Охотник (Главы-реконструкции, 1999 г.)

 

Демин скептически хмыкнул и демонстративно отвернулся от консультанта, а тот продолжал воодушевленно объяснять ему принцип достижения пси-сознания с помощью алгоритмов самогипноза:

– В данном случае все зависит от состояния психической деятельности, которое необходимо изменить, чтобы добиться сознательного вызывания пси-сознания, являющегося одним из феноменов сверхчувствительного восприятия пси-поля...

Демин шумно вздохнул и выразительно посмотрел на подполковника, но тот лишь пожал плечами, размышляя совершенно о другом. Николаев думал о том, что будет, если все, рассказанное ему Лагутиным, окажется правдой хотя бы наполовину. На мониторе пенсионер дремал в своем кресле, и Николаеву вдруг стало страшно. Не от того, что все это мероприятие могло оказаться блефом, выдумкой старого больного человека. Уж больно все гладко ложилось на свои места. Подполковник боялся как раз того, что все это не выдумка, а следовательно... На экране монитора произошло какое-то движение, это дернулся «живец» Лагутин, судорожно выгибая свое тело и испуганно озираясь по сторонам. Казалось, что старику просто приснился страшный сон. Все замерли, впившись взглядами в монитор. Старик встал с кресла и подошел вплотную к видеокамере, так что на мониторе бледным пятном высветилось только его перекошенное лицо, и проговорил тихо и страшно:

– Он здесь. Спасите меня.

В комнате оперативной координации воцарилось напряженное молчание, будто этот пожилой человек с экрана ввел своими словами всех присутствующих в гипнотический транс. Николаев медленно повернул голову к консультанту Минобороны и вопросительно посмотрел на него.

Тот растерянно пробормотал:

– Не может быть... я ничего не чувствую... товарищ ошибся...

И тут все пришло в движение. По-змеиному зашипела рация: «Внимание! Готовность. Объект в зоне оцепления. Всем внимание!».

– Александр Владимирович, вы уверены, что это он?

Лагутин, словно безумец, оскалил зубы:

– Как же, как же. Он. Здесь он. Здесь. Пришел. За мной. – Было в его бормотании какое-то скрытое ликование, долгожданное чувство облегчения и испуга одновременно. Николаев напряженно смотрел на мониторы, ожидая информации от групп наружного наблюдения.

Позади него топтался озадаченный консультант:

– Я бы сразу... это ошибка... напряженность биополя...

Демин взял со стола малогабаритный пистолет-пулемет «Кипарис» и кивнул обоим «титановцам», уже натянувшим на лица черные устрашающие маски с прорезями для глаз и теперь синхронно вставших, словно роботы, управляемые одной программой, так же синхронно перехватывая отточенными движениями штурмовые автоматы в руках. Капитан и спецназовцы вышли в коридор и замерли около входной двери, прислушиваясь одновременно к звукам извне и командам координатора, который сидел перед мониторами, тоже, на всякий случай, отомкнув кобуру со своим «ПМ».

Подполковник и экстрасенс остались сидеть за столом, молча взирая на монитор, где в расслабленной позе откинулся на своем кресле Лагутин. Было в его позе что-то неестественное – будто кукла, лишенная завода или управляющих нитей кукловода, распростерлась на сцене в безжизненном оцепенении.

«Сердце у него, что ли, стукнуло?» – подумал Николаев и тут же, вспомнив про свое, достал из кармана флакончик с шариками нитроглицерина. После того как один из шариков растворился во рту, тяжесть в груди начала медленно таять.

– Я не понимаю в чем дело, Александр Васильевич, – пробормотал экстрасенс, кивая на монитор. – Этот человек погружается в очень глубокий сон.

– Откуда вы знаете? – резко спросил Николаев и переглянулся с Деминым, который с сосредоточенным лицом стоял в коридоре, ожидая дальнейших приказов.

– Я вижу это по его излучению, через стену. Оно меняет интенсивность свечения от изменения уровня жизнедеятельности. Этот человек излучает так, как излучают люди, которые засыпают. Господи, что это с ним?

Николаев перевел взгляд на консультанта Минобороны, который недоуменно вращал головой, поворачивая ее то на стену, отделяющую их от лагутинской квартиры, то на монитор, где эта картина была отображена, словно пытаясь что-то сравнить или сопоставить. Но на экране монитора ничего не изменилось – Лагутин по-прежнему полулежал на кресле в своей странной позе.

– У него что-то не так! Я чувствую! Какие-то бордово-фиолетовые сполохи в ауре. Не понимаю. Я такого еще не видел.

Николаев положил ладонь на панель управления системой видеонаблюдения, и тут же изображение «долгожителя» стало увеличиваться до тех пор, пока в фокусе кинокамеры не осталось только его лицо. Но сейчас оно напоминало больше лицо идиота или наркомана: тонкие губы что-то тихо шептали, нервно кривясь и подрагивая, а из закрытых глаз текли по впалым щекам слезы.

 

Яма двигался по неровной поверхности крыши, словно черный вихрь, не имеющий четких очертаний, стремительный и смертоносный. Его передвижение по листовому железу было абсолютно неслышным. Так мог бежать вперед разве что бестелесный дух, зловещий «алдач», вестник скорой смерти. И неудивительно, что два человека, вооруженные автоматами и сидевшие в темноте чердака, не могли слышать, как Яма двигался прямо у них над головой. Они сидели тихо, даже не разговаривая друг с другом, вслушиваясь в тишину, пытаясь уловить в ней любой посторонний звук. Но разве можно назвать подозрительным шелест ветра, стелющегося по кровельному железу? Иногда тишину нарушало шипение рации, которое тут же умолкало, словно опасаясь нарушить маскировку. Оба бойца были одеты в черные штурмовые спецкомбинезоны и маски-«чеченки», скрывающие их лица, поэтому их было практически невозможно увидеть в темном углу чердака. Но Яме не нужно было зрение, чтобы уловить присутствие врага. Полупризрак уже не бежал, а тихо шел на чуть согнутых ногах. За его спиной висел небольшой рюкзак и крепился в специальном чехле небольшой изогнутый меч-сабля.

–...Шесть-один... доложить обстановку...

Один из бойцов негромко бормочет, прижав к губам портативный радиопередатчик:

–...Один-шесть... минус...

–...Вас понял... Конец связи...

И снова тишина, нарушаемая изредка лишь далекими звуками города, попадающими в небольшое отверстие чердачного окна. Легкие поскрипывания старых рассохшихся балок. Ночные шорохи в темноте. Один из дежуривших чуть привстал, всматриваясь во мрак, царящий под огромной крышей. Он что-то почувствовал – там, в дальнем конце чердачного коридора. Второй дежуривший перехватил автомат и тоже прислушался. Никого. Вставший боец снова сел на неровную балку, служившую обоим сиденьем, и в этот момент он оступился и, выронив автомат, грузно завалился на пол. Его напарник удивленно смотрел на это нелепое падение, пытаясь осознать его причину, а упавший спецназовец несколько раз судорожно выгнулся и замер, хрипло вздохнув. Из его шеи торчала короткая толстая металлическая стрела с пластиковым оперением. В это мгновение чернота в нескольких шагах от второго бойца ожила и надвинулась на него вплотную. Пространство, разделяющее двух человек, задрожало, и страшный удар, последовавший за молниеносным росчерком меча, обрушился на оцепеневшего «титановца».

Яма замер и прислушался. После звука упавшего тела все опять стало как прежде. Тихо и безмятежно. Только два трупа на полу выпадали из этой безмятежности.

Воины сами выбирают свою судьбу, свой путь, свою смерть. Эти воины встали на защиту Изменников, угрожая ему силой оружия, и в отражении невидимого Зеркала навстречу им вырвалась разрушительная сила, закутанная в одежду цвета небытия.

Теперь дорога открыта. Время. Яма, казалось, слышал тиканье невидимого огромного маятника, отмеряющего секунды до Схождения – Темная Луна и Светлый Солнечный Серп – Синий Воин и Красная Птица.

«Из Лучезарности Света – Луча Вечной Тьмы – устремились в Пространстве Энергии, вновь пробужденные».

Яма быстро нашел то, что искал, это был старый, заложенный кирпичами люк вентиляционного коллектора. Теперь настало время воспользоваться им снова.

 

– Стойте здесь, – Николаев кивнул Демину и штурмовикам группы захвата, а сам медленно вошел в комнату, не спуская глаз с кресла, на котором обвис «живец». Лагутин дернулся, словно от удара током, при виде подполковника и жалобно заскулил, пряча голову в дрожащие ладони. Судя по аномалиям реакций, было очевидно, что «живца» что-то очень сильно испугало. Но вот что? В квартире не было никого постороннего. Телепатическая атака? В подобную возможность Николаев не верил, и хотя все события последних недель сильно пошатнули его скептицизм в отношении многих вопросов, предположить, что кто-то может воздействовать на человека издалека и усилием мысли подавлять его волю, было равносильно признанию своего полного бессилия и никчемности. Ловить убийцу с такими возможностями было просто невозможно.

– Александр Владимирович, что с вами?

Подполковник подошел поближе к креслу и сразу почувствовал запах. Легкий и неуловимый, он коснулся его обоняния и тут же исчез, утек, убегая от нежелательного свидетеля. Николаев машинально сделал вдох поглубже, пытаясь поймать этот чудесный горьковатый аромат, идентифицировать его, но тут же страшная догадка яркой вспышкой полыхнула в его сознании. Муровец стремительно выдохнул, метнулся к окну, открыл настежь обе створки и, вытянув голову, глубоко задышал, пытаясь очистить легкие от неизвестного газа. Судя по действию, оказанному на «долгожителя», это был какой-то аэрозольный галлюциноген. И ладно еще, если он уже успел разойтись по квартире, и концентрация его в комнате была невысока. Все равно нужно было предупредить опергруппу. Николаев достал из кармана пенал радиопередатчика и только тогда понял, что за ним в данный момент наблюдали в оптические прицелы как минимум два снайпера. И эти резкие движения в зоне предполагаемого захвата могли запросто спровоцировать упреждающий выстрел. Видимо, только высочайший профессионализм стрелков и четкость радиокоординации позволили снайперам вовремя определить объект и удерживать его в метках визиров, не предпринимая никаких активных действий. Николаев сжал зубы, поняв свою оплошность, и подавил новый спазм сердечной мышцы.

– Внимание! Всем дежурным группам! Особый контроль – за крышей здания, блокировать все смежные подъезды. В сектор видеоконтроля медгруппу. Вход в сектор в противогазах, возможно газовое... – Он не договорил, потому что за его спиной послышался тихий смех. Подполковник обернулся и увидел, что Лагутин уже сидит на полу и хихикает, показывая тощим указательным пальцем в потолок, а на его домашних брюках расплывается по штанинам большое мокрое пятно.

 

Яма вытянул из вентиляционного отвода небольшой баллон и, отстегнув от него тонкий гофрированный шланг, спрятал все это обратно в рюкзак. Газ подействует сразу, старый дымоход был заложен только здесь, наверху, а во всех квартирах остались еще небольшие отверстия от модных одно время печек – «каминок». Через это отверстие газ проникнет в жилище предпоследнего эргома, которого сейчас так тщательно и бдительно охраняют спецназовцы. Пока газ попадет в легкие, пока разойдется по крови, унося разум изменника в пугающие дебри подсознания, Яма должен занять наиболее выгодную стратегическую позицию, чтобы увидеть все нюансы его Выбора, и в случае необходимости, нанести последний удар. Это будет очень сложный бой. Его нужно будет провести безупречно, чтобы иметь шанс выжить и исчезнуть.

Яма в одно движение выскочил из чердачного окна и вновь оказался на крыше. Высоко в ясном звездном небе светилась призрачным серебром завораживающая огромная луна. Время магического «IDA-GRAS», время чародеев.

Яма сел на, еще теплую после жаркого дня, железную поверхность крыши и, сложив руки в замысловатом сплетении пальцев, приступил к погружению в АКСИР. Сначала он расслабил тело, затем стал настраивать дыхание на ритм лунного дыхания, ровного и глубокого, выносящего на поверхность глубинный эмоциональный шлак, рассеивающийся в вечерней темноте. Человек становился тенью, АРС стремительно двигалось в левостороннее тело, «Зверь» превращался в «Шамана».

– Риннн-ару-мнарк-тустреммм-амде-янне-кайсот...

Магия. По вечерним улицам гуляют неспешные парочки и спешат куда-то шумные автомобили. Дома заливаются светом многочисленных окон. Город живет своей обычной жизнью.

Яма кинул в рот травяной комочек Амеркута и зажмурился от наслаждения – приятная истома потекла по мышцам горячей волной. Через пару минут черного человека уже не было на крыше, он растворился в ночном воздухе, подобно призраку, нырнувшему в реку лунного света.

 

Николаев вышел из подъезда, и его тут же сильно качнуло в сторону. Будто двор перед лицом на секунду прыгнул вправо, а затем торопливо вернулся на место. Демин, шедший позади, увидел, что начальник пошатнулся, и тут же поддержал его за руку:

– Александр Васильевич, с вами все в порядке?

Подполковник растерянно развел руками, прислушиваясь к своему состоянию. «Неужели все-таки наглотался?» – мелькнула беспокойная мысль.

– Все нормально, вот только... штормит меня что-то. Устал.

Демин понимающе кивнул:

– Это от нервов. Да и не спали уже две ночи с этим... – капитан показал головой в сторону микроавтобуса «скорой помощи», куда укладывали на носилках перетянутого прочными фиксирующими ремнями Лагутина. Он начал буйствовать еще в квартире, мечась по ней подобно загнанному зверю, и ему пришлось, помимо легочного дренажа, вкалывать сильнодействующее успокаивающее и привязывать к носилкам. Теперь он затих и только иногда жалобно подвывал, прерывая стоны торопливым шепотом. В салоне микроавтобуса уже сидели два автоматчика, третий помогал двум сосредоточенным медбратьям загружать носилки в машину.

– Александр Васильевич, может, поедете с ними?

Николаев присел на скамейку, вкопанную около подъезда, и вяло отмахнулся:

– Ну, вот еще. Сейчас посижу минутку. Что он там бормочет?

Демин пожал плечами:

– Что-то вроде: «Забери меня с собой…» или «Я хочу вернуться…». В общем, бредит.

В это время из подъезда вышел в сопровождении «титановца» консультант Минобороны. Он подошел к подполковнику и сел рядом с ним, косо посмотрев на Демина.

– А вам Александр Васильевич, тоже не мешало бы показаться врачам. У вас в ауре, знаете ли, те же самые вспышки, правда, не такие яркие, но все-таки.

– Какие вспышки? – Николаев рассеянно смотрел на экстрасенса, пытаясь собрать воедино суетливую ораву галдящих на разные голоса мыслей.

– Ну, вспышки! Вы что, не помните? Я же вам говорил. Бордовые и фиолетовые вспышки. Такие же, как у вашего подопечного Лагутина. Вы знаете, я думаю, будет правильно, если мы сейчас проедем в мою лабораторию. Там имеется специальное оборудование и все такое. Я сейчас позвоню и скажу, чтобы нас встретили. И не сопротивляйтесь, пожалуйста, это все очень серьезно...

Короткая автоматная очередь оборвала фразу, и сразу же ударили еще выстрелы. Экстрасенс вздрогнул и, втянув голову в плечи, присел на асфальт. Демин метнулся вперед, вытаскивая на ходу пистолет из плечевой кобуры.

 

Мальчик как всегда накрылся одеялом с головой, чувствуя, что в комнату проник кто-то очень страшный. Это не было продолжением сна – сны наоборот приносили ощущение радости и покоя. Существо в комнате пришло из реальной жизни. Мальчику хотелось выглянуть из-под одеяла и, наконец, увидеть это пугающее создание в темноте, но страх не позволял сделать ни единого движения. Хотелось даже наоборот, поскорее заснуть, чтобы спрятаться от этого чудовища в светлых сновидениях, но мешало что-то…

Лагутин открыл глаза. Его как раз загружали в машину и все пространство внутри автомобильного салона бликовало разноцветными вспышками. Казалось, сам воздух переливался ослепительной цветомузыкой ярких пятен, превратившихся в какой-то ужасающий калейдоскоп. Лагутин хотел пошевелиться, чтобы закрыть рукой глаза, из которых текли слезы, вызванные этой световой феерией, но тело было неподвижно. Прочные фиксационные ремни сковали все его движения наподобие детского пеленального кокона. Эргом отчаянно забился, пытаясь преодолеть эту недвижимость, но санитары, деловито устанавливающие кушетку в крепежные пазы, лишь сочувственно посмотрели на него, молча продолжая свое занятие. Именно в это мгновение Лагутин почувствовал появление чудовища. В сотые доли секунды оно вынырнуло из какой-то потаенной ямы в глубине внутреннего пространства и расправило свои щупальца. Эргом именно так и видел их: отвратительные черные щупальца, веером развернувшиеся в замкнутом объеме автомобиля, и жуткое ощущение холода и тошноты в районе солнечного сплетения. Жуткая догадка парализовала разум: это существо всегда было в нем, пряталось где-то глубоко внутри, вгрызалось в его сознание и организм, подчиняя своей неведомой воле. И вот теперь оно выпрыгнуло наружу, проявило себя! «Яма», Институт, Ад… Лагутин мучительно выгнулся, чувствуя, как сильные спазмы скрутили его тело в сплошной, пульсирующий болью, конгломерат органики и теней. Существо внутри напоминало спрута, высунувшего вовне десятки нервно подрагивающих щупалец. Запах! Эргом осознал, что именно этот чарующий запах раскрыл в нем потаенные кладовые, скрывающие до поры в своих недрах это чужеродное энергетическое образование. Все это время оно сидело в нем! Лагутин попытался закричать, чтобы привлечь внимание санитаров, предупредить их, но с его губ сорвался только слабый хрип. Тело ему больше не принадлежало. А этот спрут внутри бесновался, будто задыхаясь от невидимого яда, проникшего в его укромное логово. И хотя в физическом мире прошло всего несколько мгновений, для эргома они превратились в целую вечность, которая уходила черным коридором в прошлое, наполненное страхом и болью. Лагутин с силой сжал глаза, мечтая только об одном: поскорее заснуть, нырнуть с головой в сновидения, сотканные из света, сбежать от этого демона укравшего у него его тело, его волю, его жизнь. В этот момент, на крышу автомобиля неслышно спрыгнул с козырька дома призрак, закутанный в черную одежду.

 

Николаев поднял глаза и увидел совсем нереальную картину. Двое «титановцев» и оба медбрата лежали возле фургона «скорой помощи». Там же, на брошенных носилках, замер в ворохе окровавленного белья пенсионер Лагутин. На его лице застыла гримаса ужаса и в то же время выражение некоего облегчения. Невдалеке, несколько автоматчиков стреляли с колен куда-то вглубь двора, в черноту неосвещенного фонарями и окнами пространства. Сразу же началась суета, выстрелы забили чаще, послышался топот множества ног, это бойцы «Титана» брали в кольцо того, кто скрывался в темноте, нейтрализовав только что нескольких человек.

Николаев хотел вскочить, но ноги просто не смогли поднять непослушное тело, став тяжелыми и чужими. В это время во дворе вспыхнул со всех сторон яркий свет. Оцепление еще не было снято, и мобильные группы захвата еще находились в режиме готовности. Услышав выстрелы, как минимум пятнадцать штурмовиков со всех сторон хлынули во двор, на ходу анализируя ситуацию и рассредоточиваясь в соответствии с короткими приказами командиров групп. Мощные прожекторы тотчас же осветили весь двор, но в их бело-голубом сиянии никого не было видно. Выстрелы... крики...

– Вот он, у забора.

Метнулся в сторону световой круг, и тут же Николаев увидел его. Невысокий, закутанный в угольно-черную одежду человек замер около трехметрового забора, отгораживающего двор от хлебокомбината, расположенного по соседству. Автоматная очередь брызнула по бетону, и человек... исчез. Только что был там, у всех на виду, и вот мгновение, и нет никого. Световой круг опять поймал его, но теперь это было больше похоже на смазанную тень. Убийца, видимо, понял, что все пути к отступлению для него отрезаны, и тогда он метнулся туда, откуда раздавались выстрелы. Автоматчики, несколько шокированные столь стремительными движениями противника и его тактикой, на пару секунд прекратили стрельбу. Этих мгновений убийце хватило, чтобы преодолеть расстояние в десяток метров и врезаться в ряды опомнившихся бойцов «Титана».

Николаев ошеломленно наблюдал, как черная тень мечется среди таких же темных фигур, и те падают, одна за другой, под молниеносными и страшными ударами, словно кегли в кегельбане. Выстрелы... крики... стоны...

Николаев почувствовал, что все вокруг него вдруг тронулось с места и, набирая обороты, стало закручиваться, подобно детской карусели, кружащей маленького мальчика. Он сжал зубы и снова попытался встать. Последнее, что он увидел, перед тем как потерять сознание, было напряженное лицо консультанта Минобороны. Экстрасенс, сидя на корточках, внимательно и сосредоточенно наблюдал за происходящим, словно ожидая увидеть не только исход этого поединка, но и его малейшие нюансы.

Тьма обрушилась сверху, подобно неожиданному холодному дождю...

 

Это была картинка из детства. Маленький одноэтажный вокзал посреди огромного зеленого поля. Далеко за горизонтом высятся многоэтажные башни облаков, перетекая огромными клубами, одна в другую, бесшумно сшибаясь, трансформируясь, тая. Пахнет железной дорогой и свежескошенной травой. Маленький мальчик прыгает с платформы в эту безграничную зелень и бежит, визжа от восторга, за стайкой разноцветных бабочек, роящихся в метре от земли.

– Саша. Сашенька. Не убегай далеко, скоро придет поезд.

Мама кричит ему с перрона и машет рукой, а мальчик хохочет и показывает ей букет цветов, собранных специально для нее. Вдруг он замирает. Прямо перед ним сидит на траве человек и, прищурившись, рассматривает его, держа во рту длинную травинку. Мальчик нерешительно оборачивается назад, в сторону вокзала, но мама спокойно смотрит оттуда, не проявляя беспокойства. Значит, это какой-то знакомый дядя, значит, его можно не бояться.

Человек кивает ему, словно старому знакомому, и показывает на место рядом с собой, похлопывая рукой по земле. Мальчик растерянно стоит на месте. Этот человек почему-то пугает его. У него добрая улыбка и красивая блестящая одежда, которая переливается на солнце ослепительными яркими бликами. Но вот глаза... Черные, словно два вороньих крыла. Они все знают, они все видят, они сверкают, как два темных солнца.

– Кто вы? – Мальчик смотрит прямо в эти завораживающие глаза.

– Я? Я – небо, – незнакомец смеется и показывает рукой вверх, в безграничный голубой небосвод.

– Небо?

– Нет. – Незнакомец морщит лоб, словно вспоминая что-то. – Я – земля, – он нежно гладит ладонью травяной ковер, устилающий землю.

– Вы – земля? – мальчик тоже смеется. Он уже не боится этого странного дядю. Да и мама не волнуется, значит, все в порядке.

– Нет, нет. Пожалуй... – Незнакомец разводит в сторону руки. – Я – стая бабочек.

И тут его тело превращается в целый сонм разноцветных бабочек различных размеров. Они распадаются в стороны, разлетаясь по лугу и смешиваясь с остальными бабочками, парящими над травой.

– Ух, ты! – восторженно шепчет мальчик. Он следит за этим потрясающим зрелищем с замиранием сердца. Сотни, тысячи бабочек кружили вокруг него огромным цветным облаком. Мальчик повернулся к маме, но она по-прежнему стояла и смотрела с перрона, словно не происходило ничего необычного. Странно, может, это какой-нибудь знакомый фокусник, и мама уже привыкла к его невероятным выходкам?

Где-то далеко громыхнул гром. Из-за горизонта выползла большая грозовая туча.

– Саша, пойдем в здание. – Мама тоже смотрит на темные облака, вот теперь в ее взгляде тревога. Действительно странно: человек, который превращается в бабочек, ее не беспокоит, а обычная грозовая туча заставляет нервничать.

– Мам, я сейчас, еще немного.

Мальчик снова поворачивается туда, где только что пестрел красками хоровод бабочек, но их уже нет, ни одной. Зато незнакомец опять сидит на траве в прежней позе, пожевывая травинку и улыбаясь. Изменился только цвет его одежды. Сейчас она была не серебристой и сверкающей, а пугающе черной.

– Дядя, а вы кто, фокусник?

Незнакомец молчит. Он смотрит то на мальчугана, то за его спину, на маму, которая зябко поводит плечами, наблюдая за сыном. Видимо, ее коснулся своим дуновением прохладный ветер, который всегда предшествует грозе, летя впереди нее и, неся на своих невидимых крыльях запах дождя.

– Вы волшебник?

Незнакомец молчит. В его глазах, как в зеркале, отражаются и перрон, и мама, и лес вдалеке.

– Вы хотите забрать меня с собой?

Мальчик уже готов расплакаться. Что-то больно защемило у него в груди, подталкивая наружу жгучие слезы. Он чувствует, сейчас должно что-то произойти. Почему же мама молчит?

Незнакомец встал на ноги и, улыбнувшись мальчику, молча пошел прочь, в ту сторону, где небо уже заполнили до предела тяжелые от воды огромные тучи. Через несколько шагов он остановился и, обернувшись, подмигнул мальчугану, словно приглашая его за собой, туда, в даль, где гремит гром. Мальчик всхлипнул и растерянно обернулся на маму. А она уже шла к нему по полю, встревоженная то ли приближением грозы, то ли чем-то еще.

Мальчик затравленно улыбнулся ей и завертел головой. Было очень заманчиво пойти с этим веселым и смешным человеком, который умел превращаться в бабочек, но мальчик чувствовал, что, если он пойдет с ним, он уже никогда не вернется назад и, скорее всего, никогда уже не увидит маму. А она уже бежала к нему, словно опасаясь, что он сделает этот выбор.

– Мам, ты что?

Она подбежала к сыну и, прижав к себе, прошептала чуть слышно:

– Не знаю, Саша, что-то тревожно вдруг стало... Гроза приближается.

Мальчик, улыбаясь, тоже прижался к маме, затем поднял голову и спросил:

– Ты испугалась, что я уйду с этим дядей?

Мама удивленно посмотрела ему в глаза:

– С каким дядей?

Мальчик хмыкнул и, повернувшись, показал рукой в направлении горизонта. Там, уже далеко, маячила спина одетого в черное незнакомца, сливаясь с грозовой тьмой, заполонившей небо.

– Ну, вон он идет. Твой знакомый фокусник. Ты что, не видишь?

Мама, прищурившись, посмотрела вдаль, затем опять на сына и пробормотала растерянно:

– Что ты, Сашенька, какой дядя? Пойдем, сынок, в здание, а то сейчас дождь хлынет. Не успеет, наверное, до дождя наш поезд приехать.

Они шли по траве, подталкиваемые в спину упругими потоками холодного ветра, который предупреждал о грядущем буйстве стихии. Мальчик шел, держа маму за руку, и все думал, что же случится с тем человеком? Ведь он ушел прямо в центр грозы, где в поле даже негде укрыться от молний и дождя. Хотя для человека, который называет себя небом, землей и умеет превращаться в бабочек, скорее всего, никакая гроза не страшна. Но почему мама делает вид, что не видит его?

Мальчик иногда оборачивается назад, пытаясь рассмотреть вдали черную фигурку, но там действительно уже ничего не было видно. Только ветвистые разряды молний на темном небе. Началась гроза.

 

Николаев открыл глаза, и первое, что он увидел, был абсолютно белый потолок. Потом зрение стало различать на нем неровности и трещины. А потом пришли звуки. Над подполковником склонилась молоденькая медсестра в белом халатике и, облегченно улыбнувшись, снова исчезла куда-то.

Через несколько часов, когда из вен уже были удалены иглы капельниц и самочувствие позволяло присесть и разговаривать, в палату впустили Демина.

– Ну, как вы, Александр Васильевич? Порядок? – Капитан, как всегда, был бодр и весел.

– Да какой уж тут порядок? Жив, и ладно.

Капитан ухмыльнулся и присел на стул рядом с койкой:

– Хорошо еще, что вы этой гадости глотнули немного. Страшное дело!

Николаев тут же вспомнил свой странный сон, больше напоминающий какое-то виртуальное переживание или даже реальное воспоминание.

– Да-а, это точно. Страшное... – Он до сих пор находился под впечатлением этого невероятного видения. Будто на самом деле ненадолго вернулся в детство. Снова увидел маму.

– Что это за газ, установили?

– Пока нет, – Демин развел руками. – Нет достаточной дозы для токсикологического анализа. Только остаточные явления в соединении с органикой. В квартире все выветрилось, вы же сами окно настежь открыли. Взяли пробы из крови, вашей и Лагутина. У того еще срезы органической ткани и вытяжки, в общем, попробуем что-нибудь накопать. По косвенным признакам, очень сильный психотроп.

Николаев закрыл глаза и откинулся на подушку: «Надо же, как глупо все получилось...».

Капитан обеспокоено прошептал:

– Александр Васильевич, вам плохо?

Подполковник помотал головой:

– Нет, Паша, все нормально, устал только очень... «Духа» взяли?

– Ну-у, в общем, скорее да, чем нет.

Николаев удивленно посмотрел на капитана:

– В каком смысле?

Демин смущенно пожал плечами, и подполковник увидел на лице капитана гримасу испуга, облегчения и... уважения.

– Он восьмерых наших вырубил. Четыре трупа: двоих убил на чердаке, двое скончались от многочисленных внутренних повреждений. Я такого, Александр Васильевич, ни в жизни, ни в кино, ни в армии, ни в самых бредовых снах своих не видел. Демон какой-то, а не человек. Он как молния метался по двору, весь в черном, ниндзя хренов. Его не то, что на прицел поймать, увидеть-то сложно было. По двору как пантера носился. А ведь в «Титане» ребята матерые, но такого, говорят, тоже ни разу не видели. Сами из ступора до сих пор выходят.

– Паша, не тяни. Что с ним?

– Завалили, что же еще? Хотя случайно, в общем. Он уже на выход из двора пробился, еще секунда – и ищи-свищи ветра в поле. Темнота же кругом. Да тут этот ваш экстрасенс помог. Видимо, он что-то с ним сделал, потому что этот, в черном, замер и повернулся к нему, а тот заорал и на асфальт упал, тут наши снайперы и сработали. Три пули в него всадили. В горло, в грудь и в ногу. Так он и тут чертовщину устроил. Только что в кругу световом стоял – и нет его. Шарахнулся в сторону и исчез. Это с тремя пулевыми-то! В общем, его опять в свет, а он развернулся и руками взмахнул, метнул что-то, наверное. Прожекторы потухли, но снайперы его опять достать успели. У них же инфраоптика. Они в него еще две пули вогнали. Так, он завалился и еще метров пять прополз, как змей. В подвальное окно заполз, там его уже автоматчики, кажется, добили.

Николаев опять закрыл глаза. Разговор с капитаном его утомил, и что самое странное, был совершенно неинтересен. Перед глазами почему-то стояло зеленое поле и черная фигурка человека, уходящего вдаль.

– Что значит, «кажется»? Тело извлекли?

Демин опять замялся:

– Видите ли, Александр Васильевич, там от тела-то ничего и не осталось.

– Как это?

– Он себя сжег. Там, прямо в подвале. Выжег все начисто, только зола осталась. Спецы говорят – термитная шашка. Вот, только вот это и осталось. Да саблю нашли на газоне, в кустах.

Демин протянул Николаеву что-то темное, завернутое в полиэтиленовый пакет.

– Что это?

– Нож. Специалисты говорят – довольно редкая вещица, очень древняя. Вот здесь, видите, на рукоятке изображение двух грифонов, на волков похожих, и лезвие какое-то… необычное. Помните, вы рассказывали что-то про грифонов?

– Помню, – Николаев глубоко вздохнул. – Ты, Паша, иди, наверное, я отчет потом почитаю. А то что-то я совсем утомился.

Капитан понимающе кивнул, встал и направился к выходу.

– Паша.

Демин обернулся уже в открытой двери.

– А что с экстрасенсом?

– Мертв. Кровоизлияние в мозг.

– Ну ладно. Иди, – подполковник вяло махнул ему рукой и, как только дверь закрылась, снова сомкнул глаза. Ему все казалось, что пока еще из крови окончательно не вымыли физраствором этот странный психотороп, дарующий такие яркие видения, сон еще может вернуться. Тот сон. В котором были мама, мальчик и загадочный человек. И уж тогда нужно будет взять маму за руку и бежать туда, где сплошной стеной лил дождь, приминая к мокрой земле высокую траву. Бежать к горизонту, догоняя этого странного человека.

 

Часть 2

«ТЕМНЫЙ ВЕТЕР»

        

«Вопль бездны! Вой! Исчадия могилы!

Ужасный рой, из пасти бурь вспорхнув,

Вдруг рушится на дом с безумной силой.

Все бьют крылом, вонзают в стену клюв.

Дом весь дрожит, качается и стонет,

И кажется, что вихрь его наклонит

И оторвет, и точно лист погонит,

Помчит его, в свой черный смерч втянув».

Виктор Гюго.

 

Пролог

Изгнание дьявола (1953 год)

 

Свет фар выхватил из темноты два стальных щита, выполняющих функции заградительных ворот. Паук пару раз нажал клавишу клаксона, и из калитки выскочил охранник, прищурившись, разглядывая номер автомобиля.

Через минуту массивный черный автомобиль въехал на территорию дачи, которая по количеству охраны превосходила даже некоторые военные стратегические объекты. «Внешний» периметр охранялся солдатами из спецподразделения госбезопасности «Филин». Охрану «внутреннего» периметра обеспечивали офицеры из службы внутренней безопасности МГБ.

На пятачке перед большим деревянным домом, куда подъехала машина, зажглись осветительные прожекторы, и два офицера-телохранителя спустились с крыльца, встречая приезжих. Иноземцев подождал, пока один из охранников откроет массивную дверь, и вышел из теплого салона, встав на мокрую от недавнего дождя траву, осматриваясь. Темнота, стрекот кузнечиков, приторно сладкие запахи клумбовых цветов. Тишина и безмятежность. И все-таки... Что-то едва уловимое, словно микроскопическая вспышка света мигнула на мгновение в кромешном мраке и погасла. Какая-то крохотная деталь на заднем плане привычных декораций. Иноземцев глубоко вдохнул прохладный воздух, словно пробуя его на вкус, и, прищурившись, едва заметно покачал головой. Открылась вторая дверь, и послышалось восторженное: «О-о-о!». На ступеньку автомобиля встала стройная изящная ножка в вечерней туфельке на невысоком каблуке. Девушка удивленно осматривалась, зябко пожимая плечами и не решаясь покинуть теплый салон. Иноземцев усмехнулся и протянул ей руку:

– Добро пожаловать в мою берлогу. Она крайне редко встречает в своих стенах таких обольстительных дам.

Девушка кокетливо улыбнулась и осторожно спустилась на землю. Дверцы автомобиля захлопнулись, и он, рыкнув, исчез в темноте.

– Аня, проходите, не стесняйтесь. Нам нежелательно долго находиться в этой световой феерии. Да и вы замерзли, наверное?

Девушка кивнула, восторженно рассматривая дом, утопающий по верхние окна в густой листве берез и мохнатых ветвях голубых елей.

– Прошу. – Иноземцев пропустил ее в открытую вторым офицером входную дверь, и девушка впорхнула в длинный коридор, освещенный мягким светом матовых ламп.

– Располагайтесь, Анечка. Я сейчас приду.

Аня ответила ему легким взмахом точеной руки и скрылась в зале. Иноземцев проводил ее взглядом, еще раз с удовлетворением разглядывая стройную подтянутую фигурку. Предстоял шикарный «ужин».

Офицер на крыльце вытянулся перед ним по стойке «смирно», ожидая дальнейших распоряжений. Тут же на крыльце неслышно возник Паук – персональный телохранитель, водитель и исполнитель особо конфиденциальных поручений. Офицер охраны даже не заметил его появления, но для Иноземцева текучая походка своего незаменимого помощника отражалась на всех сверхчувствительных рецепторах нервной системы. Нервной системы демона.

Паук замер в двух шагах от Хозяина, презрительно разглядывая, вздрогнувшего при его внезапном появлении, охранника.

Иноземцев удовлетворенно кивнул и, обращаясь к офицеру, отдал необходимые приказания:

– Я хочу, чтобы сегодня вы все постоянно дежурили внизу. Понятно? Только внизу. Свяжись с комендантом объекта и отдай распоряжение относительно усиления режима охраны. Сегодня все должны быть начеку. Включите «Забор» и по всему периметру объекта – дополнительные посты с собаками. Все. Выполнять.

Когда они остались с Пауком вдвоем, Иноземцев облокотился на перила крыльца и, обращаясь к телохранителю, тихо проговорил:

– Юра, сегодня у нас будут гости. Они уже здесь.

Телохранитель неуловимо напрягся и мол