Василиса – к спасению через опасности

 

Баба Яга с прытью, которой в столь почтенном возрасте от нее никто не ожидал, заскочила в Избушку и принялась героически бороться с пламенем. Вовремя поняв, что огня ей не одолеть, она принялась выкидывать в окошко самое ценное, что там оставалось и еще не успело сгореть. Василиса с Кощеем ловили пожитки Бабы Яги. Все были озабочены спасением того немногого, что удалось выкинуть на опушку и не разбить. Силы на ругань с Иваном, виновником пожара, никто не тратил.

Он, чувствуя свою вину, тоже не терял времени даром – бегал рядом и пытался потушить разбушевавшийся огонь своим длинным плащом. Но кожа быстро воспламенилась, и Ивану пришлось, отбросив плащ в сторону поискать что‑то более подходящее для тушения пожара. Хотя бы ведро с водой! Но вряд ли бы оно помогло, потому что его горящий плащ попал прямо в ступу, притороченную к боковой стене Избушки на курьих ножках, и вдобавок к избе загорелась еще и ступа. Иван кинулся спасать ступу!

Полыхающая Избушка, глядя на все это, поддала Ивану ногой и в панике побежала прочь. Где‑то посередине дремучего леса плескалось большое холодное озеро… Добежит ли? Спасется?

Иван тоскливо посмотрел ей вслед, и в его голове прозвучал голос бабы Серафимы, участницы «Битвы магов»: «…вижу, попадешь ты в другой мир, вижу, бегущий дом спалишь и смерть там свою найдешь».

Что‑то похожее на пророчество и произошло. Дальше – гибель?

Иван обомлел. Руки у него опустились. Тут‑то и подбежала к нему со спасенной метлой разъяренная Баба Яга.

– Сожгу тебя и сожру, марамошка! – воинственно прокричала она и принялась лупить Ивана метлой.

– Бабуля, хорош! – Благодаря ее нападкам Иван решил, что не умрет, вопреки всем предсказаниям. Но не будет же он с бабкой драться, в самом‑то деле. Яга от горя драться начала, на живых людей кидается…

– Говорю ж я – сожрать его надо! – обратилась она к Кощею. Потеря любимицы всколыхнула в ней всю злобу, готовую выплеснуться крутым кипятком на виновника пожара. Ее сморщенная физиономия покраснела, «дреды» зашевелились, даже хламида на ней, казалось, встала дыбом.

Жутко комичное зрелище. То есть и жутко, и смешно одновременно. Надолго ли Иван живым останется с такой старушечьей агрессией?

А Баба Яга яростно продолжала лупить Ивана и спорить с Кощеем по поводу горячего обеда.

– Хватит, – осек ее Кощей, которому надоели распри. – Остынь, Яга! Он нам нужен.

– Этот?! – удивилась она, но нападать прекратила. Ссориться с Бессмертным – себе дороже. Но любопытство прорвалось: – Зачем?

– Затем! Меч‑кладенец добывать будет, – сказал Кощей и многозначительно посмотрел на Ивана. Баба Яга ничего не поняла. – Богатырь он, – объяснил Кощей. – Сын Ильи Муромца.

Баба Яга с Василисой переглянулись и пожали плечами. Разумеется, ничего подобного они услышать не ожидали. Такое признание.

– Точно! – обрадовался их заминке Иван. – Нельзя меня жрать, я ж богатырь! – И для достоверности расправил плечи и выпятил грудь. Не качок, конечно, но сила имеется.

– Этот плюгавый?! – не поверила Баба Яга, тыча скрюченным пальцем в его расправленную грудь. Уж она‑то за свою долгую жизнь стольких богатырей перевидала, что различала их с ходу.

– Ну, – вздохнул без тени сомнения Кощей, – какой уродился. – Он не собирался затевать прения по поводу Ивана. Сказал – сделали. Такой был характер у бывшего правителя Белогорья.

Баба Яга недоверчиво скривилась, а потом рассмеялась своим скрипучим голосом. Ивану стало не по себе – вдруг не послушает Кощея и захочет сожрать? Он не дастся, будет до последнего мирным путем защищаться. Но если понадобится показать силу, то покажет.

– Ой, – отмахнулась от Кощея смеющаяся Василиса, – не смеши!

– Не, а че вы ржете? – обиделся Иван. Ладно, он им сейчас докажет.

Иван окинул быстрым взглядом пространство вокруг себя и ничего лучшего не нашел, чем метлу, которой его Баба Яга лупила. Он взял метлу и с криком «Видали?!» сломал ее о свое колено. Потом обвел глазами присутствующих и победно усмехнулся. Баба Яга от такой наглости почти потеряла Дар речи. А когда пришла в себя, накинулась на Ивана с кулаками:

– Ты мне метлу сломал! Шаврик тупоголовый!

Только после этого выпада Яги и снисходительной усмешки Василисы Иван понял, что в очередной раз промашка вышла.

– Я не сильно ее сломал, – принялся оправдываться Иван, стараясь соединить две части друг с другом. – Сейчас починю. – Но ему снова пришлось обороняться от нападавшей на него Бабы Яги.

– Тихо! – прервал их разборки Кощей. – Значит, так. – Голос его был суров. Все притихли. – Поутру пойдем к Белым горам. – И повернулся к Ивану: – Там меч‑кладенец схоронен. Ты нам его раздобыть поможешь, а я тебя обратно отправлю!

– Супер! – обрадовался Иван. – Погнали!

Он был готов пронестись стрелой до Белых гор, чтобы достать меч, вручить его Кощею, а самому отправиться обратно в свой мир. Его тираду никто не понял, но энтузиазм Ивана, сына Ильи Муромца, Бабу Ягу с Василисой озадачил. Иван видел, что они могли бы еще с ним поспорить, но не стали – побоялись Кощея.

И все принялись собираться, копаясь в пожитках Бабы Яги в поисках нужных вещей. Вернувшись к тому что осталось от ее Избушки, Баба Яга снова принялась горевать.

– Выпороток криворукий! – причитала она, ворочая обгорелые сундуки и корзинки. – Горлицу мою спалил! – стенала она, собирая банки и бутылки со снадобьями и ядами. – Баламошка пустоголовый! – Баба Яга понюхала опаленный пучок колдовской травы и с недовольным видом откинула его в сторону. – Мордофиля никчемный! – И принялась перебирать пожитки. – Тюрюхайло!

При этом слове Баба Яга зловеще покосилась на Ивана, и тот отпрянул к Василисе.

– Надеюсь, она не заклинание читает?! – поинтересовался встревоженный Иван у Василисы.

– Да, – хмыкнула она, – заклинание. В козла превращает!

Иван инстинктивно схватился за свою макушку. А что? Один «добрый» старик хвост ему уже подарил. Только рогов от «милой» старушки ему не хватает до полного комплекта.

– На, – сунула ему в руки какую‑то склянку Василиса, заметив его испуг, – выпей. Отворот.

– Да ладно! – прищурился Иван, не обнаруживший у себя на голове лишних наростов.

– Как хочешь, – фыркнула Василиса и отвернулась, делая вид, что ей совершенно все равно, вырастут у Ивана рога или нет. И стала дальше как ни в чем не бывало собирать вещи.

Иван поглядел на злющую Бабу Ягу, грозившую ему всеми карами, вздохнул – мало ли что – и открыл склянку. Оттуда пахнуло горечью и медом. Он принюхался – вонь несусветная. Разве такое можно пить? От этой дряни на лету небось комары дохнут. Но, решив, что он не комар и вряд ли подохнет от одного глотка, сделал его – и поморщился…

– Гадость какая! – выразил свою мысль вслух Иван, поворачиваясь к Бабе Яге.

Та от мощного звука его голоса отлетела на несколько метров и плюхнулась на землю, удивленно ощупывая свою спину. Неожиданно, однако. Голос у Ивана стал трубным, громким, сногсшибательным! Даже Кощей, который сидел, как всегда, в стороне от команды, подскочил и стал озираться.

– Гадо‑о‑о‑о‑ость… – разнесло услужливое эхо по сказочному лесу неестественно громкий голос Ивана. – Ка‑а‑а‑а‑ ка‑а‑а‑а‑ая…

Птицы перестали щебетать и испуганно смолкли. Только одна не испугалась. Белая сова как раз на верхушке сосны сидела и оглядывала лес в поисках беглецов. Трубный звук‑то и подсказал, где они прятались.

А Василиса, глядя на изумленного Ивана, пораженного Кощея и пострадавшую Бабу Ягу, прыснула со смеху.

– Башка твоя дубовая! – разозлилась на Ивана Баба Яга, вставая и растирая спину.

Иван хотел возразить и пожаловаться на Василису, которая ему снадобье дала, но побоялся рот открыть. Вдруг старушка снова на ногах не удержится? Преклонный возраст все‑таки не располагает к подобным кувыркам. И он будет виноват в еще одной неприятности. Ему пришлось жестами показывать на коварную Василису. Мол, это она склянку со снадобьем дала, не виноват он.

– Так это, – вырвалось у него снова очень громко. Листва на деревьях затрепетала, а с ближайшей ели осыпались иголки. Иван тут же замолчал и прикрыл рот рукой.

Василиса еще больше расхохоталась. Иван разозлился и кинул в нее первым, что под руку попало – связкой сушеных грибов. Василиса собралась ответить, но их остановил Кощей.

– Смешно тебе, да? – обратился он к девушке. – Только мы от погони ушли, от беды избавились! – пристыдил ее Кощей, напоминая о том, что сейчас время делу, все потехи после.

Василиса присмирела, успокоилась, больше дразнить Ивана не стала.

– Что за люди пошли, – проворчала Баба Яга, протягивая доверчивому Ивану еще одну склянку с мутным содержимым. – Все в рот норовят затянуть. На, остолбень, пей отворот.

Иван долго размышлять не стал, сразу выпил то, что ему Яга дала. С громогласным голосом не слишком вольготно до Белых гор идти. А если он домой такой вернется? Ни один врач его не вылечит. И не поверит, когда он признается, что трубным басом его наградила Василиса, а снадобье сделала Баба Яга. Кощей Бессмертный был не при делах, но при сем присутствовал.

– Раз, раз, – прошептал Иван, пробуя свой голос на громкость. Прежний! Тьфу‑тьфу! – Ты нормальная вообще?! – накинулся он на Василису, но Кощей их снова остановил.

– Собираемся! – Он посмотрел на небо, оценивая летную погоду. – В ступе полетим, и так время потеряли.

Когда они все забрались в полуобгоревшую, но спасенную ступу встали тесно, чтобы поместиться, Иван попытался обнять Василису – чтобы придержать: вдруг свалится с высоты.

Полет на высоте не состоялся. Баба Яга дважды хлопнула по ступе, приказывая той взлетать. Ступа приподнялась на десять сантиметров от земли, тяжело пролетела несколько метров и обессиленно опустилась.

– Похоже, перегруз, – усмехнулся Иван, раздосадованный тем, что во время полета ему не придется удерживать Василису за талию, потому как сам полет отменяется. И обратился к Василисе: – Кое‑кому не мешало бы на диету сесть.

– Кого съесть? – не расслышала Баба Яга и с надеждой на разрешение посмотрела на недовольного Кощея.

Василиса только улыбнулась. Ну что с ним поделаешь?!

 

<><><><><><><><><><><><>