Дети и стажёры внутри себя и для себя

Дневник Снежаны

 

«Последняя осень» у рассказчиков

Кирилл Белкин. В том числе – «Как я познакомился с Импресарио».

Елена Лунина

Олеся Громеко

Рефлексия аксакалов

Обсуждение «аксакалами» ситуации Лены Луниной в режиме неформальной посиделки в конторе.

- Вот и идея для летней школы! – возбуждённо воскликнул Сказкин, и чуть было не исполнил свой фирменный «Танец философа в потоке свободного мышления». – Проект по выявлению люденов и помощи им в том, чтобы разобраться со своими не человеческими качествами. Можно, кстати, вписаться и во все программы финансирования по части одарённости. Эта тема, вообще — хороший повод заняться люденами, если, правда, самим себе задать рамку: «Одарённость – в чём?»

- Такое ощущение, - заметил Петрович, - что Стругацкие всё время подходили к краю темы — и замирали на краю. У них всё время, что в «Улитке на склоне» и «Времени дождя», что в «Волны гасят ветер» и «Бессильные мира сего», тема новых человеческих качеств — где-то на горизонте, а потом «нет, не то, не так».

- Ну, так время двигаться дальше, - спокойно заметил Максим, как будто о чём-то само собой разумеющемся.

Действо о революции. Новый-новый год. Декабрь 2018 – январь 2019

Аксакалы и саксаулы

Каменевы вспомнили холостяцкий быт. Илька у одной бабушки, Маша у другой, бабушки под новый год очень захотели внуков, и были готовы внуками меняться, но пока каникулы, их от себя к родителям не отпускать.

Приступ эгоистической бабушкиной любви случился и у фрау Хельги, так что холостяцкий быт вспомнили и Сказкины, и Волковы.

 

 

— Саксаулы среди аксакалов или аксакалы среди саксаулов…

На самом деле, ветеранский состав «Зимовья» решил под новый год вырваться в Алма-Ату (к казахскому Алматы трудно привыкнуть, проще вспомнить, что прежняя столица Казахстана в царское время называлась форт Верный). И сравнительно недалеко, и сравнительно недорого, и можно хотя бы чуть-чуть передохнуть от навязчивой пурги там, где казахам кажется холодно, но можно ходить без тёплого пальто, покупать на базаре дыни и яблоки, и где многие нормально говорят по-русски. И где даже находятся люди, с которыми можно дела обсуждать.

Лучшие кадры, конечно, откачала Астана, но в университете остались ветераны, с которыми Каменев был знаком по прежним конференциям, сколько-то контактов дали старые коллеги, договорится, куда три интеллектуала из Белоярска, возможно, с супругами, могут приехать, чтобы встретить новый год в приличном месте и в приличной компании.

Задумывали всё это Наташа и Катя — из общей установки, что после нервотрёпки прошедшего года и им, и их мужьям нужно встряхнуться, заодно ещё Максима встряхнуть, он всё после развода несколько контуженным выглядит, хотя старого драйва не потерял. Детей решили не брать — во-первых, малышам резкая смена климата может быть вредна, тут уж Наташа как врач высказалась однозначно; во-вторых — вспомнить клуб старых холостяков, был такой, оказывается, среди поколения студентов, к которому принадлежали Максим и Наташа, и где гендерная принадлежность была важна куда меньше, чем соблюдение правил клуба.

В итоге Наташа и составила приглашение.

Смысл поездки:

1. Отдохнуть недолго от снега, вспомнить, что бывает лето и подумать про лето наконец-то не из зимы;

2. Вспомнить основные пункты устава клуба старых холостяков:

— здесь не важно, кто кому жена или невеста, кто кому муж или жених;

— здесь важны темы: конструктивность, продуктивность, стратегия;

— жалобы на жизнь и на то, что мешает действовать, обсуждаются в частном порядке, по согласованию;

— приветствуются превращения жалоб на жизнь в аналитику, исследования, а в частных случаях — быстрые технические решения;

— каждый сам волен употреблять алкогольные либо безалкогольные напитки, если это не препятствует продуктивному участию в коммуникации;

— совместная трапеза клуба есть ритуал, в котором каждый волен употреблять купленное другими, но с разрешения;

— исключается из клуба тот, кто нарушает оговоренные правила грубо и троекратно; принятие в клуб происходит совместным консенсусом.

3. Ну, и наконец, друзья, что-то мы застряли в текучке. А в нынешней ситуации текучка с её неопределённостью слишком напоминает вялотекущую шизофрению. Давайте, выпрыгнем!

Максим, получив это письмо, первым делом позвонил Каменеву — твоё, дескать, творчество?

— Ну, мы с Наташей это обсуждали. Но ты же с ней знаком куда раньше, чем я у медиков преподавал информатику. И тем более… Устав клуба старых холостяков — это она, между прочим, скан твоего рукописного текста откуда-то вынула. Ещё с совсем неразборчивыми правками.

— О, а я думал, что он навеки потерян для истории! Он раз не потерян — давайте, в самом деле… В чём я точно согласен — завязли в текучке, устали от какой-то всеобщей неопределённости.

 

С местом договорились быстро — биостанция университета с переездом столицы в Астану пришла в запустение, но выглядела прилично. Бюджета университета хватало на текущий ремонт и персонал.

Биостанция располагалась в бывших яблочных садах, прославивших столицу Казахстана на весь СССР.

Сергей оказался в Алма-Ате первым. В ночь перед новым годом, самолёт из Москвы, почти пустой. Катя и Наташа оказались следующие. Дело спорта, на недавно из состояния полной убитости восстановленном «жигулёнке» Китежаниных, доехать. Следом на «Тойоте» Наташи, через несколько часов, доехал Максим. Посетовал ещё, что его «Мерин» всё-таки такой прытью не обладает.

С Максимом в компании оказался Фёдор Михайлович — у которого, оказывается, теперь повинность была, развлекать водителя всю дорогу — потому он и не поехал с женой — и известная всем стрекочущая барышня. Если не знать, как русские звуки трансформируются японской фонетикой, понять вообще ничего не возможно.

Сообщество хорошо знало Юрико-тян, скорее, сообщество было удивлено, чего ради она вместе с ними.

Юрико, поняв, что здесь как в Ниппон по климату, попросила дам провести её в место, где можно переодеться, и вынырнула оттуда не в офисной униформе, как её привыкли видеть в Белоярске, и не кутающейся в пуховик, а как будто классическая японская девочка, с бабочкой на спине, и с волосами, убранными в узел.

— Не понимаете? — радостно улыбаясь, спросила она, прежде всего, Сергея. — Барисукофу-сенсей попросил Макусимо-сенсея, не сумейтесь, торико, я уже почти нормально по рюсыки. Я хочу русскую фонетику.

— Дело одолимое, расхохоталась Катя. — Устроим. Наташа, ты же что-то помнишь из логопедии?

— А чего нет, если Илька в детстве себя исключительно Ирика называл? Ну, чистый японец!

 

С японкой устаканились. Устаканились и с хозяйством. Максим вообще созвонился с друзьями из местного зоопарка, они согласились, что такой знаток зоопарков имеет право встретить Новый Год среди слонов, шимпанзе и немногочисленных, но автохтонных здесь джейранов и сайгаков. Один из его старых друзей по интересу к зоопаркам даже за ним заехал, кажется, в самом деле в зоопарке намечалась своя вечеринка.

Кафедра биоразнообразия и экологии биофака.

Развлекались. Сказкин процитировал — «Раздали маски кроликов, слонов и алкоголиков и сделали всё это в зоосаде».

 

Домик, банька, телевизор ловит только московские каналы.

И Астану, на казахском и английском.

Засекли время. Шашлыки и первое шампанское — чтобы по Белоярскому времени.

Потом кушаем, закусываем, умеренно выпиваем.

Второе шампанское — по времени Астаны.

Раз в этой стране оказались.

Третье шампанское — кто досидит — по московскому времени.

А утром — кто хочет, гуляет, кто хочет — по бывшей столице пройтись, вечером уже домой. Ротация, Наташа за рулём собственной машины, с ней точно Юрико, они там у себя в Японии такое с детства в слепую водят, и Каменев для разговоров. Катя тоже на своей, с ней Фёдор Михайлович, Максим для острастки, чтобы в случае чего понять весь смысл жизни на ручной коробке передач. А дальше видно будет, мало ли кто кого на тросе потащит.