Армяно-турецкие отношения после распада СССР

С 1991 г., с года обретения независимости, между республикой Армения и ее западным соседом Турцией отсутствуют какие-либо дипломатические отношения. Армяно-турецкая граница закрыта с 1993 г. по инициативе официальной Анкары. Армения готова в любой момент установить нормальные отношения с Турцией, но только с условием признания геноцида армян и невмешательства в Армяно-Азербайджанский конфликт из-за Нагорного Карабаха. Турция также выдвигает ряд предусловий для налаживания двусторонних отношений, в частности, отказ Армении от политики международного признания геноцида армян в Османской империи и уступки в карабахском вопросе - то есть все с точностью да наоборот.

Еще совсем недавно Армения находилась в блокаде, т.к. все окружающие ее страны были по тем или иным причинам закрыты для нее. Однако со временем изменились отношения с Грузией, которые сегодня характеризуются МИД-ом Армении как нормальные. С Ираном у Армении также доверительные и конструктивные отношения. Сегодня существует ж/д, ведущая из Еревана в Иран, построены несколько ЛЭП (линий электропередач), и в том числе проложен газопровод, который для Армении является важной жизненной артерией, ввиду того, что у нее самой нет важнейших ресурсов.

Распад СССР открыл перед Турцией принципиально новые возможности для стремительного расширения своего политического, экономического, культурного присутствия на Южном Кавказе, а также в Центральной Азии. Турецкие претензии на лидерство в регионе на основе этно-идеологических лозунгов не получили должного отклика в государствах субрегиона.

Первоначально у обоих государств существовали определенные опасения в отношении друг друга. У Армении оно выражалось в боязни оказаться лицом к лицу с мощным соседом, который являлся правопреемником Османской империи, виновной в совершении геноцида армян на территории Западной Армении, и в то же время отрицающим сам факт этого геноцида. Опасения Турции касались факта появления независимой армянской государственности, которая могла бы инициировать процесс международного признания геноцида армян и тем самым удвоить усилия армянской диаспоры в этом направлении. Еще больше Анкару беспокоила перспектива возможности репараций армянской стороне, в особенности территориальных уступок, в случае интернационализации вопроса признания геноцида.

Дополнительной трудностью для турецкой стороны в контексте стремления европейских стран всячески преградить путь Турции в Европу виделось включение Армянского вопроса в повестку дня международных отношений. Эти опасения особенно усилились после того, как Европейский парламент 18 июня 1987 г. большинством голосов одобрил резолюцию «О политическом решении Армянского вопроса». Наиболее важным положением этой резолюции являлся пункт, гласящий, что: «... Трагические события, имевшие место в 1915-1917 гг. в отношении армянского населения Османской империи, являются геноцидом в соответствии с Конвенцией ООН «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него», принятой Генеральной Ассамблеей ООН 9 декабря 1948 г.».

Вместе с тем турецкий «прагматизм» в вопросе установления торгово-экономических отношений с Арменией исходил из желания предстать перед западными партнерами миролюбивым и готовым идти на компромисс, хоть и недружественным государством.

Турция с первых дней распада бывшего СССР не скрывала своих интересов в Азербайджане и республиках Центральной Азии. В этой связи турецкое руководство придавало большое значение стратегии своих отношений с Республикой Армения, поскольку Армения, во многом благодаря своему географическому положению, могла стать серьезным препятствием на пути реализации экспансионистских, нео-пантюркистских планов Анкары.

Таким образом, разработка стратегии взаимоотношений с Республикой Армения была для Турции приоритетом и с точки зрения налаживания непосредственной связи с Азербайджаном и центральноазиатским регионом.

В посвященных Армении публикациях турецкой печати конца 1991 г. приводились следующие доводы в пользу развития двусторонних отношений. Во-первых, учитывая напряженные отношения Турции с большинством ее соседей, установление добрососедских отношений с Арменией позволило бы удержать последнюю от сближения с группой государств, занимающих антитурецкую позицию. Во-вторых, установление подобных отношений с независимой Арменией способствовало бы ослаблению давления на Турцию со стороны западных государств, послужив удобным поводом к снятию с рассмотрения в международных структурах вопроса международного признания геноцида армян 1915-23 гг. в Османской империи и дальнейшего развития обусловленных признанием геноцида нежелательных для Турции процессов. В-третьих, установление дружественных армяно-турецких отношений способствовало бы продвижению экономического и политического влияния Турции на Южном Кавказе, одновременно сводя к минимуму возможности России по распространению своего влияния в этом регионе.

Однако процесс установления предварительных межгосударственных отношений между Арменией и Турцией с самого начала был отложен, а последующее развитие событий в Нагорном Карабахе еще более ужесточило непримиримую позицию Турции в вопросе налаживания двусторонних отношений. В подходах Турции изначально наметилось определенное противоречие. Турция не только выдвинула предварительные условия для установления дипломатических отношений с Арменией, но и увязала их с отношениями Армении с третьей стороной - Азербайджаном. Армения же настаивала на установлении и развитии двусторонних отношений без каких-либо предусловий.

Как уже отмечалось выше, с самого начала 1990-х гг. определяющим и одним из основных воздействующих на дальнейшую динамику армяно-турецких взаимоотношений факторов стал Карабахский конфликт. В этом смысле непримиримая позиция Турции в вопросе установления двусторонних отношений превратила Армению и Карабах в препятствующие факторы на пути реализации турецких внешнеполитических программ на Кавказе и в Центральной Азии. Любые проявления поддержки или симпатии Запада к Армении, и тем более - в Карабахском вопросе, не устраивали Анкару, поскольку порождали у Турции страх возможных территориальных уступок в будущем. С армянской стороны утверждалось, что любое ослабление напряженности в армяно-турецких отношениях положительно отразится и на урегулировании Карабахского конфликта.

Обострение ситуации на нахиджеванском участке турецко-армяно-азербайджанской границы в мае 1992 г. со стороны Вооруженных сил Азербайджана явно преследовало цель втягивания Армении в военные действия вдали от Нагорного Карабаха для создания почвы для вовлечения турецких вооруженных сил в зону конфликта. С этой целью азербайджанская сторона преднамеренно инициировала военные действия на этом участке, одновременно обвинив Армению в агрессивных действиях. По этому поводу президент Армении Л. Тер-Петросян выступил с заявлением, в котором, в частности, говорилось, что нагнетание ситуации на нахиджеванском участке границы «происходит под диктовку третьей стороны и преследует цель создать почву для прямого вмешательства».

С нарастанием напряженности вокруг Нагорного Карабаха, под предлогом военных учений к армяно-турецкой границе были стянуты крупные войсковые подразделения ВС Турции, развернутые до штатов военного времени. В течение всего 1992 г. и в последующем главным и решающим фактором в дальнейшей динамике армяно-турецких отношений стал нагорно-карабахский конфликт. Во все еще несостоявшихся армяно-турецких отношениях любое проявление напряженности было результатом военных успехов армянских сил в Нагорном Карабахе. Турция мгновенно реагировала на это заявлениями о собственной готовности осуществить вооруженную интервенцию. Хотя эти заявления в большей мере предназначались для «внутреннего пользования» и преследовали цель оказания моральной поддержки Азербайджану, тем не менее, они делались параллельно с предоставлением военной помощи Азербайджану в обход международных договоренностей.

Возникает вопрос: почему Турция с самого начала придерживалась агрессивной позиции в отношении Армении? Было очевидно, что военные действия в Карабахе не могли иметь никаких последствий для национальной безопасности Турции. Скорее всего, поведение Анкары можно объяснить феноменом весьма амбициозной пантюркистской политики и в этом ключе требования армян Карабаха виделись не больше ни меньше, как угроза национальной безопасности Турции в свете возможных репараций с ее стороны в вопросе геноцида в будущем.

Объявляя Азербайджан своим стратегическим партнером, Турция претворяла в жизнь идею общетюркской солидарности и старалась подкрепить ее серией антиармянских акций. Так, с марта 1992 г. турецкая сторона начала осуществлять инспекцию самолетов, перевозящих через ее воздушное пространство гуманитарную помощь Армении, игнорируя протесты западных государств.

Пересмотру турецкой политики в отношении Армении в определенной мере способствовала «нефтяная лихорадка» первой половины 1990-х годов. В частности, в 1995 г. высказывались мнения о том, что блокада Армении наносит вред, в первую очередь, самой Турции, и что необходимо вести приграничную торговлю с Арменией. Вместе с тем, Анкара откровенно проявляла недовольство стратегическим сотрудничеством между Арменией и Россией, а также резко негативно реагировала на углубление двустороннего политического, торгово-экономического и военного сотрудничества Армении с Грецией и Ираном. Подписанный летом 1997 г. двусторонний Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между Российской Федерацией и Республикой Армения, предполагающий, в числе прочего, предоставление помощи в случае агрессии третьей стороны, развеял все надежды Анкары на установление собственного стратегического господства в регионе Южного Кавказа.

И все же, несмотря на отсутствие дипломатических отношений и закрытую границу, общая сумма товарооборота между Арменией и Турцией доходит, по разным подсчетам, до 300 млн. долларов. В середине 1997 г. был создан Турецко-Армянский комитет по развитию бизнеса.

В условиях отсутствия дипломатических отношений другим, не менее интересным полем взаимодействия между двумя государствами является культурно-гуманитарная область. Для ослабления антагонизма в некоторых случаях предпринимаются попытки установления диалога неправительственных организаций, имеют место посещения музыкальных групп и подписание соглашений о взаимодействии между армянскими и турецкими высшими учебными заведениями.

Обе стороны выступили с намерением оказать взаимную гуманитарную помощь в ликвидации природных катаклизмов. После декабрьского землетрясения в Армении в 1988 г. турецкая сторона через дипломатические каналы изъявила готовность оказать помощь жертвам стихии и направила гуманитарные грузы в зону бедствия. В ноябре 1999 г. армянские спасатели принимали участие в спасении жертв землетрясения в Турции. 12 ноября 1999 г., после землетрясения в Дюздже, 25 армянских спасателей и врачей участвовали в спасательных операциях и оказали безотлагательную помощь потерпевшим.

Тем не менее эти факторы оказались второстепенными и не могли оказать существенного влияния на исходные установки политики предусловий турецкой стороны в установлении двусторонних отношений. Армянская сторона неоднократно указывала, что нормальные взаимоотношения могут сложиться лишь после установления двусторонних дипломатических отношений.

Итак, после обретения Арменией независимости в 1991 г. отношения между двумя государствами характеризовались как крайне холодные:

·   отсутствует дипломатическое представительство между двумя странами;

·   имеет место поддержка Турцией Азербайджана в Карабахском конфликте;

·   армяно-турецкая граница полностью закрыта, отсутствует автомобильное и железнодорожное сообщение, вследствие чего почти нет экономических связей между странами. Существующий торговый оборот между странами проходит, в основном, через территорию Грузии;

·   Турция продолжает отрицать факт геноцида армян в Османской империи. Граждане Турции, которые пытаются поднять этот вопрос для обсуждения, преследуются по 301-й статье Уголовного Кодекса Турции «Оскорбление турецкой идентичности».