VIII. Инженерное обеспечение

Задачи инженерного обеспечения:

1) дооборудовать и достроить в полосе полевых укреплений вдоль границы систему заграждений, обеспечив этим возможность занять оборонительную позицию частям УП по линии строящихся УР и остановить танки противника;

2) дооборудовать и приспособить к обороне полосу строящихся долговременных сооружений Тельшяйского, Шяуляйского, Ковенского и Олитского УР как основную оборонительную позицию;

3) дооборудовать, усилить и строить противотанковые районы согласно карте в приложении № 4;

4) создать тыловые армейские и фронтовые рубежи;

5) организовать в случае вынужденного отхода сплошные заграждения с разрушением дорог, мостов, железнодорожной сети, сети связи уничтожением объектов, важных для противника в полосе от госграницы до линии р. Вента, Шяуляй, р. Невежис, р. Неман;

6) исправить и восстановить дороги, разрушенные авиацией противника в войсковой и армейской полосах;

7) создать [и] поддерживать переправы через р. Неман — наплавной мост у Средники, понтонные у Вильки, Румшишкес, постоянные у Каунас, Прены, Алитус, Меркине и через Зап. Двину у Риги, Крустпилс, Даугавпилс.

Производящие работы в составе УНС саперные и строительные батальоны использовать с началом войны:

1) саперные батальоны соединений ПрибОВО направляются распоряжением штармов с первого дня войны в районы и на участки, назначенные для прикрытия соответствующим соединениям; в места зимних стоянок они не возвращаются;

2) саперные батальоны не из состава войск ПрибОВО поступают с первого дня войны в подчинение начальников РП и используются ими для производства работ совместно с пехотой по устройству заграждений, обороне их и дооборудования основных оборонительных позиций, убывают из состава войск ПрибОВО по указаниям ген. штаба КА.

3) строительные батальоны с первого дня войны в составе УНС отводятся распоряжением командующих армиями на первый армейский тыловой рубеж, где приступают к дооборудованию противотанковых районов и созданию тыловых рубежей. Работы организуют и планируют начальники инж. войск армий по плану командующих армиями.

Инж. управление округа обеспечивает работы материалами, техникой, инструментом в объеме в зависимости от отпуска центром. План № 4

IX. Материально-техническое обеспечение прикрытия осуществляется по плану в приложении № 14

Санитарная и ветеринарная эвакуация проводятся по плану в приложении № 14.

Эвакуация семей начальствующего состава из приграничной полосы и имущества войсковых частей по плану в приложении № 14.

Обеспеченность топокартами на военное время — в приложении № 15. Запас карт завозится в части и соединения в течение июня месяца.

Приложения[569]

№ 1 — Схема прикрытия.

№ 2 — Ведомость боевого состава.

№ 3 — Ведомость численного и боевого состава войск ПрибОВО.

№ 4 — План инженерного обеспечения.

№ 5 — План связи.

№ 6 — Сбор и оповещение командиров штаба округа.

№ 7 — Состав 1-го эшелона штаба округа.

№ 8 — Расчет на выезд в Паневеж.

№ 9 — План ПВО.

№ 10 — Охрана дорог и складов в тылу.

№ 11 — Схемы исправления дорог, разрушенных авиацией.

№ 12 — Схема районов погрузки и выгрузки войск.

№ 13 — План действий ВВС.

№ 14 — План материально-технического обеспечения.

№ 15 — Обеспеченность топокартами.

№ 16 — План разрушения жел. дорог.

  

Командующий войсками ПрибОВО генерал-полковник КУЗНЕЦОВ

Член военного совета ПрибОВО корпусной комиссар ДИБРОВА

Начальник штаба ПрибОВО генерал-лейтенант КЛЕНОВ

№ 0030

Исполнено в двух экземплярах

2.6.41

Экземпляр № 1 на тридцати пяти листах в Генштабе. № 2 — в штабе округа.

Исполнитель — генерал-майор ТРУХИН

 

    Приложение В

Взгляд противника: аналитические выкладки немецкой разведки накануне войны

  

В период планирования операции «Барбаросса» немецкая разведка переоценивала численность советских сухопутных войск в приграничных военных округах, но недооценивала активную численность Красной Армии в целом. Вдобавок она не сумела заметить изменение численности и состава новых советских механизированных войск[570]. Довольно любопытно, что летом 1940 года, когда началось планирование вторжения в Советский Союз, немцы составили довольно точную картину советских войск. Но со временем она становилась все менее точной, так как немцы явно не сумели заметить мобилизационных мер, предпринимаемых советским Генштабом в последующем году (или, как это называли Советы, стадии «вползания в войну»).

В августе 1940 года немцы оценивали численность советских вооруженных сил в 151 пехотную дивизию, 32 кавалерийских дивизии и 38 механизированных бригад, в то время как действительная численность советских сухопутных войск составляла 152 стрелковые дивизии, 26 кавалерийских дивизий и 9 недавно сформированных механизированных корпусов (каждый с двумя танковыми и одной мотострелковой дивизией)[571]. По оценкам немцев, на западе из них могли быть использованы 96 пехотных дивизий, 23 кавалерийские дивизии и 28 механизированных бригад.

Хотя на тот момент эта немецкая оценка численности советской регулярной пехоты и кавалерии была близка к действительности, именно в 1940 году немцы начали затяжной процесс недооценки численности советских бронетанковых войск. Против указанных сил Германия планировала выставить собственную ударную группировку численностью в 147 дивизий (24 танковые, 1 кавалерийскую, 12 мотопехотных и 110 пехотных) — эти силы останутся неизменными на протяжении всего последующего планирования.

В октябре оперативный отдел немецкого Генерального штаба поднял оценку общей численности советских войск на Западе примерно до 170 дивизий всех родов, в том числе примерно 70 на Украине, 60 — в Белоруссии, 30 — в Прибалтике, а остальные в резерве. На совещании составителей планов 3 февраля начальник Генерального штаба Франц Гальдер оценил численность советских войск, могущих противостоять немецкому вторжению, в 100 пехотных дивизий, 25 кавалерийских дивизий и 30 механизированных бригад[572].

Подготовленный в начале июня 1941 года окончательный немецкий анализ численности советских войск оценивал советские войска в 170 пехотных дивизий, 33 1/3 кавалерийской дивизии и 46 моторизованных и бронетанковых бригад (последние эквивалентны 15 мобильным дивизиям). На самом же деле Красная Армия в это время насчитывала 196 стрелковых дивизий, 13 кавалерийских дивизий, 61 танковую дивизию (58 в составе механизированных корпусов и три отдельных) и 31 моторизованную дивизию (29 в механизированных корпусах и 2 отдельных). Из этого общего числа немцы насчитали-в приграничных военных округах 118 пехотных дивизий, 20 кавалерийских дивизий и 40 мобильных бригад (итого около 150 дивизий) — тогда как реальная численность советских войск составляла 171 дивизию всех видов. По оценке немецкой разведки, в остальной европейской России имелось еще 32 1/3 дивизии, тогда как фактически их было около 100.

  

Точность оценок советских войск немецкой разведкой в 1940–1941 годах

  

            Германская оценка Реальные силы        Август 1940 года        Армии     20        Пехотные дивизии 151 174 (3 моторизованных)        Кавалерийские дивизии 32 26        Механизированные бригады 38 8 корпусов (26 дивизий)        15 января 1941 года        Армии 20 20        Стрелковые корпуса 30 50        Стрелковые дивизии 150 (15 моторизованных) 179        Кавалерийские корпуса 9 6        Кавалерийские дивизии 32 25        Мотомеханизированные корпуса 6 9 корпусов (20 дивизии)        Моторизованные бригады 36 0        11 июня 1941 года        Армии 20 20        Стрелковые корпуса 40 62        Стрелковые дивизии   175 (15 моторизованных) 198 (+3 бригады)        Кавалерийские корпуса 9 4        Кавалерийские дивизии 33 1/3 13        Танковые и механизированные корпуса 3 29        Танковые дивизии 7 61        Механизированные бригады 43 31(дивизии)        Парашютные бригады 7 15 (в 5 корпусах)        Мобилизационные дивизии 200 518 дивизионных эквивалентов на 31 декабря 1941 г.        Общая численность войск 6,2 миллиона человек и 11–12 миллионов людского резерва* 7,85 миллионов человек в первоначальной мобилизации; 29 574 900 на протяжении всей войны**     * OKH GenStdH, Die Kriegswehrmacht der Union der Sozialistischen Sowjet-republiken (UdSSR), Stand: 1.1.1941, Teil I: text; H3/1692; Teil 11: Anlagenband; H3/637.

** Кривошеев, Гриф…, 139. Это цифра только для Красной Армии. Общая мобилизация для всех войск охватила 34 476 700 человек.

  

Немецкие оценки советской военно-воздушной мощи сильно варьировались, свидетельствуя о весьма путаных представлениях немцев по поводу действительной численности советских ВВС. Разные источники оценивают эту численность от 8000 и до 14 000 самолетов, из них примерно 6000 — на западе Советского Союза[573]. Последние разделялись следующим образом: 800 устаревших машин ближней разведки; 2000 истребителей, в том числе 250–300 современных моделей; 1800 бомбардировщиков, в том числе 800 машин современных конструкций; 700 истребителей-бомбардировщиков и штурмовиков (в основном устаревших конструкций), а также 700 самолетов ВМФ, главным образом устаревших моделей. Всего современных самолетов насчитывалось около 1500.

Эти цифры подчеркивают два главных изъяна в немецких подсчетах существующей численности советских вооруженных сил. Во-первых, немцам не удавалось адекватно оценить масштаб советских довоенных мобилизационных усилий. Если о ситуации в приграничных округах они имели хоть какое-то представление, то совсем ничего не знали о положении во внутренних военных округах, где мобилизацию можно было лучше скрыть. Во-вторых, немцы недооценили перестройку советских вооруженных сил — в частности, связанную с советской программой механизации. Даже на 22 июня 1941 года немецкая разведка продолжала подсчитывать прежние советские танковые бригады и кавалерийские дивизии, не ведая, что большинство из них уже преобразованы в танковые и механизированные дивизии новых механизированных корпусов.

К 22 июня немцы установили по 1 механизированному корпусу в Прибалтийском, Западном и Киевском особых военных округах — из 16, которые на самом деле находились в этих регионах. Не заметили немцы и противотанковых бригад, сформированных в приграничных военных округах и предназначенных для взаимодействия с этими новыми механизированными корпусами. Будет верным и то, что немецкое оперативное и тактическое умение более чем компенсировало эти неудачи разведки в начальный период войны. Однако в долгосрочном плане общая картина неудач немецкой разведки осталась той же — с катастрофическими последствиями для германской армии.

Немцы также верно оценили трудности, испытанные Советами во время Финской войны и последующую реформу вооруженных сил — хотя и не сумели предвидеть полный ее масштаб. Они склонны были недооценивать действенность этой программы реформ и считали, что из-за продолжающихся чисток советское военное руководство будет не способно управлять крупными силами в мобильной современной войне. И все же они учитывали, что сила советских войск заключается в их многочисленности, в больших запасах техники, в смелости и стойкости советского солдата, в огромности и относительной неразвитости советского театра военных действий.

Однако куда серьезнее этих проблем было неумение немцев оценить размах и действенность советской мобилизационной системы — особенно чистого количества войск, которое она была в состоянии дать. Немецкая разведка имела склонность подсчитывать только то, что можно увидеть — то есть активные войска, сохранявшиеся в мирное время на различных уровнях численности. Однако она не замечала и не изучала внимательнее советские «мобилизационные» дивизии, которые в мирное время не имели ни значительного кадрового ядра, ни должного технического оснащения.

Видимо, немцы исходили из того, что операция «Барбаросса» будет завершена примерно за четыре месяца — еще до того, как Советы сумеют мобилизовать и выставить значительное число боеготовых войск. Немецкое главное командование рассчитывало, что с любыми новыми советскими соединениями сможет разделаться на последующих стадиях наступления по ходу операции. История показала, что это аксиоматическое предположение и связанные с ним рассуждения таили в себе роковой просчет.

 

    Приложение Г

Соотношение сил на советско-германском фронте на 22 июня 1941 года

  

Одним из самых спорных вопросов, связанных с операцией «Барбаросса» и с оценкой действий советских войск, является баланс сил противоборствующих сторон. Многие исследователи использовали это соотношение сил, наряду с другими факторами, для определения боевой эффективности советских войск и конечного итога операции. Доступные теперь архивные материалы дают историку возможность довольно точно выяснить реальное соотношение сил и лучше проанализировать, какой вклад внесло это соотношение в поражение Советов.

Советские исторические труды, основывающиеся на открытых источниках, дружно преувеличивали численность немецких войск и преуменьшали численность своих. К середине 1960-х эти источники утверждали, будто общая численность немецких вооруженных сил в июне 1941 года доходила до 8 500 000 солдат, в том числе около 6 000 000 в сухопутных войсках, 1 700 000 в ВВС, а остальные — во флоте и специализированных соединениях вроде СС. Согласно этим источникам, германская сухопутная армия состояла из 214 дивизий (в том числе 169 пехотных, 21 танковой, 14 моторизованных дивизий и 2 отдельных бригад, поддерживаемых 11 000 танков и штурмовых орудий, примерно 78 000 орудий и минометов и 11 000 самолетов[574].

Из этого общего числа немцы задействовали в боях на Востоке 152 дивизии, в том числе 19 танковых и 14 моторизованных, а также 2 отдельные бригады с общей численностью сухопутных войск в 3 300 000 бойцов. К этим войскам добавляли 1 200 000 солдат в военно-воздушных силах и 100 000 во флоте — то есть всего 77 процентов действующих немецких войск[575]. Тот же советский источник оценивал численность войск сателлитов Германии в 29 дивизий (16 финских и 13 румынских) и 16 бригад (3 финских, 9 румынских и 4 венгерских) общей численностью в 900 000 бойцов. Это дало огромную итоговую цифру в 5 500 000 бойцов (из них 4 600 000 немцев), 181 дивизию и 18 бригад, поддерживаемых 2800 танками и штурмовыми орудиями[576], 48 000 орудиями и минометами, 4950 самолетами (из которых до 1000 были финскими и румынскими)[577].

Тот же источник оценивал численность советских войск на 22 июня в 4 207 000 бойцов, плюс мобилизованные в первой половине 1941 года, численность которых оценивалась в 793 000 бойцов, получая общую численность вооруженных сил в 5 000 000[578]. В это число входили 2 900 000 солдат в западных военных округах, сведенных в 170 дивизий и 2 бригады, поддерживаемых 1800 тяжелыми и средними танками (в том числе 1475 танками новых марок), 34 695 орудиями и минометами и 1540 самолетами новых конструкций (плюс множеством устаревших самолетов).

Согласно этому источнику соотношение сил на Востоке было следующим:

            РККА Силы «Оси» Соотношение        Дивизии и их эквиваленты (2 бригады = 1 дивизии) 171 190 1:1,1        Личный состав 2 900 000 5 500 000 1:1,9        Танки и штурмовые орудия 1800 2800 1:1,6        Орудия и минометы 34 695 48 000 1:1,4        Самолеты 1540 4950 1:3,2         

К концу 1980-х годов советские открытые источники оценивали общую численность задействованных против Советского Союза войск немцев и их сателлитов в 5 500 000 бойцов, сведенных в 190 дивизий (в том числе 19 танковых и 14 моторизованных) и поддерживаемых 4300 танками и штурмовыми пушками, 47 200 орудиями и минометами и 4980 боевыми самолетами (из которых 83 процента были машинами вермахта)[579]. Тот же источник определяет общую численность советских вооруженных сил в 5 373 000 солдат, в том числе 4 553 000 в сухопутных войсках и ПВО, 476 000 — в ВВС и 344 000 — в ВМФ, поддерживаемых 1861 танком новых марок, 67 000 орудий и минометов и 2700 самолетами новых конструкций. Советские войска в западных военных округах оцениваются в 2 680 000 бойцов, 1475 танков новых марок, 37 500 орудий и минометов и 1540 самолетов новых конструкций, сведенных в 170 дивизий (103 стрелковых, 40 танковых, 20 моторизованных и 7 кавалерийских) и 2 бригады[580]. Соотношение сил, таким образом, становится следующим:

            РККА Силы «Оси» Соотношение        Дивизии 171 190 1:1,1        Личный состав 2 680 000 5 500 000 1:2,1        Танки и штурмовые орудия 1475 4300 1:2,9        Орудия и минометы 37 500   47 200 1:1,3        Самолеты 1540 4980 1:3,2         

В 1991 году советский подсчет соотношения сил снова изменился. Авторитетная и подробная статья М.И. Мельтюхова, основная на архивных источниках, определяла общую численность советских вооруженных сил в 5 373 000 бойцов, 23 140 танков, 104 114 орудий и минометов и 18 570 самолетов, с 303 дивизиями сухопутных войск и 16 воздушно-десантными и 3 стрелковыми бригадами[581]. Из этого числа 2 780 000 бойцов (включая ВВС, войска ПВО и пограничные войска НКВД), сведенных в 177 дивизионных эквивалентов, были развернуты в западных приграничных округах, поддерживаемые 10 394 танками (в том числе 1325 машинами новых марок), 43 862 орудиями и минометами и 8154 самолетами (в том числе 1540 машинами новых конструкций).

Опираясь на немецкие архивные источники, Мельтюхов определяет общую численность немецких вооруженных сил на 15 июня 1941 года в 8 229 000 бойцов, включая 3 960 000 военнослужащих полевой армии, 1 240 000 военнослужащих Армии резерва, 1 545 000 военнослужащих Люфтваффе, 160 000 военнослужащих войск СС, 404 000 военнослужащих ВМС и 920 000 военнослужащих во всех видах специализированных организаций поддержки. Эти войска были сведены в 208 дивизий, 1 боевую группу, 3 моторизованные и танковые бригады и 2 пехотных полка при 5694 танках и штурмовых орудиях, 88 251 орудии и миномете, 6413 самолетах.

Из этого общего числа Германия собиралась задействовать в боях на Востоке 4 600 000 бойцов (3 300 000 военнослужащих сухопутных войск и войск СС, 1 200 000 военнослужащих ВВС и 100 000 военнослужащих ВМФ), сведенных в 155 счетных дивизий при 3998 танках и штурмовых орудиях, 43 407 орудиях и минометах, 3904 самолетах. В действительности же первоначально она задействовала 127 дивизий численностью в 4 029 250 бойцов, при 3648 танках и штурмовых орудиях, 35 791 орудии и миномете, 3904 самолетах.

Основываясь на иностранных архивных материалах, Мельтюхов дает следующую численность задействованных на Востоке вооруженных сил сателлитов Германии: Финляндия — 302 600 бойцов (17,5 дивизий), 86 танков, 2047 орудий и минометов, 307 самолетов; Румыния — 358 140 бойцов (17,5 дивизий), 60 танков, 3255 орудий и минометов, 423 самолета; Венгрия — 44 000 бойцов (2 дивизии), 116 танков, 200 орудий и минометов, 100 самолетов; всего — 704 740 бойцов (37 дивизий), 262 танка, 5502 орудия и миномета, 937 самолетов.

Таким образом, по Мельтюхову, общая численность задействованных на Востоке немецких войск и войск сателлитов достигала 4 733 990 бойцов (161 дивизии), 3 899 танков и штурмовых орудий, 41 293 орудий и минометов, 4841 самолета. В итоге соотношение сил получалось следующее:

            РККА Силы «Оси» Соотношение        Дивизии 174 164 1,1:1        Личный состав 2 780 000 4 733 990 1:1,7        Танки и штурмовые орудия 10 394 3899 2,6:1        Орудия и минометы 43 872 41 293 1,1:1        Самолеты 9576 4841 2,0:1         

Прежде засекреченные советские источники определяли общую численность немецких вооруженных сил и войск их сателлитов в 7 254 000 бойцов, 6677 танков и штурмовых орудий, 77 800 орудий и минометов, 10 100 боевых самолетов. Из этого общего числа 5 500 000, 3582 танка и штурмовых орудия, 41 763 орудия и миномета, 4275 самолетов (в 191,5 дивизиях) были задействованы в войне против Советского Союза. Тот же источник утверждает, что численность советских вооруженных сил составляла 5 373 000 бойцов, 18 680 танков, 91 400 орудий и минометов, 15 599 самолетов. Из этого числа 2 901 000 бойцов, 11 000 танков, 21 556 орудий и минометов и 9917 самолетов были развернуты в западных приграничных военных округах[582].

Этот источник добавляет к упомянутым выше число танков и самолетов более старых моделей, которые прежние источники не учитывали, увеличивает общее количество артиллерии в Красной Армии (с 67 000 до 91 400 стволов) и подымает численность живой силы, развернутой в западных военных округах (с 2 680 000 бойцов до 2 901 000 бойцов). Хотя эти цифры советской численности войск, вероятно, верны, данные по немцам требуют подтверждения. В итоге получается следующее соотношение сил:

            РККА     Силы «Оси» Соотношение        Дивизии 171 191,5 1:1,1        Личный состав 2 901 000 5 500 000 1:1,9        Танки и штурмовые орудия 11 000 3582 3:1        Орудия и минометы 21 556 41 763 1:1,9        Самолеты 9917 4275 2,3:1         

Немецкие источники оценивают численность германских вооруженных сил (вермахта) на 22 июня в 7 234 000 бойцов. Из этого числа 3 800 000 служили в полевой армии (фельдхеере), 1 200 000 в Армии резерва (эрзацхеере), 1 680 000 в Люфтваффе, 404 000 в ВМФ (Кригсмарине) и 150 000 в ваффен-СС[583]. Сухопутные войска армии и СС, первоначально задействованные на Востоке, исчислялись в 3 050 000 бойцов (в том числе 67 000 в Финляндии). Первоначальная численность сил Люфтваффе на Востоке составляла около 700 000 военнослужащих. Общее число в 3 750 000 бойцов поддерживалось 3350 танками, 7000 орудий и почти 3000 самолетов[584]. Из 210 немецких дивизий 145 были задействованы на Востоке.

Цифры Мельтюхова, похоже, наиболее точны в отношении советских войск и войск союзников Германии. Численность личного состава немецких войск (включая 700 000 военнослужащих Люфтваффе) следует оценить в 3 750 000 бойцов, сведенных в 135 дивизий (включая стратегические резервы и 9 охранных дивизий), поддерживаемых 3350 танками и штурмовыми орудиями[585], 7184 орудиями и минометами, 2000 самолетами. Вместе с задействованными силами союзников (большинством финских войск и половиной румынских) общая численность войск Оси повышается примерно до 4 200 000 бойцов, 3612 танков и штурмовых орудий, 7686 орудий и минометов[586], и 2937 самолетов. Учитывая данные Мельтюхова, засекреченные советские данные, дополнительные немецкие данные и непосредственные стратегические резервы[587], получается следующее соотношение сил:

            РККА Силы «Оси» Соотношение        Дивизии 174 164 1,1:1        Личный состав 2 780 000 4 733 990 1:1,7        Включая стратегический резерв 3 700 000 4 733 990 1:1,3        Танки и штурмовые орудия 11 000 3612 3:1        Орудия и минометы 43 872 12 686 3,5:1        Самолеты 9917 2937 3,4:1         

В советские стратегические резервы входят около 1 миллиона из почти двух миллионов бойцов, мобилизованных вскоре после 22 июня, большинство которых так или иначе оказалось в новых резервных армиях, брошенных в бой в июле и августе (серия с 21-й по 43-ю армии). У Оси не имелось никакого эквивалента этих резервов[588].

  

Комментарий редакции

  

В настоящее время М. Мельтюхов несколько скорректировал свои цифры, и его таблица соотношения сил на Западном ТВД к 22 июня 1941 года выглядит следующим образом:

            Красная Армия Германия и союзники Соотношение        Дивизии 190 166 1,1:1        Личный состав 3 262 851 4 329 500 1:1,3        Орудия и минометы 59 787 42 601 1,4:1        Танки и штурмовые орудия 15 687 4364 3,6:1        Самолеты 10 743 4795 2,2:1         

К этому следует комментарий: «Хотя приведенные выше данные и дают общее представление о силе противостоящих группировок, следует учитывать, что вермахт завершил стратегическое сосредоточение и развертывание на ТВД, тогда как в Красной Армии этот процесс находился в самом разгаре». [589]

Цифры по артиллерии вермахта и его союзников приведены Мельтюховым расчетно — исходя из указанных Мюллер-Гиллебрантом штатов артиллерийских частей и подразделений, развернутых против СССР, поскольку «традиционно в германской историографии значительная часть артиллерии войск на Востоке вообще не учитывается». [590]

К этому можно добавить, что столь же традиционно в германской историографии не учитывается заметная часть бронетанковой техники — входившие в состав пехотных подразделений самоходные орудия на танковом шасси, а также машины из состава отдельных танковых батальонов и прочие трофейные танки. В сумме они составляли не менее 20 % германской гусеничной бронетехники на Восточном фронте. Наконец, большинство историков полностью игнорирует главный показатель моторизованности (а, следовательно, и маневренности) войск — количество автотранспорта в армиях сторон. Между тем только развернутые для нападения на СССР германские войска имели около 600 000 автомашин, а все советские войска в приграничных округах — 149 300 автомашин[591], то есть в четыре раза меньше.

Следует учесть, что для стран «Оси» Мельтюховым приведены только уже развернутые для нападения силы (даже без находившихся близ границы стратегических резервов), а для СССР — все войска западных округов, в том числе тыловые, административные и учебные структуры, которые для противника не учитывались.

Учет Гланцем при определении соотношения сил только что мобилизованных советских резервов ни в коей мере не является оправданным — эти войска не приняли и не могли принять участие в решающих сражениях первых дней войны, а вдобавок обладали низкой боеспособностью. У немцев аналогичные силы были собраны в Армии резерва (насчитывавшей 1200 тысяч человек), значительная часть которой располагалась в восточных областях рейха, а впоследствии и на территории Советского Союза. Однако вермахт не испытывал необходимости немедленно бросать эти силы в бой.

Кроме того, из выделенных для кампании на Востоке сил вермахта около 500 000 солдат на момент начала войны еще не были развернуты и в таблицу Мельтюхова не вошли, хотя также находились в восточных районах Рейха. В целом цифры Гланца отражают тенденцию западной (в первую очередь немецкой) историографии — любой ценой завысить силы РККА и занизить силы вермахта, вступившие в схватку 22 июня 1941 года.

 

    Библиографический очерк и избранная библиография

  

  

Вторичные источники

  

Хотя о советско-германской войне существует обширная литература как первичного, так и вторичного характера, основательность и точность этих трудов в целом пострадали от недоступности советских военных документов и, до недавних времен, по причине полного отсутствия советских архивных материалов. В результате со времен окончания войны большинство описаний войны включали в себя только немецкое восприятие и подробности. Противостоящий немцам советский солдат оставался практически безликой и бесцветной массой, лишенной коллективных или индивидуальных личных особенностей. Это в особенности верно в отношении описаний Красной Армии накануне войны — темы, которой советские послевоенные историки избегали совершенно.

Поэтому получилось, что немецкие источники по умолчанию предоставили единственное правдоподобное описание Красной Армии 1941 года. Более того, во многом по тем же причинам, в целом также преобладали немецкие взгляды на войну и немецкие толкования хода военных действий. Понятно, что западные ученые и читатели, за немногими исключениями, смотрели на существующие советские описания войны или на описания, основанные на советских данных, с большим подозрением и недоверием. По сути дела, хотя немецкая армия проиграла войну, она относительно легко выиграла начальные этапы борьбы на поле истории[592].

  

Германская школа

  

В годы сразу после окончания войны господствующее место мало-помалу заняла германская школа историографии. Ее создание и рост были явлением совершенно естественным, поскольку большинство доступных источников по войне были немецкого происхождения и излагали немецкую точку зрения.

Первую группу материалов, основанных на немецких источниках, представили государственные учреждения США, которые в качестве победителей получили огромную архивную добычу. Перед этими учреждениями стояла практическая задача проанализировать характер войны и сражающихся армий, в особенности Красной Армии, чтобы военные США могли лучше понимать и справляться с будущими советскими военными угрозами. В последующие послевоенные десятилетия к этим первоначальным описаниям прибавился впечатляющий набор немецких материалов мемуарного характера, подготовленных поколением бывших немецких старших командиров, которые теперь остались не у дел и горели желанием поделиться единственными в своем роде впечатлениями военного времени с новыми врагами их злейшего соперника времен войны Советского Союза.

Позднее все возрастающее число историков писали ученые доклады о войне, основанные первоначально на материалах официальных государственных органов США и на немецкой мемуарной литературе, а позже — на новых вышедших в свет немецких архивных документах. Со временем эта масса немецких источников разбухла еще больше с добавлением воспоминаний рядовых солдат и постоянно издаваемого потока историй отдельных немецких воинских частей. Хотя многие из этих материалов были написаны на немецком, западные историки были в общем-то более способны овладеть этим языком и интеллектуально более склонны разрабатывать эти источники и принимать эти истолкования, чем поступать так со схожими российскими материалами.

Использованию советских и российских источников с самого начала препятствовали три внушительных барьера. Первые два — незнакомство западных историков с советскими историческими трудами и их общая неспособность читать написанное на русском, носили в основном механический характер и со временем могли бы быть преодолены, когда значительное число западных исследователей выучило бы русский язык. Третий же барьер, глубоко укоренившееся и зачастую оправданное недоверие к исторической достоверности российских материалов, был фундаментальным и более труднопреодолимым, так как содержание большинства самых легкодоступных советских исторических работ носило многозначительно и откровенно идеологический характер. Более надежная советская историографическая школа появится только после того, как западные историки получат возможность доступа к более широкой и более надежной базе советских исторических трудов и смогут проверить правдивость советских источников, сравнив их с данными немецких архивов.

Явно ограниченная ценность советских работ, созданных за первое послевоенное десятилетие, также дискредитировала и появившиеся в конце 1950-х и в 1960-х годах советские попытки улучшить качество и точность своих исторических трудов. Фактически, несмотря на усилия немногочисленных превосходных западных ученых заменить советскую помпезность твердыми фактами, достоверность советской школы исторической науки оценивалась крайне низко вплоть до 1980-х годов, когда общественность наконец начали знакомить со значительным количеством советских архивных материалов[593].

Вторичные материалы, которые в силу природы своего источника попадают в сферу немецкой историографической школы, включают в себя несколько серий официальных исследований и исторических работ, подготовленных и изданных национальными военно-историческими организациями — в первую очередь в Соединенных Штатах и Германии. Сюда входят личные воспоминания и другие стандартные исторические обзоры отдельных операций и войны в целом.

Первые официальные американские исследования советско-германской войны появились в серии Отдела армейских брошюр, подготовленных и изданных в конце 1940-х и начале 1950-х годов как продукт широких усилий правительства США по опросу бывших немецких военачальников и анализу характера боев на германском Восточном фронте. В эту серию вошла лишь малая доля материала, собранного Европейским Командованием США в ходе послевоенной программы анализа и опроса. Брошюры эти широко распространились и даже сегодня перепечатываются Центром военной истории армии США для современных читателей.

Хотя эти работы сделали ценный первоначальный вклад в улучшение понимания войны Западом, их точность вызывала подозрение из-за их авторов, которые во время войны являлись немецкими командирами и штабными офицерами и писали свои сочинения в основном по памяти и без доступа к немецким архивным материалам. Таким образом, вдобавок к своим естественным немецким пристрастиям они содержали многочисленные фактические ошибки.

В 1960-х годах Управление военной истории (Chief of Military History — CMH) армии США начал готовить обширные исследования советско-германской войны в дополнение к выходящей большой серии изданий, освещающих роль в войне Соединенных Штагов. СМН подготовил три тома, которые должны были охватить хронологически всю войну, но даже первый том по 1941 году так и не вышел из печати. В более недавние времена, уже в 1980-х годах, Германский военно-исторический отдел (Фрейбург) тоже начал готовить большую серию официальных работ по Второй мировой войне. Один том этой новой серии освещает события 1941 года.

Вторым главным жанром немецких вторичных источников были послевоенные мемуары или биографии выдающихся немецких военачальников времен войны, самые известные из которых появились в конце 1940-х и в 1950-х годах. Эти тома установили повторяющиеся рефреном постулаты немецкой военно-исторической школы, появившись на свет в то время, когда было и необходимо, и разумно дистанцироваться от Гитлера и гитлеровской политики. Среди наиболее известных подобных мемуаров были работы Вальтера Варлимонта (начальник штаба ОКВ), Эриха фон Манштейна (LVI танковый корпус, 11-я армия, группы армий «Дон» и «Юг») и Ф. В. фон Меллентина (11-я танковая дивизия и XLVIII танковый корпус), которые дружно ознакомили Запад с немецким взглядом на Красную Армию и советского солдата.

Все эти авторы писали свои мемуары, основываясь на воспоминаниях или личных заметках и записках. Оставляя в стороне интерпретацию излагаемого ими материала, подобное отсутствие архивных источников зачастую вызывало серьезные погрешности в точности их работ. При всей их увлекательности для читателя, эти популярные мемуары и биографии описывали войну с неким безликим противником — вооруженной ордой, не обладающей ни конкретным обликом, ни определенными чертами. Короче говоря, помимо ощущения огромной численности и мощи своего врага, жестокости и бесчеловечности боев, их авторы не показывали, с чем именно они воюют.

Тем не менее именно благодаря этим авторам сложились стойкие стереотипы красноармейца и советского солдата. Хотя последующее поколение талантливых западных профессиональных историков оставило после себя в наследство превосходные труды, их работы в силу материала, служившего им источниками, все равно оставались крепко связанными с немецкой школой. Как ни пытались они реконструировать советское лицо войны, все их усилия шли прахом, поскольку изрядная доля их первичных материалов оставалась, по необходимости, немецкой.

Начиная с ранних 1960-х, все большее число уважаемых подготовленных историков начало выпускать работы о войне и боевых операциях на германском Восточном фронте. Эти работы были более основательными, нежели труды их предшественников — но и они основывались в первую очередь на немецких источниках. Потому им также не удавалось достичь приличествующего баланса между немецкими и советскими взглядами на войну. В самых первых из этих томов все же содержались некоторые советские материалы, собранные и сохраненные немецкими разведывательными органами времен войны, а более поздние тома приводили некоторые материалы из работ, выпущенных в свет советскими авторами в начале 1960-х годов, после того, как Хрущев отпустил узду, надетую на советскую историографию.

Эти работы также включали в себя исследования западных авторов, которые во время войны немало времени провели в Советском Союзе. К числу наилучших и наиболее существенных из подобных трудов, содержащих материал по 1941 году, относятся обзор Алана Кларка «Барбаросса» (1965), работа Эрла Зимке «От Сталинграда до Берлина» (1968, в серии СМН), написанная в более журналистском ключе книга Пауля Кареля «Гитлер идет на Восток» (1965), «900 дней» Гаррисона Солсбери (1969) и «Русско-германская война» Альберта Ситона (1971).

  

Советская школа

  

Хотя на английский язык были переведены немногие из большого ко