Так какое же бессмертие вам уготовано?

 

То, что научно-технический прогресс в последние десятилетия окончательно «сняли с тормозов», а мир в политическом смысле становится все менее и менее многополярным, объясняется серьезными изменениями в планах администрации тюрьмы.

По некоторым причинам сократился приток новых заключенных из нашего сектора Галактики, найдены альтернативные возможности их содержания, к тому же часть тех, кто отправляется отсюда во Вселенную Вязкой Тьмы, все же остается там. Это позволяет стабилизировать количество населения на планете.

Продолжать «откаты времени» и стирание памяти становится все сложнее. Возрастает хаос в обществе, увеличивается число душевных болезней, самоубийств, случаев немотивированного, непредсказуемого поведения.

Согласно новому плану, можно значительно улучшить ситуацию, если несколько изменить внутренний распорядок в тюрьме и «понятия», по которым живут ее обитатели.

Как вы уже, вероятно, догадались, это связано со значительным увеличением срока жизни заключенных и прочими «идеями» трансгуманизма.

С точки зрения рядового обитателя планеты, не понимающего истинной подоплеки происходящего, массовое индивидуальное неограниченное продление жизни будет вполне логично основываться на «революционных достижениях ученых, реализовавших мечту человека о бессмертии».

Логично и то, что общество бессмертных будет нуждаться в новых социально-политических отношениях. Научно обоснованная глобализация «естественным» образом приведет к установлению единого общепланетарного полицейского государства. Большинство с восторгом согласится поступиться частью своей свободы и своих либерально-демократических ценностей ради общего благополучия и стабильности на планете. Уже нынешняя «война с терроризмом» — хороший тому пример. И не только пример, но и репетиция будущих общепланетарных действий, зачаток военно-полицейской глобальной интеграции. Угроза же ядерной войны и тотального уничтожения уйдет в далекое прошлое, а военные технологии будут поддерживаться и развиваться исключительно на случай защиты человечества от столкновения с метеоритом или мифической «инопланетной агрессии». Впрочем, «новые бессмертные» даже к таким опасностям будут относиться вполне серьезно.

Стабильность — это главное, к чему стремится бездуховное «духовное существо», достигшее физического бессмертия. Главная драгоценность для него — его неопределенно долгая жизнь. А поскольку наука подарит всем благонадежным гражданам еще и возможность омоложения, то эта ценность станет почти абсолютной. Легко воспримутся даже ограничения, наложенные на размножение.

Врагами номер один будут в общественном сознании «террористы и смутьяны-революционеры».

Традиционные религии, а тем более нетрадиционные практики, не связанные с культом физического бессмертия, станут постепенно вытесняться — пока однажды, после нескольких провокаций религиозных фанатиков-террористов, не окажутся под запретом.

«Одна планета — одна страна — один правитель — один язык — одна религия (идеология)» — так можно сформулировать девиз этой новой Империи.

Ускоряющийся процесс перехода к глобальному тоталитарному режиму делает фактически неизбежным быстрое растворение старых структур, присущих национальным государствам, и повсеместное внедрение «общечеловеческих» либерально-тоталитарных ценностей. «Одна культура (американская поп-культура) — одна музыка (американская поп-музыка) — одна киностудия (Голливуд) — одна система „фаст-фуд" (Мак-Дональдс) — одно информационное поле (Интернет) — один язык (английский)...» И т. д., и т. п., и др.

А как же либеральные убеждения современных трансгуманистов-иммортистов? Всего лишь самообман доверчивых романтиков. Но как уже давно известно, кости романтиков — лучший фундамент для любого тоталитарного режима.

Я упомянул роль в этом сценарии англо-американской культуры. Но на ее месте могла оказаться любая другая. Совершенно неважно, что сейчас за основу принята именно она. Эта последняя культура, сыграв свою историческую роль, очень быстро (в исторических масштабах) умрет. Связи внутри планетарной сверхсистемы станут настолько тотальными и всеобщими, что ни одна старая система, как ее ни развивай, не сможет удовлетворить новым требованиям. От англо-американской культуры останется в лучшем случае алфавит и небольшой набор слов компьютерного сленга.

К науке после подарка в виде бессмертия новоявленные «транслюди» будут относиться с трепетом подобострастия. Общество доверчиво даст согласие на любые новые модификации человеческой природы. Так человек превратится в «постчеловека» — безвольную клетку планетарного метаорганизма.

«Эволюционировать» далее сможет лишь метаорганизм как таковой. «Сознанием» этого примитивного сверхсущества станут жрецы «Ордена бессмертных» — ставленники администрации тюрьмы. И отныне они уже открыто начнут отдавать команды организму в целом. Не знаю, кем назовут главного жреца — вероятно, «законно избранным президентом Земли».

Похоже на несколько вывернутый наизнанку фильм братьев Вачовски «Матрица» (теперь уже извиняться я не стану). Только все значительно проще и естественнее. В фильме людей используют как источники энергии для цивилизации машин — но эта идея «притянута за уши». Человеческий организм для таких целей подходит очень плохо. Да и к чему вообще нужно деление на два мира — реальный и виртуальный? Универсум и так изначально является суперкомпьютером, в котором программная и аппаратная части слиты в единое целое, а Бог — его единственный пользователь. Нанотехнологии и квантовый компьютер — то, что только сейчас входит в жизнь землян, — «изобретены» давным-давно и были использованы для создания этой вселенной и человеческого организма. Земные ученые сейчас просто заново открывают велосипед.

Но вернемся к повседневной жизни заключенных. Какие изменения их ожидают?

После быстрого фазового скачка «сингулярности по Винджу» прочие изменения будут медленными, растянутыми на десятилетия, и воспримутся как вполне естественные. Вероятнее всего, что каждый человек как жил, так и будет жить. Пить, есть, развлекаться, заниматься сексом, ходить на работу. Но жизнь окажется в рамках весьма жестких: кроме тоталитарного полицейского политического строя, в едином планетарном государстве постепенно реализуется мечта Циолковского — кастовая система. Человек будет становиться все счастливее, исчезнут вредные привычки, избыточная эмоциональность, тяга к грубым удовольствиям. Новая единая религия даст людям то, чего не могли дать старые — мощные экстатические трансовые и галлюцинаторные переживания и чувство подлинного «братского единства». Размножение людей половым путем приостановится до гипотетического момента, когда возникнет необходимость в увеличении численности заключенных. Впрочем, это размножение уже не будет иметь ничего общего с нынешним половым размножением — скорее с клонированием или дублированием.

Таким образом, тюрьма в ближайшее время сможет перейти на почти полное самоуправление, дав охране долгожданный отдых.

Нет ли здесь противоречия? Субъективно ведь человек будет ощущать себя счастливее, а он как заключенный должен страдать. Уверяю вас, очень скоро духовно-экзистенциальное страдание бессмертной человеко-клетки станет столь велико, что вряд ли сможет сравниться с любыми физическими страданиями. И никакие наркотики не смогут его облегчить.

Если говорить о конкретных сроках, то по историческим меркам все случится (я имею в виду реализацию «бессмертия» и сопутствующие ему преобразования) очень скоро — не позднее 2020 г. Но еще раньше — возможно, в течение 2006—2008 гг. — процесс станет очевидным и необратимым. Многие начнут бить тревогу, но предпринять что-либо на индивидуальном уровне будет уже очень сложно.

 

Там, где встает Солнце

 

До восхода солнца оставалось совсем немного. Океан был тих и задумчив. Еле слышно шуршали волны, набегавшие на песчаный берег пляжа, потрескивал костер. Со стороны дома послышались голоса. Это Джейн и Джимми, закончившие вслед за мной ночную медитативную работу. Наверное, они тоже решили выйти и встретить рассвет.

Пару недель назад мы реализовали мою давнюю идею и купили небольшой дом на побережье Флориды. И вот уже несколько дней мы жили здесь втроем, поджидая, когда к нам присоединятся Кен, профессор Ч. и еще семь новых участников организации.

Времени мы зря не теряли: навели порядок в доме и вокруг него. Разумеется, я говорю не только о порядке на физическом плане, вроде генеральной уборки всех комнат и ремонта покосившейся изгороди. Главным нашим занятием была реорганизация информационно-энергетической структуры пространственно-временного континуума. А это включало в себя защитные мероприятия по созданию кокона диаметром в несколько сотен метров и с продолжительностью существования в несколько десятков лет. При необходимости кокон вместе со всем содержимым, включая его обитателей, мог полностью выпасть из этой реальности. Кроме того, на самый крайний случай нужно было подготовить тоннели для мгновенной эвакуации в другие пространства.

Конечно, мы перестраховывались. Никто из нас в ближайшие годы не собирался покидать этот мир — ни в телесном виде, ни тем более в бестелесном энергетическом состоянии. Ни о какой смерти и вовсе не могло идти речи. Надеюсь, вы уже понимаете, что я подразумеваю под «смертью» — внезапное изменение квантового статуса индивида, да еще и против его воли, да еще с обязательным стиранием памяти и перепрограммированием. Этот анахронизм все участники внутреннего круга организации уже преодолели.

Джейн приблизилась сзади почти неслышно. Я ощутил тепло ее тела, когда она прижалась ко мне.

— Мне вспомнились твои смешные юношеские стихи, Алекс. Помнишь?

 

На берегу бескрайнего моря

Дети строят песочный замок.

Высохнет море, состарятся дети,

Несокрушим лишь песочный замок.

 

Джейн вздохнула.

— Как забавно: то, что мы тут делаем, кому-то тоже может напомнить замок из песка.

Я слушал музыку ее голоса и ощущал, как в нежном танце сливаются наши энергии. Нет... Увы, сейчас не время.

— Гони прочь свою меланхолию, милая. Дети никогда не состарятся и понастроят еще множество замков, крепостей и дворцов!

— Странно... У меня такое чувство, будто нам предстоит скорое расставание.

Шум осыпающихся камней прервал нас. К костру вразвалку подошел Джимми. К слову сказать, костер играл в это прохладное раннее утро исключительно декоративно-эстетическую роль. В каждом из нас троих в тот момент циркулировала энергия — как в средних размеров атомной электростанции, работающей на полную мощность.

— Алекс, у меня к тебе серьезный разговор!

Джимми — лохматая шевелюра, резкие движения, эмоции через край. Ну-ну, я уже давно чувствовал, что назревает очередной бунт.

— Тебе надоела нудная энергетическая работа, чувак? Сядь, курни, расслабься!

Но Джимми не так-то легко сбить. Он пинает горящее полено, отскакивает от взметнувшегося ему навстречу снопа искр, машет руками — потом садится и говорит:

— Прикалываешься? Иногда мне кажется, что ты перестал видеть ситуацию в целом, Алекс!

Джейн тем временем молча смотрит на меня и как будто слегка улыбается. А может быть, это отблески огня играют на ее лице. Джейн, Джоконда...

— Ладно. Скажи, чего я, по-твоему, не вижу?

— Ты занял оборонительную позицию! А надо нападать!

— И как ты себе это представляешь?

— Как? Все просто: мы ломаем тюремную машину и перемещаем планету — целиком, со всеми людьми — на уровень выше!

— Предположим, у нас это получилось. Хотя для того, чтобы только сломать тюремную машину, нам придется в физических телах действовать одновременно на всех двенадцати станциях икосаэдра. Пусть даже серые не успеют связаться с руководством сектора галактики. Но что ты будешь делать с существующей на более высоком уровне Террой и ее обитателями? Она ведь в том же пространстве.

— И это ты меня спрашиваешь? Ты же сам говорил, что в таком случае произойдет обмен планет. Она окажется здесь, в самом центре сломанной тюремной машины. А ее обитатели, эти ангелочки, познакомятся с местными «ангелами»! И поделом им.

— Кому «им»?

— Да и тем и другим! Представляешь, какая катавасия начнется? Весь сектор галактики на уши встанет!

Джимми оглушительно захохотал, хлопая себя ладонями по ляжкам.

— Хорошо. Допустим, что это получилось. Но ты хоть отдаленно представляешь, что мы станем делать с планетарными гиперкомпьютерами, если они вдруг заработают? Не говоря уже об остальных артефактах, которыми буквально нашпигована тюремная планета?

— Подожди, подожди, Алекс. Какими-такими гипер-пупер-артефактами? О них ты ничего нам не рассказывал!

— Не рассказывал, потому что и сам не так уж много знаю.

Тут уже и Джейн оторвала взгляд от завораживающей игры пламени и, внимательно глядя мне в глаза, полуутвердительно-полувопросительно произнесла:

— Значит, как я и думала, мы здесь не только медитационный центр и убежище создаем? Есть и другие причины нашего поселения во Флориде?

— Есть. В детстве, любуясь океанскими закатами, я часто мечтал пожить там, где есть океанские восходы. Что может быть прекраснее солнца, поднимающегося из океана?

Все невольно повернули лица к пылающему золотом востоку. И в этот момент первый солнечный луч осветил наши лица.

— Только не говори мне, дорогой, что это связано с Бермудским треугольником.

В который раз Джейн поразила меня своей проницательностью. Я утвердительно кивнул, продолжая наслаждаться великолепием рождения нового дня.

— Ой-ёй-ёй, нет, только этого нам не хватало! Ты еще скажи, что купил по случаю подержанную советскую подлодку. Я под воду не полезу! — заголосил Джимми.

— Успокойся, пока что это в наши планы не входит. Тем более, что гиперкомпьютер под «треугольником» не самый главный. Зато он связан с главным и периодически находится в полурабочем состоянии.

В глазах моих соратников застыл немой вопрос.

— Хорошо, объясню подробнее. Наша планета, как вы уже догадываетесь, — не только тюрьма. Это еще и хранилище. И портал. Вообще это довольно странное место. И одна из самых загадочных и, несомненно, ценных вещей — главный гиперкомпьютер. Не спрашивайте меня, кто его создал и что на нем «считают» — сейчас, видимо, ничего. Уже много миллионов лет он бездействует. Возможно, изначально планета предназначалась именно для его хранения.

Смотревший на меня во все глаза Джимми только тихо спросил:

— И где же находится эта штуковина?

— Кавказ.

— В горах Кавказа, где навеки прикован Прометей? Где Ноев ковчег встал на вечную стоянку? Где Золотое Руно...

— Да, Джейн. Можешь не демонстрировать дальше свои глубокие познания в мифологии. Мы все помним, что ты доктор.

Я не хотел, чтобы Джейн продолжала — на впечатлительную натуру Джимми сказанное и так уже произвело слишком сильное впечатление.

— И мы туда поедем? Но там же война!

— Нет, Джимми. Пока нет. Но в Россию ехать придется.

— И куда же?

— В Петербург — на родину моего отца. Потом в Сибирь. Вы знаете, что там находится портал, через который сюда швыряют очередные партии заключенных? Но есть там и другие, не менее интересные вещи... И только потом — на Черное море, где в нескольких километрах от берега на большой глубине находится замаскированный вход в кавказское хранилище.

— Алекс, боюсь, что Джимми в Сибири придется тяжеловато: он не привык к холоду. К тому же паренек настолько темнокожий будет привлекать там слишком много внимания.

— Да, Джейн. И русский язык ему никогда не выучить. Ты как всегда права.

Джимми насупился и с напускной мрачностью проворчал:

— Что ж, не очень-то и хотелось. Кроме того, здесь, во Флориде, кто-то должен остаться за старшего.

— И ты тоже прав, Джимми. Вот поэтому на разведку я поеду сначала один, а Джейн останется здесь за начальство.

Джимми чуть не задохнулся от возмущения — но, набрав побольше воздуха в легкие, выдал длинную тираду на отборном гарлемском сленге. Впрочем, ни меня, ни Джейн она нисколько не взволновала.

Огненный шар балансировал на кромке воды и неба. День обещал быть жарким.