Королевство кривых политических зеркал

«Здравствуй! Ты что не знаешь, что в стране — революция?!» — такими словами приветствовала меня на родном факультете журналистики СПбГУ моя знакомая, будущий доктор наук. Это случилось на следующий день после последних думских выборов в декабре 2011 г. В тот самый понедельник, когда некоторое количество избирателей, недовольных их итогами, вышли на улицы Москвы, Петербурга и других городов митинговать. Вечером того же дня об этом событии знал уже весь Интернет, а некоторые радиостанции и телеканалы ближе к вечеру выдавали в эфир информацию о произошедшем. Однако сетевое сообщество не успокаивалось, как не успокаивались и мои студенты, которые рвались на импровизированные митинги. Слухи ползли не только по факультету, но по всему городу. Один страшнее другого. Казалось, что еще немного, вот-вот, и случится то, что кто-то загодя придумал назвать «снежной революцией». Но…

Снега все не было и не было. Уличные митинги возмущенных сошли на нет. «Снежная революция» не состоялась. И нечего было больше показывать по «ящику» и обсуждать в Сети. Прошла неделя, и состоялся сначала разрешенный митинг на Болотной площади в Москве, который с какой-то жадностью показывали все каналы — от Первого до «Дождя». А потом и вовсе все разрешилось ко взаимному удовольствию. Недовольные собрали, по их собственным словам, сто тысяч человек на московском проспекте Сахарова на очередную политическую «тусовку». И снова — ее телепоказ и репортажи о ней стали «гвоздем программы» на всех каналах. Но было что-то странное во всей этой информационной суете вокруг митингов, в развернувшейся дискуссии, да и в том, как обсуждали их после — в различных токшоу. Складывалось устойчивое ощущение того, что важны были не идеи и лозунги, которые звучали на них вслух, а сам факт того, что эти митинги даже официальное телевидение в лице Первого канала и канала «России» признало «крупнейшим выступлением оппозиции за последние годы» и показало во всей красе.

Когда же в некоторых репортажах о «митингах оппозиции» замелькали знакомые лица медийных персон, начиная с Ксении Собчак и заканчивая Артемием Троицким, то и вовсе в душу закралась крамольная мысль: а не видим ли мы на экране очередной выпуск политического ток-шоу на свежем воздухе? Будто бы вышли на улицу под прицелы телекамер те, кто раньше предпочитал общаться во Всемирной сети, кого раньше не очень-то баловало телевидение своим вниманием — тот самый искомый средний класс, о создании которого так долго твердили и большевики, и либералы. В некотором смысле их амбиции присутствия в медийном пространстве после двух «разрешенных» московских митингов были удовлетворены. События состоялись. Их показали по телевизору. Власть сделала надлежащие выводы, чтобы — не дай бог — не случилось российского «майдана». Напряжение спало, а вопросы остались.

Например, почему все так рвутся на телеэкран, всеми правдами и неправдами?! Почему всем так хочется публичности и зрелищ? Понятно, что многим из «непоротого поколения» родившихся на излете советской цивилизации захотелось иных форм общения. Клубы надоели, «видики» устарели, Интернет всех достал, книжки читать не хочется, кино — сплошной Федя Бондарчук со товарищи. Вот и тянет на новую форму тусовки, да еще — в публичном дискурсе. Видимо, душам наших не совсем старых граждан хочется «праздника» и «роскоши общения», но не тихого и скромного, как прежде — на кухнях, а громкого и заметного, чтобы все видели …

Похоже, что увидели как раз те, кому и надо было увидеть. Организованные митинги как шоу продемонстрировали то, что было понятно и до их проведения — в стране есть люди, группы людей, сообщества, классы, чьи интересы совпадают друг с другом, но не совпадают с интересами власти. Только все это надо было показать. Что и было сделано в крупных городах России в декабре 2011 г.

Потом наступило очередное десятидневное бездумное новогоднее веселье с надоедающим всем и вся экранным запоем отечественных «звезд» в телеэфире. И все вернулось на круги своя. Зрелища отодвинули политику из эфира куда-то далеко и глубоко. В информационном репертуаре настало время других «спектаклей» и других шоу. Как будто прямо для нашей книги выдал очередную сенсацию с разоблачением самого себя Григорий Чхартишвили (он же — Борис Акунин), публично признавшись, что он также скрывал свои литературные творения под именами «Анны Борисовой» и «Анатолия Брусникина».

Актуальность подобных жестов разного толка, рассчитанных на публику, носит абсолютно конъюнктурный характер, когда их автор явно просчитывает или старается предугадать то, как они будут восприниматься аудиторией. СМИ подобных жестов только и ждут, зачастую сами же и провоцируя. А уж когда они чуют информационную «добычу» в виде очередного кандидата на вылет, то тогда их усердие увеличивается неимоверно. Вспомним события лета–осени 2010 г., когда на фоне аномальной жары и пожарного нашествия на страну разыгрывалась медийная атака на Юрия Лужкова, еще занимавшего пост мэра Москвы. В буквальном смысле слова «человек в кепке» попал под жесточайший и беспощадный пресс. Можно даже сказать, что его и его жену, как нынче принято выражаться в кругу политической элиты, «прессовали по полной».

Законы волчьей медийной стаи в этом случае очень жестоки и беспощадны к тем, кто попал в жернова борьбы за власть с участием первых лиц Отечества. Почти три месяца наши отечественные медиа не уставали упражняться в размышлениях по поводу и в связи с отставкой мэра Москвы. Сначала строили версии относительно сроков ухода, затем с некоторой долей злорадства живописали подробности сей процедуры. Потом наступил черед гадания на кофейной гуще относительно возможных кандидатов на освободившееся кресло. Позже СМИ занялись взвешиванием шансов каждого из квартета претендентов.

И над всем этим стоял журналистский вой и тявканье относительно того, каким плохим был Лужков мэром, как погряз в коррупции и как испортил Москву. Причем залп псевдопублицистической критики случился до намечавшейся отставки и лишь подливал масла в огонь общественного мнения, которое, в общем-то, к случившемуся отнеслось равнодушно. Во всяком случае, массовых манифестаций москвичей в поддержку уволенного мэра не наблюдалось. Просто в информационном поле нам, т. е. для аудитории, создали некую фигуру ненависти и повод для дискуссии, обозначив ее фамилией Лужкова, а также именем его супруги.

Во всей этой истории нельзя не отметить не только организаторский и управленческий талант экс-мэра, но и его умение нравиться людям, откликаться на их запросы и мечты. Образ хозяина города, чья кепка стала его пиар-образом, стал таким же символом Москвы, как и памятник Юрию Долгорукому (недаром он стоит напротив мэрии). Везде сегодняшний Юрий простирал свою длань над мегаполисом. А порою и за его пределами, и за пределами страны. Тем и запомнился. В этом смысле интуитивно (или нет), но действовал вполне по законам шоу-цивилизации, где жест, поза, бойкая фраза значат больше и влияют сильнее, чем незаметная глазу кропотливая работа. Лужков был на посту мэра ярок и самобытен так же, как ярка и мишурна столичная жизнь. Их образы — мэра и города, который он возглавлял в эпоху начавшегося дикого капитализма, неотделимы друг от друга. И что бы потом ни делал и ни придумывал новый мэр, так или иначе все оглядывались на эпоху Лужкова. Недаром из четверки соискателей двое, как минимум, были связаны крепкими нитями с экс-мэром. Поэтому-то выбор дуумвирата пал на не засвеченного московскими связями Сергея Собянина.

Что же касается лидеров антилужковской кампании, то лидер здесь был виден невооруженным взглядом: пожелтевший канал НТВ, окончательно превратившийся в фановую трубу российской политики. Видимо, упорное желание понравиться Кремлю не давало и не дает покоя его хозяевам. А посему сначала здесь в трех сериях подряд «мочили» Александра Лукашенко в фильме «Крестный батька». А затем взялись и за Лужкова с супругой. Сначала в программе «Чистосердечное признание» показали наспех состряпанный фильм «Дело в кепке». А еще через несколько дней — в воскресный прайм-тайм — нанесли удар по Батуриной аналогичным «шедевром» «Дорогая Елена Николавна» (именно в таком написании).

Разоблачения в стиле «Ты не поверишь!» не выглядят противоестественными для НТВ. Его продюсерам не привыкать поливать грязью, слухами и домыслами «звезд», в том числе и на политическом небосклоне. Не спасли канал от профессионального бесчестья даже токшоу «Честный понедельник» и «НТВшники», посвященные Лужкову и Москве и призванные создать видимость объективного обсуждения. Бравым волкам эфира не привыкать отрабатывать политический заказ. Точно так же «ушли» с помощью НТВ, а затем и Первого канала Муртаза Рахимова, главу Башкирии. Лужков же осмелился ввязаться в информационную войну и, как известно, подал в суд на НТВ. Тогда включились в «битву за Москву» и Первый канал, и «Россия». Сия великая троица федералов и нагнетала обстановку изо всех сил.

На первый взгляд кажется, что в этой информационной травле Юрий Лужков проиграл. Все-таки президент отрешил его от должности в связи с утратой доверия. Но было это сделано как-то не помужски, из далекого Китая. Такое впечатление, будто председатель Совета дружины пионеров пытается уволить директора школы. Даром, что Лужков годился тогдашнему гаранту Конституции в отцы. Выходит, не хватило духу и смелости поговорить с глазу на глаз? Или советники «насоветовали»? Только после 28 сентября 2010 г. (дата увольнения Лужкова), уже ехидно названного всероссийским «днем утраты доверия», Лужков по-прежнему, с точки зрения новостей и упоминаемости в СМИ, оставался лидером. Ему было что сказать, и о нем есть что вспомнить. А его главный политический оппонент и бывший начальник явно проигрывал и в харизматичности, и в имиджевой составляющей. Чем нам запомнился тогдашний глава государства, кроме решения о начале операции по принуждению к миру? Безоговорочной поддержкой ЕГЭ, предложением о сокращении часовых поясов да решением переименовать милицию в полицию. Можно сказать: еще и операцией по принуждению к отставке московского мэра. Но и этого «советникам» по имиджу и информации показалось мало после отставки Лужкова. Они не успокоились. Атака продолжилась. На Первом канале («Судите сами») и «России» («Поединок») обсуждали состоявшуюся отставку. Будто не было на тот момент в стране других проблем.

Зацикленность прокремлевских медиа на «казусе Лужкова» могла привести к повторению ситуации с Ельциным в 1987–1988 гг. Только наоборот. Тогда информационный вакуум вокруг него по умолчанию создал образ борца против КПСС и в результате привел Ельцина на российский престол. Нынче же разнузданная охота верных информационных псов на матерого экс-мэра вполне могла создать ему репутацию обиженного властью заслуженного человека. А обиженных, как известно, на Руси любят. Но сам Юрий Михайлович никак не выглядел обиженным, судя по его интервью компании CNN. Он проявил ум и дальновидную мудрость, не став дразнить своих противников и благоразумно уйдя в информационную тень. А если человека нет «в ящике» или в Сети, то его как бы нет и в политической реальности.

Королевство кривых медийных зеркал эту самую реальность искажает на наших глазах постоянно и настойчиво, выбирая для этого такие поводы, события и фигуры, что не заметить их и пройти мимо невозможно. И если есть антигерой современности, то эти же самые СМИ просто обязаны сотворить для массовой аудитории и очевидного положительного героя. Одним из таких героев экрана стал в последнее время Владислав Листьев, убитый в подъезде 1 марта 1995 г. На тот момент он занимал должность генерального директора ОРТ. Ровно 15 лет спустя российское телевидение, воспользовавшись мини-«юбилеем», сотворило целый посмертный панегирик по убитому. На глазах у изумленной публики без зазрения совести сочиняли этакое тележитие святого Влада.

Естественно, что, следуя общей эфирной моде создавать фильмымифы о покойных персонах нашей новейшей истории, нынешний Первый канал не мог не вспомнить человека, чья жизнь и профессиональная деятельность в значительной степени определили лик современного могучего электронного вещателя. Зрителям был предъявлен фильм с более чем пафосным названием «Влад Листьев. Мы помним».

Во время его просмотра не раз возникало странное ощущение, что очерк теледеятельности известного журналиста, удачливого продюсера и обаятельного ведущего рисует нам благостный и восторженный портрет человека, у которого как бы и не было недостатков, и странных поворотов судьбы, и не совсем честных профессиональных поступков. Здесь авторам посмертного юбилейного панегирика, конечно, помогают могучие моральные догматы христианства, вроде «об усопшем — или хорошо, или ничего».

Полтора десятка лет спустя миф забронзовел окончательно, но профессиональная память, а главное — результат развития нашего родного телевидения доказывают, что в деяниях господина Листьева не все было безупречно, правильно и для пользы людей. Понятно, что об этом в показанном фильме никто не посмел высказываться. Вопервых, потому что каждый из вспоминавших так или иначе обязан покойному своим успехом и карьерным ростом. Во-вторых, тогда под сомнением окажется и многое из того, что творится нынче в эфире федеральных и региональных каналов, начиная от рекламного засилья и буйства до совершенно бессовестного копирования форматов, жанров и видов телеконтента. В-третьих, вряд ли и Эрнст, и Ярмольник, и Якубович, и Пельш признаются в том, что им тоже благодаря Листьеву достались не очень маленькие кусочки денежного пирога со стола капиталистических яств на телевидении. И, наконец, они никогда не признаются ни нам, зрителям, ни самим себе в том, что, по сути, и Листьев, и они сами просто играют в телевидение, перетаскивая свои экранные маски и роли из одного проекта в другой. И все это тоже начиналось во времена его бешеной и оправданной с точки зрения массовой психологии популярности.

При этом можно не говорить о некоторых пикантных и двусмысленных обстоятельствах личной жизни не мифологического, но «реального» Владислава Листьева, что, собственно, и продемонстрировала в показанном фильме-очерке Альбина Назимова. Подпечатка гласила: «вдова Влада Листьева». Хотя следовало бы еще добавить: «и вдова его лучшего друга Андрея Разбаша». Да и самодовольную улыбку дважды вдове двух друзей, наверное, следовало бы поберечь для обложки гламурного издания, а не для памятного траурного панегирика. Все-таки чистота жанра требует соответствующих скорбных интонаций.

Единственным из участников фильма, кто посмел слабо намекнуть на не совсем корректные методы работы господина Листьева в эфире, был Владимир Познер, четко указавший на того человека, с которого герой панегирика откровенно скопировал и формат передачи «Час Пик», и образ ведущего в подтяжках. Листьев откровенно завидовал Ларри Кингу и очень хотел быть на него похожим. Впрочем, любой студент факультета журналистики укажет сегодня на те зарубежные образцы развлекательного телевидения, которые Листьев беззастенчиво, без всяких лицензий использовал в своей работе, выдавая их за собственные гениальные прозрения. И у «Поля чудес», и у «Темы», и у проекта «Угадай мелодию» были и есть оригинальные эфирные прототипы «там», о которых «здесь» в 90-е годы прошлого века мало кто знал.

Несмотря на общий возвышенно-житийный пафос увиденного очерка, отдельные его участники так или иначе проговаривались о том, как и ради чего на самом деле строилась эфирная политика первого канала страны и как эфирное время и иные ресурсы, доставшиеся в наследство от Гостелерадио, новыми лицами телевидения использовались не столько для просвещения и воспитания, сколько для развлечения одних и обогащения других. Примеры совершенно наглой рекламы и дележки рекламных денег, ретроспективно демонстрируемые в фильме, рисуют нам образ настоящего капиталистического удачливого дельца от телевидения, который «со товарищи» превратил средство массовой информации в машинку для печатания денег. На чем, собственно, и проиграл. В том числе и свою жизнь. Недаром Фонд защиты гласности не считает убийство Листьева преступ лением, касающимся его деятельности как журналиста. Его, как это ни прискорбно звучит, убили из-за бизнеса, который он хотел наладить по своим правилам, а не правилам тех, кто заправлял рекламой на ОРТ до него.

Как венец восхищения звучит в фильме воспоминание Игоря Угольникова о том, как при нем ставший гендиректором ОРТ Листьев воскликнул в коридорах Останкинского телецентра: «Представляешь, Угол! Теперь это все наше!». Надо ли объяснять, что в 1995 г. значила подобная фраза из уст человека, которому Борис Березовский вручил бразды правления мощным медийным ресурсом. Об этом, кстати сказать, тоже почему-то «забыли» упомянуть в показанном фильме.

Впрочем, вряд ли стоит требовать достоверности и точности от мифа, который, как известно, всегда предлагает аудитории свою версию событий, которые когда-либо происходили либо могли происходить. В этом смысле название фильма точно отражает смысл: мы действительно помним, как это было. И никакие пафосные панегирические телесочинения, исполненные восхищения, не смогут затмить трезвость оценки того, что вершилось за кулисами телеэкрана полтора десятка лет назад. Телевидение на глазах превращалось в бизнес.

И Владислав Листьев тому в немалой степени способствовал.

Заметим, однако, что подобные манипуляции в условиях исследуемой нами шоу-цивилизации удаются тогда, когда их объект либо лишен ресурсов, чтобы противостоять массированному давлению СМИ по политическим, экономическим или психологическим причинам, либо его просто уже нет в живых. Мертвые сраму не имут. И гораздо труднее происходят задуманные информационные трюки с теми публичными персонами, которые здравствуют, хотя, быть может, и не находятся во власти. Показательной в таком контексте оказалась ситуация с празднованием 80-летнего юбилея первого и последнего президента СССР Михаила Горбачева. Оно пришлось на самое начало марта 2011 г. Это был хороший шанс разгадать ту самую загадку, которую последний Генсек ЦК КПСС задал не только нам, но и всему миру.

Практически целую неделю на всех основных телеканалах так или иначе присутствовала тема юбилея Горбачева. 80-летие — дата более чем весомая. Для политика — это уже возраст патриарха и гуру. Иные просто не доживают до нее. Горбачев же встретил свой юбилейный день рождения в добром здравии и вполне дееспособном состоянии, достаточном для того, чтобы многие из жаждущих могли услышать его комментарии и рассказы о тех событиях, свидетелями которых были страна и мир. Но телевариант юбилея продемонстрировал то, что многие подозревали и до этой недели: Михаил Сергеевич не очень любит разговоривать на те темы, которые ему не нравятся.

Впереди всех в ряду празднователей оказался Владимир Познер. Он пригласил юбиляра в свою воскресную программу, чтобы, видимо, поговорить не только о смысле жизни, но и о тех решениях, которые принимал Горбачев, будучи на вершине власти. Во время беседы двух солидных и уважаемых людей возникло тем не менее стойкое ощущение: они разговором маскируют обоюдное желание не касаться болезненных тем. Михаил Сергеевич явил очевидное: он находится в хорошей полемической форме и не спешит «раскрываться» в исповедальных монологах. Как не вспомнить его историческую фразу, сказанную два десятка лет назад по вполне конкретному поводу (ГКЧП): «Всей правды я вам все равно никогда не расскажу».

Однако надежда на то, чтобы услышать сию правду из первых уст, теплилась всегда. Ибо то, что происходило порою в годы, когда М. С. Горбачев находился во главе страны, и по сию пору остается не до конца понятным и логически объяснимым. Например, истоки более чем странного отношения Генсека к своему яростному оппоненту и противнику Ельцину. Но, кажется, «табу», которое для себя принял Горбачев в отношении данной персоны, не дает ему покоя, а обида иногда порождает реплики, в которых «говорит» даже интонация.

Юбиляр явно не хотел портить себе праздник новеллами о противостоянии с ЕБН, но персонифицированный негатив подталкивал его к резкой критике, от которой (и это было видно на телеэкране) Горбачеву стоило громадного труда удержаться.

Сами же наши теледеятели как-то разом стушевались в своих очерках и фильмах о Горбачеве и предпочли обходить тему противостояния двух лидеров страны стороной. Но, на наш взгляд, ясно сегодня одно: Горбачев и Ельцин показали те две модели политического руководства нашей державой, которые в конечном итоге оказались далеки и от идеала, и от реальной действительности. Разница лишь в том, что первый и последний президент СССР не позволил себе проливать кровь ради спасения страны и своего места под солнцем. Чем занимался первый президент России — мы очень хорошо помним, и о чем постаралось всячески забыть наше родное телевидение ровно за месяц до «горбачевской теленедели», когда федеральные каналы стройным хором пели эфирную «осанну» «дорогому Борису Николаевичу». Ему-то уже было все равно, а власти и родным приятно.

Большинство «юбилеющих» Горбачева журналистов выбрали беспроигрышный ход, сосредоточившись на его личной жизни. Леонид Млечин на канале ТВЦ вообще презентовал фильм «Горбачевы. История любви», в котором в меру честно было рассказано о роли, сыгранной в судьбе юбиляра его любимой женой Раисой Максимовной. Автор не стал гнаться за совпадением дат и «выдал» фильм в эфир накануне юбилея, 1 марта.

Упирал на частную жизнь и Леонид Парфенов, предложивший свой проект юбилейного очерка под претенциозным названием «Он пришел дать нам волю». Фильм показал Первый канал непосредственно в день юбилея — 2 марта. Леонид Геннадьевич добился у Михаила Сергеевича аудиенции и взял развернутое интервью во вполне домашней обстановке. Здесь бы и расспросить хозяина обо всем, что так мучает целое поколение советских людей. Парфенов же предпочел иной путь, организовав этакий исторический ликбез, подробно описывая путь Горбачева наверх и как-то скороговоркой пройдясь по истинно ключевым событиям в нашей истории: от конфликтов в национальных республиках до Первого съезда народных депутатов СССР. В результате молодые зрители, может быть, и поняли, кто такой Генеральный секретарь ЦК КПСС, но они вряд ли разобрались в том, почему вокруг личности живого политика идут такие ожесточенные споры.

Парфенов, как и Познер, свое интервью Горбачеву «проиграл», не выведя его на откровенные ответы. Видимо, сказываются обаяние и магнетизм личности юбиляра. В этом, видимо, и заключается одна из возможных разгадок его личности. Горбачев как истинно русский человек мыслил масштабными категориями, и как истинный сын своей эпохи и своей страны он хотел вернуть ей и ее гражданам чувство собственного достоинства, открыв миру лучшие стороны державы по имени «Советский Союз». Он видел цель, но не всегда понимал и знал, как ее достичь.

История все и всех расставит по своим местам. И вряд ли она будет нуждаться в таких откровенных подтасовках, каковыми занимался в эфире канала «Россия» Николай Сванидзе. Юбилей Горбачева он отметил 2 марта выпуском очередной передачи «Исторические хроники», посвященной Михаилу Сергеевичу. Однако Николай Карлович почему-то выбрал для этого 1987 г. Но это его авторское право. Наше же право сказать о том, что ничего нового в своих якобы «телеоткровениях» Сванидзе не рассказал. Он предстал на экране ухудшенной реинкарнацией Парфенова времен ранних «Намедни». А уж говорить о том, что он приблизился к разгадке личности Горбачева, и вовсе не приходится.

И совершенно неожиданно юбилейная горбачевская теленеделя закончилась для меня программой «Поединок с Владимиром Соловьевым», вышедшей на канале «Россия» 3 марта. Это была одна из интереснейших дискуссий последнего времени. Спор о Горбачеве вышел яростным и принципиальным. И он-то как раз самим фактом подтвердил историческую правоту Михаила Сергеевича. Именно благодаря Горбачеву и его реформам сегодня в нашей стране публично в телеэфире граждане по фамилии Хинштейн и Гозман могут критиковать и обсуждать не только прежних лидеров государства, но и нынешних. И им за это ничего не будет. Эту свободу, к которой приучил нас Горбачев, никто уже и никогда от нас не отберет.

Все эти телеварианты празднования юбилея Горбачева выглядели все-таки достаточно контрастно по отношению к тому юбилею, который случился ровно за месяц до этого, когда отмечали 80-летие со дня рождения Бориса Николаевича Ельцина.

О том, что наши отечественные СМИ готовились широко и радостно отметить 80-летие со дня рождения первого президента Российской Федерации, стало ясно еще в 2010 г., когда на информационную поверхность всплыли мемуары его амбициозной дочки Тани. А затем возникли панегирические программы и фильмы о ключевых людях ельцинской эпохи — Гайдаре, Собчаке, Листьеве. Но то, что творилось в медийном пространстве страны в эти предъюбилейные и юбилейные дни, превзошло самые смелые ожидания либеральствующей политической элиты и сочувствующей ей части населения. Рассказы о Ельцине стали «новостью номер один», потеснив и известия из Египта, и информацию о ходе расследования теракта в Домодедове. Складывалось устойчивое впечатление, что вся страна только и думает о том, как отметить юбилей ЕБН.

И вот юбилей настал. И что мы увидели и услышали? Количество телеелея в адрес Ельцина, заливающего эфир федеральных телеканалов, превысило все разумные нормы. Первым стартовал канал НТВ, что и понятно. Ведь именно Ельцин с барского плеча даровал Гусинскому практически за бесценок всероссийскую частоту в бессрочное пользование для создания федерального телеканала, чем тот и воспользовался. Свою порцию елея команда некогда независимого канала вылила в эфир в программе «НТВшники», которую назвали лукаво, но с подтекстом: «Ельцин. Эпоха. Вечер в кругу семьи». Семья и собралась — жена, дочка Таня, руководитель президентской администрации и далее — по списку приближенных к президентскому телу. Разговоры шли по известному принципу «о покойных либо хорошо, либо ничего». И потому те поступки Ельцина и его политические решения, которые не однажды ставили страну на грань развала и катастрофы, мягко изымались из обсуждения. Чего стоила новелла об очередном инфаркте папы в период между двумя турами президентских выборов 1996 г.

На экране НТВ, не моргнув глазом, госпожа Юмашева (она же — Дьяченко, она же — Ельцина) со слезой на глазах рассказывала, как им не хотелось возвращаться в трудную жизнь при коммунистах, если бы тогда победил Зюганов. Какая была трудная жизнь у дочки кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС Б. Н. Ельцина, можно только представить. А о том, что летом 1996 г. всю страну фактически обманули, напугав призраком реставрации коммунистического режима и заставив голосовать за недееспособного и тяжело больного «дедушку и папу» — ни полслова. В финале программы слезы из глаз зрителей вообще лились ручьем. Ведь в эфире умненькие мальчики и девочки, внучата президента, по писаному говорили о своем дедушке как о сильной личности. Это их семейное право, но это не право журналистов НТВ лепить прилюдно миф о ЕБН как о защитнике демократии и свободы.

Дальше — больше. В игру вступил главный государственный канал «Россия», отдавший воскресный эфир под двухсерийный фильм с многозначительным названием «Борис Ельцин. Жизнь и судьба». Его авторы поступили еще более изощренно, перемешав воспоминания самого Ельцина о детских и юношеских годах с рассказами очевидцев о деяниях героя как политика. И вновь не обошлось без жены и дочек. Слава богу, внучата на экране не появились. Но и интерпретация трагических страниц современной политической истории России, к которым был причастен ЕБН, также вызывала удивление. Будто мы не знаем о том, кто инициировал развал Советского Союза в Беловежской Пуще в 1991 г. и кто отдал приказ стрелять по зданию российского парламента в 1993 г. И с чьего согласия началась война в Чечне. Как-то вскользь говорилось и о том, до какого края нищеты довели миллионы граждан страны гайдаровские реформы, проводимые под прикрытием Ельцина. Понятно, что в жанре телевизионного панегирика, который только и возможен ныне для властвующей элиты, подобные темы и не могли возникнуть. Ведь многие из тех, кто сегодня на вершине этой пирамиды, карабкались на нее при Ельцине. Не говоря уже и о том, что ходорковские с абрамовичами — тоже порождение эпохи ЕБН.

Вечером того же воскресного дня ВГТРК на канале «Россия 24» добавил юбилейного телеелея, показав интервью с Наиной Иосифовной. Вроде бы разговор вновь шел о супруге в кругу семьи. И вновь только мы и слышали о том, как он любил дом и как любил на пенсии читать. И ни слова о его самодурстве, о его частой и многодневной «работе с документами», после которой он, очнувшись, тасовал премьер-министров и министров как карточную колоду. Так, на глазах у миллионной аудитории слагался миф о Ельцине чуть ли не как о спасителе России, который никогда не рвался во власть, ее не хотел, а использовал исключительно для достижения справедливых целей. Что есть не совсем правда, ибо СССР был уничтожен Ельциным именно для того, чтобы отобрать рычаги власти у Горбачева и самому сесть на российский политический престол. Недаром преемник ЕБН назвал распад Советского Союза «крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века».

В награду — памятник на родине героя и улицы, названные его именем. И все это по нарастающей, с участием первых лиц государства. К вечеру юбилейного дня от Ельцина уже некуда было деться. Первый канал, конечно, тоже откликнулся на юбилейную дату с помощью home video cемейства Ельциных, пафосно и с намеком назвав фильм «Ельцин. Первый». В «полемику» с ним вступили: ТВЦ (фильм «Борис Ельцин. Частная жизнь президента») и «Звезда» (фильм «Ельцин»). Описывать все это как-то неудобно: уж больно приторно выглядел в них наш Первый, который, как мы помним, потешал весь мир своими выходками с оркестром в Берлине, в самолете в Дублине и поездками в Америку. Однако у жанра телеюбилея свои законы.

Они и были соблюдены тем, что канал «Россия» срочно, вне плана подготовил праздничный концерт в честь 80-летия и с энтузиазмом транслировал его в прямом эфире. Сходство со столетием Ленина стало совсем неприличным. Представляете себе, что будет твориться в российских СМИ черед два десятка лет, когда подойдет очередь праздновать столетие самого ЕБН?

Ельцин сам по себе вряд ли нуждается в лакировке и наведении хрестоматийного глянца. Но таков, видимо, политический заказ тех, кто наверху, ибо, лакируя ЕБН, акулы пера и монстры эфира тем самым сглаживали наши воспоминания о самой эпохе, драматической и противоречивой. Конечно, вопрос об узурпации власти первым президентом и не мог возникнуть в контексте юбилейных торжеств, ибо тогда под сомнение ставилась бы вся цепочка последующих политических трансформаций. Но характерно, что во всем этом телеелее не нашлось места оппонентам Ельцина, его критикам. Хотя бы тому же Михаилу Горбачеву, которому ровно через месяц исполнилось 80 лет. Но он, видимо, не хотел, а может быть, его об этом даже и просили.

Миф о Ельцине, творимый российскими телеканалами, получил свое развитие очень скоро после юбилея. В августе 2011 г. отмечали и обсуждали 20-ю годовщину ГКЧП. И вскоре после юбилейных дискуссий и телевоспоминаний на канале НТВ состоялась премьера художественного фильма «Ельцин. Три дня в августе». Показ и обсуждение картины прошло в рамках проекта «НТВшники».

Основу сюжета фильма составили известные всему миру события в Москве 19–21 августа 1991 г. Странным показалось желание хозяев канала отодвинуть во времени премьеру картины от нынешнего августа, когда все если не отмечали, то вспоминали события двадцатилетней давности. С этой минимальной исторической дистанции нынче очевидно, что те дни изменили жизнь страны и мира на многие годы вперед. Только вот творцам нынешней премьеры почему-то захотелось показать и обсудить собственный киноопус отдельно от общего хора. После знакомства с ним стало ясно: почему.

Очевидным идеологом проекта (он же — продюсер) выступил Алексей Пивоваров — не самая худшая реинкарнация стильного и умного Леонида Парфенова на том же НТВ. Младшему ученику старшего товарища не занимать амбиций и настырности. Он уже предлагал телезрителям весьма спорные, с моей точки зрения, телеверсии некоторых событий и судеб Великой Отечественной войны. Но, пожалуй, впервые Пивоваров и компания рискнули вступить на территорию старшего гуру — историю современности. Август 91-го — одна из самых ярких по очевидным результатам и, возможно, одна из самых загадочных страниц современности, если исходить из анализа причинно-следственных связей и искреннего желания понять скрытые и реальные пружины событий. Кто бы какой фильм ни снимал на этот исторический сюжет, он так или иначе будет вынужден отражать те уже апокрифические ситуации, сцены, фразы, диалоги, которых случилось двадцать лет назад предостаточно.

Наверное, поэтому и в режиссеры был выбран персонаж скорее сериальный, чем политический — актер Александр Мохов, которому и доверили в игровой форме рассказать публике (особенно молодому поколению) о том, как Ельцин, первый всенародно избранный президент РСФСР, встал на защиту демократии от посягательств союзного руководства в лице ГКЧП. Последние, как можно узнать из фильма, жаждали сохранить свои посты, а отнюдь не навести в стране порядок и сделать попытку спасти страну от развала. По крайней мере, так мотивировано в фильме решение об отстранении Горбачева от власти и все последующие действия «путчистов». И уже в прологе нам преподносят версию, которая могла бы быть одной из многих. Но вряд ли она единственно верная. Впрочем, авторы картины обезопасили себя от возможных упреков очевидцев, историков, экспертов титром «Фильм основан на реальных событиях».

Кто же с таким утверждением возьмется спорить? А вот с тем, как показан Ельцин в фильме, можно и нужно дискутировать. Иначе мы в очередной раз окажемся в плену сладостных воспоминаний об эйфории августа 91-го, забыв и про декабрь того же года, и про октябрь 93-го, июль 96-го, август 98-го и далее по списку позорных дат и событий, связанных с именем «первого всенародно избранного». Выбор уважаемого и ценимого мною мхатовца Дмитрия Назарова на роль Ельцина носил концептуальный характер. Зрителям явился этакий «политический Илья Муромец», демократический богатырь, отец нации, ее защитник и заступник. Назаров хорош и достоверен в первых эпизодах картины, когда его герой находится утром 19 августа в Архангельском и никак не может понять: что происходит в стране. А дальше начинается следование определенной версии, которую предложили авторы картины, и с ними, кажется, согласился и телеЕльцин.

Суть ее заключается в том, что тот, реальный ЕБН сумел преодолеть растерянность, страх и сомнения и первым рванулся наносить удары своим политическим оппонентам. Во всяком случае, все эпизоды с Ельциным, разыгрываемые на экране якобы в Белом доме, выглядят вполне адекватно тому состоянию, которое продемонстрировал Дмитрий Назаров в своем герое. Как мог, опытный актер старался не копировать ни речь президента, ни его жесты, но это же породило и почти анекдотическую особенность большинства мизансцен с участием главного героя. Создатели фильма, словно сговорившись, никак не хотят показывать нам руки Назарова, а он сам, похоже, также сделал все, чтобы мы не видели его левую пятерню, на которой, как известно, у реального Ельцина не хватало двух пальцев. Не жертвовать же из-за требований исторической достоверности реальными пальцами? В таком контексте главной ударной сценой фильма для Назарова стала эпизод речи на танке, который должен был соответствовать каноническим кино-, теле- и фотокадрам, запечатлевшим порыв президента РСФСР взять власть в свои руки.

Однако, как и во всякой искусственной и односторонней версии реальных событий, где-нибудь да случается прокол. В фильме «Ельцин. Тря дня в августе» он случился на конце