Признак фашизации — имперский властный дискурс

За четверть века постсоветской истории как минимум трижды сменился властный дискурс. Эти изменения прослеживаются по цити- рованию руководителем государства мыслителей прошлого. Каждый мыслитель прошлого устойчиво связан с определенной идеологической парадигмой, поэтому обращение к нему идеологически индикативно. Посмотрим, какие апелляции такого рода содержались в текстах пре- зидентских посланий Федеральному Собранию. Послания президента делаются с 1994 г., что дает возможность проследить происходящие

11 http://gtmarket.ru/ratings/democracy-index; http://www.economist.com/media/ pdf/DEMOCRACY_INDEX_2007_v3.pdf; http://www.ihsnews.net/wp-content/ uploads/2014/06/Democracy_Index_2013_WEB-2.pdf; http://www.sudestada.com.uy/ Content/Articles/421a313a-d58f-462e-9b24-2504a37f6b56/Democracy-index-2014.pdf; http://nonews.co/directory/lists/countries/democracy

дискурсивные изменения. Первый президент России обращался к ав- торитету Столыпина и Солженицына. Поднятая на щит фигура Сто- лыпина увязывалась с моделью капитализма. Столыпинские реформы уничтожили общину, что вызывало ассоциации с уничтожением совет- ской общинности. Но вместе с тем Столыпин сочетал приверженность капитализму с авторитарной линией в политической сфере. Запрос на

«сильную руку», политически оберегающую систему капиталистиче- ских отношений, перекидывал мост от Ельцина к следующему прези- дентству. Солженицын оказался востребован в ельцинский период как антисоветчик, бывший инакомыслящий.

Медведев использовал в посланиях президента обращение к Борису Чичерину и Василию Леонтьеву. И это вполне соответствовало идео- логии либерализма. Чичерин — был ведущим признанным идеологом либерального направления в дореволюционной России. Леонтьев связывался с американской школой экономического анализа, а соот- ветственно, с западной рыночной моделью развития.

Идеологически иная обойма мыслителей цитируется в посланиях Путина: Иван Ильин, Лев Гумилев, Николай Бердяев, Николай Карам- зин, Дмитрий Менделеев. Условно этот круг можно определить как право-консервативный. «Любимый» философ президента Иван Ильин был сторонником сильного православного государства и симпатизиро- вал фашизму. Запрос на Льва Гумилева связан с артикуляцией проекта евразийской реинтеграции. Сделавший в течение жизни много проти- воречащих друг другу высказываний Николай Бердяев был привлечен в контексте темы русской православной идентичной государственности и обращения к «русской идее». Николай Карамзин — в связи с акцен- тировкой государственного начала, версией истории через образы российских правителей. Дмитрий Менделеев, помимо заслуг в области химии, был при жизни известен как политэконом, идеолог, принад- лежащий к черносотенному флангу общественно-политического дис- курса. Общим для всех перечисленных мыслителей были идеи сильного государства и национальной идентичности. Но это и не либеральный дискурс, и не дискурс социального государства — а нечто третье.

Особо индикативна в приведенном перечне фигура Ивана Ильина. Известно, что он симпатизировал одно время фашизму и проводил апологию фашистского государства. Приведем некоторые фрагменты статьи Ильина с характерным названием «Национал-социализм. Новый дух»: «Европа не понимает национал-социалистического движения. Не понимает и боится… Нам, находящимся в самом котле событий, видящим все своими глазами, подверженным всем новым распоряже-

ниям и законам, становится нравственно невозможным молчать. Надо говорить и говорить правду… Мы советуем не верить пропаганде, трубящей о здешних «зверствах»… Что сделал Гитлер? Он остановил процесс большевизации в Германии и оказал этим величайшую услугу всей Европе… Пока Муссолини ведет Италию, а Гитлер ведет Герма- нию — европейской культуре дается отсрочка»; «Патриотизм, вера в самобытность германского народа и силу германского гения, чувство чести, готовность к жертвенному служению, дисциплина, социальная справедливость и внеклассовое, братски-всенародное единение… Словом — этот дух, роднящий немецкий национал-социализм с ита- льянским фашизмом. Однако не только с ним, а еще и с духом русского белого движения…»12. Безусловно, Ильин сложный, неоднозначный философ, человек, горячо любивший Россию. Но неужели на роль

«любимого философа президента» нельзя было найти мыслителя без национал-социалистских аллюзий?