Еще один заговор от неприятеля

 

 

Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа!

Есть море Каменное.

На том море стоит каменный столп,

И на том столпе стоит каменный муж.

Высота его – от земли до небес,

Широта его – от Востока до Западу,

А той муж зяблет заповеди божии,

Воюет своим посухом железным,

И всякому железу и окладу, булату синему и красному,

И стрелам простим, и всякому оружию железному

И стрелам и пищал(ь)ным пулкам (пулям из пищали – Авт)

Свинцовым и оловян(н)им, с(е)ребреним.

Медным и железным, и каменным,

И пушечным ядрам железним, и всякому пушечному ядру,

Ни шаблею сечною, ни ножем разит,

Ни копием колот, никаким оружием не рушить мене,

Раба Божия (имя рек) и моих товарищов оружие 500 человек,

Не образить мене никаким ратным оружием,

И как сковороднима ушима своима воротит за сковороду,

Так би воротилось от мене, раба Божия (имя рек)

И моих товарищев в заговорном оружии 530 человек,

По той же заповеди всякому железу звезды (7 металлов якобы от 7‑ми планет, – Авт)

вернулись к своей матери земли,

А древо (от древков вернулось бы) в лес,

А перие (от оперения стрел – Авт) в птицу, а птицу в небо.

А клей(рыбий клей, для стрел – Авт) в свою матерь рыбу, а рыба в море,

От мене, раба Божия (имя рек),

И моих товарищов в заговорном оружии 530 человек,

И буде платья мое крипчайше шамина и панцыря, (крепче чем – Авт)

И ковчега булатние, Всегда ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

 

 

Примечание: Нетрудно доагадаться, что «каменный столп» – это колонна, а «каменный муж» – статуя некоего бога, по всей видимости, «языческого», т. е. древнегреческого происхождения, Упоминание о «посохе железном» дает основание считать, что речь идет о Зевсе, боге богов.

«Всякому железу звезды» – напоминание о чисто астрологическом воззрении о том, что семи звездам‑»планитам»(Солнцу, Луне и видимым семи планетам, Меркурию, Венере, Марсу, Юпитеру и Сатурну) соответствуют семь металлов(Золото, серебро, ртуть, медь, железо, олово и свинец), порожденным землею, куда и призывают их «назад» вернуться.

 

Магические действия, в том числе и заговоры в русской арсии всегда строжайшим образом преследовались и «ружья заговоритель» рисковал погибнуть жестокой смертью: «без сожаления да сожжется».

 

Заговор от неприятеля на себя и товарищей

 

 

Аз раб божий (имя рек) и моих товарищов.

Иду на ратный бой, далеко, против нератных людей,

Своих злых супостатов.

Нератние люди идут против мене, раба божия (имя рек)

И моих товарищев 530 человек И несут крест Господень.

На нем же распят бысть Иисус Христос, истинной Бог наш…

Божество совершается и господство совокупляется,

То идут на меня, раба божия (имя рек) холмы и земли,

И (к)як широта земли и висота до неба,

Так бы летели стрелы и пищальные пул(ь)ки

И пушечные ядра от мене, раба божия (имя рек)

И товарищов моих 530 человек,

Во веки веков. Аминь.

 

 

Примечание: как видим, заговор распространяться мог на целую роту и полк, поэтому, так или иначе, но крамольного «заговорителя» организовывала, подчас, к действию, целая масса народа, рота солдат, а то и офицеров, желающих, пред боев «заручиться» благим располжением святых мужей, или, на худой конец – нечистой силы.

Что за касается заговоривания «пищальной пульки» – пуль из ружей, ядер из пушек, и прочего, то они мирно дожили до наших дней и по сей день практикуются иными суеверными охотниками перед выездом на дичь, на охоту, когда «наговаривают» на двустволку для пущего успеха…

 

 

Заговор от неприятеля

 

 

Под морем под Хвалынским, стоит медный дом,

А в том медном доме закован змей огненный,

А под змеем огненным лежит

Семипудовый ключ от княжева терема, Володимерова,

А в княжем тереме Володимеровом, сокрыта сбруя богатырская

Богатырей Ноугордских, соратников молодеческих.

По Волге широкой, по крутым берегам

Плывет лебедь княжая со двора Княжева.

Поймаю я ту лебедь, поймаю, схватаю.

Ты, лебедь, полети к морю Хвалынскому,

Заклюй змея огненного, достань ключ семипудовый,

Что ключ от княжеска(го) терема Володимерова.

Не моим крыльям долетать до моря Хвалынскаго,

Не м(е)му мечурасклеват змея огненнаго,

Не моим ногам дотащить ключ семипудовой.

Есть на Окияне на острове на Буяне ворон

Всем воронам стар(ш)ый брат.

Он – долетит до мря Хвалынскаго, заклюют змея огненнаго,

Притащит ключ семипудовой,

А ворон посажен злою ведьмою Киевской.

Во лесу стоячем, во сыром бору

Стоит избушка, ни шитая, ни крытая,

А в избушке живет злая ведьма киевская.

Пойду ли я во лес стоячий, во бор дремучий,

Взойду ли я в избушку к злой ведьме киевской.

Ты, злая ведьма киевская:

Вели своему ворону члетать под море Хвалынское,

В медной дом, заклевать змея огненнаго,

Достать семипудовый ключ.

Заупрямилась, захарачилась злая ведьма киевская

О своем вороне. Не моей старости бродить до моря Окияна,

До острова до Буяна, до чернаго ворона.

Прикажи ты моим словам заповедным достать ворону

Тот семипудовый ключ.

Разбил ворон медный дом, заклевал змея огненнаго,

Достал семипудовый ключ.

Отпираю я тем ключом княжой терем Володимеров,

Достаю сбрую богатырскую Богатырей Ноугродских,

сратников молодеческих.

В той сбруе не убьет меня

Ни пищаль, ни стрелы, ни бойцы, ни борзы(верховые),

Ни татарская, ни казанская рать.

Заговариваю я – раба (такого‑то) ратнаго человека,

Идущего на войну сим моим крепким заговором.

Чур слову конец, моему делу венец.

 

 

Примечание: этот заговор и вовсе похож на русскую народную сказку, когда богатырь идет от одного места к другому и пытается найти средство для утоления своей печали.

 

 

От пули

 

 

В высоком терему, в понизовском, за рекою Волгою,

Стоит красна девица, стоит‑покрашается,

Добрым людям похваляется, ратным делом красуется.

В правой руке держит пули свинцовыя,

В левой медныя, а в ногах каменныя.

Ты, красна девица, отбери оружия:

Турецкия, татарския, немецкия, черкасския,

Сусския, мордовския, всяких языков и сопостатов.

Заколоти ты своею невидимою силою ружья вражия.

Будут ли стрелять из ружья, или из пули(пушки).

Были бы (остались бы) в пули (в стволе пушки).

Пошли бы эти пули во сыру землю, во чисто поле.

А был бы я на войне цел и невридим,

А была бы моя одежда крепче панциря.

Замыкаю свои приговорныя словеса замком,

А ключ кидаю в Окиан‑море, под горюч камень алатырь.

И как ему не высыхать, камня не видать, ключей не доставать,

Так меня пулям не убивать,

Да моего живота(жизни) им по конец века не доставать.

 

 

Примечание: Слово «живот», не раз уже встречавшееся в заговорах, обозначает, однако же «жизнь», иногда – имущество(«мои животы») произносящего заговор или «заказчика», на которого, этот заговор читался.

 

 

От рубленой раны

 

 

Встану я, благословясь, лягу я, перекрестясь,

И лягу в чистое поле, в зеленое.

Встану я, благословясь, лягу я, перекрестясь,

На чистое поле, во зеленое поморье,

Погляжу на восточную сторону (солнечную, «чистую» – Авт).

С правой, восточной стороны летят три в(о)рана,

Три брательника, несут трои золоты(е) ключи,

Трои золоты(е) замки.

Запирали они, замыкали они воды и реки, и синия моря,

Ключи и рудники, заперли они раны кровавыя, кровь горючую.

Как из неба синий дождь не канет,

Так бы у раба Божия (такого‑то) кровь не канула.

Аминь.

 

 

Примечание: чисто геометрическое и географическое положение в старину считалось очень важным. В наше время об этих обстоятельствах вспомнили в связи со знакомством и модой на восточную (китайскую) геомантию «Фен‑Шуй», основанную именно на этих принципах, где понятие «Восток‑Запад» является основовологающим для всей методики. Юг, где «ходит» Солнце и Восток, где оно восходит, Север, где солнце практически не показы– вается(только за полярным кругом можно видеть солнце обходящее «кругом», вокруг наблюдателя) и Запад, где оно садится, куда оно уходит и куда заходит – все это были совершенно разные стороны.

Восток считался светлым и «сухим»(географически так оно и есть – в связи с континентальным климатом восточной Азии), а Запад – мокрым и темным: его так и называли. Пришли ветры «с гнилого кута», то есть с «гнилого» Запада именно так называли его в летописях. Неудивительно, что и отношение к разным народоам – с востока или с запад было разным: «гнилые люди» с «гнилого» запада и «светлые» – с востока.

Молиться в сторону солнца или от него, креститься или совершать обряды «посолонь»(по солнцу) или против – в этом видели огромное значение в угоде главному божеству.

 

 

Против ружья

 

Это идет не стрелец с ружьем,

А поп с требником.

Он идет не птиц стрелять,

А молитву давать.

 

Примечание: Полагали, что такая молитва обладает особой таинственной силой. Подобный «шапкозакида– тельский» заговор могли шептать про себя, глядя, например, на приближающихся солдат противника: «чепуха, это не воины, попы какие‑то!»

 

 

Заговор от ратных орудий

 

 

Летел орел из Хвалынскаго моря,

Разбросил кремни и кремницы по крутым берегам,

Кинул громову стрелу во сыру землю.

И там отродились от кремня и кремницы искра,

От громовой стрелы – полымя,

И как выходит грозная туча

И как проливал(ся) обильный дождь,

Что им покорилась и поклонилась селитра,

Порох смирным‑смирнехонько.

Как дождь воды не пробил, так бы меня (такого‑то)

И моего коня искры и пули не пробивали,

Тело бы мое было бы крепче белаго камня.

И как от воды камни отпрядывают и пузыри выскакивают,

Так бы от ратных орудий прядали мимо меня

Стрелы и порох‑селитра.

Слово мое крепко.

 

 

Примечание: «кремень» и «кремница» – старые способы получения огня, с помощью высекания, которые, впрочем, и поныне живы в зажигалках, где, по сей день применяется выражение «крепень», хотя, зачастую самого кремня(тверддого камня, а не химического элемента «кремния», разумеется) там давно уже нет, а испоьзуются специальные «пирофорные», буквально – «огнепорождающие») металлические сплавы.

Под «громовой стрелой», как нетрудно догадаться, понималась молния.

Упоминание же «орла» в связи с молниями, в который раз, явно не случайно – орел был постоянным попутчиком Зевса, бога‑громовержца, и отзвуки языческих верований(верований в богов Древней Греции или же им подобных) мы не раз уже встречали в приводимых заговорах.