Герильясы и гражданское население.

Ни один партизанский отряд не может долго существовать без активной поддержки, по крайней мере, части гражданского населения, от которого они зависят в плане продовольствия, информации, а иногда и жилья. В плохую погоду партизаны часто селились в домах сочувствующих, но это могло быть опасно. Герильяс из Арканзаса Джозеф Бейли отметил в своих мемуарах: "Я предпочитал тени густого леса укрытию дома, независимо от погоды. Дом мог быть окружен или подвергнут внезапному нападению в любое время, и таким образом было потеряно много жизней...". Биллу Андерсону и Куантриллу пришлось с боем выбираться из нескольких таких ситуаций; Куантрилл так и не выучил свой урок и был убит, когда его выследили на сепаратистской ферме в Кентукки.

В некоторых районах гражданские лица создали сложную сеть проводников и шпионов, обычно стариков и даже женщин, которые вызывали бы меньше подозрений. Каждый проводник отвечал только за короткий участок системы быстрой передачи информации, чтобы не привлекать внимания, находясь слишком далеко от дома. Сторонники южан идентифицировали друг друга по знакам и паролям, которые регулярно менялись. Журнал Канзас-Сити за 17 июня 1862 года жаловался: "Их шпионов [sic] часто можно увидеть на возвышенностях, двигающихся таким образом, что не остается сомнений, что у них есть совершенная система сигналов, с помощью которой весть о приближении войск мгновенно распространяется на большом участке страны".

Иногда гражданские лица помогали сражаться, присоединяясь к герилье на короткое время или стреляя по войскам Союза по собственной инициативе. В одном примечательном случае капитан Альберт Пибоди и 65 человек из 1-го кавалерийского полка Миссури застали врасплох отряд Куантрилла, разбившего лагерь на ферме. Им удалось отрезать партизан от их лошадей, вынудив Куантрилла и его людей убегать пешком. Тем временем, однако, местные жители начали собираться со всех окрестностей и затем открыли огонь по войскам Союза, так что Пибоди обнаружил, что сражается с сотней гражданских лиц. Это привело к потерям среди северян, и дало бушвакерам время сбежать.

Другой стороной медали были значительные страдания, которые нерегулярная война обрушила на гражданское население. Герильясы могли жестоко обращаться с мирными жителями любой из сторон, и хаос войны породил бесчисленные банды дезертиров и разбойников. В Озарке, в частности, было полно воровских банд, которые без разбора пытали мирных жителей, чтобы заставить их выдать спрятанные деньги - обычным методом для этого было поджаривание ног. (Некий Альф Болин действительно похвалялся, что убил 30 юнионистов и почти такое же количество конфедератов).

Призыв был весьма непопулярен с обеих сторон, как показывает эта карикатура: у мужчины только что жена отрезала палец, в то время как другой мужчина уверяет, что рана не будет долго болеть, и он скоро получит медицинскую справку. Уход в лес в качестве герильяса был гораздо более популярным способом избежать призыва на военную службу, чем членовредительство.

Грубая жестокость в районах, оккупированных Союзом, иногда приводила к спонтанному насилию со стороны местных жителей, как показано на этом рисунке 1862 года, на котором группа фермеров стреляет в пару ничего не подозревающих и безоружных солдат-северян.

Правительственные контрмеры вызвали еще более масштабные трудности; тех, кого подозревали в укрывательстве герильясов, расстреливали или бросали в переполненные и нездоровые тюрьмы, а в районах высокой активности герильясов на известных сецессионистов накладывались многочисленные ограничения. Их предприятия и хозяйства  были закрыты или подвергнуты бойкоту, они подвергались обыскам, часто подвергаясь при этом разграблению. В некоторых районах им приходилось получать разрешения на поездки и приносить клятвы верности, которые обычно включали выплату солидных залогов. Выражение сепаратистских симпатий может привести к штрафам или тюремному заключению, а патрули северян жили за счет реквизиций, грабя дома сепаратистов. Не все жертвы были полностью сепаратистами; некоторые нечестные офицеры воспользовались ситуацией, чтобы пограбить, и некоторые юнионистские газеты оказались закрытыми, так как критиковали методы правительства вести войну.

Союзные войска разбирают забор на дрова. Армии оставили после себя полосу разрушений; хотя кража забора фермера может показаться незначительной по сравнению с некоторыми грабежами, совершаемыми обеими сторонами, это означало значительную дополнительную работу для фермера и усиление негодования против оккупационной армии.

Солдаты Союза часто пытались заманить в ловушку гражданских лиц, появляясь в их домах, притворяясь герильясами. а затем пытаясь получить информацию о местонахождении настоящих герильясов или сочувствующих гражданских лиц. Гражданские лица также не могли быть уверены в принадлежности людей в синей форме; к середине войны у многих герильясов была униформа северян, украденная из обозов или снятая с трупов. Часто герильясы появлялись в усадьбе, одетые в синее, и расспрашивали жителей об их принадлежности, ставя последних  перед ужасной дилеммой - попытаться угадать с кем они разговаривают, рискуя погибнуть, если ошибутся в своих догадках. Самым мудрым решением для невольных укрывателей банд вооруженных людей было говорить как можно меньше, приготовить  хорошую еду и позволить ограбить себя без сопротивления.

Власти Союза ввели коллективные наказания, чтобы предотвратить нападения, штрафуя местных жителей, если герильясы разрушали железные дороги или телеграфные линии. Когда город Кейтсвилл, штат Миссури, 20 сентября 1864 года подвергся нападению бушвакеров, 35 ополченцев, укрывшихся в укрепленном здании суда, сдались без боя, а семеро из них быстро присоединились к повстанцам. Бушвакеры разграбили город, сожгли здание суда и убили двух известных местных юнионистов. В отместку военное правительство Союза оштрафовало местных сецессионистов на 50 000 долларов, чтобы возместить ущерб семьям погибших мужчин и отстроить новое здание суда.

Особенно сильно пострадали Озарк и Аппалачи. Целые округа практически обезлюдели, поскольку тысячи людей бежали в безопасное место на территории, контролируемой Союзом или Конфедерацией. Дома многих семей были сожжены, главы семейств убиты, а урожай и животные разворованы. Оборванные, голодные беженцы собрались в ближайших городах и стали бременем для правительств обеих сторон. В марте 1865 года беженцам в Форт-Смите, Ван-Бюрене и Фейетвилле, штат Арканзас, было выдано почти столько же пайков, сколько и солдатам-северянам. Этот массовый исход в конечном счете повредил герильясам, потому что подорвал их потенциальную базу.

У гражданских лиц было мало шансов отомстить обидчикам, поскольку частые кражи и конфискации обеими армиями оставили большинство мирных жителей без оружия. Одним из единственных реальных способов сопротивления было донести на других гражданских лиц, направив гнев герильясов в другой адрес. Среди такого широко распространенного беззакония неудивительно, что гражданские лица часто сами становились герильясами "на неполный рабочий день"; как выразился один житель Арканзаса: "Это были военные времена, и кому было дело до того, чтобы сжечь дом, когда враг сжигает ваш?". В попытке остановить анархию полковник Маркус Ла Рю Харрисон из 1-го Арканзасского кавалерийского полка Союза создал более десятка укрепленных "колоний"." Ополченцы в отрядах по 50 человек были вооружены и перемещены со своими семьями в защищенное место, где они строили земляной форт или деревянный блокгауз. Каждый мужчина получал участок земли и регулярные припасы, и все, кто находился в радиусе десяти миль от колонии, должны были присоединиться или покинуть свой дом. Колонии помогали решать проблему беженцев, лишали герильясов лучшего источника добычи и выступали в качестве укрытий для патрулей. Целый район северо-западного Арканзаса был закрыт для операционных баз герильясов; вскоре система колоний распространилась по всему штату, одна из колоний даже предназначалась для освобожденных рабов.

Часто единственной защитой, на которую могли рассчитывать гражданские лица, была федеральная армия, и это помогало завоевать большую часть населения, уставшего от жизни в постоянном страхе. Самые беззаконные герильясы даже убивали правительственных чиновников Конфедерации, особенно агентов по призыву; даже в районах, контролируемых Конфедератами, у правительства были проблемы с отправкой почты, сбором налогов, соблюдением закона и поддержанием других основных служб. Конец войны принес облегчение многим сочувствующим южанам.

Однако следует подчеркнуть, что опыту мирного населения был совершенно другой опыт общения с партизанскими рнейнджерами. Хотя партизаны не гнушались брать то, что им было нужно, в остальном они, как правило, не приставали к невоюющим; "Конфедерация Мосби" предоставляла защиту гражданским лицам любой политической ориенитации,по сути действуя как гражданское правительство. Во время рейда Моргана в Кентукки, Индиану и Огайо его люди фактически ограбили больше северных сепаратистских "медноголовых", чем лояльных юнионистов. Они считали этих так называемых повстанцев, живущих в безопасности на Севере, хуже активистов Союза.

Начальники отделов военной полиции применяли военное право в своих районах. Повстанцы называли их "маленькими диктаторами" за их абсолютную власть над мирными жителями-сецессионистами, их ненавидели и боялись; у них была власть казнить гражданских лиц за мятежную деятельность.