Как заставить принцессу краснеть .

 

Кризалис, удостоверившись, что с Селестией все в порядке, смогла все же вернуться к себе в комнату. Ворвавшись в свои владения, словно ураган, она тут же повалилась на подушку. На свое несчастье, Сомбра лежал именно на ней, поэтому он оказался схвачен в железные тиски.

- Эй, Кризалис, ничего, что я здесь лежу? – недовольно спросил единорог, ворочаясь под ребристым брюхом королевы.

- Я устала, – буркнула Кризалис. – Тия заболела, и я вызвалась ухаживать за ней.

- Почему же? – оскалился жеребец. – Она нам обоим принесла немало неприятностей, а ты еще бегаешь перед ней на задних копытах!

- Говори за себя, мелкий разбойник! – оборвала его перевертыш. Сдвинувшись в сторону, она перевернулась набок и высвободила бывшего короля. – И ты уже изрядно поднадоел мне своими разговорами на эту тему! Твой моветон уже не актуален, пойми это! Иначе я попрошу Тию расселить нас.

Сомбра с недовольным видом отодвинулся дальше. Кризалис знала, как манипулировать жеребцом. Особенно это ее “Я отселюсь от тебя”!

- Что, не хочешь, чтобы я бросала тебя? – радостно улыбнулась королева. – Ну же, обними меня!

- Чего?! – спрятал передние копыта за спину жеребец. – С какой это стати?

- Ну, я ведь питаюсь любовью других, конкретно, любовью Селестии, а сейчас она заболела, и я голодаю… Есть я хочу, понимаешь?

- А мне-то что?

- Вот ты гад бессердечный, – обиделась Кризалис. – И не я отселюсь от тебя! Я тебя выселю! – она ударение на слове “Тебя”. – Выселю!

- А это уже шантаж, – укорил кобылицу жеребец.

- Чего только не сделаешь ради пропитания, верно? Так что замолчи и обними меня со всей искренностью, на которую способен!

Сомбре ничего не оставалось, окромя как подойти к Кризалис с протянутыми копытами и заключить ее в свои объятия. Королева в ответ тоже сомкнула свои дырявые копыта на шершавой спине жеребца.

- Вот так, прекрасно, а теперь сиди и не дергайся, – удовлетворенно промолвила чейнджлинг.

- Не понимаю, – Сомбра уткнулся носом в грудь Кризалис, – каким образом это утолит твой голод.

- Вот и прекрасно, меньше – крепче спишь!

- Меня терзают по ночам кошмары, проклятая Луна специально насылает их на меня.

- Я бы на ее месте убила бы тебя, а не кошмарами пугала! – Кризалис еще сильнее сжала единорога.

- Вот поэтому я и сказал сам себе, что больше не буду никого любить в своей жизни! От этих отношений одни неприятности! Мой гениальный план по захвату Кристальной империи полетел в тартарары, и я оказался заточен в ледяную корку на тысячу лет! И второй раз тоже! А потом эта Луна, гори она синим пламенем, снова отыскала меня и привела с собой Селестию! Почему они не могут просто взять и забыть меня, всего-то и делов? Почему они заставляют меня испытывать страх и унижение? Я проклинаю тот день, когда встретил Луну! Ведь я был совершенно обычным единорогом, пока Луна не показала мне, что такое власть и как она приятна! Это она во всем виновата, это она виновата, что я стал таким! И она расплатилась за это тысячью лет на спутнике! И вот опять! Что день грядущий мне готовит? Я могу и вовсе не проснуться, стоит этой тиранке сновидений убить меня во сне! И все запомнят меня как жестокого тирана Сомбру, и никто даже слова хорошего не проронит обо мне! Я совсем не такой, я просто слабохарактерный пони! На самом деле я добрый и очень ранимый… Эй-эй-эй, постой-ка! – он отпихнул от себя Кризалис и зло оскалился. – Ты чего это наделала?! Ты в своем уме?!

- Так-так, великий и ужасный тиран Сомбра! – Кризалис легла на подушку и похлопала по своему животу. – Вот я и узнала все о тебе! А всего-то надо было набросить на тебя магическую сеть правды, ха-ха-ха! Глупый, глупый Сомбра, нельзя при мне быть таким доверчивым, я не так проста, как кажусь!

- Кризалис, я ненавижу тебя! – воскликнул от негодования король. – Помирай с голоду, я больше не буду кормить тебя! Конечно, давай, унижай меня дальше! Я здесь пустое место, никто ко мне не прислушивается! Все сторонятся меня, считают недопони, кровавым деспотом! И ты можешь сколько угодно издеваться надо мной, все будут только рады! Когда-нибудь я сбегу отсюда и уеду в другое место, подальше от всех вас, сволот!

- Или ты можешь изменить отношение всех к себе! – предложила другой вариант Кризалис. – Хорошие дела красят даже самого ужасного пони. Прекрати обзывать всех, прекрати лезть в драки, прекрати говорить, что когда-нибудь ты свергнешь принцесс и всех убьешь. Это для начала. Поухаживай за больной Тией, увидишь, она изменит свое отношение к тебе. И не говори больше ни слова о Кристальной империи, чтобы не злить ее.

- Ты так думаешь? – Сомбра накинул на себя свою мантию и поднялся. – Пока я в такой близости к Селестии, я не должен наставлять ее против себя же.

- Молодец, хоть в чем-то я тебя убедила. Однако не жди, что Тия бросится к тебе с распростертыми объятиями. Дай ей время, и она увидит, что ты абсолютно безопасный жеребец. Понял, нет?

- Понял, – кивнул головой единорог. – Я сейчас же пойду к ней и спрошу, нужно ли ей что-нибудь.

- Запомни: у тебя жесткая конкуренция в виде Луны, ха-ха! – хохотнула Кризалис. – Ведь они с Тией тоже на иголках сейчас. И Луна теперь готова сделать все, лишь бы заслужить прощение старшей сестры.

- В таком случае, я точно проиграю! – с горечью промолвил Сомбра. – И все же я попробую!

 

Сомбра, который вмиг перехотел ненавидеть Селестию, достиг двери в ее комнату и немного приоткрыл ее. В потемках он разглядел двоих пони, который стояли перед кроватью. Очевидно, на ней лежала Тия. Тут один из силуэтов развернулся и стал идти к двери с явным намерением покинуть комнату. Единорог отскочил назад и дал проход Барегару. Бросив короткий взгляд на бывшего короля, красно-белый жеребец повернул направо и неторопливо зашагал по своим делам. Сомбра снова прильнул к дверному проему, не решаясь войти в одно помещение с Тией и Луной. Ведь наверняка это Луна: больше некому. “Будь, что будет!” – решил жеребец и, толкнув рогом дверь, вошел в комнату и остановился на пороге.

- О, Сомбра, привет! – Луна как раз вытащила пустую ложку изо рта Селестии. – С чем пожаловал?

- Я-я… – заикнулся темно-серый жеребец. – Я… Эм… Пришел узнать, как здоровье Сел-лестии…

- Боюсь тебя расстроить, но Селли еще не померла! – улыбнулась ночная принцесса, отправляя в рот старшей сестре очередную ложку с супом. – Селли, я не могу больше оставаться с тобой, извини, просто из-за переживаний о тебе я напрочь забыла об обещании, которое дала Алексию! Мне кажется, он готов придушить меня за мою тормознутость, поэтому я, пожалуй, полечу к себе и приготовлю царевичу его блюдо! Давай, выздоравливай!

- Пока, – огорченно промолвила белая кобылица.

- Пока, Сомбра! – Луна обошла жеребца и вышла в коридор. Еще некоторое время раздавалось цоканье ее накопытников, и все стихло. Сомбра продолжал переминаться с копыта на копыто в дверях.

- Сомбра, ты чего пришел? – Тия повернула голову и посмотрела на единорога. – Узнать, как мое здоровье? Плохо, очень плохо! Горло болит, глаза слезятся, насморк, а еще я не могу дотянуться до супа! Луна, как видно, не знала, что я не могу пока что пользоваться магией. Позови Кризалис, пожалуйста.

- Я… Я сам могу покормить тебя! – вызвался Сомбра. – Хорошо?

- Хм, ну, хорошо, – поднялась выше аликорн. – С чего вдруг такая доброта? Ты же вроде ненавидишь меня или я что-то упустила в наших отношениях?

Единорог прыгнул на стул, который стоял рядом с кроватью, и взял в копыта тарелку. Поскольку магии у него не было, он взял ложку в рот и зачерпнул немного супа. Вытянув шею, жеребец скормил порцию Селестии. Тия недоверчиво покосилась на Сомбру и пожевала губами. Разбуженный Варьетте заворочался под ее боком, подергал ушками и снова заснул.

- Ты не ответил на мой вопрос, – напомнила Селестия.

- Я решил исправиться! – нехотя ответил король. – Я не хочу чувствовать себя изгоем здесь! И если Кризалис заслужила хорошее отношение к себе, то почему… Я не могу?

- М-м, ничего себе! – принцесса снова съела ложку супа, испытав во второй раз чрезмерную близость мордочки Сомбры. – Эх, Сомбра, я всеми четырьмя копытами “За”. Я помню тебя ветреным и взбалмошным жеребцом, надеюсь, прежний ты вернешься. Отвлекись на что-нибудь… Или кого-нибудь! – хитро улыбнулась аликорн.

- Ты про что?

- Про Кризалис. Присмотрись к ней лучше, уверена, она тебе понравится.

- Она сильно переживает оттого, что у нее нет любимого пони, – припомнил истерику чейнджлинга темный единорог. – Ты… Ты предлагаешь мне… К ней? Ты в своем уме? Я не хочу больше наступать на те же грабли! Один раз я спутался с Луной, в итоге мы оба конкретно пострадали! Я не хочу… Так… Больше…

- Ты переживаешь больше за себя или за Кризалис?

Такой вопрос поставил бывшего правителя Кристальной империи в тупик. Чтобы тщательно все обдумать, он в безмолвии принялся кормить принцессу. Наконец, тарелка оказалась пуста, а Сомбра так и не придумал ответа.

- Когда ты смотришь мне в глаза, у меня мурашки по шкуре бегут, – закрыла глаза Тия, не в силах больше выдерживать сверлящий взгляд единорога. – Сомбра, если ты хочешь, я могу снять с тебя твою темную оболочку. Ты снова станешь обычным голубоглазым темно-серым единорогом с черной гривой и хвостом. Даже Кризалис перед тобой не устоит! – она открыла глаза и сощурила их. – Знаешь, я тебе верю. Это первый раз, когда ты совершенно искренен. А это значит, что ты готов окончательно расстаться со своим ужасным прошлым… Я сотру тебе память, и ты забудешь о Кристальной империи и всех тех расправах и унижениях, которые ты учинил над его жителями.

- Стереть мне… Память? – скрестил передние копыта на груди Сомбра. – Селестия, а если что-то пойдет не так?

- Я знаю, что делаю, поверь мне, – Тия вытащила левое копыто из-под одеяла и положила его на лоб жеребцу. Сомбра зажмурился и стиснул зубы, но ничего не произошло. – Дай мне время оклематься, и я сделаю тебя самым счастливым пони на свете. Спасибо, что накормил, а теперь я хочу отдохнуть…

- Я хочу, чтобы ты сделала это сейчас! – единорог прыгнул на кровать к Тии. – Я хочу забыть о прошлом и начать жизнь заново! Ну же, Селестия, сделай это! Темно-серый единорог, черная грива, голубые глаза… Я вспомнил прежнего себя! Ты помнишь мой первоначальный облик, не может быть!

- Я все о тебе помню, Сомбра, – Селестия вздохнула, осторожно встала с кровати и подозвала единорога к себе. – А еще я помню, что сделало тебя таким… Больше я такого не допущу, поверь мне. Ты точно решился? Ты лишишься регенерации, своей силы…

- Я делаю это ради Кризалис, – твердо промолвил жеребец.

Солнечная принцесса наклонилась и коснулась заряженным магией рогом лоб Сомбры. Из-за закрытых глаз она не увидела яркой вспышки, но отчетливо уловила ушками тихий вскрик. Вскрик был явно не Сомбры… Точнее, не нынешнего Сомбры. Тонкий, ясный, дребезжащий. Кобылица подняла голову и с трудом открыла замутненные слезной пеленой фиолетовые глаза. Протерев их, она проморгалась и смогла наконец увидеть лежащего на полу маленького темно-серого единорога с черной растрепанной гривой и хвостом, который елозил туда-сюда. И тут он открыл свои большие глаза с томными голубыми зрачками. Два зрачка остановились на Селестии, и пони сжался в комок прямо на ковре.

- Бар… Барегар! – слабо крикнула Селестия, повернувшись к открытой двери. – Барегар!

- Что случилось? – в комнату забежал будущий муж Тии. – Ты почему не в кровати? Кто это? – он кивнул в сторону Сомбры, который мотал головой из стороны в сторону, разглядывая Барегара и Тию.

- Отнеси Сомбру к Кризалис и… Предупреди, чтобы она не говорила ему про… – она покосилась на серого жеребца. – Кристальную империю, – прошипела она на ухо Барегару, после чего улеглась в кровать и прижала к себе Варьетте.

- Сомбра? Это мое имя? – тревожно спросил единорог. – Кто вы такие?

- О боги, Тия… Ты неплохо прокачала Сомбру, – поднял брови от удивления красно-белый жеребец. – Ходить можешь?

- Кажется, да… – Сомбра, пошатываясь, поднялся и едва не упал, но Барегар попридержал его и повел в комнату к Кризалис.

Кризалис была в крайней степени удивлена, узнав, что этот крошечный единорог – бывший Сомбра. Барегар шепнул ей на ухо про запрет и ушел, оставив их наедине. Кобылица в нерешительности встала перед серым жеребцом, который смотрел на нее совершенно пустыми, но очень красивыми глазами.

- Они сказали, что меня зовут Сомбра, – неуверенно промолвил он, глядя в глаза перевертышу.

- Гм, гм… – у Кризалис даже верхняя губа нервно задергалась от такого потрясения. – А меня зовут Кризалис, и мы с тобой живем в одной комнате с недавних пор. Невероятно…

- Что такое? – единорог огляделся по сторонам и поправил сбившуюся челку. – Что-то не так?

- Да нет, все так, даже очень так! – приободрилась королева. – Ого, Сомбра, ты… Ты… Такой… Необычный, что ли…

- Ну, – Сомбра еще ближе придвинулся к Кризалис и неуверенно дотронулся своим копытом до ее дырявого копыта, – ты тоже… Странно выглядишь. У тебя копыта в дырках…

- Это не дырки, а отверстия для вентиляции! – королева одернула свои конечности. – Эй, Сомбра, ты что, совсем-совсем ничего не помнишь из своей прошлой жизни?

- А что, есть что вспомнить? – спросил жеребец.

- Да. Ты меня кормишь своей любовью! – выдала коварная Кризалис.

- Как я могу кормить кого-то любовью? – не понял единорог.

Кризалис подманила к себе жеребца и ласково погладила его по спине. Затем она резко стукнула его, и от Сомбры отделилась ярко-красная магическая субстанция в виде сердечка, которую королева бережно подхватила и продемонстрировала ему же. Темно-серый единорог с неподдельным изумлением посмотрел на свою же любовь к Кризалис.

- Поверить не могу, твоя любовь теперь чиста как стеклышко! – Кризалис сама удивилась добыче. Быстро выпив его своими клыками с канальцами, она вытерла копытом губы. – Ну как, я тебя убедила?

Тогда Сомбра отодвинулся от нее и весь напрягся. Сделав большое усилие, он сотворил в воздухе огромное сердце, размером примерно с него же. Подхватив его, единорог робко протянул его Кризалис. Перевертыш переняла тяжелую порцию пищи и положила ее перед собой. Первый раз она видела, чтобы кто-то для нее воспроизвел столько любви за один раз. Причем для настоящей ее, не поддельной. Кризалис подняла глаза на Сомбру, который сидел, смущенно теребя в копытах собственный хвост, и сказала:

- Я даже и не знаю… Спасибо.

- Это твой ежедневный рацион? – спросил Сомбра. – Или тебе еще нужно?

- Раньше это не дотягивало даже до месячного рациона, – прошептала никак не могущая оправиться от шока Кризалис. – Ты не мог просто взять и создать это! Как?

- Я просто решил, что… Мне не жалко для тебя своей любви, да и любить мне, по большому счету, некого пока что, только ты заговорила со мной… И я увидел, что ты настроена дружелюбно ко мне, тем более, ты говорила, что я и до… Потери памяти кормил тебя. Честно, я совсем не помню из своей прежней жизни… Скажи, она стоит того, чтобы я снова ее вспомнил?

Кризалис поджала губы. В ее копытах находился такой деликатес, которого она в своей жизни не видела, и все ее мысли были поглощены только им. Сглотнув слюну, королева еще сильнее прижала к себе сердце Сомбры.

- Сомбра, у тебя появился второй шанс прожить жизнь так, чтобы любить и быть любимым в ответ, а большего, поверь, и не надо, – ответила она в конце концов.

- Значит, мне специально стерли память, потому что я совершил плохие поступки? – предположил темно-серый единорог.

- Тебе стерли память потому, что ты сам попросил это сделать, – наугад ответила Кризалис и оказалась права. – Так что, Сомбра, будь паинькой, и все ответят тебе тем же. У тебя, кстати, выходит очень хорошо!

Жеребец осторожно перебрался на подушку к Кризалис и сел на краешке, пока чейнджлинг, впившись зубами в упругое красное сердце, высасывала из него питательную жидкость, именуемую простым, коротким, но очень емким словом – любовь.

 

***

 

- Так, ладно, я готова! – Луна сбросила с себя нагрудник, корону и накопытники и надела белый фартук. Далида тоже красовалась в такой же одежке, готовая помогать ночной принцессе. – Сначала заделаем тесто!

- Хм, как скажете, принцесса, – бирюзовая единорожка положила пакет с дрожжами на стол и посмотрела на Луну. – А что за хлеб-то?

- Белый! – ответила кобылица, орудуя ложками и стаканами. – Понадобится много муки и воды!

- Не беспокойтесь, водопровод есть, мука тоже, – Далида вытащила тяжелый полный пакет с мукой и заполнила ею десять крупных стаканов, которые протянула Луна. Одиннадцатый стакан принцессы забрала. Затем единорожка остальные шесть стаканов заняла очищенной водой из-под кувшина с фильтром.

В это время Луна растопила немного сливочного масла, которое вылила в последний свободный стакан. Потом она принялась за дрожжи. Проделав необходимые манипуляции, она оставила их подниматься, а сама перешла к основному делу.

- Ладно, Далида, ты можешь идти, дальше я сама, – бросила она единорожке.

- Ну, как хотите, зовите, если что, – Далида сняла фартук и ушла из кухни в гостиную.

Луна отыскала большую кастрюлю, вылила туда оставшуюся воду, масло, добавила соль и дрожжи и принялась месить, попутно высыпая стаканами муку. Как только она почувствовала, что тесто готово, она накрыла его крышкой и поставила рядом с печью, чтобы оно поднималось. Вот теперь Луна могла немного отдохнуть от работы.

- И все же я очень способная хозяйка! – похвалила она себя, вертясь перед зеркалом на стене. Смахнув капельки пота со лба, кобылица принялась строить самой себе смешные рожицы и весело хихикать. – Привет, Лайт! – она поспешно отбежала от зеркала и состроила строгую мину. – Это ты взяла книги из моей библиотеки?

- Да, я! – призналась единорожка. – Я хочу, чтобы мы изучали их! Можно… Сегодня… Вечером? – робко добавила она.

- Конечно, занятия по расписанию, Лайт! Вот накормлю Алексия, выпровожу его и освобожусь окончательно!

- А Растро уже вступает со мной и Шуппе в диалог! – похвалилась единорожка. – Он такой забавный!

- Ты снова сидишь с ним? – снисходительно улыбнулась Луна. Заметив, что тесто начало подниматься, она живо затолкала его обратно и снова поставила на прежнее место.

- Хи-хи, мама постоянно забирает его в гостиную, но он опять прибегает ко мне и даже прячется под кроватью! – хихикнула Лайт. – Мы с Шуппе собираем новую мозаику, и он тоже хочет присоединиться к нам!

- Что ж, я рада, что Растро приобщается к таким логическим играм, – еще шире заулыбалась ночная принцесса. – А что, Лайт, каникулы не хочешь? Я тебе еще не надоела своими уроками?

- Нет, я не хочу каникулы, наоборот, я хочу еще больше занятий! – горячо возразила желтая кобылка. – Вы очень добрая, я всегда думала, что вы… Злая!

- Ха-ха, все думают, что я злая и жестокая правительница, раз слежу за темной и страшной ночью! – повеселела Луна. – Я на своем сайте уже добавила официальную новость о том, что я добрая, очень добрая, добрее Тии даже! Ты уже пользовалась “Антиполом”?

- Я нашла немного заклинаний, которые под силу только жеребцам, но они слишком сложные, поэтому я пока что отложила ваш подарок.

- Ну и ладно, лучше пока что вообще не показывать его никому, а то его в связи с последними событиями не шибко жалуют.

- Когда вы превратили мою маму в папу? – припомнила Лайт истерику собственной матери, которую дочь расколдовала и превратила снова в кобылку.

- Лайт, это было только ради твоей тренировки! – оправдывалась Луна, снова запихивая непослушное тесто обратно в кастрюлю. – Ты же сделала маму мамой, а папу папой?

- Да…

- Ну вот, считай, что с устройством “Антипола” разобралась!

- А вы превращали себя в жеребца? – осторожно спросила единорожка.

- Было дело! – развеселилась Луна. – На мой день рождения Тия подарила мне “Антипол”, вот счастье-то было! Естественно, я тут же сделала жеребцом не только себя, но и Тию!

 

***

 

- Дорогая моя сестренка! – торжественно промолвила Селестия, держа перед собой большой яркий сверток. – Это твой первый день рождения после той ужасной трагедии, поэтому я все же решила подарить тебе то, о чем ты так давно мечтала! Вот, прими это в дар от меня!

- Спасибо, спасибо, спасибо! – темно-синяя кобылица с развевающейся гривой схватила сверток и зубками разорвала его: так была заинтригована словами старшей сестры. – Ух ты, это же “Антипол”! – у Луны заблестели глаза, когда она увидела вожделенную игрушку в своих копытах. – Эй, Тия! – хитро прищурилась аликорн, направляя ствол пистолета на белую кобылицу.

- Луна, ты такая предсказуемая… – успела промолвить закрывшаяся от выстрела Селестия, прежде чем Луна выстрелила и с радостным визгом принялась бегать вокруг белоснежного коня-аликорна.

- У меня есть старший брат, у меня есть старший брат! – верещала синяя кобылица, наматывая круги. – Хо-хо-хо, глазам не верю! – она запрыгнула на спину к коню и сомкнула передние копыта на его нагруднике. – Эй, Селли!

- Что? – басом спросила Тия.

- Знаешь, как теперь тебя будут звать? – сдержанно захихикала Луна. – Принц Селестий, вот, аха-ха-ха! А что, если…

- Луна, нет, не надо! – конь подкосил копыта и сбросил с себя кобылицу, но та успела выстрелить прямо в себя. Обернувшись, принц Селестий увидел лежащего на полу синего жеребца с распростертыми крыльями, который, схватившись за живот, радостно гоготал.

- Ха-ха-ха! – звонким мужским голосом голосил аликорн, катаясь по ковру. – Ой, Селли, вот спасибо за такой подарок! Ты самая лучшая сестра на свете!.. Точнее, самый лучший брат на свете, ха-ха-ха!

- Луна, когда ты уже повзрослеешь?.. – Тия разглядывала темно-синего жеребца, который корчился от смеха.

- Тебе… Тебе… Тебе только бороды не хватает для пущей брутальности, аха-ха-ха! – не угомонялся синий аликорн, брыкая в воздухе всеми четырьмя копытами. – Представляю! Разноцветная развевающаяся борода до пола и усы еще!.. Ну, бли-ин! – тут Луна снова стала Луной, а Селестия Селестией. – Ну вот, ты все испортила! – буркнула кобылица, отнимая подарок у старшей сестры. – Ничего-ничего, вот будет у меня свой замок, вот там я буду делать все, что захочу!

- На какие шиши ты построишь себе отдельный замок, ха-ха! – хохотнула белая кобылица.

- На какие, на какие… На свои собственные! У меня же есть сто миллиардов монет, я самая богатая жительница Эквестрии!

- Ага, только не глаголь об этом на каждом углу, сестра, пусть это останется нашей маленькой тайной… И в списках самых богатых пони Эквестрии тебя тоже нет, это… Это для твоего же блага.

- Вот увидишь, не пройдет и года, как мой прекрасный замок ослепит тебя даже отсюда своей красотой! – синяя аликорн выбежала на балкон и с радостным криком лопнула праздничную хлопушку. Тия неторопливо зашла следом за ней и, очистив свою шкурку от серпантина, взглянула в сторону чернеющего вдали Вечнодикого леса. Именно на него указывала копытом Луна.

- Мой замок будет прямо в центре этого прекрасного леса! – мечтательно воскликнула ночная принцесса, после чего взлетела в воздух и вылетела за пределы балкона. – Я помню, что там остались останки древнего замка, вот, ориентируясь по ним, я построю замок своей мечты! Он будет даже лучше твоего замка, м-м! – Луна, перевернувшись в воздухе, показала язычок Селестии.

- Луна, и все же ты никогда не станешь взрослой, – грустно улыбнулась солнечная принцесса, облокачиваясь передними копытами о перила балкона.

- Эй, Тия! – Луна выхватила из-за спины свою новую игрушку.

- Луна, нет! – белая кобылица вмиг опять стала конем. Синяя кобылица с задорным смехом камнем упала вниз и, резко поднявшись уже у самой земли, спиралью облетела одну из башен Кантерлотского замка и вовсе исчезла из поля зрения принца поневоле. – Ну, Луна, попадись только мне, негодница! – процедил сквозь зубы Селестий.

 

***

 

- Это даже хорошо, что вы не взрослеете! – кивнула головой Лайт, выслушав веселую историю о своей учительнице. – Быть взрослым ужасно скучно!

- Ха-ха, вот тут я полностью с тобой согласна! – Луна, дождавшись, пока тесто поднимется в третий раз, вынула его и стала запихивать в формы. Получилась три больших буханки будущего хлеба, которые она прямиком отправила в печь окончательно сформировываться. – Фух, ну вот, сегодня на обед белый хлеб от принцессы Луны! Одни отдадим Алексию, а хотя… Пригласим его за стол к нам! Лайт, беги к себе, а я в свой замок за некоторыми дополнительными продуктами, да и Алексия приглашу.

- Хорошо! – желтая единорожка ускакала прочь из кухни. Пробежав по коридору мимо гостиной, где сидели Далида и Элимина, кобылка очутилась у себя в комнате. Теперь она приняла более-менее уютный вид: на окнах были темно-желтые занавески, затянутые шелковыми красными лоскутками; на потолке красивая люстра с круглыми плафонами; в углу сундук с игрушками; рулоны с обоями, которые Сурс собирался поклеить в ближайшее время; шкаф с двумя секциями, одной для книг, другой для одежды Лайт; односпальная кровать и глубокая просторная корзина для Шуппе.

Посреди комнаты, на оранжевом прямоугольном ковре, была разложена полусобранная мозаика, над которой корпел Растро под надзором Шуппе. Сине-голубой жеребенок благодаря помощи матери теперь мог очень даже сносно изъясняться громким визгливым голоском. Он называл предметы, которые ему демонстрировали, величал по имени поней, сам говорил, что думает, что хочет. А хотел он, как ни странно, к маме и папе. Но только не сейчас. Сейчас его вниманием завладела хитрая головоломка – серый пегас с большими крыльями, который парил в небесах, освещенных солнцем. Пока что была собрана голова пегаса и его правое крыло с задним копытом.

- Не получается! – развел он копытцами.

Зеленый дракон с намотанными на бигуди усами взял когтями один из кусочков паззла с изображением кончика уха и молча подогнал его под общую картину. Жеребчик тут же легонько стукнул дракона по руке своим копытом и недовольно крикнул:

- Я сам!

- Да сам, сам… – недовольно проворчал Шуппе.

- Не получается! – через минуту снова заканючил Растро, вертя в копытах очередную частичку картинки. Дракон, снова не говоря ни слова, взял у него мозаику и приставил ее к крупу пегаса. – Сам, сам, сам! – негодующе запищал жеребенок, стуча копытцами по чешуйчатой руке дракона. Шуппе только сдержанно улыбнулся и снова без разрешения пристроил к остальным деталям еще одну. – Я сам! Са-ам! – Растро поднялся и принялся драться с Шуппе, колотя его по брюху копытами. – Уйди, ты мне мешаешь!

- Ха-ха-ха! – дракон схватил жеребчика и тоже встал с пола. Растро принялся брыкаться и попытался даже укусить обидчика, как в комнату вошла Лайт. – А-а, привет, Лайт! Смотри, какой маленький негодник! – он потряс сине-голубого аликорна. Когда он уже начал плакать, Шуппе положил его на место и на всякий случай отошел подальше. Растро быстро упокоился и снова стал чахнуть над до жути интересной игрушкой.

- Шуппе, хватит приставать к Растро! – строго сказала единорожка, усаживаясь рядом с сыном Луны и Сакрая.

- Я не могу не помогать ему, это все моя безграничная доброта и большое сердце! – оправдывался дракончик. – К тому же он застревает на элементарных вещах!

- Но он же еще маленький! – усмехнулась Флейми-младшая.

- Я не маленький! – обиделся Растро. – И все у меня получается! – он схватил кусочек мозаики и ловким движением копытца вогнал ее между другими кусочками. Получился полноценный пегас, теперь оставалось закончить с фоном. Растро быстро сообразил, что к чему, и через пару минут он с радостным повизгиванием трогал лежащую на ковре картину.

- Молодец, Растро! – похвалила жеребенка Лайт. – А теперь давай соберем мозаику в коробку и уберем ее…

- Нет, не трогай! – жеребчик грудью закрыл свое творение, готовый до последней капли крови защищать его от кобылки.

- Ну, Растро, мозаика не может здесь все время лежать! – попыталась убедить упрямого аликорна единорожка. – Давай меняться? Ты мне возвращаешь мозаику, а я тебе зеркальце! – она протянула аликорну миниатюрное зеркало в розовой рамке, предварительно протерев его от пыли.

Растро бросил коротенький взгляд на заманчивый презент и, недолго думая, выхватил его с помощью своей магии. Пока он глядел на самого себя, Лайт быстренько собрала паззл обратно в коробку и спрятала его подальше в сундук. Жеребенок даже не заметил действий желтой поньки, он рассматривал пятнистого сине-голубого аликорна с растрепанной черной гривой и большими красными глазами. Растро вертел зеркальце, приближал и отдалял его, переворачивал несколько раз, и тут его осенило.

- Это я! – ткнул он себя в грудь, поворачивая зеркальце к Лайт и Шуппе. – Растро! Это мое имя! Луна моя мама, а Сакрай папа! Литис мой дедушка, а Элимина бабушка! А ты моя сестра Лайт! А ты Шуппе, дракон! А еще есть тетя Селестия и дядя Барегар! А еще есть тетя Далида и дядя Сурс!

Лайт и Шуппе с удивлением переглянулись и снова уставились на разговорившегося пони.

- … А еще есть сестра Каденс и дядя Шайнинг! – не унимался Растро. Похоже, он решил перебрать всех своих родственников. – А еще есть дядя Браттер и тетя Твайлайт! А еще есть Спайк, он дракон! А еще есть тетя Кризалис и дядя Сомбра! А еще есть бабушка Стафордита! Это мама Луны и Селестии! Но она обратилась в созвездие несколько тысяч лет назад, поэтому мы ее видим только на небе в виде ярких звездочек! Луна и Селестия очень скучают по ней!

- Откуда ты все это знаешь, а, Растро? – изумленно спросила Флейми-младшая.

- Мне мама говорила о них и вас! – он указал сначала на Шуппе, а затем на Лайт. – А еще мама плакала, когда вспоминала бабушку, свою маму! Я сам видел! А папа не плакал, потому что у него есть своя мама! У него есть мама, поэтому он не плачет, а у мамы Луны нет, поэтому она плачет! – перефразировал свою последнюю фразу жеребенок, вертя в копытцах зеркало. – Вот так вот! И я не плачу, потому что у меня есть мама и папа! И ты не плачь, потому что у тебя целых два папы!

- Ха-ха! – хохотнула Лайт. – Это точно!

 

***

 

Хас не мог всю свою жизнь прятаться от интернов, поэтому, когда прятался под кроватью в своей же комнате, решился все же вылезти и добровольно сдаться противнику. Он самостоятельно выбрался из своего укрытия и выскочил в коридор, где чуть не сбил с копыт Малианну. Золотистая единорожка дико заверещала при виде перевертыша и даже попыталась ударить его по голове своей походной аптечкой, но прибежавший на крики подруги Фильцу остановил ее.

- Дура, чего орешь, это Хас, тот самый перевертыш, о котором говорила принцесса Луна, – замахнулся он на кобылку.

- А-а, так это Луна сдала меня вам, рабам медицины и доктора Стаффила? – сообразил Хас.

- Мы не рабы доктора Стаффила! – обиделась Малианна. – Мы просто у него практикуемся! И сейчас мы, с твоего позволения, обследуем тебя!

- Я совершенно здоров, так что отстаньте от меня, – перевертыш растолкал двух пони и пошел в тронную залу, как Фильцу схватил его зубами за мушиное крыло. – Но-но-но, не трогайте мои прекрасные крылья, я не для того ухаживал за ними, чтобы вы сейчас оторвали их мне!

- Извините! – зеленый единорог отпустил крыло чейнджлинга и подскочил к нему с фонариком. – Ладно, нам нужно всего лишь составить вашу карту, Хас, чтобы доктор Стаффил видел, что мы что-то делаем! – он принялся светить на голубые глаза Хаса. – Поморгаете!

- Я не умею моргать! – перевертыш тряхнул головой и зажмурился.

- Вы можете моргать, не гоните, просто это у вас не рефлекторно выходит! – упрямо возразил Фильцу. – Поморгаете!

Хасу ничего не оставалось делать, окромя как с трудом поморгать несколько раз.

- Я так и думал! – вскрикнул единорог, наседая с фонариком на перевертыша. – Синдром сухого глаза! Скажите, вы много времени проводите за компьютером?

- Я целыми днями сижу за ноутбуком, – нехотя признался Хас.

- Ого-го! – воскликнула Малианна, бегая за своим коллегой. – Неудивительно! Вы носите линзы?!

- Нет, не ношу! – Хас припал к полу и замотал головой. – Да прекратите светить на меня своим дурацким фонариком!

- Скажите, вы пользуетесь косметикой? – прошипел Фильцу, держа вырывающегося перевертыша за шею.

- Хрена лысого я пользуюсь вашей глупой косметикой!

- Ну, в наше время все возможно…

- Отпусти меня, иначе я ухо тебе откушу!

- Ай, только не ухо! – единорог отпрыгнул от перевертыша и выронил фонарик. – Так, спокойно! Сейчас я закапаю вам глаза, и мы выясним степень выраженности сухого глаза!

- Не буду я ничего закапывать, отстаньте от меня! – тут Хас злобно оскалился и набросился на интернов. Кобылка и жеребец разбежались в разные стороны, побросав свои вещи, и скрылись. Оставшись один в коридоре, чейнджлинг покрутился на месте, еще немного постоял и ушел к себе в комнату.

Он запрыгнул на кровать и уже собрался взять ноутбук, лежащий на тумбе рядом, как кто-то закрыл ему глаза копытами.

- Угадайте, кто? – услышал он приглушенный нежный женский голос над ухом.

- Это опять вы! – Хас вырвался из объятий Малианны и спрыгнул на пол, где натолкнулся на Фильцу. – Я сказал, чтобы вы оставили меня в покое!

- Вы здесь живете? – спросила в ответ Малианна. – Ужас, здесь вообще нет источников света! Неудивительно, что у вас такие большие проблемы со зрением! Да тут темно даже сейчас, в полдень! Отодвиньте шторы…

- Нет, не надо! – Хас забежал вперед Малианны и остановил ее. – Лучше идите вы отсюда, пока я не разозлился!

- Сколько времени вы проводите на улице, на свежем воздухе? – зеленый единорог отвел перевертыша в сторону.

- Нисколько! Я вообще стараюсь не выходить отсюда, чтобы не встречаться с такими как вы!

- Больной, вы губите сами себя. У вас большие проблемы будут в скором будущем, вот тогда вы и вспомните добрых интернов, которые хотели помочь вам! И я прогнозирую вам еще один неутешительный диагноз – компьютерный зрительный синдром! Глядите, у вас уже глаз левый дергается!

- Он дергается, потому что я на грани нервного срыва! – сдержанно промолвил чейнджлинг, стуча копытами о пол.

- Смотрите на молоточек! – Фильцу выхватил резиновый молоток и приблизил его к мордочке Хаса. Затем он резко запустил его вверх, опустил вниз, подвигал вправо-влево и резко стукнул им по острому вздернутому рогу перевертыша. Потенциальный больной вздрогнул, выхватил молоток и принялся стучать им по Фильцу, пока тот не отобрал свой инструмент обратно.

- У вас очень слабая нервная система! – подытожил этот осмотр Фильцушнелль. – Я выпишу вам успокоительное!

Хас, пошатываясь, подошел к кровати и плашмя упал на нее. Он решил просто лежать и не подавать признаков жизни, надеясь, что эти двое мясников отстанут от него. Но не тут-то было. Малианна закончила делать пометки в медицинской карточке Хаса, и накинулась на него с целью проверить пульс и сердцебиение. Однако сколько она не щупала перевертыша, выявить периодические глухие удары ей не удалось.

- Пульс отсутствует! – промычала она, сидя верхом на чейнджлинге. – Странно… Может, он умер?

- Он не умер! – Фильцу потыкал Хаса в заднее копыто карандашом. – Ты просто не умеешь прослушивать пульс, ха-ха!

- Н-да? Ну, тогда сам попробуй, умник! – обиженно промолвила Малианна, слезая с гладкой спины перевертыша. Фильцу тоже с удивлением обнаружил такой важный изъян в организме Хаса. – Эй! – он еще раз для проверки потыкал его карандашом. – Очнись, не пугай нас! Нас ведь обвинят в твоей смерти и посадят, ты нам жизнь ломаешь прямо сейчас!

- Да что ты?! – взревел Хас, переворачиваясь набок. – Нет у меня пульса, а оба моих сердца закованы в защитную звукоизоляционную оболочку!

- Так и запишем: “У обследуемого отсутствует пульс”! – продиктовал Малианне Фильцу. – А еще не забудь о двух синдромах! А вам, товарищ перевертыш, я выписываю больше употреблять витамина B6, он содержится в грецких орехах, помидорах, картофеле, моркови, лимонах, апельсинах…

Чейнджлинг, не в силах больше терпеть рядом с собой двух настырных интернов, обратился в принцессу Луну и, используя ее ТГК, буквально выбросил их за дверь. С силой захлопнув ее за ними,