Идея реинкарнации обретает почву.

Но я хочу сказать вам одно: вся идея реинкарнации есть ошибочное представление. Верно то, что когда человек умирает, его сущность становится частью целого. Был ли он грешником или святым, не имеет значения, но у него было нечто, называемое умом, памятью. В прошлом не было достаточно информации, чтобы объяснить память как соче­тание мыслей и волн мозга, но теперь это легче. Именно в этом Гаутама Будда во многих отношениях оказался далеко впереди своего времени. Он был единственным человеком, который согласился бы с моим объяснением. Он дал намеки, но он не смог привести никакого доказательства этому. Он говорил, что когда человек умирает, его память путешествует в новую утробу, но не личность. И мы теперь можем понять, что когда вы умираете, вы оставляете воспоминания повсюду вокруг себя. И если вы были несчастны, все ваши страдания займут некое месторасположение; они войдут в какую-то другую систему памяти. Или они войдут целиком в одну утробу — именно так кто-то вспоминает свое прошлое. Это не ваше прошлое; это был чей-то еще ум, который вы унаследовали.

Большинство людей не вспоминает, потому что они не получили полностью всего наследия отдельной индиви­дуальной системы памяти. Может быть, они уловили разроз­ненные фрагменты, которые создают систему несчастья. Все те, которые умерли на земле, умерли в страдании. Очень немногие люди умерли в радости. Очень немногие люди умерли с осознанием не-ума. Они не оставляют следа позади. Они не обременяют никого другого своей памятью. Они просто рассеиваются во вселенной, У них нет никакого ума, и у них нет никакой системы памяти. Они уже растворили ее в своих медитациях. Вот почему просветленный никогда не рождается снова.

Но непросветленные люди продолжают отбрасывать, с каждой смертью, всевозможные модели страдания. Точно так же, как и богатство привлекает большее богатство, так и страдание привлекает большее страдание. Если вы несчастны, тогда вы привлекаете несчастья даже издалека — вы подходящий проводник. И это явление невидимо, подобно радиоволнам. Они путешествуют вокруг вас; вы не слышите их. Если у вас есть подходящий инструмент для их приема, они немедленно становятся доступны. Они существовали рядом с вами даже до изобретения радио.

Перевоплощения нет, но страдание продолжает воплощаться. Раны миллионов людей движутся вокруг вас, просто в поисках кого-то, кто согласен быть несчастным. Конечно, счастливый не оставляет никакого следа. Пробуж­денным человек умирает так же, как птица странствует в небе — не оставляя следов или тропы. Небо остается пустым. Блаженство движется, не оставляя никакого следа. Вот почему вы не получаете никакого наследства от будд;

Они просто исчезают. А всевозможные идиоты и отсталые люди продолжают перевоплощаться в своей памяти, и она становится с каждым днем все плотнее и плотнее.

Сегодня это стало достаточно осязаемым, чтобы быть понятым и рассеянным; в противном случае оно было бы слишком плотным, чтобы позволить вам жить, позволить вам смеяться.

Ваше собственное сознание не имеет ран. Ваше собственное сознание не знает ничего о страда­нии.

Ваше собственное сознание невинно, совершенно счастливо. Если вы хотите прикоснуться к своему собствен­ному сознанию, нужно предпринять все усилия для того, чтобы отделить себя от ума. Ум содержит все ваше страдание, все ваши раны. И он продолжает создавать раны та­ким образом, что пока вы не осознаете, вы даже не обнару­жите, как он создает их.

Как раз сегодня Анандо рассказал мне, что Зарин обычно бывала очень счастлива, когда приходила в ашрам из своего дома. Видя красоту, свободу и радость коммуны, она, в конце концов, переселилась, сделала революционный шаг в своей жизни — оставила дом и стала частью коммуны. Однако с тех пор ее не видели такой радостной.

Я сказал: «Анандо, объясни Зарин, что произошло; ес­ли ты осознаешь — ты ясно поймешь все».

Она обычно приходила в коммуну из своего дома, который был темным, гнетущим и несчастным. В свободном открытом небе была радость. Но с тех пор, как она переселилась в коммуну... глубоко внутри ум сделал коммуну ее домом. И все страдание ее дома начало извергаться, а теперь ей некуда идти. Когда она поймет это — то, что страдание создано представлением, которое она носила, и хоть она переменила место, она не переменила пред­ставление... Время от времени такая идея должна приходить к ней: «Лучше пойти домой». Но это не вызовет никакой перемены. Во-первых, дом станет еще темнее, еще несчастнее, а муж будет выглядеть еще более чужим, чем был когда-либо. Но одна вещь будет хорошей: тогда она может прийти в коммуну и быть счастливой.

Но почему бы тебе просто не понять суть и быть счастливой везде, где бы ты ни была? И возвращение домой зависит не только от тебя. Насколько я знаю, твой муж не собирается принимать тебя назад. Он сказал об этом одному саньясину.

Не храните прошлое, сжигающее вас. Вы пришли в открытое пространство, теперь учитесь путям свободы, любви и дружбы. У всех вас есть эта способность; вопрос не в том, чтобы быть несчастными по какой-нибудь причине. Нет веской причины, чтобы сделать кого-то несчастным фактически, нам приходится искать вескую причину, чтобы быть несчастными. Иначе люди будут спрашивать: «Вы спятили? Безо всякой причины — и вы несчастны?» Поэтому кое-как вы продолжаете изобретать причины. Но помните, это всего лишь изобретенные причины. Никто не спрашивает вас, когда вы счастливы: «Почему вы счаст­ливы?» Не бывает причины, чтобы быть счастливыми. Счастье наша природа. Чтобы быть радостным, не нужно ни основания, ни причины.