Упражнение 29. Взрыв на линкоре USS «Айова»

 

19 апреля 1989 года 47 моряков погибли при взрыве пяти 40-килограммовых мешков пороха, когда гидравлический пробойник-досылатель втолкнул порох в 40-сантиметровую башню второго орудия линкора «Айова». Инцидент произошел во время участия корабля в учебных стрельбах недалеко от побережья Пуэрто-Рико. Пожар в башне орудия не могли потушить полтора часа.

В ходе первого расследования, проводившегося морским ведомством США, в котором участвовало более 50 экспертов из семи военных лабораторий, следователи исходили из предположения о том, что взрыв произошел случайно, поэтому искали в первую очередь: 1) подтверждения механических повреждений орудия; 2) следы электростатической искры, из-за которой мог возгореться порох; 3) признаки непроизвольного возгорания пороха. Довольно быстро было возбуждено уголовное дело: обнаружилось, что один из членов орудийного расчета, матрос Клейтон Хартвиг, указал в качестве бенефициара по своему полису страхования жизни одного из друзей, служившего на этом же корабле. При наступлении смерти застрахованного по естественной причине новый бенефициар получал 50 тысяч долларов, при гибели же Хартвига тому досталось бы 100 тысяч.

Следственная комиссия предположила, что Хартвиг и был виновен во взрыве. Родственники же и друзья Хартвига утверждали, что следствие велось с нарушениями и морское ведомство пыталось сделать из погибшего Хартвига козла отпущения, чтобы отделаться от обвинений в неисправности оборудования и недостаточно качественной профессиональной подготовке команды корабля.

А вы что думаете?

 

С помощью восьми шагов проверки гипотез определите, какая из следующих четырех гипотез о причинах взрыва наиболее вероятна:

1) механические неполадки в системе подачи снаряда;

2) электростатический разряд;

3) случайный сбой работы пробойника-досылателя, подающего порох;

4) взрывное устройство, установленное матросом Клейтоном Хартвигом.

 

Согласно последней из этих гипотез, Хартвиг подсунул взрывное устройство на место упаковки со свинцовой фольгой для прочистки ствола орудия, которую командир орудия положил между первым и вторым мешками с порохом, поблизости от того места, где лежат снаряды. Хартвиг отдал приказ неопытному моряку, работающему на пробойнике, придавить мешки, в результате чего взрывное устройство было раздавлено, взорвалось и подожгло порох.

 

Факты (собраны из статей в U. S. News & World Report от 23 апреля 1990 года и Washington Post за 1989–1990 годы)

 

1. В ходе подготовки к стрельбам, во время заряда трех орудий второй башни, член экипажа, работавший на центральном орудии, закричал в телефон: «У меня тут проблема. Я не готов. У меня проблема, я не готов!» В этот момент порох взорвался.

2. Убитые члены экипажа оказались в неестественных позах, сидевшими на корточках и пригнувшимися, что указывает на то, что они понимали, что сейчас будет взрыв.

 

Взрывчатое вещество

 

3. В стрельбах использовалось оставшееся со времен Второй мировой войны взрывчатое вещество в форме нитроцеллюлозы, которая в 1987 году была заново упакована в мешки, произведенные еще в 1945 году. На дне каждого из мешков лежал гранулированный черный порох, который при выстреле вспыхивал первым и служил поджигателем для нитроцеллюлозы.

4. Мешки со взрывчатым веществом три прошлых летних месяца пролежали на жаре в закрытых металлических баржах. Было выдвинуто предположение, что такие условия хранения могли привести к повышению взрывоопасности. Но после проверки образцов из 387 мешков, использованных на линкоре «Айова», оказалось, что, хотя взрывчатое вещество и хранилось на солнце, вероятности преждевременного возгорания не было. Хранение на солнце как раз снижает срок хранения пороха и точно не повышает его взрывоопасности.

5. Чтобы проверить, мог ли использованный в тот день на линкоре «Айова» порох воспламениться случайно, эксперты сжимали его под большим давлением, растирали в специальных жерновах, даже сбрасывали 40-килограммовые мешки с высоты 12 и 30 метров. Взрывчатое вещество измельчали, перемалывали, растирали на вращающемся барабане, жгли обычными зажигалками. Выяснилось, что при достаточном давлении возгорание взрывчатого вещества или лежащего внизу черного пороха возможно, но не в тех условиях, в которых он хранился на линкоре «Айова».

6. В день взрыва на корабле были проведены испытания с пятью реальными мешками взрывчатки, а не с более легкими мешками, которые должны были использоваться по протоколу.

7. Проведенные испытания показали, что случайное возгорание взрывчатого вещества было крайне маловероятно, но все же не невозможно. Таких возгораний никогда не случалось в ходе ни одного из десятков тысяч выстрелов, произведенных из 40-сантиметровых орудий в ходе учебных стрельб и реальных боев.

 

Статическое электричество

 

8. Некоторые эксперты утверждали, что взрыв могло вызвать статическое электричество, возникающее от трения мешков с порохом по металлической поверхности. Но таких взрывов никогда не случалось ни на одном 40-сантиметровом орудии.

 

Механические неисправности

 

9. На 40-сантиметровых орудиях серьезных механических неисправностей не случалось с 1943 года. За прошедшие годы технология производства и управления таким орудием серьезно не менялась. Несколько тысяч выстрелов из 40-сантиметровых орудий было произведено на линкоре «Айова» без всяких происшествий.

 

Пробойник-досылатель

 

10. Пять членов экипажа, обслуживавших в тот день орудие, никогда раньше вместе не работали. Матрос, который должен был загрузить около 210 килограммов взрывчатого вещества в ствол, никогда до того не работал с настоящим порохом и узнал о том, как это делается, лишь накануне. Хартвиг, опытный артиллерист, был назначен командующим в последний момент.

11. Пытаясь реконструировать разбитый пробойник, следователи обнаружили, что он забил порох на полметра глубже, чем требовалось.

12. С помощью восстановленного пробойника эксперты несколько раз попробовали забить точно такой же порох, как тот, что использовался во время взрыва, в ствол 40-сантиметрового орудия, но ни возгорания, ни взрыва не произошло.

13. Ученые из национальной лаборатории в Сандиа сообщили членам Комиссии Сената США по делам вооруженных сил, что в ходе тестирования подтвердилось: неверное обращение с пробойником и непредумышленная загрузка пяти или более мешков при излишнем давлении могли быть причиной взрыва. Вывод был сделан после многочисленных экспериментов, в ходе которых несколько мешков со взрывчатым веществом (эквивалент того, что использовался на линкоре «Айова» в момент взрыва) с прикрепленными к ним грузами общей массой 390 килограммов были сброшены на металлическую пластину, что должно было имитировать давление, создаваемое пробойником. Стоит заметить, что возгорание случилось только при восемнадцатой попытке. В ходе эксперимента к взрывчатому веществу была приложена максимальная энергия, которую может создавать пробойник-досылатель. Эксперты сандийской лаборатории считали, что таким образом они подтвердили вероятность возгорания взрывчатого вещества в ходе его загрузки, хотя в ходе десятков тысяч выстрелов, совершенных из этих орудий в течение прошедших десятилетий, такого не случалось ни разу.

 

Хартвиг

 

14. Отношения Хартвига с командой не складывались. Его семья была крайне религиозной, и он не пил, не курил и вечеринок не любил. У него было несколько близких друзей, включая трех матросов, работавших на орудиях; один из них поступил на корабль всего за три недели до взрыва. Из этих троих лишь один оказался в башне орудия, ниже уровня взрыва, и не пострадал.

15. Один из троих матросов был особенно близким другом Хартвига на протяжении последних двух лет. Однажды кто-то заметил, как они, стоя на вахте, боролись – и начались шутки и намеки на гомосексуальность друзей. После взрыва специалисты службы расследований ВМС США не нашли никаких доказательств того, что отношения между ними действительно носили гомосексуальный характер. Тем не менее матрос в ходе выступления перед членами Комиссии Палаты представителей по делам вооруженных сил рассказал, что, когда члены экипажа стали дразнить Хартвига, тот начал подумывать о самоубийстве.

16. За несколько дней до взрыва Хартвиг поссорился с другом, потому что ему очень не нравилась девушка, на которой тот полгода назад женился.

17. Хартвиг, ростом почти 1,9 метра, любил задираться с другими. У него было два пистолета, один из которых всегда лежал в его машине. Он также хвалился, что умеет делать бомбы и обращаться с пластиковой взрывчаткой.

18. По требованию ВМС Национальный центр анализа преступлений с применением насилия (подразделение ФБР) разработал психологический портрет Хартвига, где тот изображен одиночкой, странным человеком, возможно, с гомосексуальной ориентацией. Этаким тихим парнем, который однажды устраивает стрельбу в местном торговом центре. Из сохранившихся документов складывается впечатление, что Хартвигу была присуща повышенная тревожность. Б о льшую часть времени он был крайне подавлен и находился в серьезной психологической зависимости от нескольких человек. У него было две старшие сестры, и почти все детство он провел в одиночестве в своей комнате. В подростковом возрасте Хартвиг не проявлял интереса к половой жизни; у него был только один друг. По некоторой информации, подростком он пытался совершить самоубийство. В годы службы на флоте у него всегда был только один близкий друг. Когда такой близкий друг женился (об этом шла речь выше), Хартвиг был крайне удручен. Одинокий и стеснительный, он напускал на себя образ сильного и властного мачо, обожал драки. Он часто говорил о смерти и самоубийстве и находился в состоянии стресса из-за финансовых и личных проблем. Службу на линкоре «Айова» он не любил, сослуживцы над ним смеялись. В целом свою жизнь он считал неудавшейся. Роберт Хазельвуд из упомянутого выше Национального центра ФБР сообщил, выступая перед членами Комиссии Палаты представителей по делам вооруженных сил, что в ходе составления портрета сотрудники его центра пользовались достоверными и надежными источниками: свидетельствами друзей и родных Хартвига, его письмами и принадлежавшими ему вещами. Вывод был сделан такой: Хартвиг был склонен к суициду и всю жизнь готовился к насилию и смерти.

19. Не существует никаких документов, писем, записок, дневников, принадлежавших Хартвигу, в которых он утверждал бы, что хочет покончить жизнь самоубийством или кого-то убить.

20. Матрос, бывший ближайшим другом Хартвига, сообщил, что вечером накануне взрыва тот предпринял попытку вступить с ним в гомосексуальную связь, но он отказался. Позже матрос не подтвердил это заявление.

21. По требованию Комиссии Палаты представителей по делам вооруженных сил 12 психологов и два психиатра (среди них эксперты-криминалисты, патологоанатомы, специализировавшиеся на самоубийствах, нейропсихологи, специалисты по групповым отношениям) проанализировали составленный ФБР психологический портрет Хартвига. Десять из 14 не согласились с выводами ФБР и назвали приемы работы Национального центра анализа преступлений «предвзятыми, нацеленными на обвинение и, возможно, намеренно скрывающими истину». Пресс-секретарь Национального центра заявил, что в их работе используются стандартные полицейские процедуры, применяемые в расследованиях. Некоторые из группы психологов и психиатров утверждали, что ФБР и Национальный центр использовали лишь наиболее негативные факты из жизни Хартвига, полностью проигнорировав другие, не столь однозначные и негативные.

22. Несколько психологов/психиатров пришли к выводу, что вполне оптимистичные письма Хартвига полностью исключают сделанное ФБР и Национальным центром предположение, что он был склонен к самоубийству. Накануне гибели Хартвиг составлял список вещей, которые возьмет с собой в Лондон, поскольку его туда в ближайшее время должны были направить (он сообщил друзьям и родным, что его переводят в Лондон, хотя на самом деле его кандидатуру на это назначение еще только рассматривали).

23. Ни для одного из других людей, бывших рядом с орудием, психологических портретов не делалось.

24. В числе принадлежавших Хартвигу книг были следующие: Getting Even: The Complete Book of Dirty Tricks и U. S. Army Improvised Munitions Handbook.

 

Электронный детонатор

 

25. По словам матроса, бывшего ближайшим другом Хартвига, тот говорил, что мог бы сделать взрывное устройство с электронным детонатором.

26. Тот же матрос заявил, что видел в шкафчике Хартвига какой-то электронный таймер, вроде кухонного, который продается в сети магазинов Radio Shack. Следователи в шкафчике никакого таймера не обнаружили и установить, покупал ли Хартвиг в означенном магазине такой таймер, не смогли. Позже матрос отказался от своего заявления.

27. Во время проверки 40-сантиметрового орудия, в котором произошел взрыв, военные эксперты обнаружили химические элементы, которые могли входить в состав таймера из магазина Radio Shack: барий, кремний, алюминий, кальций. Но экспертам лаборатории ФБР, к которым эксперты комиссии ВМС по расследованию обратились за независимой консультацией, не подтвердили, что на месте взрыва были обнаружены элементы указанного таймера. Более того, в результате анализов, проведенных экспертами Сандийской лаборатории, эти же химические элементы были обнаружены повсеместно вокруг первой и второй орудийных башен линкора «Айова», а также на кораблях U.S.S. New Jersey и U.S.S. Wisconsin.

 

Зажигательное устройство

 

28. Матрос, бывший ближайшим другом Хартвига, вспоминал, что утром за завтраком в день взрыва тот был необычно молчалив.

29. По расписанию Хартвиг не должен был находиться в тот день рядом с орудием: его отправили туда в роли командира орудия в последний момент, чтобы неопытной командой орудия руководил опытный артиллерист.

30. Во время взрыва, разорвавшего Хартвига пополам, тот находился в странном положении: прислонился к стволу, а не стоял ровно.

31. Чтобы проверить, мог ли Хартвиг изготовить и использовать химическое зажигательное устройство, которое было описано в «Настольной книге террориста», попавшей в руки следователей ВМС, эксперты U. S. News & World Report и профессор криминалистики из Университета Джорджа Вашингтона приготовили описанную в книге смесь: понемногу измельченных химических реактивов, тормозная жидкость, металлическая вата. Через две с половиной минуты жидкость самовозгорелась. Затем они проверили гипотезу военных о том, что Хартвиг мог собрать взрывное устройство отложенного действия, налив тормозную жидкость в стеклянную пробирку и поместив ее вместе с другими ингредиентами в небольшой пластиковый пакет, который затем сунул между мешками со взрывчатым веществом, прежде чем загрузить их в орудие. От удара пробойника-досылателя пробирка бы разбилась, ингредиенты смешались и вызвали бы взрыв. И эксперты U. S. News & World Report, и профессор собрали устройство, положили его в пакет и сбросили на него груз весом 0,5 килограмма. Через 90 секунд устройство загорелось.

32. Эксперты ВМС не нашли ни химикатов, ни металлической ваты, ни инструментов или рабочего места, или каких-либо других доказательств того, что Хартвиг экспериментировал с химическими детонаторами. Не обнаружили они и никаких подтверждений того, что он вообще хотя бы видел «Настольную книгу террориста», где и был опубликован рецепт взрывателя, который мог бы быть использован на корабле.

33. Все существенные признаки присутствия на корабле зажигательного устройства могли быть уничтожены сразу после взрыва. В ходе тушения пожара матросы залили водой всю оружейную башню, а мусор сбросили за борт. Контр-адмирал, руководивший впоследствии расследованием, дал разрешение провести полную чистку орудия, потому что оно могло представлять опасность – ведь поначалу казалось, что взрыв произошел случайно.

34. Взрывная волна отбросила снаряд больше чем на метр. Экспертам удалось добиться взрывной волны такой же силы, только когда они подожгли взрывчатое вещество внутри ствола, между мешками 1 и 2, куда Хартвиг мог бы подложить зажигательное устройство.

35. Ученые из лаборатории в Крейне, используя мощные микроскопы и проведя молекулярный анализ, обнаружили среди остатков снаряда крошечные металлические волокна, напоминающие частицы металлической губки или металлическую вату, причем они были покрыты налетом извести, хлора и кислорода. Такие же покрытые налетом волокна удалось получить в лаборатории, когда подожгли зажигательное устройство, собранное из тормозной жидкости, металлической ваты, и химические реактивы.

36. Профессор физики из Массачусетского технологического института, просмотрев отчеты экспертов ВМС, скептически отозвался о результатах молекулярного анализа, указывающего на присутствие «инородных материалов» на оперении снаряда. Он заметил также, что снаряд был облит морской водой и пеной из огнетушителя и что для того, чтобы извлечь его из орудия, потребовалось 15 литров смазки. Он указал и на то, что эксперты ВМС не провели достаточно тщательного сопоставления химикатов и анализа их концентрации, чтобы утверждать, что на поверхности снаряда действительно находились следы тормозной жидкости и химических реактивов.

37. Металлические волокна, схожие с теми, что обнаружены на снаряде, были найдены и еще на двух снарядах с линкора «Айова», и это наводит на мысль, что эти волокна никак не были связаны со взрывом.

 

 

Примечания к Главе 11

 

 

Глава 12

Адвокат дьявола

 

Аналитический прием, который принято называть «адвокат дьявола», во многом схож с проверкой гипотез. Считается, что когда-то давным-давно это выражение стали использовать служители Римской католической церкви, чтобы проверить, достоин ли усопший канонизации. В ходе обсуждения ученые церковники занимали «позицию дьявола», исключительно для целей дискуссии, и пытались опровергнуть аргументы в пользу причисления обсуждаемого к лику святых. Считалось, что в ходе такого обсуждения истина неизбежно станет явной. Сегодня мы тоже нередко слышим, как в ходе обсуждения чьего-то предложения один из собеседников говорит: «Дай-ка я побуду адвокатом дьявола», – имея в виду, что он хочет проверить предложение на прочность, но вовсе не потому, что сам считает его неверным. Взяв на себя роль адвоката дьявола, человек пытается убедиться в верности обсуждаемого мнения или решения, доказывая справедливость противоположной точки зрения и применяя для этого уже известные или новые факты.

Этот прием оказывается таким эффективным потому, что все мы крайне склонны фокусироваться на выбранном мнении. Как я уже говорил, фокусируясь, мы в самом начале аналитического процесса начинаем поддерживать исключительно одно из возможных решений, причем задолго до того, как проанализировали все варианты и пришли к обоснованному выводу. Поэтому прием «адвокат дьявола» оказывается крайне полезным – он заставляет нас уделить внимание не только той точке зрения, которой мы уже отдали предпочтение, но и альтернативным или даже противоположным. Мы перестаем смотреть на проблему односторонне, игнорировать другие решения, обращать внимание лишь на те факты, которые поддерживают близкую нам точку зрения, объявляя прочие несущественными. Собеседник в роли адвоката дьявола задействует те же приемы, которыми пользуется и его визави, просто применяет их в противоположном направлении, тем самым обеспечивая б о льшую объективность анализа. А еще адвокат дьявола должен потрудиться и собрать дополнительные факты, о которых автор предложения мог даже не знать, на которые мог не обратить внимания или которые посчитал несущественными. Это и есть основное оружие адвоката дьявола, благодаря чему этот аналитический формат становится таким ценным.

Применяя этот прием, ни автор предложения, ни оппонирующий ему адвокат дьявола не должны собирать факты и доказательства, опровергающие отстаиваемые ими точки зрения. Как мы видим на рис. 12.1, факты в поддержку позиции адвоката дьявола становятся доводами против мнения автора обсуждаемого предложения – и наоборот. То есть ни автору предложения, ни его собеседнику в роли адвоката дьявола не нужно думать об опровержении доводов оппонента, а можно сфокусироваться исключительно на аргументах в поддержку собственной позиции.

 

Рис. 12.1

 

И еще одна интересная особенность есть у этого метода. Возьмем для примера вопрос о допустимости абортов. Тут есть, по сути, всего две позиции: сторонники свободы выбора и сторонники защиты права на жизнь. И какую из этих позиций должен занять ваш собеседник в роли адвоката дьявола? Вообще-то никакую – или любую из двух. Зависит от того, какого мнения придерживаетесь вы сами, так ведь? Осознав этот факт, все мы, прежде чем уверенно объявлять о собственной позиции как о единственно верной, должны подумать о том, каковы аргументы противоположной стороны.

Интересный пример именно такого поведения можно было наблюдать несколько лет назад, когда профсоюз работников автопрома угрожал компании General Motors масштабной забастовкой. Обе стороны набрасывались друг на друга с пространными рассуждениями и никак не могли прийти к соглашению. Отчаянно надеясь избежать забастовки, которая приведет к громадным потерям, руководство General Motors привлекло экспертов по ведению переговоров из Гарвардского университета. Те подготовили целую пачку документов с описанием позиции профсоюза и фактов, на которых она основана, затем помогли переговорщикам компании все это за день-два изучить, а потом еще коротко прокомментировали основные аргументы профсоюза. В течение ближайших дней стороны пришли к соглашению. Как им это удалось? Досконально разобравшись в позиции профсоюза, руководство General Motors смогло сформулировать более разумный взгляд на позиции обеих сторон и в результате найти компромиссное решение.

Невероятный потенциал этого инструмента, заключающийся в возможности выявить слабые стороны позиции оппонента, к сожалению, недооценен. Люди инстинктивно стараются избегать его применения именно потому, что он предполагает жесткую полемику со сторонником обсуждаемой точки зрения – который неизбежно воспринимает попытку привлечь кого-то к обсуждению в роли адвоката дьявола как угрозу. Но если мы стремимся найти оптимальное решение, то участие в анализе альтернатив кого-то из собеседников в роли адвоката дьявола просто необходимо.

Я большой фанат романов Тома Клэнси[22], и мне очень нравится, как его герой Джек Райан в книге The Sum of All Fears[23] продемонстрировал преимущества анализа ситуации с позиции адвоката дьявола в разговоре с коллегой.

 

Джек: Я хочу с этим немного поработать. [Аналитики ЦРУ, занимающиеся Россией] будут это мусолить дня два, не меньше. А мы с тобой в это время проведем собственный анализ, причем по-новому.

Коллега: А именно?

Джек: Ты считаешь, что [сценарий] разумен, а у меня есть сомнения. Так что давай ты подумаешь и сформулируешь все причины, по котором сценарий может не реализоваться, а я попробую обосновать его разумность.

 

Спасибо, Том Клэнси!

 

Рассмотрим в качестве примера следующую гипотетическую ситуацию: крупный производитель сталкивается с падением продаж своего основного продукта. У него есть два выхода: либо продолжать выпускать этот продукт, возможно, с некоторыми изменениями, либо прекратить его выпуск. Если бы я при всех своих знаниях приемов структурирования информации был бы СЕО этой компании, то сформировал бы две рабочие группы и дал бы одной задание собрать факты и доказательства в поддержку продолжения выпуска этого продукта и против отказа от его реализации, а другой поручил бы собрать данные в пользу закрытия этого производства и отказа от этого продукта. Каждая из групп должна была бы представить результаты лично мне, а я бы рассмотрел все представленные факты и рассуждения и принял бы решение. Поручать обе задачи, конфликтующие между собой, одной рабочей группе – абсурд: это все равно, что поручить адвокату представлять и потерпевшего, и обвиняемого.

Еще один пример того, как может использоваться этот инструмент, – ситуация со строительством на севере Виргинии тематического парка Walt Disney Company, которую мы обсуждали выше. Здесь я бы тоже сформировал две группы аналитиков, из которых одна должна была бы разобраться, почему местные активисты и госорганы могут поддержать планы строительства, а другая работала бы над выяснением причин возможного сопротивления строительству всех вовлеченных сторон.

Разумеется, подход в стиле адвоката дьявола можно успешно применять, и когда вы анализируете проблему в одиночку: вначале разобраться с одной из противоположных позиций в отношении проблемы – но принятие решений отложить на день-два, чтобы те установки и предубеждения, на которые вы опирались, перестали доминировать в вашем сознании, а затем поработать с противоположной точкой зрения, стараясь найти для нее достаточно весомые доказательства, исходя из тех же или новых фактов.

Не забывайте: если вы попробуете пойти таким путем, то, возможно, заметите, что беретесь за обоснование противоположной позиции с крайней неохотой. В голове зазвучит тихий такой голос: «А зачем ты это делаешь? Ты же уже проанализировал проблему и сделал выводы. Это пустая трата времени: точка зрения адвоката дьявола не может быть правильной!» Нежелание тратить время на анализ ситуации с позиции адвоката дьявола может быть крайне сильным. Но если вы заставите себя и проведете качественный анализ, не пожалеете. Анализ проблемы с точки зрения адвоката дьявола позволит увидеть совершенно новые аспекты, найти слабые места в вашей собственной аргументации, отказаться от необоснованных заключений. Вот чем хорош этот инструмент.

 

Упражнение 30. МиГ-21

 

Прочтите статью, опубликованную 14 июня 1994 года в Washington Post.