Кровь Бахари : отрекшиеся от Каина

Заметки по книге

Закон Лилит – это антизакон. В отличие от засоренных писаний, к которым нас так усердно приучали, ее слова текут проповедью впечатлений – песнью теней, что может быть расшифрована только посредством опыта. Нет двух читателей, которые бы впитали эти знания тем же самым путем, и сомневаюсь, что какой-либо читатель мог увидеть те же самые значения в одном и том же отрывке дважды.

Почтенный М. де Лаурент (кому я должна за изумительно вдохновенную «секретную» литанию законов Великого Темного Отца) провел годы в поисках «точных» слов Каина и его последователей, блаженно не обращающих внимания на невозможность уточнить истину. Я поступила иначе; мои исследования, несмотря на истощенность (и истощение!) сосредоточены на различных впечатлениях чаще, чем на ограниченную ученость. Большинство моих источников – устные, реже письменные, и, возможно, увидели тысячелетия перетолкований. М. де Лаурент без сомнений назвал бы мой метод небрежным и случайным, но я лишь следую пути Лилит. Ее сад растет, что-то изменяется – не каменная скрижаль, но дикие плоды и заросли крапивы.

Где возможно, я стремилась услышанное устное знание дополнить письменными источниками, в некоторых местах – наоборот. Очень разнообразный и древний культ Бахари (или предпочтительнее: культы) сделали составление «точной» проповеди Лилит невыполнимой задачей, даже для бессмертных. Еще это разнообразие дополняется сектой через силу и гибкость; пока другие, более твердые общества поднимаются, мельчают и падают под словами их основателей, Темная Мать требует от последователей нескольких простых вещей: открыть глаза, не опускать руки и засеять сад (внутри и снаружи) семенами жизненного опыта. Клятва Лилит, с которой я начала коллекцию, является тайным кодом почтения данного сообщества.

 

Три цикла Лилит

Де Лаурент ссылается на смутный «Цикл Лилит», от которого он не смог добиться ни малейшего, ни даже ускользающего проблеска. На то есть причина: этот документ не существует. Все, что он видел – если, конечно, его замечательная история не очередная романтическая подделка – было, возможно, каким-то фрагментом Бахари, обманкой или Каинитским пересказом столкновений с точки зрения нашего сира. По моим наблюдением, так называемый «Цикл» представлен, фактически, как минимумом девятью различными версиями; многие из них включают четыре части: зимний обряд, весеннее воззвание, летнее почтение и осеннюю церемонию, переходящую в зиму, с которой Цикл начинается вновь.

Подобно Хронике Каина, Цикл может рассматриваться с двух позиций: буквального пересказа о древних полубогах и их междоусобной вражде или символического завета матриархальных культур, собирающих урожай на море, из утробы и семян, пока гнев мужчин не поверг их, убив их семьи и разорив их племена. Так или иначе, фигура Лилит – это фигура устрашающая и вдохновенная. Она выходит за пределы отведенной роли, учится в мучениях и снова поднимается, став сильнее, чем прежде, но скрывающаяся в тенях и навеки поклявшаяся отомстить.

Данный Цикл – это, в некоторой степени, моя собственная интерпретация; Матерь ценит воображение выше догмы. В согласии с некоторыми хранителями знаний Бахари, я разделила эти «писания» на три книги: соответственно древнему и почти универсальному триединству Юницы, Матери и Старухи, но в обратном порядке. Более старые истории рассказываются первыми, затем средние циклы, после – самые юные и современные. Их порядок отражает движение Лилит.

- Книга Змея рассказывает о юном идеализме Матери, ее создании, испытаниях и вознесении из ценной игрушки до божества.

- Книга Совы отражает ее личный поиск и основание Элоны (Elona), Первого Сада Надежды, и Дьхайну (D’hainu), Второго Сада Обновления. Последний из них дает пристанище для Лилит, ее супруга Люцифера и их детей. Когда Каин обнаруживает (или его приводят в) это место, он меняет путь человечности и всего нашего рода.

- Книга Дракона завершает цикл описанием засева Ба'хары, Третьего Сада Скорби. Их этого места-вне-места Лилит призывает духов бури и мучений и провозглашает долгую ночь страданий, особенно для потомков Каина. Эта ночь, согласно пророчеству, увенчает Повышение Приливов, в течение которого текущий мир погибнет от волн и ветра, чтобы возродиться, когда начнется следующий мир. Между ними мы видим проблески спутников Лилит: Бахари и трех священных животных.

Действие первых двух Циклов разворачиваются вокруг Матери и ее злоключениях; третья начинается с нее, но с этого момента Лилит становится загадкой. У нас есть рассеянные истории о ее ночной ненасытности, но они в большей степени относятся к другим, более поздним источникам. Сами Бахари уходят от составления «писаний» о деяниях Лилит после засева Ба'хары. Случайные песни и местные мифы говорят о том, что могло бы произойти, но правильная «проповедь» молчит о ночах между Проклятием и Повышением Приливов. В этой тишине Ба'хам должна почерпнуть свои собственные умозаключения. Лилит не дает обещаний, не стоит на вершине холма и не провозглашает о существовании или сущности. Как только семена Ба'хары посеяны, Лилит погружается в ночь, возможно, чтобы ждать под волнами или, скорее всего, чтобы ходить между нами, как смертная, принимая обманчивые формы, пока эндшпиль не подойдет к окончанию.

Эндшпиль плана Лилит – это открытое столкновение с богом, который создал ее, с любовником, который предал ее, и с безродным негодяем, который получил бессмертие из ее рук и назло обратил ее детей. Семена Лилит – Бахари и их мантры боли и прозрения, утешения и откровения – рассыпаны в мире смертных и вдохновляют, принося им плоды искушения. Мир, который мы видим вокруг себя, – результат эндшпиля; гамбит Лилит выигрывает. Иегова (Jehovah) – треснутая статуя; у Люцифера последователи, но их откровение затемнено, как затемнена его возлюбленная, скрытая за стеной ужаса. Каин исчез и его потомство пожирает друг друга, как слепцы в поисках иллюзорного золота.

Вы слышите волны за дверью? Заверяю вас, я слышу.

 

Бахари

Предвестники этих волн, если не сами волны, проходят под именем «Бахари»; каждая Ба'хам рассматривает себя плодом третьего и последнего сада Матери. По этой причине ее потомки культивируют леса боли и рощи прозрения, взращивая стрессовые ситуации вокруг себя, затем проводя выживших и обучая их познанию через боль.

Каждый садовничий инструмент особенен, как и грех. Некоторые работают грубым плугом физической пытки и буйно расцветают в полных червями канавах крупных городов, горячих точках и на дне этого мира (underworld). Другие предпочитают беспристрастие сеялки, высаживая интриги и слухи и подкармливая их намеками. Третьи подрезают ветви сломанных деревьев, работая поверенными и целителями среди ходячих больных, подравнивая их небольшими надрезами и меняя сердцевину ласковыми словами. Независимо от метода, истинная Ба'хам выхаживает свои «проекты» с добротой и поощрением; боль бесполезна, если страдалец не узнает что-то по прошествии ее. Разрушение не является ни целью Ба'хам, ни ее прерогативой. В свое время Темная Матерь займется подобными вещами. До тех пор каждая Ба'хам сеет семена прозрения и помогает им прорасти.

Можно подумать, учитывая пол Темной Матери, что все Бахари – женщины. Думать так, совершать грубейшую ошибку. Зачастую мужчины ухаживают за святынями Марии или пропитанными кровью алтарями Кали (которые сами по себе могут быть гранями Темной Матери), также мужчины подрезают деревья в саду Лилит.

Столкнувшись со связями Лилит с Каином и таинственной Ламией (см. ниже), сторонний наблюдатель может предположить, что Бахари – вампиры. Это не совсем так. Хотя это правда, что воспитанники Темной Матери питаются кровью и рассматривают себя переродившимися в ней, они не являются Сородичами в прямом смысле. Большинство – простые смертные, не заслуживающие упоминания, есть возвышенные смертные – маги с собственными оккультными талантами Матери; и лишь горстка – истинные вампиры, но эти «Сородичи» оставили свои узы с выводком Каина. Испивая крови Лилит, они символически обрывают связи с предателем и возвышают себя над потомками Евы.

Учитывая термин «секта», кто-то может подумать, что все Бахари работают вместе, как сплоченное целое. Снова ошибаются. Хотя фрукты и цветы Лилит всходят из схожих семян, они растут, как хотят. Большинство собираются в маленькие очажки – культы по три-семь человек, - или распространяются подобно «корням»: просматривают почту, СМИ и интернет, но держат свои «ветви» вдали друг от друга. Очень многие вырастают, как деревья в собственных уголках, питая себя скромными, но мощными страданиями. Другие питают сорняки, в частых широко распространяющихся всплесках рассеивая малые прозрения и огромные мучения. Некоторые секты целиком церемониальны с изящными иерархиями и уставами; другие – это одноголосые хоры. В саду Матери есть место им всем, пока они хранят этот сад засеянным.

По библейской парадигме, которой я пользуюсь, сторонний наблюдатель может связать пути Лилит с западной религиозной традицией. И снова, это не так. Несмотря на то, что мы – Сородичи – по-прежнему втянуты в библейский миф, пути Лилит универсальны. Хотя, признаю, я часто описываю их терминами известной патриархии Иеговы/Адама/Люцифера; но множество последователей Темной Матери держатся этих мифов, что может быть просто результатом широкого распространения влияния Запада. Я предпочитаю смотреть на сказания о Лилит, как об отщепе от великой традиции – той традиции Великой Темной Матери, которая воспитывает с любовью и наказывает смертью. Эта традиция универсальна: я вижу лицо Лилит в ярком клинке Иштар, в колодцах Кали, в сетях Женщины-Паука, и даже в мягких, но отчужденных объятиях Марии. И как только я вижу эти лица, Бахари чтят их в ритуале. Я танцевала среди африканских садов, напивалась крови, смешанной с молоком буйволицы, и радостно вопила, взывая к Тибетской ночи. Мать везде… как и ее дети.

Хотя преданность Лилит у Бахари выглядит как истинный феминизм, правда значительно более сложна. Женщины не обязательно превозносятся. Наоборот, большинство женщин, с точки зрения Бахари, это отпрыски Евы, третьего человека и более подчиненного. Созданные от томящегося одиночеством Адама, лишенные первородных даров Лилит и ее божественного вынашивания, эти женщины – лишь дешевый скот, презренный женоненавистниками. До тех пор и пока женщина не вкусит крови Матери и не даст ей Клятву, эта женщина – животное, ценное по-своему, конечно, но гораздо ниже Бахари.

 

Инициация

«Становление» Ба'хам – часто простой, но мучительный процесс. Подобно самой Лилит, будущая Ба'хам выбирается как любимый человек – здоровая, возможно, или красивая, или популярная, или благословенная в каком-то роде. Внезапно катастрофическое событие уничтожает все, и ее оставляют ковылять через пустыню боли. Там она постигает некоторое прозрение об обширной и конечной природе мира: некоторые видят буквальный замысел Темной Матери или сны о блуждании по необитаемой безводной пустоши. Другие видят бесконечные глаза Древнейшего (Ancient One, о котором говориться во Фрагменте Бытия), вглядывающиеся в исполинскую пустоту. Тем временем другие впадают в кому или буквально шатаются полумертвыми (часто беременные, как Лилит) до тех пор, пока вторая катастрофа не выведет их из ступора. До испытания и прозрения будущая Ба'хам остается за пределами сада; только продравшись через шипы у ворот, они сможет добраться до сладкого нектара. До этого времени, она может называть имя Матери, проводить ритуалы, даже ухаживать за ее садом, но все еще оставаясь вне его, точно Лилит, изгнанная из Эдема.

Боль – вот инициация, агония и прозрение – ее ступени.

Если ей повезет, эта несчастная может обнаружить – или быть обнаруженной – последователями Лилит. Ритуалы, которые они проводят, чтобы научить и инициировать ее зависят от прихоти и культуры Бахари. Так называемые «ведьмы» используют атрибуты Викки, Сантерѝи и других современных развлечений; местные культы кричат и визжат около кошмарных божков и танцуют с костяными игрушками и внутренностями; мирские последователи предпочитают общаться символами праматери или как крутые мамочки, в то время, как христианские, мусульманские и особенно еврейские отшельницы пользуются всем известными именами. В далеких монастырях буддистских вероотступников и священников-левшей (Tantrikal*) свечи освещают совокупляющихся адептов и их изуродованных слуг. Кто из них истинные Бахари? Конечно, все! Боль, видения, Клятва и садовничество – вот что реально их объединяет.

Кровь Лилит освящает инициацию. Подобно христианской евхаристии, эта кровь образует символический мост между богиней и садовником; в отличие от крови Святого Причастия, эта кровь настоящая, часто полученная от инициируемого, инициатора, растения и живой жертвы, а затем смешанная воедино в не слишком приятное варево. После испития ее, новая Ба'хам зачитывает одну из вариаций Клятвы Лилит, затем получает какие-нибудь обеты, ученичества или мучения, которые инициатор сочтет приемлемыми. Множество Бахари изучают руны, названные Ба'хара (см. врезку), символический язык секты; а множество других – нет. Это ничто по сравнению с тысячами, возможно, миллионами последователей поклоняющихся алтарю Лилит без понимания, что они вообще делают. Будучи неофициальными Бахари, эти «помощники» превозносят боль, наслаждаются оккультизмом и настаивают на пропаганде и того и другого.

Хотя я никогда не была формально инициирована в общину Бахари, у меня были привилегии встречаться с несколькими членами секты в магазинчике оккультной литературы в Сохо, Нью-Йорк Сити. Двое из этих членов были Сородичами (или, должна уточнить, Лхака (Lhaka), поскольку Кровь Бахари не принадлежит Сородичам); три других были смертными. Эти удивительные и харизматичные персонажи унесли меня в вихре боли и отпущения грехов; в их компании я столкнулась с другими Бахари, встретила бесчисленных последователей Матери, которые не знали, почему они ей следуют, уединялась в глухих местах и размышляла над пиктограммами Ба'хара, в которых суть следующих писаний.

Я знала, точно вкусившая мудрость Матери, что мое упоение приведет других Сородичей к моим наставникам. Из сострадания, я убила почти всех из них; лучше смерть придет от моих любящих рук, чем от жестоких служителей архонтов или от мозготраха Колдунов. Из уважения к учителям, я не буду осквернять их имена чем-то вроде псевдонимов. Путь те, кто прошел мимо нас в ночи, сделают выводы. А я молчу.

Мои изысканные наставники преподали мне не менее изысканные уроки. Один из них, маг, так глубоко вошел в меня, что я подумала, будто сошла с ума. В объятиях он признавался в вечной любви, но он оказался куда менее постоянным, чем любой ловелас-Сородич. Я выпотрошила его, когда он совокуплялся с очередной победой – двенадцатилетним мальчиком; последнего оставила живых, чтобы он научился на собственном опыте.

Бывшая Тореадор пела мне песню о монахине Бахари, отрешенной от мира в Милане 12-го века. Молитвы монахини считались одами Марии, пока некий школяр не раскрыл истинное ее служение. Как уже понятно, монахиню сожгли на куче ее собственных гимнов. Печально, что также стерлись все переложения песен; моя муза пела их по памяти. Когда сама она рассыпалась в лучах утреннего солнца, были развеяны по ветру последние воспоминания о сочинениях монахини.

Бесклановая путешественница страшно меня бесила. Свирепая, как шакал, она, казалась, гордилась матом, которым мы ее осыпали. Ее рот и необычайно большой, буквально и метафорически, язык никогда не затыкались. Когда я скормила ее сучкорезу, это было единственное убийство, которым я насладилась за все годы.

Со старика я живьем содрала кожу. Он попросил, и я подчинилась; я делала это, обливаясь кровавыми слезами. Что за бессмыслица! Его латынь была безупречной, как у римского школяра, а его коллекция книг – от туалетных романов до рукописей высокой Классики – была восхитительной, ах, если бы только своим разнообразием! Старик не был искусен в манерах, и, признаюсь, это делало его мишенью наших розыгрышей. Он воспринимал это как шутку, но, казалось, не питал злобы, хотя и не был доволен. Его высушенная, как пергаментный лист, кожа послужила обложкой оригинального издания этой книги. Он бы этого хотел.

Одной девочке я позволила выжить. По сей день я не могу объяснить тот импульс, который заставил меня так жестоко поступить. Кроме того смертная, эта девочка, казалась смутно знакомой. Позже я находила ее подобия в хронике магических знаний. Это может быть совпадением, но она чрезвычайно походила и на ученицу Калиостро, и на супругу Алистера Кроули. В безропотном склонении она переносила самую невероятную боль, которую вообще может вытерпеть кто-либо из встреченных мною смертных.

Лидер группы, Балийская женщина неопределенных лет, была смертной. Ее харизма, однако, была подобна живому созданию. Хотя она не обладала мистическими силами, но насколько я могла видеть, она завораживала других каждым своим словом. Я отпустила ее живой тоже. Слишком мало, таких как она. И несмотря на то, что она поклялась отомстить мне за убийство ее спутников, она благодарила меня за это. Поистине, неисповедимы пути Темной Матери.

 

* Tantrikal - тантрикал – главный священник, индуизм; а левая сторона тантры считается женской, - прим. переводчика

 

Магия Зари

Любой, кто чувствовал хлыст солнечных лучей, пронзительный трест выстрела из дробовика или легкое покалывание инструмента для вивисекции может подтвердить, что все мы достигаем всплеска озарения, сатори*, когда изранены. На один лишь миг обычный мир замирает, и мы переносимся в мир потусторонний, где в наших венах бьется пульс самого Бога. Словно испитое из яремной вены Небес, это немного неприличное удовольствие кружит голову. Это лишь мгновение – всего лишь мгновение! – и когда оно проходит, мы, рассеивая туман в голове, мельком замечаем что-то необыкновенное.

Многие Бахари называют этот момент са, «Заря» («Short Dawn»). Мистики из числа их сравнивают этот момент озарения с тем, что маги называют «Пробуждением» («Awakening»); действительно, многие из них объявили себя Пробудившимися, чье са привело их к изучению магических Искусств. Лилит испытала са, когда бродила по несотворенным землям, и она привела к нему [озарению] Каина, когда он низошел во Ад. По настоящему испытанное са ведет к просветлению сознания, сверхпрозрению и мистическим силам. Люди ищут его в садомазохистских ритуалах, но оно редко приходит в подобных управляемых условиях. Чтобы найти истинное са, надо с головой окунуться в физическую и эмоциональную бездну… и выйти с другой стороны. Бахари культивируют са и в себе, и в других. Для них [Бахари] это и сладкий плод Познания, и горькая мякоть Жизни.

Возможно, мистические обертоны са подарили Лилит ее колдовскую ауру; даже если она явно превосходит смертную магию, колдуны связаны с Лилит с начала времен. Не менее верно это и по сей день; секты магов укрывают большое число Бахари, чьи мистические Искусства приближают мечты Темной Матери о Последний Приливах (Final Tides). Несмотря на то, что я не знаток магического знания, я встречала нескольких этих так называемых «магов» в их ритуальных норах. Наиболее господствующие, кажется, приходят из мистического клана, чьим именем является лекарственное растение - вербена**; учитывая их роль плодов и сторожей сада Лилит, ботаническое название приемлемо. Другие принадлежат к обществу последователей реинкарнации, чье великое колесо соотносится с вечными глазами Древнейшего (Ancient One), которые открываются и закрываются в бесконечном цикле созидания и разрушения. Третьи же седлают экстаз боли и проблески просветления, что приходит с ней, или вступают в культы сомнительного происхождения. В то время, как большинство их этих мистиков продвигают план их королевы в известном окружении, я допускаю, что некоторые владеют толпами, которым бы позавидовал любой принц Сородичей. Через воспитания этих толп, убежденных в возрождении через жертву, волшебники Бахари взращивают голод для подобного озарения… и для большей, величайшей агонии.

 

* Satori – «пробуждение», «просветление», буддисткий термин озарения в познании самого себя; английский перевод “Awak ening”, прим переводчика.

** Вербена – русские народные названия: голубиная трава, железная трава, чугунная трава. Народные названия в других культурах: «слёзы Изиды» в Древнем Египте, «слёзы Юноны» в Древнем Риме; только в германо-скандинавских и славянских странах вербена ассоциировалась с железом. Кстати, вербена относится к семейству Вербеновых (Verbena ceae), порядку Ясноцветковых (внимание! Lamia les); к слову, сама Яснотка (Lamium) имеет народное название deadnettle – «жалящая мертвых» или «причиняющая мертвым боль». Подумала, что будет интересно знать, - прим. переводчика.

Примеры пиктограмм Ба'хара

Тайному обществу требуется тайное средство общения. Ба'хара – мномонический набор символов – дает письменный базис для устной традиции. Пока нет языка в общем понимании, он [набор] предлагает инициированной Ба'хам чувство принадлежности. Исследуя источники, я полагаю, что Ба'хара ссылается на средневековые пиктограммы утраченной линии крови – Ламии; которые взяли символы из более древних источников. Эти «корневые формы» языка, насколько мне известно, утрачены, однако примеры еще возможно найти в уединенных рощах, неузнаваемые, поскольку там они еще в первозданном виде.

Современный вид Ба’хара использует растения и животных в качестве абстрактной основы для своих письмен. Как и сама секта, язык, говорят, вырос из семян третьего сада, и его растениеподобные формы – отголосок данной идеи.

[см. врезку картинок-пиктограмм]

 

 

Первый цикл: Книга Змея

Трахнутая

Молнией с небес

Матерь, можно мне

Да

Хорошо

Себя вести

Как если бы ты

Летала

На горьком семени

Барабан – мои уста

Мое чрево – очаг лжи

- Патрисия де ла Форж

«За оградой сада»

 

Клятва Лилит

Заметки редактора

Взятая с инициации Ба'хам, Клятва, говорят, сохранила слова, сказанные самой Лилит, когда она примерила Мантию Луны. Фантазия, я уверена, но слова, когда произнесены, звенят с той силой, от которой невозможно отказаться. Несмотря на то, что я никогда не причисляла себя к Ба'хам, я даю эту клятву каждую ночь с пробуждения. Следующие девять пунктов могут разъяснить кое-какие вещи …

 

Когда впервые я вкусила плоды Дерев,

Я познала семена Познания и Жизни,

Горящие внутри меня.

Клянусь! Тот день вернуть я не могу.

Когда впервые я вкусила плоть убийства,

Я познала резкий привкус крови

И хруст костей.

Клянусь! В тот день я знала: не умру.

Когда впервые я вкусила собственную кровь,

Я познала волны и волненья

Своей жизни на устах.

Клянусь! В тот день себя одну

Я возлюбила.

Когда впервые я выкусила свет луны,

Я познала жар ее во чреве,

И нежность страстную.

Клянусь! В тот день я знала: в ночь уйду.

Когда впервые я вкусила божию любовь,

Я познала неистовый подъём

Песнопений и огня.

Клянусь! В тот день я знала: плоть почту.

Когда впервые я вкусила соль морей,

Я познала кровь, что обратилась в воду,

Когда небо пало позади.

Клянусь! В тот день я знала: низойду

И вознесусь чудесно.

Когда впервые я вкусила любовь дитя,

Что кричало в радости от новой жизни,

Что рыдало от того, что потеряла

И дала.

Клянусь! Тот день я знала: жизнь дарю,

Как будто прежде смерть объяла.

Клянусь я трижды по три раза трижды,

Что все семь клятв останутся

Со мной,

И во всём, что может приключиться,

Ни бог, ни человек, ни зверь не смогут их

От меня отнять.

Клянусь собой

И бессмертием своим.

 

 

Фрагмент Бытия

Заметки редактора

Это – ядро мифического цикла Лилит – то, что исчезло из традиционных писаний.

Несмотря на то, что оно, предположительно, описывает Первые Дни, иудо-христианское Бытие вообще рассказывает Лилит. Мы находим упоминания о ней в Мидрашах еврейских раввинов и нескольких неясных (но не-очень-тайных) текстах на Иврите, однако в утвержденных текстах христианской Библии и еврейского Танаха первая женщина отсутствует.

Когда взглянем на это «утраченное Бытие», мы поймем, почему.

Вопреки своему названию, «Фрагмент Бытия» не может на самом деле считаться частью канонической книги еврейского и христианского знания. Хотя ранние примеры фрагмента действительно написаны на Иврите, что естественно, время от времени они даже высмеивают Иегову (обычная расшифровка YHVH [Яхве], «Господь» или «Святый» вместе с дополнением «будь Благословен Он») и это настолько расходится с традиционной еврейской парадигмой, что фрагмент, в лучшем случае, можно отнести к работе израильтянина, погрязшего в глубокой ереси.

Нет ничего необычного в том, что Бытие, Исход и другие ранние книги указывают на существование мириад еретических и языческих сект среди детей Аврамовых; поэтому несложно представить автора, скажем, с нетрадиционным взглядом на Всемогущего. Тем не менее, многие еретические писания были подчищены, равно как и их авторы. Фрагмент Бытия удалось скрыть в письменах, что тайно вывезены во время римской осады Иерусалима (в 64г. от Р.Х.), и, тем самым, спасти от уничтожения. Учитывая довольно кощунственную природу Фрагмента, я сомневаюсь, что он когда-либо считался частью Пятикнижия, или пяти книг Моисея. Вероятнее всего, его сохранили как часть защитного оговора или ритуала – «познай врага своего», что не было редкостью – или как некий сувенир или редкость храброго ученого. В любом случае, Фрагмент обошли огни римского легиона, однако его оставили в стороне, когда составлялась Тора из спасенных писаний, и даже позже, когда на Никейском Соборе утверждалась книга христианской Библии.

Точности ради, я сравнила этот Фрагмент с двумя похожими: одним – на греческом, другим – сохранившимся в устных преданиях, передаваемых на ритуалах Бахари. Я получила доступ к версии, составленной их пиктограмм Ба'хара, однако и поскольку они являются мнемоническими, а не буквенными словами, вряд ли версия Бахари «исчерпывающая». Частично для красоты и частично для чувства рифмы, я пользовалась израильской версией, как опорой для своих переводов. Сериями сносок отмечены мои собственные замечания.

Я не могу сказать, какая из этих трех версий более «исчерпывающая». Каждая имеет свое предназначение. Описания Ба'хара явно применяются в Евангелиях от Лилит; греческий источник служит «мостом» между древними свитками и современными переводами и включает в себя некоторые интригующие пантеистические* двусмысленности; еретический источник израилев соответствует лучшим традициям Западной концепции о Писании. Удивительно, что все они подозрительно хорошо соотносятся между собой.

Несмотря на то, что Фрагмент содержит дразнящие элементы каббалистического учения, все они разбросаны по тексту и бессвязны. Была ли автором женщина? Если так, то это бы объяснило неполные соответствия и местами импровизированный Иврит. Женская ученость вызывала недоверие, в лучшем случае, а зачастую запрещалась, особенно, когда эта ученость затрагивала Писание. Даже юношей держали (и все еще держат) подальше от самых священных текстов. Я думаю, истинный источник Фрагмента ведет к «женскому знанию» - устному преданию, передаваемому от матери к дочери, который редко когда записывался. Особенно это видно на примере версии Ба'хара. Сходства между всеми фрагментами придает вес моим суждениям.

Вопреки источнику и его важности для учения Бахари, Фрагмент больше повествует о Первых Днях, нежели об испытаниях Лилит. Вообще-то Лилит не является протагонистом этой истории – эта роль отводится Иегове, беспокойному, гордому и, в конце концов, трагическому богу, чье высокомерие нарушает баланс Бессмертного Творения. Ничего нового, его действия разрушают господствующий покой, он создает первое свободомыслящее существо – Лилит. Когда она появляется на сцене, То-Что-Было склоняется перед Тем-Что-Будет. Ее вызов (сперва Иегове, затем стихиям, после Люциферу и, наконец, другим богам) встряхивает маленький счастливый мир, пропитанный абсолютной несправедливостью. Она привносит любовь, радость, веселье и, в конечном итоге, разрушение, однако является истинным архитектором нашего мира, в радости и в горе. Когда она уходит в Бескрайнее Море, чтобы создать свой сад, мы видим ту, что истинно равна Иегове: Женщину, которая заставила его увидеть иллюзию, которой прикрывался.

Неудивительно, что Бахари считают ее Истинной Богиней нашего мира.

* пантеим – философское учение о единстве Бога и Вселенной, оно отвергает человеко-подобного бога с собственной личностью и волей (ср. с высказываем Эпикура в письме к Менекею: «Прежде всего, верь, что боги есть существа блаженные и бессмертные и не приписывай им того, что лишает их блаженства и бессмертия… Боги существуют, ибо знания о них очевидны… мнение толпы о богах – домыслы, притом ложные»), - прим. переводчика.

Фрагмент Бытия

I. Сотворение

Вначале были тишина и неподвижность. Это было Временем Ничто, когда Древнейший (Ancient One) давал глазам отдых и не двигал ими. Каждые 55 555 лет, Древнейший нарушает свой покой и открывает глаза, дабы увидеть то, чего не было здесь прежде. Каждые 55 555 лет он закрывает глаза, и вновь наступает тишина и неподвижность (1).

Когда Древнейший открыл глаза в 333-ий раз, луч Света рассек тьму (2). Тогда пришел [Иегова] (3) и другие Сияющие (4) (Shining Ones). К восторгу глаз Древнейшего, они Говорили великие Слова и пели великие Песни, и тем самым сплели мир в существующий.

По скорлупкам 332 Старых Миров они шли; и существа тех миров завывали и забывались в первобытной глуши (5).

Каждый из хозяев взращивал сады и стремился населить их растениями и зверьем. В каждом саду земля очищалась для всего растущего; и огонь горел в небесах днем и ночью; и воздух растекался, подобно божественным словам; и воды питали цветы и травы, и все живущее в нем(6).

И Иегова, Перворожденный, взрастил величайший среди прочих Сад на земле между рек. И Он посадил два Древа в том Саду: Древо Жизни и Древо Познания Добра и Зла. И каждое Древо приносило плоды, и всемеро больше семян, и каждое семя несло великие истины Сияющих.

Со временем звери сада Иеговы разжирели на семенах Дерев, и пришли к пониманию великих истин, но не знали забот. Они были нагими, но еще не знали забот. Они были довольными, и не знали забот. Звери разжирели на семенах, и на травах, и друг на друге; ибо таков Путь Всего Сущего. И это было хорошо.

Однако Иегова проголодался. Он ел плоды обоих Дерев, но они не насыщали Его. Он пил из двух рек и из соли великих озер, но они не насыщали Его. Он пировал в садах [Люцифера] и [Гавриила], и [Астарте], и [Беса], но еще не был удовлетворен. Его чрево загремело и звери попрятались в страхе, так велик был голод Перворожденного. Однако Он не голодал ни по мясу, ни по плодам, ни по обществу Своих кузенов. Иегова голодал по общению.

И Иегова скорбел, и стенания Его были подобны штормам. Он рыдал, и слезы Его заливали Истинную Землю (7) в центре Его Сада. И падали они среди семян Дерев Жизни и Познания, и они породили чудесный и странный плод.

Мужчина и Женщина выросли как Единое из праха Истинной Земли, соединенные спина к спине; и они тщились встать, и не могли. Тогда Иегова провел Своей Дланью промеж них, и сделал их Двумя; равными и сильными Он сделал Их.

Но Древнейший не видел этого. Тем не менее, показалось, будто кто-то улыбнулся.

 

II. Сад

Иегова назвал Свои создания «Иш», или «Адам», и «Лилиту», или «Лилит» (8), и Он наградил их великими Дарами. Мужчине дал Он силы Придавать Форму (Shaping) и Называть Вещи (Naming); женщине дал Он силы Деторождения (Fertility) и Интуиции (Intuition). Выращенные, так как были из Истинной Земли и от семян Дерев, мужчина и женщина могли видеть и любить творения Иеговы, и Он был очень рад.

И Он приказал Своим слугам, тем серафимам и херувимам, демонам (deamoni) и чертям (imps), показать Адаму и Лилит чудеса Сада, дабы применили они Дары свои. Он наказал Адаму назвать каждое существо и растение в Саду, и наказал Лилит размножить их; и наказал обоим ухаживать за существующим в Саду ради нужды своей.

Лилит держалась растений и всего растущего, и плодоносных деревьев; Адам проводил время, называя всех зверей, самцов и самок, что жили в Саду. Адам научился охотиться на зверей, как они охотились друг на друга; а Лилит научилась вкушать от деревьев и трав, так как деревья и травы оплодотворяют друг друга.

Поскольку Лилит ухаживала за Садом, Иегова указал ей на Древа Жизни и Познания, сказав: «Сии плоды – божественны. Бессмертны, яко ты еси, плоды сии будут снедать тебя из нутра твоего, ежели ты помыслишь снедать их первою. Подобно же молнии с Небес, они ослепят тебя, и опалят плоть твою и нутро твое, и расщепят тебя, яко древо, еже быв [молниею] расщеплено».

 

Но Лилит не поверила Иегове; однако не испытывала Его. И все же она жаждала тех плодов, но была созданием сильной воли. Когда плод упал с Дерев, и она съела его, как вдруг ее глаза прозрели.

 

Она была нага, и не устыдилась этого (9). И она стала подобно Сияющему, подобно Иегове; но она не понимала, как быть Им, так что она ждала и смотрела.

Лилит стремилась научить Адама путям растений, но его не заботило это; она смотрела за ним на охоте, и она смастерила орудия в помощь себе; и наказала волку и льву, и сове последовать за ней. Так Лилит изощрилась в искусстве охоты и собирательстве (10). Адам возгневался и отдалился от нее.

В своем одиночестве, Адам познал много самок зверей, и он возжелал себе пару, как то есть у зверей. И Иегова сказал ему взглянуть на женщину – Лилит – в пару себе, и научил ему: «Ты еси над зверем всяким, и есть мерзостно возлежание с ними».

Так Адам пришел к Лилит и сказал ей лечь с ним. Но Лилит отвергла Адама за возлежание со зверьем. Он возжелал уложить ее на спину, дабы он вошел в нее, но она отказала, научив ему: «Почему должна я лечь под древом на спину свою? Я тоже была создана из Истинной Земли, так что я равна тебе».

И злость возросла в Адаме; и в ярости своей он повалил Лилит на спину и накрыл собой. Когда она стала отбиваться, он ударил ее много раз, пока кровь Лилит не потекла на землю, и кровь Адама тоже.

И, подобно быку возбужденному, буйствовал Адам, и семя его пало на землю; и смородина и плющ выросли на том месте, и поранили Адама и Лилит у пят их. 

Адам пронзил Лилит шипом своей мужественности; но Лилит прокричала Истинное Имя Иеговы, что было тайным, и Он поднял ее из Сада, и поднял ее на Небеса.

И Адам остался один, и направил гнев своей и похоть на зверей и цветы. Но поскольку не вкушал плодов от двух Дерев, он не понимал, что творил.

 

IV: Одиночество Лилит (13)

Затем Лилит пошла в пустыню и бродила семь раз по семь дней и ночей. И дни были жаркие и жестокие, как пламя; и темная кожа Литита покраснела, и она покрылась волдырями и потрескалась, как грязь; и язык ее распух; и ее кости пронзали ее кожу, и ее ноги горели, как будто она шла по углям. Но все же она не раскаялась; Она также не просила прощения у Господа и не отрицала, что она была равна Ему.

Плоды, которые она съела, находились у неё в животе и давали ей жизнь.

Но ее сердце и живот были искалечены любовью к Тому, Кто предал ее; и его семя росло в ее животе, пока оно не распухло и не отяготило её. Когда она испытывала жажду, она пила собственную кровь. И это позволило ей выжить. (14)

Дни были мучительными для неё, и она научилась прятаться под землёй и ждать наступления ночи. Под зе<