Хороший вампир – мертвый вампир

 

– И все равно не понимаю! – бубнила я, плетясь следом за Энтони по бесконечным полутемным тоннелям подземелья. – Почему нельзя было предотвратить это безобразие в кафе? Ты узнал, что будет, я узнала, что будет, – значит, Провидение это допустило? Мы оказались в том самом месте, в то самое время – ведь это тоже Судьба так распорядилась?! Тогда почему же нельзя было ничего изменить?

– Ты не имела права вмешиваться! – Энтони ужа порядком надоело отвечать на мои глупые вопросы. – Если б ты была нормальной…

– Ага. А раз я, выходит, ненормальная, то и вмешиваться в высший промысел права не имею?

Энтони только вздохнул, стиснув зубы.

Не хочет отвечать? Не надо. Ну и пусть молчит. Лишь бы телепатию мою не блокировал.

«Венера, пойми! Не в тебе дело. Будь ты обычным человеком – пожалуйста, делай что хочешь, хоть мир переворачивай! Никто и слова не скажет. Но тогда ты бы просто не попала в подобную ситуацию. Если тебе дано больше, чем обычному человеку, – будь добра обдумывать свои действия. Иначе миру не поздоровится».

– Тем более я не ангелом работаю, – заключил мини‑лекцию Энтони, – спасать всех встречных не в моей компетенции.

Да, видимо, придется смириться. Судьба есть судьба!

– А может, тебе работу сменить? – спросила я.

Впрочем, на ответ я особо не рассчитывала. Черт, когда же кончится этот коридор?!

– По‑моему, здесь мы уже были…

– Лабиринт какой‑то! – возмутился Тони. – Увижу этого царя Миноса – убью.

– Желаете познакомиться с нашим радушным хозяином? Могу проводить.

Я даже вздрогнула. Ну подпрыгнув примерно на полметра – уж больно неожиданно было услышать из темноты вкрадчивый голос.

– Да здесь еще и привидения водятся? – удивился Тони. – Какой‑то новый подвид полтергейста – разговаривать умеет из темных углов.

– Я не подвид.

Пренебрежительный тон уязвил невидимого собеседника. Чтобы развеять все сомнения, он явил свою особу нашим «изумленным взорам», выйдя на более‑менее освещенное место. Здравствуйте! Это ж вчерашний вампир в дурацких чулках с подвязками. Какого черта он здесь потерял?

– М‑да, – согласился Энтони, – на подвид ты не тянешь. Так, помесь мутировавшая.

Физиономия упыря обиженно вытянулась. Пока не поздно, я решила вмешаться:

– Тони, погоди. Может, у месье вампира к нам деловой разговор?

– Именно! – кивнул упырь. – Господин Альвис поручил мне…

– Может, у этого рукокрылого грызуна и есть к нам дело, – Энтони будто не слышал, – да только нам до мышей дела нет.

– Вот это вы напрасно! – вконец оскорбился «летучий мышь». – Господин Альвис поручил мне вас проводить к нему.

– Серьезно? – перебила я.

– Обойдемся без провожатых, – отрезал Энтони.

– Неужели? Да вы можете бродить здесь хоть до конца своих дней! Это же лабиринт! – рассмеялся вампир, сраженный нашей глупостью.

Энтони, склонив голову набок, рассматривал его с грустным недоумением. Так священник смотрит на новую дату апокалипсиса в газете.

Нужно сказать, в том месте, где мы сейчас столь мило общались, коридор делал резкий поворот. В углу была выдолблена неглубокая ниша, которую украшал полный набор рыцарских доспехов, горделиво поблескивающих в свете пары немилосердно чадящих факелов, привешенных к стене с обеих сторон. В стальных перчатках рыцарь без начинки сжимал рукоять меча. Миленький такой ножичек, вертикально воткнутый кончиком в деревянную подставку – ровно между острых носков ржавых башмаков. Гарда из золотистой витой проволоки, «пламенеющий» клинок с темно‑синими прожилками по Стали. Дамасский?… Когда Энтони его взял, примериваясь, взвесил в руке, напускная непринужденность с вампира резко испарилась.

– Хочешь меня убить?

– Конечно.

– Почему? Нет, правда, скажи – почему вы, демоны, так нас ненавидите? Чем мы хуже вас? Чем я хуже тебя?! Ведь ты такой же убийца, как я! Но я‑то убиваю из‑за голода, убиваю – только чтобы выжить! Ты же убиваешь по приказу. Так скажи, кто из нас большее чудовище?…

Похоже, эта тема межрасовых взаимоотношений давно и глубоко волновала вампира. Он побледнел. Нет, посинел даже. Глаза засверкали, руки трясутся, нервно жестикулирует… Наболевший вопрос, одним словом. Я б его даже пожалела, не будь он так похож на буйно помешанного.

Поняв, что слова бесполезны и разговаривать с ним никто не собирается, вампир оскалил клыки и бросился на Энтони. Один взмах меча, шаг в сторону – и упырь, пролетев мимо, врезался в стену, воя от боли и злости. По кружевной манишке расползлось бурое пятно. Скрипнув зубами, вампир с рычанием снова кинулся в атаку. Увернувшись от клинка, он вцепился в противника. В ближнем бою меч бесполезен – отброшенное в сторону оружие со звоном падает на каменный пол…

Оба одинаково яростно стиснули друг друга в отнюдь не дружеских объятиях: один – пытаясь дотянуться клыками до шеи противника, другой – просто придушить. И оба от души по очереди прикладывают друг друга о грубые стены подземелья.

Я не желала оставаться в стороне. Выхватила из кронштейна горящий факел… Зачем? Не в этом суть. Кронштейн пружинно выпрямился, и панель стены отворилась – будто гаражные ворота. В темноту распахнувшегося проема незамедлительно свалились сцепившиеся мальчики.

Я осталась одна стоять посреди коридора с факелом в руке.

Но хорошо хоть проход не закрылся. Я подбежала к зияющему отверстию – полтора на два метра – и заглянула вниз. Признаюсь, поспешить следом я не решилась.

Из черноты невыносимо несло сыростью, плесенью и неизвестностью. Ничего не видно, даже факел нисколько не помогал. Я только слышала звуки борьбы… Громкий плеск. Бульканье… Ругань сквозь зубы…

Секунды тишины я не выдержала:

– Тони, ты живой?

– Живой, – раздался раздраженный голос откуда‑то снизу и даже издалека, эхом отразился от невидимых сводов.

Я выдохнула с облегчением.

– Венер, брось сюда меч.

Я торопливо подобрала оружие и швырнула в темноту.

– Попала?

– Почти, – хмыкнул Тони.

– Ну как там? – крикнула я. – Этот жив?

– Нет, отмучился.

По звукам и искрам я догадалась, что Энтони пытается что‑то разрубить, но мешают камни.

– Вот ведь заладил, – пробормотал он сквозь зубы,‑«Чем вы лучше? Чем мы хуже?» Грешник укушенный. Вообразить себя дьяволом!…

Через минуту он вернулся ко мне. Подав руку, я помогла ему выбраться из темноты. Похоже, падать туда было довольно глубоко.

– Ты как, цел?

– Там чуть дальше подземная река. Холодная, черт…

Оно и видно. Энтони насквозь мокрый. И, понятно в плохом настроении.

– Речушка узкая, но быстрая, – продолжал он, выжимая рубашку. – Я этому мышу голову отпилил и на тот бережок закинул. Так что можно без осинового кола обойтись. Больше не оживет, это точно.

Энтони натянул обратно теперь чуть менее сырую рубашку. А я краем глаза заметила за углом подозрительный красноватый свет.

– Ложись! – взвизгнула я, кинулась на Энтони и повалила его наземь.

Над нами что‑то пролетело, взорвалось о стену. Под рукой щелкнула плитка пола. Над головой у меня снова что‑то просвистело – теперь в обратную сторону… Раздался сдавленный вопль.

Все случилось за полсекунды.

– Слезь с меня, пожалуйста, – попросил Тони.

– Да‑да, сейчас…

Я сползла с него, села, прислонясь к стене. Прямо надо мной дымилась обугленная вмятина. А на уровне носа, свисая с потолка, покачивался, точно маятник округлый топорик. Острый на вид. Вроде деревенской тяпки для рубки капусты, только побольше, этак метра полтора в длину. С лезвия капало, перечеркивая пол дорожкой клякс.

У противоположной стены сидел, неловко вытянув ноги и запрокинув голову, явно неживой… Демон? Колдун? Наемник?…

– Мне начинает это надоедать, – процедил Энтони. – Идем, Венера, сюда мы вернемся завтра.

Мы покинули подземелье под громкий вой запоздало включившейся сигнализации, оповестившей хозяина негостеприимной Шамбалы о вторжении.

 

ГЛАВА 33

Тихий вечер трудного дня

 

Вдохновение – это одна из многочисленных форм безумия.

– Так что если б не Венера…

– Уж больно та плитка на полу была подозрительна! Я так и думала, что она запустит какой‑нибудь спрятанный самострел.

Я вернулась на кухню как раз вовремя, чтоб услышать последнюю фразу – Энтони «в красках» повествовал Вику о сегодняшних событиях.

– Я решила, что лучший способ нападения на противника – неожиданная атака с непредсказуемым маневром, – заявила я. – А что может быть непредсказуемее для врага, чем то, о чем я сама представления не имею! И ведь сработало.

Я приняла заслуженные аплодисменты от Вика, а от Энтони – ах!… – теплый взгляд.

Но несмотря ни на какие рукоплескания, я решила дуться на Вика Ронана неделю, не меньше. Дело в том, что, вернувшись, я обнаружила на месте моего великолепного кулинарного шедевра с вишневой начинкой одни крошки. А в гостиной на диване в обнимку мирно посапывали Цезарь, Цербер и Ронан. Причем на физиономиях всех троих ясно читалось полное удовлетворение жизнью, а белый нос Цербера был аппетитно испачкан вишневым сиропом. Как говорится, улики налицо. Конечно, все трое оправдывались, приводили веские аргументы в свою защиту… Князь же и Энтони наблюдали за ходом следствия с невозмутимой кошачьей иронией.

– Хоть пропекшийся был? – поинтересовалась я под конец.

– Восхитительно! – ответили хором.

Небольшое утешение моему тщеславию.

Поздний ужин состоял из подогретой итальянской пиццы и холодных японских суши, купленных по дороге домой. Нет, на обратном пути из Гималаев мы не заезжали в Италию и Японию. Дыра в подпространстве привела нас в Бюро разных услуг господина Дэкстера.

Очутившись в уже знакомом вестибюле, я незамедлительно отправилась искать туалет: несчастный мой организм выставил счет сразу за оба вояжа по измерениям. А пока я жаловалась фарфоровому другу (благо в конторе был выходной и никто не мешал), Энтони направился в отдел международного шпионажа раздобыть карту шамбальского лабиринта.

Но когда я освободилась, Тони оказался в кабинете Рыжего. О том мне доверительно сообщила секретарша. Впрочем, я б и сама догадалась: голос Джеймса гремел по пустынной конторе, слышный сквозь все дубовые двери. Президент выражал недовольство тем, что Энтони не смог справиться без подсказок с пустяковым заданием.

– Вот разошелся! – поделился Аидушка, пританцовывая под дверью от волнения и любопытства. – Карту давать не желаем, вредничаем.

Голос Джеймса оглушал. А чтобы услышать короткие реплики Энтони, приходилось хорошенько навострить ушки. Устав выслушивать упреки в неспособности возвратить собственное же украденное имущество, он тихо, но твердо сказал, что раз это его вещь, то он вправе сам решать, будет ее возвращать или нет. Услышав такое заявление, Джеймс онемел. Во всяком случае голоса больше не повышал.

– Вот это ультиматум! – подпрыгнул Аид. – И ведь не боится в коллекцию попасть!

– Что, простите? – не поняла я.

– В коллекцию, – пояснил коротышка. – Рыжик души коллекционирует. Туда попадают отборные грешники нашего округа – все, даже нелюди. Скажу как на духу, хуже Люфицерова Пандемониума! – Последнюю фразу он шепнул мне на ухо, предварительно настороженно оглянувшись по сторонам. – Я сам там бывал, можешь мне поверить. Согласен был на любую работу пойти, лишь бы сбежать оттуда.

– Да мы все там были, – грустно кивнула секретарша.

Так вот, значит, из какого «зоопарка» хомячки убегали…

Карту подземелья Энтони получил.

А мысли о коллекции не выходили у меня из головы. Даже за ужином я едва прислушивалась к болтовне Вика, взахлеб делившегося последними сплетнями о вчерашнем празднике.

Оказывается, мы слишком рано ушли с вечеринки и пропустили все веселье. Кто‑то, танцуя стриптиз на столе, опрокинул на компанию подвыпивших упырей серебряный соусник с чесночной подливкой. Драка вышла отменная. Потом еще какая‑то дама (кажется, ее прозывали Чертовой бабушкой) объявила о своей помолвке, приведя в обморочное состояние пожилую внучку от десятого брака. Но нежданно объявившийся пятнадцатый муж выразил протест, требуя признать шестнадцатый и все последующие браки недействительными в связи с фактом своего существования. Я, правда, не совсем поняла, что это значит, но, кажется, этого пятнадцатого мужа дама в свое время отравила. И, объявив себя неутешной вдовой, с чистой совестью продолжила выходить замуж. В общем, то ли яд попался испорченный, то ли муж – не муж, а аферист, только скандальчик получился занятный…

Однако была уже глубокая ночь. Оставив ребят выяснять правомерность притязаний пятнадцатого мужа Чертовой бабушки, мы с Князем отправились спать.

Измученная и утомленная долгим днем, я заснула мгновенно. Но не скажу, что спалось сладко. Снова мерещились костры инквизиции, смеющаяся полная луна.

Меня опять сжигали, будто ведьму, и опять в этом не было ничего приятного. Почувствовав, как на мне загорелись туфли, я проснулась.