Смерть Бессмертного правителя

 

Замерла Баба Яга, потому что знала друга своего закадычного. Кощея Бессмертного. Ради великой идеи тот мог не пощадить любого. Это поначалу он был молодым и глупым, когда рвался к власти. Потом Кощей стал мудрее, осознал, что важно в этом мире, да только занесло его не в ту сторону. Зачем он алмаз со своей смертью у Добрыни собирался выменять на меч‑кладенец? Яга не знала ответа на этот вопрос, хотя кое о чем догадывалась… Она стояла и ждала, что Кощей Бессмертный предпримет сейчас. Ей оставалось верить ему безоговорочно. Лишь бы злодей Добрыня в очередной раз не выкрутился. Молчание Кощея превратилось в вечность.

Василиса боялась пошевелиться, чтобы не испугать Добрыню – тот в любой миг мог расправиться с Иваном. Теперь дело за Кощеем. Девушка знала: чародей, прежде чем сделать шаг, три просчитывал наперед. Когда они меч‑кладенец заполучили, Кощей его отдал в обмен на свою смерть, заключенную в магическом кристалле. Тогда Василиса решила, что он тоже предатель. Теперь она догадывалась, что к чему, ведь только для одного кристалл бессмертия был нужен Кощею!

Варвара сразу поняла, что собирался сотворить Кощей. Победа была так близка, но ускользнула из ее рук в самый последний момент. Варвара в панике искала выход из ситуации, щурилась и тоже опасалась дергаться, чтобы не спугнуть Кощея, она сейчас что‑нибудь придумает. Не успеет он ничего сделать…

Даже Змей Горыныч поутих, повис на потолке, отдыхая и набираясь сил.

Иван лежал с приставленным к его горлу клинком и клял себя за лень. Нужно было не лжеясновидением заниматься, играя в великого мага, а регулярно на тренировки в спортзал ходить. Эх, прощай, Василиса! А ведь у него с ней могло что‑то хорошее получиться. Или нет? В смысле, не прощай. Отчего все замерли и напряглись? Что этот предатель Кощей замыслил?

Первым опомнился растерянный Добрыня. Он повернулся и посмотрел на Варвару, сразу придя в себя от ее острого пронзительного взгляда. Одно движение ее бровей внушило ему чувство уверенности. Он перевел взгляд на Кощея и растянул на лице приятельскую улыбку.

– И что ты собираешься делать? – поинтересовался Добрыня у Бессмертного с наигранным равнодушием.

– А что бы ты сделал? – прищурился Кощей, глядя на богатыря‑князя испепеляющим взглядом, в котором лед плавился и превращался в огонь. – Мы ведь теперь так похожи.

– Ну, раз похожи, – обрадовался Добрыня, – то всегда сможем договориться.

– А ты не забыл, что твоя смерть – вот она, у меня в руках, – и Кощей крепче сжал кристалл.

Все присутствующие мысленно содрогнулись, но не стали встревать в спор двух бессмертных.

– Это и твоя смерть тоже, – пожал широкими плечами Добрыня. – Хочешь, я ее буду хранить. Хочешь – ты. Кощей, нам, бессмертным, делить нечего! Мир большой, разойдемся. – И он надавил на меч, острие которого соскользнуло Ивану на грудь. – Сейчас только одно дело доделаю.

Миг – и не стало бы Ивана, сына Ильи Муромца. Погиб бы он от рук Добрыни, как его отец. Только меч уперся в амулет‑иголку, которая всегда была с Иваном. Смола потрескалась от недюжинной богатырской силы, а иголка плашмя в грудь вдавилась, но острие меча задержала. Захрипел Иван – боль пронзила все тело.

– Не разойдемся, Добрыня, – устало вздохнул Кощей. Все напряглись, почувствовали – то, к чему Кощей стремился все последнее время, сейчас и случится. – Ваня, – обратился Бессмертный к хрипящему Ивану, – ты это… не серчай.

Кощей занес меч‑кладенец над Кристаллом, а Добрыня зыркнул на свою жену. Варвара схватила ближайший топор и метнула его прямо в руку Кощею. Кощеева рука вместе с зажатым в ней кристаллом бессмертия отлетела к ногам Добрыни. Тот наступил на нее, усмехаясь. Этим ли слабакам с Варварой справиться?! Добрыня любил красивые жесты. Он эффектно занес свой меч над Иваном. Пора навеки покончить с сыном Ильи Муромца.

Воспользовавшись паузой, Иван схватил свою иглу и воткнул ее в тонкий кожаный сапог Добрыни, которым он наступил на руку Кощея. По тому, как взвыл Добрыня, он понял, что кожа у сапога оказалась не слишком прочной. Добрыня дернул ногой, и рука из‑под нее тут же выбралась. Подмигнул Кощей Ивану – поблагодарил так за солидарность в общем деле. А руке своей приказал кинуть ему кристалл. Та размахнулась и бросила Кощею алмаз. Больше не стал рисковать Кощей и сделал то, что задумал давно. Разрубил он кристалл бессмертия на лету одним взмахом меча‑кладенца!

По тронному залу прошуршал темный морок, свернулся под высокими сводами в клубок и начал расти на глазах толпы. Вдруг закрутился спиралью и взорвался со страшной вспышкой к ужасу пораженных людей. А когда все рассеялось, вместо Кощея и Добрыни лежали кучки серого пепла.

Баба Яга всхлипнула и отвернулась, чтобы никто не видел ее горьких слез. Гордый Кощей оказался настоящим другом, никого он не предал. Просто Бессмертный решил исправить свою давнюю ошибку, потому и вел их к мечу‑кладенцу. Он заранее знал, чем все закончится. Ему бессмертие хуже горькой редьки стало. А уж то, что ради него люди шли на великую подлость, добивало больше любой тюрьмы.

Василисе смотреть по сторонам было некогда – она бросилась на Варвару, чтобы та не успела учинить очередную пакость, и сбила ее с ног. Варвара отлетела к окну, но на ходу обернулась совой и вылетела из княжеского терема. Змей Горыныч обрадовался – наконец‑то жертва определилась – и вылетел следом за ней в окно.

А там солнце уже вышло из‑за луны! Тьма отступила.

Иван стряхнул с себя пепел Добрыни и встал, расправив плечи. Хотел похвастаться, как раньше, но, увидев бегущую к нему радостную Василису, не стал. К чему? Это их общая победа.

Иван обнял Василису, и они смущенно поцеловались…

Прошло смутное время великого затмения. Солнце с луной над бескрайними просторами Белогорья стали отдаляться друг от друга. Долгое время они не позволят никому провести древний ритуал получения бессмертия. Да и магического кристалла больше нет. Он рассыпался в прах, как Кощей с Добрыней, получившие от него бессмертие. Погибло колдовство Варвары в яростном пламени Змея Горыныча. Тот оказался невелик, да храбр и могуч. Камни стали превращаться обратно в людей. Как Варвара ни старалась мужу угодить да его над всеми возвысить, ничего у нее не получилось. Вновь подтвердилась людская мудрость – на чужом несчастье своего счастья не построишь.

Море забурлило волновыми перекатами, и показались из него белогорские богатыри. Кто десяток лет на дне прохлаждался, кто и месяца, как Алёша Попович, не простоял. Они выходили из воды, рассекая волны, и солнце блестело на их доспехах. Сам Илья Муромец, от каменного плена избавленный родным сыном, позвал их на большой пир.

Лишь только завершилось противостояние Варвары со Змеем, ослабло ее колдовство. Илья очнулся в тронном зале, где каменной статуей себе на потеху выставил его Добрыня. Муромец повел могучими плечами и спустился с постамента к людям. К нему подошел вихрастый парень с иголкой на шее и кинулся обниматься. Удивился Илья – кто такой?

– Сын он твой, Илья, хоть и марамошка, – беззубо улыбаясь, подсказала богатырю Баба Яга.

– Иван?! – обрадовался Муромец и сжал сына в крепких богатырских объятиях.

– Познакомься, отец, – Иван представил ему свою девушку, – Василиса моя.

Обнял их Илья Муромец и одобрительно кивнул.

Тронный зал убрали, плаху Змей Горыныч спалил дотла. Новые столы накрыли разными яствами, честной народ сам пришел, чтобы приветствовать Илью Муромца и Алёшу Поповича. Два друга‑богатыря сидели вместе. Рядом с ними – Иван с Василисой, Баба Яга с Водяным в ступе… Да‑да! Ушло колдовство и от него. Водяной очнулся в колодце в прежнем обличье, поначалу даже не поверил. А когда ощупал себя – догадался, что раз он жив‑здоров, то победили его друзья‑соратники.

– Держи, кудрявая, – Водяной протянул старой сморщенной Бабе Яге молодильное яблоко.

Баба Яга усмехнулась, но яблоко взяла, откусила, проглотила и… похорошела. Тут же Водяному его отдала: мол, и ты давай ешь. Водяной сначала хотел обидеться, он же считал себя красавцем‑мужчиной. Но какое тут время для обид! Взял он у нее яблоко.

Иван с Василисой сидели рядом и вместе со всеми радовались. Еще бы! Мало того, что живы остались – у Ивана нашелся настоящий отец, а у Василисы вся родня вновь зажила по‑людски. Музыканты играли. Служки бегали, блюда с лебедями да щуками только успевали разносить. Зацепил Иван краем глаза одного мальчишку… Нет, он со своей красавицы Василисы глаз не сводил. Но привлек его внимание мальчишка, потому что вспомнился ему другой.

Иван подошел к отцу, Илье Муромцу, наклонился и что‑то прошептал. Богатырь одобрительно похлопал сына по плечу…

Москва привычно гудела полуденным уличным шумом, когда Иван шел к зданию больничного комплекса. Большой город жил своей обычной жизнью. В больничном коридоре тоже мало что изменилось – витали те же запахи боли и несчастья, сновали медсестры, огорченные родственники. Палату, где лежал племянник его бывшей клиентки, он нашел быстро. Ноги привели его туда сами. Мальчонка не двигался. По‑прежнему окутанный щупальцами современного медицинского оборудования, он лежал с закрытыми глазами. Кома. Ничего не изменилось.

Иван быстрыми шагами подошел к кровати и достал из кармана джинсов пузырек с голубой жидкостью. Он чуть не забыл, что оставил живую воду у себя в квартире. Хорошо, что на пиру о ней вспомнил. Иван откупорил пузырек и влил одну каплю живой воды мальчику в приоткрытый рот. Он успел заметить, как веки ребенка чуть дрогнули…

– А вы что здесь делаете?! – В палату зашла медсестра и набросилась на чужака.

– Извините, – вежливо улыбнулся он. – Палатой ошибся.

Бледный мальчонка открыл глаза и удивленно посмотрел на Ивана. Он ему подмигнул: мол, держись, парень, теперь‑то уж точно все будет хорошо! А медсестра подошла к мальчику и охнула от неожиданного «воскрешения» больного.

Иван вышел на столичный проспект и вздохнул. Пусть и в его прошлом останется добро. Да, это все – он обвел взглядом суетливый город – его прошлое. Настоящая только сказка.

Избушку на курьих ножках подлатали. После пожара она успела добежать до прохладного озера и окунуться в него. Пламя погасло. Ущерб, конечно, был. Только Иван сам все в Избушке в порядок привел, кое‑что подправил. Не совсем умело – учиться и учиться ему сказочной жизни. Но Иван понятливый, быстро разберется. К тому же теперь рядом с ним помощница – Василиса.

И пошагала Избушка через поля, мимо гор, понесла внутри Ивана с Василисой.

– Слушай, Василис, – спросил Иван, обнимая девушку, – а я точно понравлюсь твоим родителям?

– Да не бойся, – ласково улыбнулась ему Василиса, – понравишься!

– Знаешь, – признался ей Иван, – а мне ведь одна ведьма предсказала, что я здесь, в Белогорье, погибну.

– Ты что, до сих пор веришь в сказки?! – рассмеялась Василиса и шутливо стукнула его по плечу – Иван чуть не вывалился из Избушки. Василиса схватила его за руку и втянула обратно. Они обнялись и рассмеялись. – Гони, родимая! – крикнула Василиса Избушке, и та прибавила скорости.

В холостяцкой квартире Ивана Найдёнова скучала домработница Галя. Огромный плазменный телевизор ее уже не радовал. Одно было приятно – не участвовал больше в «Битве магов» ее прежний хозяин. Что с ним стало? Куда он подевался? Всегда равнодушная, сейчас она переживала, поэтому, услышав звонок в дверь, Галя сразу побежала ее открывать. На пороге стояла… Варвара.

– Ну что ж ты, доченька, не справилась? – сокрушенно покачала головой Галя. Варвара опустила виноватый взгляд и вздохнула. – Ну проходи, – кивнула ей Галя, – чего стоишь?

Варвара зашла в квартиру Ивана, и рассерженная Галя захлопнула за ней дверь.

Подъездное эхо подхватило дверной хлопок женщины и понесло его в дальние дали. Он отозвался в тронной палате, где висел меч‑кладенец. Тот грозно звякнул острым лезвием и глухо брякнул рукояткой, зияющей пустым отверстием. Кладенец поймал эхо и отбил его в темное подземелье, где ему самое место.