускай и та’верена (к Мэту, в отличие от Ранда, Ланфир чувств никогда не испытывала).

Да и сами обстоятельства разговора «леди Селин» с Мэтом весьма любопытны. Незадолго перед этим, на протяжении почти всей «Великой Охоты» Ланфир постоянно подбивает Ранда протрубить в Рог Валир. Весьма странное поведение для Избранной, принёсшей клятвы Великому Повелителю. Во время своих задушевных разговоров с Ланфир Ранд выражает недвусмысленное желание воевать с Тенью. Ясно, что наличие у Дракона в союзниках Героев Рога значительно ухудшает перспективы Великого Повелителя. Более того — мы знаем, что Герои Рога слушаются не Дракона Возрождённого, а человека, протрубившего в Рог, даже если он связан с Тенью. Почему бы Ланфир не протрубить в Рог самой? Она знает, как открывается ларец, прокрасться мимо спящего Ранда особых проблем не составит — один раз она так и сделала, когда возникла потребность порыться в сумке Ранда. Тем не менее, Отрёкшаяся так не поступает — и даже зная, что Рог будет употреблён против Великого Повелителя, она ещё более старательно уговаривает Ранда связать себя с Рогом.

К концу «Великой Охоты» ситуация вышла из-под контроля. С Рогом оказался связан не Дракон Возрождённый, а Мэт. Это стало неожиданностью не только для Избранных, но и для Тар Валона. Можно ли что-то исправить? Вот, что по этому поводу говорит Верин в разговоре с Суан Санчей (на то время — Престолом Амерлин): «— Покуда Мэт жив, — продолжала Верин, — для любого другого Рог Валир — обыкновенный рог, не более. Если же Мэт умрёт, тогда, разумеется, кто-то другой сможет протрубить в него и тем самым создать новое связующее звено между человеком и Рогом». И Престол Амерлин серьёзно раздумывает, не стоит ли убить Мэта (не прямо, так как мешают клятвы Айз Седай, но путём неоказания медицинской помощи), чтобы разрешить проблему: «Но кому же ещё могу я поручить вострубить в него снова? …Вероятно, кому-то из Гайдинов. Возможно…». Кстати, в очередной раз отметим «высокую» мораль Светлых.

Вот при каких обстоятельствах происходит первая встреча Мэта и «Селин». Мы знаем, что Ланфир с ужасной силой давила на Ранда и делала всё возможное, чтобы он протрубил в Рог. Из «Великой Охоты» ясно видно, что связать Ранда с Рогом одно из её самых заветных желаний. Сейчас Мэт — это главное препятствие, которое стоит между Рандом и Рогом. Ранда Ланфир любит до безумия, Мэта — видит в первый раз. Клятвами она не связана. Они вдвоём в комнате — свидетелей нет, и никто не узнает, что произошло. Что же делает «кровожадная» Отрёкшаяся? Передаёт Мэту ценную информацию о его родителях и предлагает себя в качестве курьера. Вот такая вот «тёмная» Ланфир.

Интерес представляет и её отношение к Тени, о котором она проболталась в разговоре с Мэтом: «— Приспешница Тёмного? — насмешливо договорила Селин. В её голосе не было гнева, лишь издёвка и презрение. — Одна из этих жалких последователей Ба’алзамона, считающих, будто он одарит их бессмертием и властью? Я ни за кем не следую. Есть лишь один человек, с которым я могла бы встать рядом, но никак не следовать за ним». Конечно, в этом ответе присутствует определённая шпилька в сторону Ба’алзамона/Ишамаэля. Однако и общее отношение к Тени и Друзьям Тёмного (которые служат в первую очередь Тёмному, а не Ишамаэлю) весьма характерно. «Власть и бессмертие» — это ключевые обещания самого Тёмного (которые он, несмотря на всю иронию Ланфир, в будущем всё же старался держать), неотъемлемая часть «философии Тени». Презрение к ним, это презрение к Тёмному и Тени. После таких признаний я бы не торопился относить Ланфир к играющим на стороне Тени.

Тяжело выстраивать шкалу моральных ценностей Ланфир, учитывая её длинный контакт с Тенью. Однако, очевидно, что она гораздо ближе к ценностям нормального человека, чем это можно было бы предполагать из её статуса Избранной. Сливая Ранду «компромат» на Асмодиана, она рассказывает о том, что он усмирил и отдал свою мать Мурддраалу. Очевидно, что Ланфир осуждает такой поступок. В то же время какой-нибудь Ишамаэль, скорее всего, искренне удивился бы: «А что, в этом есть что-то плохое?».

Так что вообще делает Ланфир среди Отрёкшихся? С мотивацией её перехода на сторону Тени тоже не всё гладко. Каким образом переход на сторону Тени должен был помочь в достижении её основной цели — вернуть любовь Льюса Тэрина? Он скорее мешал в этом.

Для того, чтобы понять Ланфир, нам необходимо вернуться к моменту Бурения Отверстия. Я даже боюсь представить себе тот прессинг и травлю, с которыми она столкнулась после провала эксперимента. Бейдомон не выдержал и покончил с собой. Вот, что об этом говорит сам Р. Джордан: «Бейдомон был мужчиной-Айз Седай, гениальным исследователем, полагавшим что они находятся на пороге великого открытия. Бурение скважины привело к большому ущербу, и Бейдомону, Ланфир и другим участникам проекта это было поставлено в вину. Как только стало ясно, что в действительности произошло, осуждение ещё более увеличилось, и Бейдомон стремился скрыться от людей, и наконец покончил с собой, когда это не удалось. Все знали его имя, и что он совершил. Он нигде не мог скрыться». Давайте называть вещи своими именами: «добрые люди» Эпохи Легенд затравили Бейдомона, доведя до самоубийства. То же самое пытались проделать с Маерин.

Чарна повесят только за то, что он «любил посидеть в таверне под яблоней и рассказывать о том, что Ланфир не всегда была воплощением зла» (в принципе, этого достаточно, чтобы понять, что представляли собой силы Света во время Войны Силы). Майрин Эронайле оказалась сильнее. Далее, я допускаю два возможных варианта событий.

Первый — Ланфир были одинаково противны и методы Тени, и методы Света, она решила искать «третий путь» и использовать ресурсы Тени для принесения пользы всему человечеству. «Если мне никогда не быть счастливой, если моё имя проклинают, то… мне нечего терять. Я постараюсь осчастливить всё человечество, пусть и «спорными» методами… Хуже уже не будет. Ведь меня всё равно ненавидят и будут ненавидеть. Так пусть хотя бы ненавидят за действительно совершённое. А потом… история нас рассудит, и они признают мою правоту» — примерно так могла она размышляла.

Второй вариант — Ланфир изначально думала уничтожить Тёмного, очистить своё имя и триумфально вернуться как «избавительница мира от Тёмного». И, возможно, тем самым вернуть любовь Льюса Тэрина. Какой из них больше подходит — выбирать Вам. Позднее она скажет Перрину, вспоминая о своей сделке с Тенью: «Иногда тебе необходимо сделать лучший выбор из множества худших и оседлать шторм»…

Так или иначе, клятвы Тёмному были принесены и вместо Майрин Эронайле появилась Ланфир. Уже в первые дни она поняла, что быстро справиться с Тёмным не получится — чтобы втереться в его доверие необходимы годы. Но и пути назад не было — без сомнения Льюс Тэрин не поверил бы рассказам о «хитром плане». На стороне Света её ждала казнь или, в лучшем случае, усмирение.

Предположу, что познакомившись изнутри с нравами, царившими среди Избранных, первой реакцией Ланфир было «Мама, куда я попала и что делать дальше?!». Однако, как-то нужно выживать даже среди Отрёкшихся. А для этого необходимо иметь соответствующую репутацию. Вы слышали о мимикрии Бейтса? Я вынес в эпиграф её упрощённое определение (если лень возвращаться и смотреть эпиграф — то это мимикрия при которой одна безобидная форма принимает обличие ядовитой формы). Пришло время открыть истинное положение дел. Ланфир — это образ, маска, рассчитанная, в первую очередь, на самозащиту через создание имиджа коварной и опасной Отрёкшейся.

В общем-то, во время разговора с Рандом в Твердыне Тира она сама проговаривается об этом. «Некоторое время она молча смотрела на него, затем с лёгким сожалением покачала головой: — Если я доверюсь тебе, ты будешь без конца рассчитывать на мою помощь, а это может плохо кончиться. Никому из Избранных не известно, что у меня на уме, и это мне на руку». Разговор этот примечателен сам по себе. Теперь, после прочтения четырнадцатой книги становится понятно, что Ланфир говорила чистую правду и давала непутёвому Ранду правильные советы.

При этом я не могу сказать, что Ланфир «добрая и пушистая». Она действительно весьма стервозна, склонна при общении продавливать собеседника, страдает перепадами настроения, и вообще имеет крайне непростой характер. Как говорил Равин «Нельзя сказать, что ей можно доверять и в том случае, если она у тебя под приглядом: характер у неё — в лучшем случае капризный» — в этом покойник был вполне прав. Однако большая часть, того, в чём её обвиняют — явные выдумки и слухи.

Может ли кто-то убедительно перечислить, какой именно вред Ланфир нанесла делу Света в Третьей эпохе? Укусила Дракона Возрождённого во время купания в пруду? На этом перечень потерь Светлых от действий Ланфир заканчивается. Вместе с тем, делу Тени был нанесён весьма серьёзный ущерб.

Почему же мы должны полагать, что во время Войны Тени дела обстояли иначе? Конечно, я знаком с данными Путеводителя: «…она проводила множество незаконных антиобщественных деяний в Мире Снов, ничтожнейшее из которых — убийство в Тел’аран’риоде. С её подачи много людей сошли с ума, или покончили с собой. Кроме столь „полезной“ работы, Ланфир, как зафиксировано, по крайней мере, однажды исполняла должность „правителя“ захваченных территорий. Она была уличена во многих зверствах, быть может в больших среди всех Отрёкшихся, но те, кем она правила, испытывали больше, чем просто ужас от встречи с Тенью, они боялись даже спать. На подвластной ей территории уровень самоубийств был очень высок, даже учитывая повсеместный эпидемический характер самоубийств…».

Что же можно сказать по этому поводу? Предельная завиральность историй о массовых самоубийствах была блестяще раскрыта Templarом: «сколько человек в год могла довести до самоубийства Ланфир? Это зависит от того, каким способом Ланфир могла провоцировать самоубийства местных жителей. Скорее всего, она могла вызывать кошмары: троллоки, которые варят тебя в котле и т. д. Позвольте. Допустим, что даже после одного такого кошмара человек утром кончал жизнь самоубийством. То есть, если каждую ночь Ланфир доводила до самоубийства по 1 человеку, за год население провинции уменьшалось на 367 человек (368, если год был високосным). Больше одного человека за ночь умучить она не могла — ведь в Тел’аран’риоде нужно было и свои дела решить, и с другими Избранными встретиться, и задания Великого Повелителя выполнить. А ещё нужно просто поспать, Тел’аран’риод отдыха не даёт — никак больше одного человека за ночь до самоубийства довести не удастся. А 367 человек в год — не такая уж и большая цифра, очень высоким такой уровень назвать нельзя». Мне эта история видится совсем по-другому. В одной из провинций, находящейся под властью Тёмного, начали происходить самоубийства, связанные с кошмарами в снах. Тёмный, озабоченный уменьшением поступления налогов, направил туда Ланфир (как специалиста по Тел’аран’риоду). С чрезвычайными полномочиями губернатора и приказом немедленно разобраться, что там творится. После того как диверсия была прекращена, слухи исказили действительные события и «эпидемию самоубийств» стали увязывать с Ланфир. Которая, вероятно, занималась, наоборот, их прекращением.

Я долго думал, кого именно напоминает мне Ланфир со своими «правилами чести», которые она не хочет нарушать. Пока не был осенён внезапной догадкой! Конечно же, дона Румату из «Трудно быть богом» братьев Стругацких. У него тоже был свой «кодекс чести» и свой круг друзей, которых он защищал любой ценой. И даже своя большая любовь, заставившая сорваться с катушек. В своё время прогрессор Дон Румата тоже получил изрядный разрыв шаблона, столкнувшись с реалиями средневекового Арканара, и был вынужден принимать меры, чтобы соответствовать своему окружению: «Румата прилагал героические усилия, чтобы поддержать своё реноме. Половина его агентуры, вместо того чтобы заниматься делом, распространяла о нём отвратительные слухи…».

Как известно, у каждого более-менее уважаемого Отрёкшегося имелась своя агентурная сеть из Друзей Тёмного. Сerte, половина агентуры Ланфир, вместо того чтобы заниматься делами, распространяла слухи об особой коварности и кровожадности Дочери Ночи (нецелевое использование Друзей Тёмного — это тоже одна из причин провала дела Тени в целом). Позднее, при попытке наладить отношения с тройкой та’веренов, это вылезло ей боком. Однако с точки зрения тактики — это было более чем оправданным. Если бы среди Тёмных пошли слухи о мягкости Ланфир, кинжал в спину ей воткнул бы даже обычный Друг Тёмного, не умеющий направлять, не говоря уже об Избранных.

 

Часть 2

 Мы — карандашные наброски на жёлтой бумаге, точные скупые штрихи, незаполненные контуры. Наш мир — такой же набросок… Сюжет динамичен, но шутки плоские. Дурновкусие! Сплошной китч! Что может быть пошлее. Хотел бы я встретить того, кто нас нарисовал.

— И что ты ему скажешь?

— Я надрал бы бездарю бороду.

К. Шаинян «Жираф в шарфе»

 

 

Вспомним ещё раз о смерти Чарна. «Внезапно Коумин получил удар в лицо, и ноги его подкосились. Он успел приподняться на колени, прежде чем понял, что упал. Проведя рукой по губам, он увидел, что ладонь окрасилась кровью. Юноша ошеломлённо поднял глаза — над ним возвышался горожанин с перекошенным от злобы лицом, который поглаживал свой кулак.

— За что? — недоуменно спросил Коумин.

Горожанин плюнул в него.

— Отрёкшимся пришёл конец! — проревел он. — Конец! Слышал ты об этом? А теперь мы возьмёмся за всех их прихвостней, прикидывавшихся, будто они на нашей стороне. Нынче вам Ланфир не поможет. Старый дурак уже получил своё, и многие ещё получат.

…

Тело Чарна висело на верёвке, перекинутой через потолочную балку. Одна нога старика была босой, рука судорожно сжалась у горла, — видимо, перед смертью он отчаянно пытался освободиться от петли.

— За что? — закричал Коумин. — За что? Ведь мы же Да’шайн!

Ответа не было, да и отвечать было некому. Юноша стоял на коленях, прижимая к груди сапог и глядя вверх на Чарна, а на улицах буйно ликовала толпа».

Теперь внимательно подумаем. То есть «воины Света» имели веские основания предполагать, что Ланфир (Ланфир, а на Майрин Эронайле!) не оставит безнаказанным насилие в отношении её старого слуги. Настолько веские, что боялись его тронуть десятилетиями, хотя люто ненавидели. Ненавидели так, что повесили в первый же день, когда Ланфир оказалась под печатью. Но до этого «добрые жители» боялись проявить даже тень своего истинного отношения к Чарну и Коумину. Они действительно верили в то, что Ланфир немедленно бросит все свои дела и явится разбираться с обидчиками Чарна. Для такой непоколебимой уверенности может быть лишь одно объяснение — подобный прецедент уже был. Кого-то из старых знакомых Майрин Эронайле линчевали… а затем неожиданно появилась Ланфир. Возможно, из таких эпизодов и произрастает часть легенд о её «зверствах».

Приведу ещё пару примечательных фактов о Ланфир. Тот же самый Templar обратил внимание на то, что, когда Ранд впервые встретил Ланфир, он был не один, а в обществе нюхача Хурина. Вот она счастливая возможность изобличить Отрёкшуюся! Если слухи о её репутации правдивы, то от неё должно просто смердеть совершёнными преступлениями. К тому же Ланфир представляется «леди Селин из Кайриэна». Хурин просто обязан был обратить на неё особое внимание, ведь дворяне Кайриэна играют в Игру Домов (быстро вспоминаем реалии «Игры престолов» Мартина) — а значит, прекрасная леди может оказаться отравительницей, организатором наёмных убийств и т. д. Однако наш нюхач ничего не слышит. Допускаю, что это был как раз тот момент, когда Ланфир только-только выбралась из-под печатей — тогда запах старых преступлений уже выветрился, а новых она ещё не успела совершить. Но всё же момент с нюхачом заставляет задуматься…

Кроме нюхача Ранда сопровождает огир. Ланфир называет его «алантин» — «брат» (с др. наречия). Это древнее уважительное обращение к огир. Итак, Ланфир с уважением относится к огир. А ведь огир давние сторонники Света и враги Тени. Создания Тени даже плохо чувствуют себя в стеддингах. От Избранных следует ожидать скорее не уважения, а ненависти и презрения к огир. Ведь нам известно, что «…огир доказали, что могут быть столь же жестокими в войне с Тенью, сколь и одарёнными песнями о мире» («Путеводитель по Колесу Времени»).

Не любят предавшихся Тени и волки. Каким же именем они называют Ланфир? — «Лунная Охотница». К счастью, я читал «Память Света» в оригинале. Иначе просто посчитал бы, что это ошибка переводчиков. Но нет, так и есть — Moonhunter. И это прозвище для Отрёкшейся? Охота в понимании волков — сугубо положительная вещь. Подобным образом они желают друг другу удачи. «— Удачной охоты, Длинный Клык. — Удачной охоты, Юный Бык. С еле уловимым шорохом Илайас исчез во тьме». Такое прозвище волки могли дать только уважаемой напарнице в общем деле, но никак не смертельному врагу. Сравним: Грендаль они называют «Искательница Сердец», Ишамаэля — «Клык-для-душ». В «Оке Мира» описана реакция волков на Ишамаэля — «Вдруг волк встал, утробно урча, густая шерсть на его загривке поднялась дыбом. В кухню со двора вошёл Ба’алзамон». Есть ли что-то подобное по отношению к Ланфир? Конечно же, нет. Волки словно чувствуют, что Ланфир «тёмная» скорее «по должности», чем по своей внутренней сущности.

Ещё раз повторюсь — я вовсе не утверждаю, что Ланфир «идёт в Свете». Это «серый персонаж» (примерно как один небезызвестный «блавикенский мясник» из другой вселенной), но никак не «чёрный». Вот она рассказывает Ранду свои планы: «… сохранилось два великих са’ангриала, изготовленных перед самым Разломом. Одним из них можешь воспользоваться ты, а другим — я. Своим могуществом они намного превосходят этот меч. С их помощью мы могли бы бросить вызов… даже Великому Повелителю. Даже самому Создателю!» («Восходящая Тень»); «…мы с тобой поставим на колени всех прочих Избранных. Мы займём место самого Великого Повелителя, бросим вызов Создателю» («Огни небес»). Избранная говорит чистую правду. Можно ли винить её за это? Смотрите эпиграф. Примерно так и рассуждала Ланфир. Так ли уж прав Творец, создавший мир полный эгоизма и лицемерия, мир всевластия сильных и унижения слабых, мир полный жестокости и насилия, лжи и обмана, мир без надежды на справедливость? И даже после смерти в нём нет никакого воздаяния, никакого наказания виновных или вознаграждения безвинно пострадавших. Это статичный мир, который вновь и вновь заставляет души идти по замкнутому кругу Колеса Времени — бесконечно и бессмысленно. Не заслуживает ли такой «Творец» хорошей взбучки? А ещё она знала главную тайну Тёмного…

Да, Ланфир желала власти. Трудно отрицать очевидное. Но правильнее будет спросить — а для чего ей нужна власть? «Больше золота?» Так она вроде как предпочитает серебро. С её уровнем Единой Силы с лёгкостью заняла бы трон в одном из королевств, обеспечив себе неиссякаемый источник богатства. Возможность повелевать другими? Ланфир не Грендаль, и не Ишамаэль. Если она не хочет использовать Принуждение, то чем ей помогут возможности Творца — это будет всё так же «нечестно». Поклонники? Ланфир очень красива, для этого ей даже Единая Сила не нужна. Так пусть же обвиняющие Ланфир скажут нам — для чего ей сдалась власть?

К счастью, у нас есть ответ самой Ланфир — «Что можно сделать с большей силой, большей мощью, большим авторитетом?.. Спасать жизни? — сказала она. — Сделать так, чтобы дети не голодали? Прекратить травлю слабых, остановить беззаконие, воздать почести достойным? Власть воодушевлять людей на откровенность и честность друг с другом?» («Память Света», глава 22). В принципе, о планах Ланфир можно было понять даже раньше, когда Ланфир объясняла причины своего выхода из Айз Седай: «Они боязливо оберегают свою безопасность, а могли бы свершить столь многое. Они служат, а могли бы править, позволяют людям сражаться в войнах, когда способны принести в мир порядок. Нет, никогда не зовите меня Айз Седай» («Великая Охота», глава 16).

Вот и секрет мотивации Ланфир, который я собирался раскрыть. Ланфир не играет ни на стороне Света, ни на стороне Тени. У неё своя игра, в которой цель оправдывает средства. «Она всегда выбирает свой собственный путь»— этослова Льюса Тэрина, не мои. В отличие от Ранда и компании она считает, что для этого можно и нужно использовать всё, что возможно — включая ресурсы Тени и силы Тёмного (тем более Ланфир, хотя и собирается свергать Тёмного — не считает его абсолютным злом). Если проводить аналогию, то методы Ланфир — это методы инквизитора-ультрарадикала из вселенной Warhammer 40 000. С одним отличием — она не «двойной агент». Она разочарована, как планами Тёмного по переустройству мира, так и текущим состоянием мира (то есть, её не устраивает и «план Творца»). Помните Сандора Клигана с его знаменитым: «В пекло Королевскую гвардию. В пекло город. В пекло короля!»? В какой-то момент Майрин-Ланфир решила: «В Бездну — Тёмного! В Бездну — Творца! В Бездну — Колесо Времени!». Ланфир намерена перекроить мир и сломать Колесо Времени, но не так как это сделал бы Тёмный, а по-своему — «Счастья для всех, даром, и пусть никто не уйдёт обиженным!». Мы уже видели варианты переустройства мира при победе Ишамаэля и Тёмного, Тёмного без Ишамаэля («мир с фракциями»), мир без влияния Тёмного. Очень жаль, что мы так и не познакомились с вариантом мира, где Ланфир занимает место Тёмного и, используя его ресурсы, ломает Колесо Времени, собирая его по-новому. Конечно, сомневаюсь, что из этого вышло бы что-то хорошее. Все мы знаем куда ведёт дорога, вымощенная благими намерениями…Но намерения у Ланфир были далеки от эгоистичных.

Идя по этой достаточно скользкой дорожке, Ланфир неизменно столкнулась бы с необходимостью делать «выбор Рейстлина» — выбирать между личным счастьем и властью над миром. И у меня есть все основания полагать, что Ланфир отказалась бы от власти над миром. «Он сделал шаг вперёд, к самой границе её узилища. Эта дрожь в её голосе… она казалась непритворной. Первая искренняя эмоция с её стороны.

«Свет, — подумал он, ища ответ в её глазах, — неужели она действительно собирается пойти на это?» («Память Света», глава 12). Ланфир почти что согласилась вернуться на сторону Света без всяких встречных обещаний Ранда, зная, что у Ранда есть новые возлюбленные и что он никогда не будет с ней. Интересно, а что было бы, если бы Ранд раньше, до инцидента в доках сказал: «Ланфир, я согласен. Если ты отрекаешься от Тени, я буду с тобой». Не знаю уж насколько любила она власть, но возникает устойчивое ощущение, что Ранд получил бы немедленное согласие.

А что мог предложить ей Ранд в конце цикла? Прозябать в глуши, терпеть презрение окружающих и смотреть на счастливого Ранда, овеянного славой и наслаждающегося своим гаремом? Из диалога с Рандом у меня сложилось впечатление, что он сам не хочет, чтобы Ланфир переходила на сторону Света (так как возникает вопрос — что с ней потом делать?) и разговаривает максимально грубо, чтобы иметь оправдание перед своей совестью — «Это она сама не захотела».

Да, Ланфир не захотела, чтобы он копался в её голове. А с чего ей на это решиться? Она уже пробовала раскрывать свою душу — а в ответ ей в эту душу смачно харкнули, вначале Льюс Тэрин, а потом и Ранд. Чтобы туда плюнули третий раз?

Льюс Тэрин встречался с Ланфир несколько столетий, с самой молодости — «Он отогнал прочь невесть откуда появившееся воспоминание о том, как сжимал эту женщину в объятиях — они оба молоды и только что узнали, что способны творить с помощью Силы» («Огни небес», глава 6). Отношения были явно не равноценными. Грендаль описывала их следующим образом: «Как мне помнится, вроде бы не ты Льюсом Тэрином помыкала, а он тебя на коротком поводке водил… И так сказать, держал на посылках. За вином для себя гонял… Он так завладел твоими мыслями, что скажи он «коврик», — ты растянулась бы у его ног» («Огни небес», пролог). А что Льюс Тэрин сам говорит об этом периоде?

«— Ты говорил, что любишь меня.

— Я никогда не говорил этого. Никогда. Не мог».

То есть за 150–200 лет отношений ни разу не говорил, что любит? И почему я не верю Льюсу Тэрину… Если не любил, то почему затянул Майрин в постель? Зачем морочил голову? Девушка потратила четверть своей жизни на тебя (если экстраполировать на современную продолжительность жизни — то их отношения длились около 20 лет) и строила определённые планы. А Великий Дракон издаёт жалкое мычание «Я никогда не говорил этого. Никогда. Я не мог». Извините, но тут просто просится ответ из «Кавказской пленницы»:«Тебя нужно судить по законам гор. Такие ошибки нужно не признавать, а смывать. Кровью». Возможно, если бы Льюс Тэрин в своё время получил заряд из ружья с солью шокового копья в задницу, история Эпохи Легенд развивалась бы совсем по-другому.

Конечно, тут могут быть возражения — «А что, если это Майрин затащила Льюса Тэрина в койку?». Ну, судя по её поведению с Рандом, сильно сомневаюсь в том, что Ланфир вообще может кого-то затянуть в постель.

Например, для того, чтобы соблазнить Ранда, у неё были следующие возможности:

1) использовать лёгкое Принуждение, лёгкая влюблённость была и без того — оставалось только подтолкнуть;

2) явиться к Ранду под видом Айз Седай — подруги Морейн: «Знаешь ли Ранд, я добрая подруга Морейн Седай. Она сейчас занята и попросила меня присмотреть за тобой. Мне нужно тебе многое рассказать и многому… научить». Затем, в процессе обучения… — додумайте дальше сами;

3) занять место Эгвейн (или Мин), использовав Маску Зеркал. Опять же, если так уж не хочется нарушать собственное правило «не убивать», их можно отправить в один из параллельных миров через Портальный камень;

Ad memorandum. Кстати, насчёт Маски Зеркал. Если Ланфир была нужна только власть, а человек её не интересовал, то почему бы ей не сойтись с кем-то из мужчин-Отрёкшихся, попросив его для эротических игр время от времени принимать облик Льюса Тэрина с помощью Маски Зеркал. С Демандредом и Саммаэлем такое бы не прошло, но тот же Асмодиан или Балтамел скорее всего согласились бы (последний — так даже с радостью)…

4) впервые появиться перед Рандом не наяву, а в его сне. На тот момент Ранд ещё не отличает Тел’аран’риод и обычные сны. Что мешало ей проникнуть в сон Ранда и сказать; «Это всего лишь сон. Чтобы ты не сделал — это ведь не будет изменой этой твоей… как там её… Эгвейн». Как мы позже узнаем из «Восходящей Тени» у Ранда, как и у любого молодого человека его возраста бывали эротические сны. Каким образом он мог бы понять, что этот сон отличается от других?

5) поблуждать в параллельном мире подольше. В крайнем случае выбросить обратно в реальность Хурина и Лойала, оставшись один-на-один с Рандом; «Милорд Ранд. Я даже не могу представить, куда делись ваши друзья. Возможно, они каким-то образом перенеслись обратно. В любом случае, мы можем теперь рассчитывать только на себя. Вы ведь не бросите меня, милорд Ранд?»;

6) остановившись с Рандом в таверне под видом леди Селин, не заказывать отдельную комнату (то, что они будут ночевать отдельно — заявила именно Ланфир, «Голос Селин стал резче: — Нет! И мне нужна комната для меня одной». Хозяйка таверны, помнится, весьма удивилась);

7) появляться перед Рандом немного чаще, чем раз в 3–4 месяца.

И это только то, что сразу же пришло в голову. Ну вот чем не подошёл 4-й способ? По-моему, он был просто идеален. Даже если бы Ранд потом узнал правду — в чём могли бы быть его претензии?

Разговор о том как Ланфир «пыталась соблазнить» Ранда можно закончить примером их совместного посещения квартала Иллюминаторов в Кайриэне, когда Ранд из самых лучших побуждений повалил Ланфир, прикрывая её от возможного взрыва. Вначале — реакция Ранда: «…было трудно сосредоточиться и мыслить ясно. Ранду вспомнилось ощущение её тела, когда он прижал женщину к земле: податливость и твёрдость в волнующем сочетании…». Казалось бы, вот и настал звёздный час Отрёкшейся — просто пользуйся моментом. Что же делает Ланфир? «Селин больно ткнула кулаком ему под рёбра и вывернулась из-под юноши с проклят