Послереволюционный период и закрытие

После Октябрьской революции 1917 года приход оставался действующим. В него входило пять починков: Больше-Ерогодский, Абрамовский, Илатовский, Шамановский и Вологжанский. Эти деревни находились от церкви на расстоянии от 5 до 14 верст.

Прихожане обязывались не допускать политических собраний, произношение враждебных речей против Советской власти. Также обещали из своих средств, производить оплату всех текущих расходов на содержание прихода: ремонт церкви, отопление в ней, страхование, налоги и другие.

После очередного обследования Управлением милиции из районного центра 10 ноября 1924 года, так начали предъявлять претензии к церкви. Составлялись разные акты и отправлялись на привлечение к ответственности. За целый период 1925 года следовали постановления и указы о закрытии церкви, если прихожане не отремонтируют ее и не уплатят налоги. В письме от 21 февраля 1926 года прихожане писали в районное Управление милиции, что в декабре 1924 года сельская община обязывалась ремонтировать церковь и в 1925 году на свои личные средства отремонтировали крышу, а на ремонт в 1926 году уже собраны. Власти Великоустюгские не приняли во внимание их письменное прошение и в ноябре 1926 года закрыли церковь. Были составлены опись всего церковного имущества и список служителей прихода. Вышло постановление 24 февраля 1930 года о передаче церкви под колхозный склад. Прихожане пишут заявления и письма с просьбой не размещать в церкви склад ни под зерновые, ни подо что-то иное и просят не глумиться над их душами. Просьба их не была удовлетворена. Куда девалось церковное имущество, так никто не знает. Храм с годами постепенно разрушался, а затем его и вовсе разобрали. Фундамент под ним разваливался, но еще до сих пор частично сохранился. Земельные участки: пахотные, сенокосные, поскотины и усадебные, перешли в колхозное пользование. Земля, что была у церкви, потом стали называть – «поле под церквой».

  Храмы и часовни Великоустюгского района (сохраненные и утраченные). № 38 Ерогодская Трехсвятительская церковь.

В Клировой ведомости церкви пишется: «… построена в 1883 году…», а в ВЕВ 1902 года: «Список деревянных приходских храмов ныне существующих в пределах Вологодской Епархии. V I. Устюжский уезд 76. В Трехсвятительском Больше-Ерогодском приходе Церковь одноэтажная на каменном фундаменте с колокольнею в связи, строена в 1884 году и освящена в честь трех Святителей в 1884 же году. От Вологды 538, от Устюга 65 верст».   

С закрытием Ерогодского Трехсвятительского прихода, так православным жителям верхнеерогодских деревень, нужно было попадать в церкви города Великий Устюг или же опять-таки в Дмитриевский Николаевский приход на реке Устье.

Жительница деревни Целинская Рогачёва Анна Александровна вспоминает: «Жили мы тогда на хуторе у озера, что в четырёх километрах от Дмитриево. Шёл 1927 год. Родители взяли меня с собой в церковь… Запомнилась такая картина. На Устье – огромная, длинная прорубь. Очень много нарядно одетых людей, особенно молодёжи. Попы. С Ерги много богатых. Их было видно сразу: в хороших валенках, загнутых сверху, в калошах».

В 1930 году эту церковь постигла такая же самая участь, что и Ерогодскую Трехсвятительскую. Верхнеерогодским верующим был только один путь в Великоустюгские церкви, а они находились на расстоянии от 60 до 80 километров. В крестьянской жизни, вообще полной разных лишений и невзгод, встретилось еще одно тяжелое для души условие – отдаленность от храма. Попадать туда было очень сложно. Дальность расстояния с зимними вьюгами, метелями и морозами, а особенно в пору межсезонья, когда весенние разливы рек и речек находились в половодье, болота наполнялись водой, перекрывая проход по дороге да осенние дожди с непроходимой грязью. Все это иногда на продолжительное время лишает крестьян отрады и утешения побывать в Божьем храме. Находясь вдали от него, не слыша благовеста церковного колокола, крестьяне верхнеерогодских деревень в воскрестные и праздничные дни по большей части работают: ездят в лес по дрова, за сеном и другое тому подобное. Лишенные духовного утешения и благодатного освежения своих духовных сил, но уж как бы там ни было, живая народная вера в Бога не ослабевала и религиозное чувство не охлаждалось: помолиться со своим духовным отцом, побеседовать с ним и поведать все свои радости, печали и скорби.