Глава 47. Поздний ужин с драконом

 

Костерок разожгли на крохотной полянке, а сама полянка находилась в месте всем известном, каждый там хоть раз бывал – «непонятно где» называется. Чуть вбок от башни, где их едва не утопили, и чуть прямее от пещеры, где едва не съели. Ирка, как проблемная девочка из неблагополучной семьи, для таких мест имела более емкое и выразительное название – но не при Айте же!

Айт был здесь – живой, здоровый и невредимый. Сидел на пеньке – настоящем. Свет костра выхватывал из полумрака Ирийских сумерек его лицо, чеканное и невозмутимое, как профиль древнего императора со старинной монеты. Непонятно, зачем тут сидела сама Ирка. Ее задача выполнена, осталось сдать Айта с рук на руки Дине с компанией – и валить домой, где у нее друзья и дела, где она хотя бы не чувствует себя лишней и ненужной, вот уж точно гостьей из чужого мира. Незваной. Интересно, есть тут подходящее для перемещения озерцо, чтоб не пришлось к хижине Пенька возвращаться? Раньше хоть об этом можно было Айта спросить, а теперь…

– Как ты понял, что не можешь контактировать с водой? – спросила Ирка.

На нее посмотрели именно как на назойливую гостью, да еще и умудрившуюся походя зацепить самую болезненную из проблем хозяев.

– Видишь же – не могу! – тоном «милочка, вы бестактны!» ответил он и повел ладонью над землей, точно подманивая прячущийся ручеек. У губ его прорисовалась горькая складка. Ирке так хотелось разгладить ее кончиками пальцев и чтоб он улыбнулся… и это желание удивительным образом сочеталось с желанием врезать ему по башке, чтоб стряхнуть высокомерную мину! – Видишь? – он еще поводил ладонью, демонстрируя полное отсутствие результата. – За водой придется идти твоим слугам.

Пенек, собиравший хворост вокруг полянки, так и замер, рядом хвостатой статуей застыл кот.

– Они не слуги, а друзья, – мягко пояснила Ирка. – Мы с ними, считай, весь Ирий прошли.

Кот расцвел: если бы не посторонние, немедленно бы явился подставлять уши для чесания. Пенек бросил на нее быстрый взгляд, в котором Ирка подметила гордость… и, как ни странно, разочарование.

– То есть как только меня… увезли из твоего мира, ты сразу отправилась следом? – в голосе змея звучали… насмешка? сомнение? Ирка почувствовала, что предательские красные пятна вспыхивают на щеках. Он что, думает, она за ним бегает?

– Тебя увезли из моего мира, – надавила на последние слова Ирка и, старательно подражая его отстраненному тону, добавила: – Должна же я была разобраться. Хоть и не сразу. Отправилась не сразу…

– Что ж так? – тон стал еще более издевательским.

Он, похоже, считает, что она не просто за ним бегает – но еще и бегает недостаточно быстро!

– У меня, как и у тебя, есть обязанности, – сухо отчеканила Ирка и не выдержала – жалко, словно прося извинения, пробормотала: – Ты же понимаешь, я не имела права вот так уйти… – Она и без того постоянно мучилась совестью: и что не сразу бросилась ему на помощь, и что все‑таки бросилась, оставив доверенные ей земли.

– Все такие обязательные, – с непонятной интонацией ответил он.

Ирка растерялась. А сам‑то? Он же понимает – она наднепрянская ведьма и должна… Или он только себя, Великого, понимает?

– Пришла как смогла, – и чуть не застонала от стыда. Высказалась, называется! Дескать, я очень занята, а ты, дорогой Айт, посиди в огненном кольце, пока я найду для тебя время!

– На мое счастье, – тем же размеренным тоном откликнулся он. – Без тебя я бы не выбрался. Сперва Великого Водного, героя и командира, Повелителя стихии и советника Владычицы нашей (да будет размах ее крыльев необъятен, как само небо), будто девицу, похищает обыкновенный огненный! – теперь в его голосе звучала откровенная издевка. – А потом приходит настоящая девица – и спасает! – с обжигающим презрением выдохнул он, и по его лицу пробежала судорога – гнева, боли, стыда…

«Ему же плохо! Очень‑очень! – поняла Ирка. – Он не знает, что делать, и так презирает себя, что в этой круговерти не понимает и не чувствует, когда делает больно другим!»

– Прекрати на себя наговаривать! – Ирка протянула руку и переплела свои пальцы с его. – Ты был ранен – у нас, между прочим, ракетами железные самолеты сшибают! Ты даже раненый дрался – и меня прикрыл, иначе бы меня убили! А тот огненный… – Ирка презрительно скривилась. – Какая отвага – драться с раненым, ах‑ах! Даже не сам – это ведь серокожий устроил ловушку, без магии Прикованного с тобой бы вообще не справились!

– Устроить ловушку лучше, чем, как безмозглый червяк, в нее попасться, – мрачно буркнул он и погладил обнимающие его ладонь пальцы Ирки. – Но я, конечно, благодарен, что ты обо мне так думаешь!

– Ты не один такой, Великие Огненный и Воздушный тоже попались. – утешила Ирка. – Сразу мы их освободить не могли… – а то бы от Пенька одни обглоданные косточки остались! – Зато теперь – запросто!

– Другие Великие тоже были в той башне? – вяло удивился змей. – Я… не обратил внимания. Думаешь, у тебя получится там, где у них ничего не вышло?

– Некоторым Великим неплохо бы знать один из основных законов чаклунства, так сказать для ведьм‑первоклашек! – язвительно сообщила Ирка. – Заклятие, неснимаемое изнутри, легко вскрывается снаружи! Огненного явно держат водой… – Ирка осеклась и опасливо поглядела на Айта. Он тут не помощник, раз больше… раз сейчас не может контролировать воду. – Ничего, главное – принцип, остальное на месте сообразим.

– Нет! – с диким криком он вскочил и попятился, обнимая себя руками за плечи, будто замерзал на пронзительном ветру. – Мы не можем… Я не могу вернуться в ту башню! Никогда! Ни за что!

Ирка растерянно переводила взгляд с него на Пенька. Как похоже… Каждый побывавший в той башне дрожит от одной мысли о возвращении. Даже Айт!

– Что с тобой там сделали? – напрямик спросила она. В глазах Айта мелькнул… страх? Совсем как у Пенька! – Какой силой надо обладать, чтоб схватить и держать троих Великих? Этот огненный, который тебя увез, – кто он? Ты ведь его узнал!

– Да? – рассеяно удивился змей. – Наверное, раз ты говоришь. Или нет? – Он впервые прямо поглядел на Ирку, увидел ошарашенное выражение ее лица. – Что ты на меня так смотришь? – драконий рык заставил содрогнуться полянку – с деревьев посыпались сухие ветки. – Я не помню!

– Тоже? – охнула Ирка, невольно оглядываясь в ту сторону, где осталась башня.

– А кто еще? – вдруг насторожился он.

– Дина… – обронила Ирка. Повелительница Грозы, которая не помнит, откуда узнала про Ирку и кто подсказал ей, как попасть в мир людей. И у которой в спальне стоит бонсай, так похожий на окружавшие башню деревья. – И… – Ирка повернулась к Пеньку, уже открыла рот…

– Есть и пить нам нечего, все припасы в Симуране у других господ змеев остались, которые за этого господина змея так переживали… – вдруг зачастил Пенек. – Так ежели господин змей Силой своей воды накачать не может, не соблаговолит ли по‑простому, ручками… или там лапками натаскать? – закруглил свое тарахтение он и щедрым жестом протянул кривенький, но вполне пригодный для дела туесок из коры. И когда только сделать успел? – Из ручья, – будто лишенный Силы водный змей мог и не знать, откуда обычные люди и не люди берут воду, добавил он. – А я б пока грибов набрал…

Змей воззрился на Пенька, будто с ним заговорил настоящий пенек, тот самый, на котором он сидел… и снисходительной улыбнулся, как взрослый, вынужденный общаться с умственно отсталым дитятей:

– Я не хожу за водой. Если вода не приходит ко мне сама, хватает человеческой обслуги.

Над поляной воцарилась недолгая пауза – Ирка сверлила Айта пристальным взглядом, но тот лишь невозмутимо улыбался.

– Я схожу, – процедила она, вырывая у Пенька кривобокий туесок. – Я все‑таки человек… не знаю, правда, как насчет обслуги. – И гордо зашагала прочь с полянки. Сейчас он ее окликнет, ведь не согласится же он, чтоб девушка таскала тяжеленное ведро… ну или туесок, когда парни есть!

За спиной захрустели ветки… Ирка обернулась с расчетливой неторопливостью – она ведь не ждет, что кое‑кто за ней побежит, вовсе нет – и некоторое время тупо разглядывала Пенька. В какой‑то момент она даже решила, что у нее зрительные галлюцинации – от голода, наверное. Вовсе не этот пень с ушами должен сейчас здесь стоять!

– Я же тебе говорил, что все они, змеи, – гады высокомерные и людей только за прислугу и держат!

– Лучше бы помолчал! Нечего за мной таскаться! – прошипела Ирка, и зашагала дальше по тропинке. А вот интересно, когда она в своем мире Айту ужин готовила, белье постельное приносила – он тоже считал ее человеческой прислугой?

– Девчонка не должна воду носить, когда рядом парень!

– Как галантно! – не оглядываясь, бросила Ирка. – В твоей деревне бабы за водой не ходили?

Пенек некоторое время молча сопел за спиной, наконец пробурчал:

– Так то бабы! – и тут же непоследовательно добавил: – Я за грибами!

Ирка ткнула пальцем в торчащие из‑под палой листвы шляпки:

– Вон твои грибы!

– Это ядовитые. – Пенек наконец оставил попытки отобрать у Ирки кривой туесок, сорвал с дерева широкий лист и начал плести что‑то вроде мешка, такого же кривого, как и все его изделия.

– А как ты их отличаешь? – Ирка посмотрела на Пенька подозрительно. С его талантом находить неприятности есть собранные им грибы занятие рискованное.

– В лесу грибов не знать – пропадешь! – не замечая ее сомнений, Пенек опустил в свою неуклюжую плетенку приглянувшийся гриб. – У нас вокруг деревни знаешь какой лес был! – В голосе его появилась неуверенность, как и всякий раз, когда он говорил о своем прошлом. Такая же неуверенность звучала теперь в голосе Айта.

– Не говори своему змею, что я тоже в той башне был. Не надо, – вдруг пробормотал Пенек и торопливо нагнулся за притаившимся под кустом грибочком неприятно‑розового оттенка.

– Что, и этот можно есть? – возмутилась Ирка.

– А что? – роняя розовое безобразие в плетенку, удивился Пенек. – Очень даже правильный грибочек!

Не знает она, какие грибы в Ирии правильные, но точно знает, что заставит кота проверить каждый – он же тоже местный житель! А если кот в грибах не разбирается, то лучше поголодать, чем в очередной раз попасть под «пеньковую удачу». Хотя есть хочется уй как! В животе звучно и переливисто забурчало. Хорошо, не при Айте!

– Голодная? – вскинулся Пенек.

– Приличные парни делают вид, что не замечают, когда девушка икает или у нее бурчит в животе, – проворчала Ирка.

– За приличного парня ты меня все равно не считаешь, – с неожиданным ехидством отбрил Пенек и сунул ей плетенку в руки. – Подержи! – и нырнул куда‑то под свисающие ветки. Там подозрительно захлюпало, зачавкало. Из‑под веток выполз перемазанный грязью Пенек – зато в сомкнутых ковшом ладонях он держал черно‑сизые ягоды размером с мелкую сливу.

– Ешь. Голодной ходить нельзя, – с уверенностью часто голодавшего человека объявил он. Ирка заколебалась… – Думаешь, опять чего не то? – Он криво усмехнулся, поднес ладони ко рту и губами подхватил ягоду. Ирка вдруг подумала, что вот невзрачный Пенек, а губы красивые – четко очерченные и очень… мужские, что ли… И тут же испытала острое желание заехать самой себе по лбу! Там Айт на полянке сидит, а она того… Пеньку в рот смотрит! Совсем очумела от стресса и голода!

Пенек сосредоточенно жевал, наслаждаясь процессом и не замечая Иркиного смятения. Она опасливо прикусила ягоду – в рот брызнул густой сладкий сок.

– Так это ж черника! Такая здоровенная?

– А какая еще она должна быть? – прочавкал Пенек.

Отвечать Ирка не стала.

– Давай нашим отнесем, – предложила она.

– Тогда сам сожру! – решительно сказал Пенек. – Обеспечивать твоему змею еще и десерт я не нанимался! – Он ссыпал ягоды Ирке в ладонь и двинулся на журчанье ручейка, срывая по дороге то один гриб, то другой.

– Какие ты интересные слова знаешь, – пробормотала Ирка. – В деревне каждый обед был обязательно с десертом?

Ага‑ага, вафли бельгийские с черникой ирийской!

– Ну знаю же откуда‑то! – разозлился Пенек.

Они все так злятся, кто оставил в той башне кусок своей памяти. Только, похоже, у Пенька кусок самый большой. Если он, конечно, не притворяется. А то его нынешняя решительность как‑то смущает…

– Ты так и не помнишь, зачем тебя увезли в башню?

Интересная там компания подобралась: трое из четырех Великих Драконов… и один Пенек. Хотя если он там был не единственный человек, а просто единственный уцелевший… то она не имеет право его выдавать. Даже Айту.

– Пусть твой змей вспоминает, – буркнул Пенек, вылавливая в траве очередной гриб. – А я и так соображаю, что ни за чем хорошим.

– Его ведь тоже… ни за чем хорошим, – напомнила Ирка.

– И как ты говорила – он не ноет! В отличие от меня. – Тон Пенька был едким, хоть металл прожигай. – Он просто сидит у костра с царственной печалью на челе! Ах, я потерял способность управлять водой! – полным загробного достоинства голосом сообщил Пенек. – И выражение лица… будто ему всю эту потерянную воду с другой стороны через клистир закачали! А ты вокруг него приплясываешь – вон, даже за водичкой побежала. Только потому, что у него смазливая морда… а иногда чешуйчатый хвост? Ирка, он же тебя не сто́ит! Совсем!

– А кто стоит? Ты? – обозлилась Ирка. Замечательная тактика – обхаять соперника у него за спиной, а сам – на его место!

Слабая улыбка, больше похожая на гримасу боли, точно примерзла к губам Пенька.

– Я так точно не стою, – и, не глядя на Ирку, с усилием, выдавил: – Ты необычная девушка. Я не думал, что во всем мире есть хоть одна такая!

«В вашем, может, и нет. Экзотикой беру!» – переполошенно крутилось в голове у Ирки.

– Тебе нужен… настоящий парень. Чтоб мог тебя защитить… в тех редких случаях, когда ты сама не справляешься! Справедливый, добрый, смелый… и чтоб ему хватало ума и сил не только влезть, но и выкрутиться из любой опасной ситуации. И чтоб понимал, какая у него девушка! – Пенек вскинул глаза на Ирку. – Я хотел бы быть таким парнем.

– Для меня? – прошептала Ирка. Пусть она никогда не думала о Пеньке как о парне, но… какая девчонка останется равнодушной, когда ей такое говорят? И смотрят горящим взглядом, под которым чувствуешь себя мороженым – в смысле, таешь…

– Если честно, то для себя! – грустно усмехнулся он.

Ирка невольно кивнула в ответ. Быть крутым надо в первую очередь для самого себя. Чтоб себя уважать. Не будет этого – ничего не будет, как ни старайся! А теперь он скажет что‑нибудь вроде: «Но мне таким никогда не стать…»

– И я когда‑нибудь таким обязательно стану, – спокойно сказал парень. – Мне не нравиться быть Пеньком!

– Не такой ты на самом деле и Пенек. Это я сгоряча, – смущенно пробормотала Ирка… и не удержалась: – Вполне так себе целый пень!

А может, и к лучшему, что не удержалась! Ирка невольно прижала ладони к горящим щекам. Совсем не нужно давать Пеньку надежду, что между ними могут быть хоть какие‑то отношения!

– Айт и есть такой парень, как ты говоришь! – очень мягким, почти извиняющимся тоном начала она. – Он же тоже полез тебя спасать от сыроедов! Он всегда был таким! – горячо воскликнула Ирка. – Он ради меня… И я ради него… – под скептическим, почти насмешливым взглядом Пенька она смутилась.

– Он был таким – или он тебе таким казался? – тоже очень мягко, как с тяжело больной, заговорил Пенек. – Может, ты просто хотела, чтоб он таким был?

– Сейчас я бы хотела, чтоб ты перестал лезть ко мне в душу своими драными лаптями! – огрызнулась Ирка. Нет, все же он Пенек – ничего не понимает своей деревянной башкой! – Мы за водой пришли? Так вон!

Пенек запыхтел, как обиженный еж, вырвал у нее туесок и полез в ложбинку под кустами, где журчал мелкий ручеек. Ирка слышала как он шипит сквозь зубы, когда ледяная вода ручья заливает ему ноги. Выбрался по осыпающемуся склону и поволок полный туесок воды на поляну. Вода хлюпала в туеске, хлюпала в расползающихся мокрых лаптях. Тощие лопатки оттопыривали рваную рубаху. Сейчас он казался еще более худым и измученным, чем во время их первой встречи в трактире. Ирка с раскаянием поняла, что их странствия вымотали парня окончательно. Неполное ведро кренило его на бок, пальцы, сомкнутые на скрученной из полоски коры ручке, побелели от усилий. Ирке ужасно хотелось забрать у него туесок… но она поглядела на его независимо выпрямленную спину и не осмелилась.

– Ну и что вы там делали вдвоем? – делано равнодушным тоном поинтересовался Айт.

– Грибы собирали, – растерянно отозвалась Ирка.

– Эту вот крохотную кучку – столько времени? – оглядывая высыпанные на широкий лист грибы, знакомо вздернул он бровь.

Ирка только хлопала глазами – он что?

– «Не ревнует…» – одними губами насмешливо шепнул Пенек, напоминая Ирке ее собственные слова. И тут же развил бурную деятельность – будто ему разом сил прибавилось. Промыл грибы, вытащенный из костра горячий камень отправился в туесок, кипятя воду. Ирка хмыкнула – она сильно недооценивала этого парня. Главное теперь его не переоценить. Пенек принялся нанизывать грибы на палочки над костром, а кот сидел рядом и провожал каждый голодным взглядом. Хоть он и кот, а в отсутствие лучшего друга – холодильника и грибочкам рад будешь. Желудок у Ирки снова заурчал, намекая, что и он был бы рад грибочку. Пришлось пересесть на другую сторону костра, чтоб Айт не услышал.

– Если мы не возвращаемся сейчас в башню, что делать будем? – прерывая молчание, спросила Ирка.

По лицу Айта пробежало выражение растерянности.

– Отправимся в Змеевы Пещеры? – неуверенно предложил он. – Доложим Матери‑Владычице, да будет воля ее над нами! Она обязательно наградит тебя за спасение Великого Дракона.

Кот сунул свою порцию за щеки, будто он хомяк, и попытался слиться с кустами вокруг поляны. Отважный Пенек торопливо протянул Ирке наполненную печеными грибами лист‑тарелку – сытный грибной дух защекотал ноздри. Ирка кинула ломтик в рот… и вместо почти драконьего яростного рыка только едко процедила:

– Наградит? Меня за спасение тебя? Что ж я в свое время не сообразила наградить тебя за спасение самой наднепрянской ведьмы, то есть опять‑таки меня! А также лучшей подруги наднепрянской ведьмы и еще всяко‑разно по мелочи. Но ты не сомневайся: как вернусь домой – за каждый подвиг обеспечу отдельную медаль! Надеюсь, мне хватит крышек от суповых кастрюль. В драконьем облике они будут тебе как раз по размеру.

– Я что‑то не то сказал? – Змей замер с кусочком гриба у губ. – Я просто думал… Ты могла бы с моей мамой познакомиться. Балы… охота… праздники… Все будут вертеться вокруг тебя – пусть весь Ирий знает, что ты в Змеевых Пещерах… ну и какая ты потрясающая! – торопливо добавил он.

– Слух обо мне пойдет на весь Ирий великий… – задумчиво перефразировала Пушкина Ирка.

– Тебе… не нравится? – совсем растерялся он.

– Как‑то не очень… – Это была не совсем правда, Ирка и сама толком не знала, понравилась бы ей местная светская жизнь, но что в Змеевых Пещерах она будет себя чувствовать вот уж точно как в змеином кубле, она ни секунды не сомневалась!

– Мы… могли бы хоть немного побыть вместе, – глядя в землю, пробормотал он.

Ирка смущенно уткнулась в свою «тарелку». Прав Пенек – злая она. Ну вот надо было сразу наезжать?!

– Только… – змей поглядел на нее с детской растерянностью. – Как же я долечу до Пещер, если не могу принять змеиный облик? А весточку с водой передать? Тоже нет… – он сбился на тихое бормотание, пальцы его сжимались и разжимались, точно он пытался нащупать водные нити – и бесполезно! Он казался совсем, абсолютно сломленным, точно с утратой Силы Воды потерял… все! Исчезли едкие шуточки, всегда заставлявшие Ирку хихикать, даже если одновременно его хотелось стукнуть, пропала спокойная властность, с которой он везде, даже в Иркином мире, брал командование на себя. Сейчас его поведение больше напоминало мажористого змееныша из Симураны, чем царевича Айтвараса, которого она знала. Ирка больше не чувствовала в нем ту самую широкую бронированную спину, за которой могла спрятаться даже она, ведьма и оборотень! И от этого хотелось выть! А больше всего бесил Пенек, у которого на физиономии было написано: «Говоришь, твой Айт немедленно включится в дело своего спасения? Ну‑ну…» И оттого, что Пенек молчал, становилось только хуже.

– Не надо нам оставаться на этой поляне, – неожиданно прервал молчание Пенек. – К башне близко.

– Боишься, что все‑таки туда вернемся? – огрызнулась Ирка, и ей тут же стало стыдно – не имеет она права на нем отыгрываться за собственную боль и… ну да, разочарование.

– Совсем не боюсь, – буркнул Пенек, и в невозмутимом его тоне и косом взгляде, брошенном на Айта, таился едкий сарказм. Ирка снова разозлилась. Как он смеет судить, если ничего не понимает! Он просто никогда не видел Айта другим! – Боюсь, что они за нами погонятся – те, кто поставил сыроедов башню охранять. А мы тут как на ладони, – закончил Пенек.

А ведь он прав – раз охрана была, значит, и те, кто ее поставил, вот‑вот могут появиться. Тем более что и охрана не слишком надежная – ускакали за первой попавшейся добычей, бросив ценных пленников. Живые деревья, растерзавшие в клочья память Пенька, и те сторожили лучше. Неестественно как‑то… Ирка передернула плечами и вслух заключила:

– Тем более отсюда надо убираться!

– Сейчас? – изумился змей, запрокидывая голову к потемневшему небу. – Ну ладно, кот, но вряд ли хилый человечек сможет выдержать ночной переход.

– Вряд ли царствующий змей хоть когда трудил ноги, бродя по лесам, – в тон ему откликнулся Пенек. – Или ты его понесешь? – невинно поинтересовался у Ирки Пенек. – Как положено человеческой прислуге?

– Замолчи… пень! – рявкнула на него Ирка. Как же быть: Айт не может перекидываться в дракона, а троих ей не унести!

– Обычно я ношу девушек – на спине или на руках, а не они меня, – отрезал змей и бросил быстрый взгляд на Ирку. Она смутилась – ну да, было… И ничего страшного, если бы один раз она понесла его, – только вот после выступления Пенька Айта к ней на спину и силком не затянешь! Но даже если уговорить Айта, перекинуться и улететь с ним, оставив кота и Пенька добираться своим ходом… Вдруг хозяева башни нападут на нее в воздухе? От драконов она не отобьется.

– Ирка… А у тебя плащ… который я тебе подарил… с собой? – вдруг нерешительно спросил змей. – А что, если ты его мне… – он снова замялся, точно не решаясь попросить, – …отдашь? Вдруг поможет? – просительно зачастил он. – Подтолкнет как‑то и я снова смогу перекидываться! – В его глазах было столько детской, беспомощной мольбы, что Ирке едва не задохнулась от жалости. – И мы улетим отсюда на драконьих крыльях!

– Конечно улетим. – мягко, как больному ребенку, ответила она. – И конечно я отдам тебе твой плащ.

– Так давай! – Он протянул руку, глядя на нее требовательными глазами.

Но Ирка только головой покачала. От того, что он просто завернется в свою старую шкуру, ничего не изменится. А она хочет во что бы то ни стало вернуть прежнего Айта – значит, пора принимать меры! Если она не может справиться сама – ей снова, как дома, придется обратится за помощью. В конце концов, в Ирии у нее тоже есть друзья!

– Где Дина и ее Алатырь‑камень, который убирает лишнее и возвращает подлинное? – Она рванула обкрученный вокруг пальца золотой волосок драконицы.

 

Глава 48. Сделать зме́ю МРТ

 

Легкий порыв ветра прошелся над поляной. Зашелестели кроны деревьев, затрепетал огонек костра. Пустой туесок упал набок и покатился – Пенек кинулся за ним в погоню. Ветер стих – и тут же побежал по поляне снова. И снова – точно его откуда‑то издалека гнали взмахи могучих крыльев.

– И правда погоня? – все еще дожидающийся возвращения плаща змей медленно опустил руку и поглядел в небо.

– Спокойно, – бросила Ирка. – Это свои. – Во всяком случае, она очень сильно на это надеялась.

– Ты… ты кого‑то позвала? – Змей вскочил на ноги, напряженно вглядываясь в темнеющее небо. – Зачем? Ты же знаешь, что среди змеев предатели, а вдруг…

– Я позвала не змеев, а змеиц. – Хотя ручаться за то, что среди них нет предательниц, Ирка тоже не могла. Просто… после странствия через Ирий она как никогда ясно понимала, что даже самый сильный среди людей ничего не может сделать один. Нужны союзники, нужны те, кому ты доверишься, и остается лишь надеяться, что они… нет, не то чтобы сильно любят тебя… а всего лишь хотят того же, что и ты.

– У тебя была связь с Диной – и та молчала? – От драконьего рыка посыпались листья с деревьев, рухнула переломившаяся ветка, а в глазах Айта багровым отсветом полыхнуло отражение закатного солнца в воде. – Что ты наделала, глупая девчонка! – Он схватил ее за плечи и встряхнул со всей драконьей дури.

– Эй, пусти ее! – заорал Пенек и бросился к ним, кажется, собираясь отбивать Ирку с туеском наперевес.

– Не лезь! – рявкнула на непрошеного защитника она и пристально уставилась в искаженное бешенством лицо Айта. – Отпусти… меня… немедленно, – раздельно сказала она. – И больше никогда так не делай.

– А не то что? – прорычал разъяренный змей. – Рассчитываешь справиться со мной, малышка Ирка? – и стиснул пальцы на ее печах так, что Ирка чуть из собственной кожи не выпрыгнула от боли.

Ах, значит, вот та‑ак!

– Это несложно. Например, ты иногда спишь, – льдисто улыбнулась она.

Айт взревел… глаза его закатились, и… он рухнул, едва не ткнувшись носом в костер.

– Что с тобой?! – бросаясь к распростертому на земле телу, вскричала Ирка. Она приподняла Айту голову – глаза змея были плотно закрыты, только легкое ровное дыхание позволяло понять, что он жив.

– Ну и чего ты с ним сделала? – задумчиво тыркая змея лапой, поинтересовался кот. – Только не говори, что не ты, у тебя глаза зеленым светятся.

– Не я! – тряся Айта, словно надеясь, что с него что‑то полезное посыплется, завопила Ирка. – Я ничего не делала! – Змей вдруг забормотал, дернул плечом, высвобождаясь из Иркиной хватки, и попытался прямо на земле свернуться калачиком. Слегка всхрапнул. – Он что… и правда спит? – Ирка изумленно глянула на одинаково тянущих шеи Пенька и кота. – Тогда почему не просыпается? Айт! – Тот всхрапнул еще убедительней и подсунул ладонь под щеку, устраиваясь поудобнее. – Где эта Дина, когда она так нужна?!

– Вон! – Кот ткнул лапой в небеса. – Только это не Дина, а мужик какой‑то…

В небе над поляной, отчетливо выделяясь на темном фоне неба, белоснежным крестом завис крылатый силуэт. На драконьей спине и правда сидел какой‑то высокий тощий парень! На полянке стало темно – распростертые белоснежные крылья и чешуйчатое брюхо накрыли ее, как крышка кастрюлю. Только светящийся ободок мерцал вокруг костерка, мерцала белая чешуя, и сверкали точно сделанные из алмаза когти! Порыв ветра опять прокатился по полянке, и парень в простой домотканой одежде, с грубо кованным мечом на поясе и уныло‑мечтательным выражением на вытянутой физиономии соскочил с драконьей спины. Драконьи крылья сложились, как крылья бабочки, очертания гигантского тела дрогнули, и в изящном прыжке на поляну приземлилась девушка с белыми, как облако, волосами. В небе над головами больше не простирались драконьи крылья – лишь чуть испуганно мерцали крупные, мохнатые, очень близкие звезды.

– Быстро я, правда? Повелительница Дъна сказала, ты позовешь. Я была ближе всех. – Белая Змея улыбалась. Вся она была такая… блестящая, глянцевая. Нежно‑розовые щечки, белые волосы облаком и белоснежные походные одежды – шелковые шаровары и рубашка с пышными рукавами, отделанная чуть розоватым жемчугом. То ли бело‑розовая зефирина, то ли подсвеченное рассветным лучом облако в летнем небе. Но Ирка смотрела не на нее, а на тощего парня:

– Сент‑Джордж? Которого я из зеркала вывела? Но… он же давно должен был развеяться! Свеча не может столько гореть!

– Не стоит недооценивать змееву силу. Один визит к знакомой огненной змеице – и эта свеча будет гореть, сколько мы пожелаем. Они такие милые – делают все, что мы попросим! – проворковала Белая Змея, оборачиваясь к своему спутнику. Тот неуверенно улыбнулся.

– Но они же не настоящие! Всего лишь отражение ваших собственных мечтаний, – пробормотала Ирка. Она все еще была здорово ошарашена.

– Так в том же и прелесть! Нам очень понравился твой дар… ведьма‑хозяйка, – чуть насмешливо улыбнулась змеица, давая понять, что теперь она знает, кто такая Ирка. – Я смотрю, человечек, которого тебе подарила Повелительница Дъна, все еще при тебе. – Ирка и Пенек одновременно покраснели, Ирка сама не знала от чего: то ли от злости, то ли… – Что на это скажет Великий Айтварас? – продолжала посмеиваться Белая Змея.

– Вообще‑то сейчас он помалкивает. – Ирка шагнула в сторону, открывая лежащего на земле Айта.

– О‑о! – Белая Змея забыла и про Сент‑Джорджа, и про Пенька. Не беспокоясь о белоснежных одеждах, она рухнула на колени рядом с бессильно раскинувшимся на земле парнем. – Я никогда не видела его… так близко! Какой же он все‑таки… красивый! Подожди‑подожди! – она отмахнулась от дернувшейся Ирки. – Подожди! – змеица начала раскачиваться как в трансе. – Да, вот так! – и она восторженно продекламировала:

 

Как день,

Очи его светлы,

Как сон,

Губы его горды,

Как быть?

Прошлого не обмануть,

Как крик,

Сбывшегося не вернуть,

Как хрип

Нельзя повернуть назад.

Какая боль… –

 

змеица защелкала пальцами, подманивая непокорную строфу…

– Словно бы вилкой в зад! – рявкнула Ирка.

– А‑а‑а! – гневно вскричала Белая Змея. – Ты… ты… – она еще пощелкала пальцами. – Словно… Точно… Неточно бы… – Она яростно встряхнула пушистыми волосами, из ее ноздрей вырвались две тонкие струйки пара. – Все испортила! Должно было получиться прекрасное стихотворение! О несбывшемся и ушедшем, и о том, что обратно в сброшенную шкуру дракона не засунешь!

– Было чему сбываться? – недобро поглядывая то на Айта, то на змеицу, поинтересовалась Ирка. – Если ты его раньше даже вблизи не видела?

– Но мечтать‑то я могла! – с достоинством сообщила Белая Змея. – А тут такой случай – лежит, ничего не видит, ничего не слышит. Кстати, а почему он так лежит?

– Взял и упал! – чувствуя, что сейчас у нее начнется истерика, выпалила Ирка.

– Сейчас посмотрим, сейчас поглядим… – забормотала змеечка, снова устраиваясь у головы Айта, – теперь на физиономии у нее был написан интерес юного натуралиста, с научно‑познавательными целями отрывающего бабочкам крылья, а ящеркам хвосты. Протянутые к его лицу руки превратились в когтистые драконьи лапы – разве что небольшого размера. Из‑под когтей ударили струйки пара, так что змеечка стала здорово напоминать работающий утюг. Змей глухо вскрикнул и задергался, не просыпаясь.

– Ничего не понимаю, – змеечка убрала руки‑«утюги». – Он просто спит. – Она потянулась нежными розовыми губками к Айту, и прежде, чем Ирка успела поинтересоваться, что змеица затеяла, гаркнула во все драконье горло прямо у него над ухом. Если раньше с деревьев сыпались ветки и сучья, то теперь на поляну рухнуло дерево. Змеица недоуменно похлопала ресницами. – Но не просыпается. Странно. Я такого еще не проходила.

– Двоечница, – стуча ладонью по оглохшему уху, буркнула Ирка. Кот забился в объятия Пенька, и теперь оба прятались под ближайшим кустом и дружно позыркивали оттуда испуганными глазищами.

– Пока не уснул, с ним все было в порядке? – поинтересовалась Белая Змея.

– Еще как не в порядке. – буркнула Ирка. – Он вообще ведет себя совсем не так… как должен.

«Если ты, конечно, не выдумала, как он вел себя раньше», – напомнили живущие в душе сомнения.

– Ой, все парни такие! – с видом умудренной опытом дамы вздохнула змеица. – Заведи себе зеркального. Ты же можешь!

– Но не хочу, – поглядывая на невозмутимо торчащего неподалеку Сент‑Джорджа, отрезала Ирка. – Человеческие девчонки тоже часто мечтают, чтоб парень был не настоящий, со всеми его личными прибабахами и тараканами в голове, а такой… как ты сама себе придумала. На этом у нас все женские романы построены. Только ведь… парня у тебя на самом деле нет. Есть ты сама… и сама ты. Одна.

Белая Змея серьезно задумалась… а потом решительно тряхнула волосами, так что те разлетелись, как разметанное ветром облако:

– Эти твои настоящие парни нравятся мне все меньше! Тараканы в голове – фу! И что, при этом самом прибабахе… они не дохнут?

– Прибабах – он, знаешь ли, не тапок. Ты удивишься, как замечательно прибабах уживается с тараканами. А еще Айт больше не может становиться змеем и управлять водой! И память у него как решето, по принципу «тут помню, тут не помню…».

Белая Змея метнула на Ирку испуганный взгляд и снова принялась водить ладонями над спящим змеем – струйки пара вились вокруг него, заползали в нос, касались век, губ, плеч, груди.

– Что я могу понять по спящему сознанию? – в отчаянии вскричала она. – Я даже снов его сейчас не вижу! У Повелительницы Дъны тоже такое было…

И у Пенька. Ирка закусила губу. Она не имела права закладывать парня, ведь он так боится и ненавидит змеев. А как же Айт?

– Я был в той башне. – Пенек стоял рядом с Белой Змеей и бестрепетно глядел в глаза вскинувшейся драконице. Тощий, встрепанный, в драных лаптях и лохмотьях, он казался сейчас исполненным достоинства. – Мое прошлое тоже как в тумане. А‑а!

Змеечка рванула его за руку и, повалив на землю рядом с Айтом, окуталась паром, как выкипающий чайник.

– Это ты хорошо попался! – донеслось сквозь паровой туман.

– Он не попался! – разозлилась Ирка. – Он тебе сам сказал! А мог и не говорить! Так что повежливее.

Пенек избавил ее от выбора между двумя «неправильно» – предать его или предать Айта. Пенек‑то он Пенек, но за их долгий путь он выручал ее не меньше, чем она его. Все в этом Ирии наперекосяк: могучие Великие змеи ведут себя как мажористые подростки, самовлюбленные ведьмы постоянно ошибаются и влипают в неприятности, а беспомощные Пеньки оказываются способны на подвиг. Хм. Все как у людей!

– Фуууу! – Белая Змея шумно выдохнула, из чайника превратившись в сбрасывающую лишний пар кофемашину, и поднялась, бережно отряхивая руки. Пенек торопливо сел, поглядывая на гламурную змеечку как на опасного «медицинского» маньяка – вдруг она ему третью руку пришить захочет или второй нос? Только Айт продолжал безучастно дрыхнуть, не обращая внимания на происходящие вокруг события. – У человечка вовсе не потеря памяти! – явно гордясь результатами своей работы, со скромным достоинством сообщила змеечка. – Это лишение сути!

– Для незнакомых с местными терминами можно поподробнее? – осторожно поинтересовалась Ирка.

– У каждого своя суть. Вот я, например, если перестану проливаться на землю целительным дождем – зачем я стану нужна? Мир отторгнет меня, перестанет замечать как ненужный бессмысленный мусор!

– Такое и у людей есть, – кивнула Ирка. – Кто‑то – врач, кто‑то – инженер, некоторые вот… ведьмы.

Белая Змея одарила Ирку взглядом из серии «примазываются тут всякие» и продолжила:

– Иногда змеи так и не находят своей сути. А еще бывает, хоть и редко, что змей утрачивает суть. Обычно это случается с правителями, когда они забывают, что власть всего лишь инструмент для блага мира и его обитателей… и начинают просто получать удовольствие. Они меняются. Становятся другими.

В Иркином мире это случалось сплошь и рядом. Когда врач больше не хотел, чтоб его пациенты выздоравливали, а хотел только досидеть до конца смены. Инженеру становилось лень придумывать новые механизмы. Бизнесмен забывал, что в переводе с английского business – это «дело». Ну а уж правители! Такое впечатление, что они жаждут поскорее от этой самой сути избавиться!

– Здесь мы имеем что‑то вроде стены, насильно отгораживающей суть, – лекторским тоном продолжала Белая Змея, указывая на Пенька как на наглядное пособие. – Чем глубже эта суть, тем важнее она для змея… ну ладн<