Алая завеса. Наследие Меркольта, часть 1

Роман Покровский

Глава. (Не) живая романтика

Юлиан держал в руке бутылку бренди, но всё ещё сомневался, стоит ли отдавать её Уэствуду. Инспектор был невероятно пьян, и очередной бокал спиртного вполне мог свалить его с ног. Юлиан мог сказать Уэствуду, что не нашёл бутылку или её забыли в магазине, но было ли это честно?

Сам он не был пьян, потому что инспектор наливал ему неоправданно мало. Юлиана раздражало, что его считают за маленького, которому нельзя много пить. Никого не заботило, что причин для того, чтобы напиться, у него было не меньше, чем у остальных.

Решившись всё-таки пойти дорогой честности, Юлиан закрыл машину и гараж и отправился обратно к дому Уэствуда. Уже стемнело, и дорогу освещали лишь жёлтые уличные фонари.

Юлиан раскрыл дверь, ведущую через забор, и сквозь цветущие кусты увидел неподвижно сидящего Уэствуда, над которым склонилась зловещая фигура. Юлиану не нужно было видеть лица для того, чтобы понять, кто это.

Он видел своё отражение так же ясно, как и предыдущие два раза. Говорят, что один раз – случайность, два раза – совпадение, а три раза – закономерность. Глаза не могли лгать так часто, и немалое количество выпитого алкоголя ни за что не убедило бы Юлиана в том, что всё это лишь видение.

Он рефлекторно бросил бутылку на пол и со всех ног бросился на помощь Уэствуду. Шорох спугнул двойника, и он, забыв об инспекторе, обернулся в сторону Юлиана.

На некоторое время он застыл на месте, изучая своими зловещими глазами Юлиана. Вполне возможно, для него тоже было удивительным видеть напротив себя человека, похожего на него, как две капли воды, но вероятность этого была крайне мала.

Юлиан не чувствовал никакого страха, хотя картина была жуткой. Он почти приблизился к близнецу, но тот щёлкнул пальцами и растворился в воздухе, оставив после себя лишь дымку чёрного цвета.

Юлиан не владел техникой телепортации, но знал, что без порталов она возможна лишь в ту точку, которую человек видит своими глазами. А значит, двойник где-то рядом – возможно, за его спиной.

Осознав это, Юлиан в мгновение ока развернулся и кинулся вон из двора. Его догадки были верны – двойник бежал в сторону переулка.

Расстояние было довольно большим, но не являлось недосягаемым. У Юлиана никогда не получались мощные призрачные путы, но стрессовая ситуация вкупе с отсутствием боязни поспособствовала их созданию.

Чёрная и почти осязаемая субстанция в виде параллельно идущих друг с другом полос устремилась в сторону близнеца и, достигнув его, обвилась вокруг шеи и свалила его с ног.

Юлиан никогда не желал быть жестоким, но злость настолько переполняла его, что он надеялся, что путы задушили близнеца насмерть.

Со всех ног – со скоростью ветра, Юлиан кинулся в сторону обидчика Глесона. Он должен покончить со своим тёмным отражением раз и навсегда, после чего вернуться к Уэствуду и попытаться оказать ему первую помощь.

Когда Юлиан достиг цели, он увидел, что близнецу удалось выпутаться из ловушки и встать на ноги. Тем интереснее – Юлиану хотелось сжечь его.

Он выставил левую руку вперёд и попытался повторить то же самое, что и во время спасения Хелен, но невидимая сила остановила поток огня.

- Я уничтожу тебя! – крикнул Юлиан.

Он пытался выпустить свою ярость наружу, потому что она неоднократно увеличивала его силы в несколько раз. Но ничего не получалось – двойник удерживал Юлиана одним взглядом.

Так близко он ещё не смотрел в его глаза. Картина перед глазами напоминало зеркало из сказок, в котором человек видит отражение своей тёмной стороны – злостное, улыбающееся и провоцирующее на падение.

Но Юлиан знал, что это просто человек, который сильно старался походить на нечто потустороннее. Он был уверен в этом, потому что сам выглядел так же в моменты, когда его личный демон вырывался наружу.

Юлиан собрал остатки воли в кулак и почувствовал тепло. Огонь вышел наружу, но всего лишь на несколько дюймов вперёд и в неестественном, излишне ровном состоянии застыл в воздухе.

Двойник поднял руку вверх и Юлиана словно вихрем подняло в воздух на несколько ярдов. Поняв, что исчерпал все свои силы и проиграл схватку, он перестал сражаться. 

В этот момент судьба Юлиана больше не находилась в его руках. Близнец с лёгкостью мог свернуть ему шею, и Юлиан не смог бы даже попытаться воспротивиться.

От былого бесстрашия, порождённого волшебным зельем от Уэствуда, не осталось из следа. Юлиан почувствовал, как его начала пробирать дрожь, постепенно распространяющаяся от кончиков пальцев до самого сердца.

Вот и пробил смертный час?

Юлиан был ещё жив. Он висел в воздухе и пытался понять, почему ещё дышит. Двойник наслаждается своим превосходством? Ему приносит удовольствие наблюдение за поведением тех, кто вот-вот умрёт? Он ждёт, что Юлиан начнёт просить пощады?

Он ошибался. Юлиан не станет молить, потому что достойно умереть – не значит потерпеть поражение, а вот унизиться – это поражение априори.

Но Юлиан хотел жить. Ещё недавно он внушал себе, что мир ему больше не дорог, и умереть – это лучший выход. Но сейчас, находясь на грани между бытием и небытием, вспоминал, что мир приносил ему не только боль, но радость.

Он начал представлять лицо Пенелопы, но в этот момент ощутил падение и последовавшее за ним приземление.

Юлиану повезло – он упал на спину и не почувствовал ни переломов, ни адской боли. Он слегка ударился головой, но неприятные ощущения закончились лишь лёгким звоном.

Юлиан облокотился на руку и попытался встать, но увидел над собой стоящего близнеца.

- Ты очень силён, - сказал он. – Но тебе многому нужно учиться. Слепая ярость не поможет тебе справиться со мной.

Его голос был таким же, как и у Юлиана, но отдавал лёгкой и нарочитой хрипотцой. Двойник говорил крайне медленно, наслаждаясь каждым звуком, потому что любое из слов напоминало ему о своём превосходстве.

- Почему не убьёшь меня? – решил спросить честно Юлиан.

Двойник несколько секунд подумал, что являлось ещё одним аргументом в пользу того, что он всего лишь человек, а никакой не демон. Не найдя нужных слов, он коснулся двумя пальцами лба Юлиана и через пару мгновений убрал руку обратно.

Юлиан, не осознавая смысл этого действия, нахмурился, но мгновение спустя почувствовал тяжесть внутри своей головы и потерял сознание. 

 

Его разбудили лучи ослепляющего утреннего солнца, сквозь окно падающие прямо в лицо. Юлиан открыл глаза, но в них ещё несколько мгновений двоилось, и обе картинки хаотично двигались друг вокруг друга. Голова всё ещё гудела, а в области ягодиц чувствовалось острое жжение. Кроме этого, болело плечо, на котором он спал.

Превозмогая боль, Юлиан приподнялся и усиленно потряс головой. Открыв глаза снова, он наконец разглядел чёткие очертания помещения, в котором находился. К удивлению, это была не темница, в которую его закинул тёмный двойник, а вполне себе милая спальня с розовыми обоями, обилием мягких игрушек и круглым зеркальцем напротив.

Слегка пошатываясь, Юлиан подошёл к нему и посмотрел на своё отражение. Выглядел он отвратительно – лицо было помято, волосы взъерошены, а на щеке красовалась грязь.

- Ну и мерзость, - прошептал Юлиан и отправился в сторону двери.

Снаружи слышались звуки звенящих тарелок и радио.

Он оказался в небольшом коридоре, и, ориентируясь на слух, проследовал в сторону радио. Дом был совсем небольшим – одноэтажным и скромным, поэтому Юлиану не составило труда найти кухню.

Возле раковины стояла невысокая полноватая с женщина с кудрявыми седыми волосами, образующими одуванчик, а за столом сидел Уэствуд. Юлиан выдохнул, увидев инспектора живым, после чего слегка покашлял, чтобы его услышали.

Женщина среагировала мгновенно:

- Наконец-то проснулся! Здоровый у вас сон, молодой человек. Как вам комната Джоан?

Розовая спальня не могла принадлежать парню или мужчине – Юлиан убедился в этом окончательно.

- Мило, - проговорил Юлиан и сел напротив Уэствуда. – С вами всё в порядке, мистер Глесон?

Инспектор открыл рот, но жена его опередила:

- Конечно, с ним всё в порядке! Он в таком порядке, в каком давно не был! В молодости я его за такое… Обычно сковородой. Кто бы мог подумать – уважаемый полицейский так напился, что уснул прямо на веранде!

- Не начинай, Маргарет, - вежливо ответил Уэствуд. – Мне и без этого плохо. Разве я не имею права…

- Права, - спародировала его миссис Глесон. – Должно быть стыдно за то, что познакомил мальчика с алкоголем. Он и вовсе уснул возле забора… Подумать только! Какой кошмар! Как стыдно за тебя, Пол!

Юлиан зажмурил глаза, пытаясь вспомнить окончание вечера. Всё было довольно ясным – путы, двойник, усыпление.

- Всё было не так, - сказал он. – Мистер Глесон, что вы помните?

- Маргарет уже сказала тебе – я уснул. Представляешь, ты мне даже приснился! Зловещий такой, грозный…

- Это был не сон. С вами точно всё хорошо?

- Я выпил бутылку бренди. Как ты думаешь?

- И поделом ему! – влезла в беседу мисс Глесон и поставила перед Юлианом чашку с чаем. – Надеюсь, в следующий раз вспомнит это!

Юлиан подул в чашку и выпил немного. Чай был довольно крепким и отдавал нотками бергамота.

- А кофе у вас нет? – спросил он.

Юлиан понимал, что в гостях угощение не выбирают, но в этот раз решил переступить через эту грань, потому что без чашки крепкого и бодрящего никогда не мог полностью проснуться.

- Если бы я знала, что будут гости, купила бы, - заботливо ответила миссис Глесон. – Но давненько к нам никто не заходил, а сами мы кофе не пьём. Молока?

Юлиан отрицательно покачал головой и, приняв тот факт, что это утро проведёт без кофе, продолжил пить чай.

- Вы просто проснулись и всё? – спросил он у Глесона.

Похоже, Уэствуд очень не хотел отвечать на вопросы из-за своего состояния, и его раздражала назойливость Юлиана.

- Маргарет разбудила меня утром, - ответил инспектор, отложив газету.

- Что же всё это значит? – спросил Юлиан у самого себя. – С Хелен и Йоханом он обошёлся куда хуже…

- Ты что-то сказал? – вмешалась миссис Глесон. – Ещё чая?

- Нет-нет, - отмахнулся Юлиан. – Который час?

Недовольный и хмурый Глесон показал на стену, где находились часы. Юлиан повернул голову и, схватившись за голову, воскликнул:

- Почти одиннадцать! Я в академию опоздал! Почему никто не разбудил меня?

- Как видишь, я тоже на работу не пошёл, - прохрипел Уэствуд.

Оставив примерно половину чашки недопитой, Юлиан поднялся из-за стола и поблагодарил хозяйку дома:

- Спасибо, миссис Глесон. Чай был очень вкусным.

- Ты уже уходишь? Я хотела накормить тебя завтраком…

- Простите, но мне нужно срочно в академию.

Юлиан упустил тот момент, когда превратился из разгильдяя в ответственного студента. Возможно, это случилось тогда, когда он наконец-то сдал последний экзамен, после чего пришёл к выводу, что все старания не должны быть напрасными и нужно продолжать учиться.

Умывшись, Юлиан вытер лицо розовым полотенцем, которое, судя по всему, тоже принадлежало дочери Уэствуда и Маргарет Джоан. Посмотрев в зеркало, Юлиан слегка содрогнулся, потому что вспомнил, что ночью на него смотрели точно такие же глаза – нарочито зловещие, но отнюдь не чужие.

Придя к выводу, что выглядеть он стал гораздо лучше, Юлиан покинул гостеприимный и тёплый дом Глесонов и отправился в академию в надежде успеть хотя бы на последнее занятие.

 

Юлиан прибыл туда как раз в разгар перемены, и каждый звук, раздававшийся в коридоре корпуса, отдавался в голове ударов молота. Возможно, он получил сотрясение и стоило отлежаться хотя бы один день, но Юлиан знал, не выдержит и часа в одиночестве. 

Он однозначно был жив – загробный мир не мог быть настолько похож на обычный. И это не могло уложиться в голове – двойник трижды мог покончить с Юлианом, но каждый раз отказывался от этой идеи и уходил прочь. Что это могло значить? Нападавший должен всегда преследовать какую-то цель – убийство, грабёж или получение информации посредством силы. Юлиан же не был ничем обязан своему двойнику – они даже не были знакомы.

Выходит, страх? Некое предупреждение? Ничего не происходит просто так, особенно, в жизни Юлиана, поэтому он должен что-то уяснить из прошедших событий. Но он понял только то, что слабее своего двойника и что никто не хочет убивать его.

Возможно, это должно было его успокоить. Если жизнь не под угрозой, значит, время есть, а это – самый ценный ресурс. Но никто не давал гарантий безопасности для друзей Юлиана, и пример Йохана и Хелен это показал. Возможно, они были спасены благодаря чуду и, не окажись рядом с ними тогда нужных людей, они могли бы быть сейчас далеко за пределами этого мира.

Юлиану стало страшно. Ему и раньше было страшно, но теперь он начал понимать, что от него ничего не зависит, и его могут раздавить за секунду как муху. Он не сможет спасти Хелен ещё раз, если тот, кто стоит по другую сторону, вернётся и будет более настойчив, чем прежде. Лиам Тейлор не вытащит Йохана из пламени, если вытаскивать будет нечего. И даже опытный Глесон не справится со злом, что смотрит ему прямо в глаза.

Юлиану было отрадно видеть живую и невредимую Хелен. Он столько нафантазировал себе по дороге, что почти похоронил её, но прямо здесь и сейчас над ней не висело никаких призраков тьмы, и она сидела за партой и листала свою тетрадь.

Обычно Хелен делила парту с Пенелопой, но в этот раз Юлиан обнаружил свою бывшую девушку в компании Аарона – они о чём-то перешёптывались в самом конце аудитории.

Юлиан и её рад был видеть – как бы то ни было, она всё ещё оставалась близким для него человеком, а значит, над ней висел тот же ореол опасности, как и над остальными. Но находившийся рядом с ней Аарон всё портил – Юлиан горел желанием разбить парту о его голову.

Но воспоминания об их последнем диалоге были свежи – Юлиан ничего не мог противопоставить Аарону и его компании. Если на стороне дерзкого задиры стояла едва ли не половина академии, то у Юлиана было лишь двое лояльных ему людей – Хелен, пусть и отважная, но остающаяся девушкой и Йохан, который скорее убежал бы, чем прикрыл спину друга.

К слову, Йохана Юлиан в аудитории и вовсе не заметил – их совместная парта была пуста. Не желая находиться в одиночестве, Юлиан присел рядом с Хелен за освободившееся место Пенелопы.

- Ты опоздал, - прошептала Хелен.

- Знаю, - недовольно отреагировал Юлиан. – Вчера был очень плохой день.

- Я чувствую, - помахала рукой девушка. – От тебя спиртным за милю разит. Я говорила тебе, что пить – это не выход.

Преподаватель географии – Христофор Бюркель, выглядел примерно на сто лет, с трудом передвигался при помощи трости и был практически глух, поэтому никакого внимания на Юлиана и Хелен не обращал.

- А кто две недели назад звал меня напиться? Если бы не элементаль…

- Мне было больно, Юлиан! Я же не знала, что Гарет окажется первым, кто подарит мне цветы. Когда я очнулась в больнице и увидела его с букетом, я просто… Незабываемо. Проблемы с помощью веры решаются, а не как у тебя.

- Я пил не из-за того, что Пенелопа… Не хочу вспоминать про неё, - Юлиан невольно обернулся и посмотрел на неё. Удовольствия никакого не испытал. – Я был у Глесона.

- Пил с инспектором, - покачала головой Хелен. – Как у тебя так получается? Как ты располагаешь к себе людей?

- Я понятия не имею. Выходит как-то само собой. Но у Уэствуда были большие проблемы, и я не мог ему отказать.

- Какие же?

- Предлагаю после занятий заглянуть к нам, раз уж ты снова с Гаретом, и я всё вам обоим расскажу. Ситуация и впрямь из ряда вон выходящая.

- Хочу сейчас.

- У нас география.

Хелен недоверчиво посмотрела сначала на герра Бюркеля, а потом на доску.

- Я не могу его слушать, - сказала она. – Это вызывает кровотечение из моих ушей. Хочешь сказать, что тебе всё равно?

Хелен была способна на многое, но давить на жалость у неё никогда не получалось.

- После, - махнул рукой Юлиан. – С каких пор она сидит вместе с Браво?

Он ещё раз обернулся назад и поймал на себе осуждающий взгляд Аарона. Вряд ли этот самоуверенный подлец сможет отреагировать на неожиданно прилетевшие в его лицо Призрачные Путы.

- Меня две недели в академии не было, поэтому тебе лучше знать.

- Всё это время она сидела одна. Или с Викторией Робертсон, - Юлиан указал подбородком в сторону невзрачной черноволосой девушки, испытывающей проблемы с лишним весом.

- Выходит, стеснялась садиться с Браво при тебе, - предположила Хелен. – Мало ли что ты мог бы устроить.

- Похоже, сейчас она не испытывает никакого стыда по этому поводу.

Кто-то кинул клочок бумаги в спину Юлиана с явной жалобой на то, что он мешает слушать преподавателя, но юноша не обратил на это никакого внимания.

- А мне кажется, ей неловко, - поджала губы Хелен. – Она порой смотрит на тебя. Думаю, в глубине души она жалеет, что так поступила с тобой.

- Это она тебе сказала?

- Я объясняла как-то, что мы с ней не обсуждаем тебя. Для неё это что-то вроде больной темы.

- И всё же, если вдруг будете обсуждать, передай ей, что всё вернуть ещё не поздно.

- Пока тебя не забрал кто-то другой?

Юлиан фыркнул в ответ.

- Не говори глупостей.

Хелен многозначительно улыбнулась в ответ.

- Где Йохан? – вспомнил о товарище Юлиан.

Хелен осуждающе опустила брови. Выражение лица говорило о том, что это первое, о чём Юлиан должен был спросить.

- Он сознание потерял вчера после занятий.

- Что? – не выдержал Юлиан и едва не подпрыгнул с места.

Кто-то из аудитории сделал ему укоризненное замечание. Герр Бюркель всё так же игнорировал все звуки в помещении.

- Тише,- прошептала Хелен. – Ты сейчас занятие сорвёшь. Переутомился, наверное. Сидел на геометрии ужасно бледным, если про него можно так сказать. Разве ты не заметил? После занятий мы все разошлись, а пару часов спустя, когда ты был уже пьян, мне позвонила мама и сообщила, что Йохана доставили в больницу.

Юлиан почесал нос.

- И ты всё ещё здесь? – спросил он.

- Да, - непонимающе ответила Хелен. – Где мне ещё быть?

- В больнице! Тебе не пришло в голову навестить его?

- Мама будет держать нас всех в курсе. У нас ещё одно занятие, после чего мы вместе…

- Нет, мы отправимся в больницу сразу после географии.

- Ты итак прогулял геометрию.

- Плевать. Как только прозвенит звонок, мы поедем к нему и всё выясним.

Хелен опустила голову. Похоже, после нападения элементаля она более не искала приключений.

- Но я готовила реферат по истории Союза…

- Сначала называетесь друзьями, а потом ставите какие-то рефераты выше… Хорошо, отправлюсь один.

- Не кричи на всю аудиторию, Юлиан. Ладно, отправимся вместе. Попрошу маму выписать мне больничный лист… В который раз.

Юлиан кивнул, оставаясь в душе безгранично радостным. Он зачастую слишком холодно относился к Хелен, но благодаря последним событиям начал осознавать, что она заслуживает куда большего. У Юлиана было мало близких людей в этом городе, а после ухода Пенелопы Хелен оставалась одной из последних, и, внушающей наибольшее доверие.

Она не была рада, что прогуливает занятия из-за провокации Юлиана, но мысли передумать у неё не возникало. Сразу после звонка они покинули академию и отправились к Йохану.

Юлиану стало спокойнее, потому что теперь он был уверен, что, по крайней мере сегодня больше не увидит Пенелопу и Аарона. С одной стороны, он всякий раз неосознанно выискивал её в толпе, но, когда находил, испытывал лишь горечь. Аарон Браво же эту горечь лишь усиливал, заставляя впадать в меланхолию.

Стоя в троллейбусе лицом к лицу с Хелен, Юлиан не имел возможности смотреть в другую сторону – было слишком тесно. Закрыть глаза он тоже не мог, поэтому приходилось наглым образом изучать черты её лица. Он рассматривал их, и не находил ни одного изъяна – ровный нос, тонкие губы, гладкие щёки без капли тонального крема, густые ресницы, острый аристократичный подбородок, прямые светло-русые волосы с лёгким блеском и слегка зауженные в уголках голубые задорные глаза. От неё даже пахло пусть и не дорогими, но очень приятными духами с запахом роз и ванили.

Она была красива, и с каждым днём всё больше хорошела – в этом не было никаких сомнений. Отчего же Юлиан не испытывал к ней никакого влечения?

Хелен сама призналась, что испытала серьёзную симпатию к Юлиану, когда он только появился в Свайзлаутене. Он безо всяких проблем мог сделать встречный шаг, и тогда олицетворением его жизни в этом городе стала бы отнюдь не Пенелопа, а Хелен.

Эта мысль не покидала Юлиана. Сделай он выбор в её пользу – всё могло бы сложиться иначе. Возможно, с Хелен у него было больше общего, нежели с Пенелопой, и их характеры сошлись бы лучше. Вряд ли Марта Бергер была бы против их отношений – скорее всего, Юлиан ей нравился.

Но действовать вопреки своему сердцу Юлиан не мог. И вмешательство Гарета лишь расставило всё по своим местам.

Картонный Свайзлаутерн не переставал удивлять Юлиана. Теперь это вызывало даже чувство иронии – теория о том, что город отнюдь не такой большой, как кажется, снова подтверждалась. Больница приобрела статус одной из самых посещаемых локаций, и у Юлиана не было сомнений в том, что первой, кто их встретит, окажется Марта Бергер.

Так и вышла – мать словно чувствовала приближение своей дочери.

- Как ты смеешь прогуливать занятия? – с упрёками накинулась на Хелен Марта.

Они встретили её едва ли не на входе.

- Я пришла узнать, как дела у Йохана.

Марта Бергер недовольно приложила руки к поясу.

- Мало того, что сама безобразница, так ещё и этого милого мальчика за собой утянула! Хочешь испортить его? Сделать такой же, как ты? Хочешь закончить, как твой отец?

Юлиан и Хелен переглянулись между собой. К чести последней, она не стала сообщать матери, что это Юлиан утащил её за собой, а не наоборот.

- Не начинай, - ответила Хелен. – У меня всё в порядке, и одно занятие ничего не решит. Мистер Тейлор, он… Хороший.

Юлиан даже не знал, что следующее занятие было у Лиама Тейлора.

- Если вылетишь из института, домой не приходи, - предупредила Марта Бергер.

- Так что с Йоханом? Он жив? В сознании?

Фрау Бергер громко выдохнула и убрала руки с пояса. Очевидно, хороших новостей у неё было мало.

- Жив, - тихо сказала она.

Волнение Юлиана сняло как рукой. Самое главное – он жив, а всё остальное решаемо.

- Не всё так просто, - продолжила она. – Думаю, лучше поговорить об этом в моём кабинете.

 

Юлиан ненавидел белый цвет, а кабинет Марты Бергер состоял из него примерно на девяносто процентов. Исключениями были лишь синие формы Хелен и самого Юлиана, но для создания приятной атмосферы этого было очень мало.

- Мы подумали, что это переутомление, - сообщила фрау Бергер. – Знаете – учёба или переволновался из-за чего. Решили дать ему отдохнуть, после чего отпустить домой. Но его состояние было слишком неестественным. Йохан выглядел настолько обессиленным, будто кто-то забрал всю его жизненную энергию.

- Ты нагнетаешь обстановку, - вмешалась Хелен.

- Я всего лишь пытаюсь выразиться как можно мягче. К вечеру он всё-таки пришёл в чувство, но был настолько не в себе, что плохо видел и еле говорил. Мы взяли его кровь на анализы и…

- Что? – вскочила с места Хелен.

Юлиан придержал её за блузку, чтобы она не кинулась на мать.

- Не обнаружили там частиц Проксимы.

Юлиан вцепился рукой в ножку стула.

- Разве их можно увидеть в микроскоп? – спросил он.

- Технически нельзя, - ответила Марта Бергер. – Их наличие или отсутствие выявляется посредством наблюдения за поведением других клеток.

- Какое это имеет значение? – ударив по столу, произнесла Хелен. – Можно или нельзя… если мама говорит, что можно, значит можно.

- В последнее время Йохан часто говорил о том, что у него едва получается применять магию, - вспомнил Юлиан. – А я не предавал этому никакого значения. Фрау Бергер, каким образом Проксима может покинуть человека? И каковы могут быть последствия?

Он старался вести себя спокойно, но чувствовал, что не услышит от матери Хелен слов о том, то проходит это столь же легко, как простуда.

- Наука знает болезни, которые блокируют Проксиму, но они столь редки, что я за все годы практики с ними так и не сталкивалась, - ответила фрау Бергер. – Проксима и человек связаны друг с другом, как одно целое, и существование одного без другого является неестественным и… Как бы оскорбительным для мироздания. Мне сложно подобрать нужные слова, потому что я всего лишь врач.

- Йохан умрёт? – прямо спросил Юлиан.

Фрау Бергер не хотела отвечать на этот вопрос. Её желание избежать всего этого было столь велико, что она предпочла бы исчезнуть или онеметь.

- Мама, он будет жить? – осторожно спросила Хелен.

Фрау Бергер несколько раз выдохнула, желая настроить себя. Юлиан понимал, насколько ей нелегко. Но ему и Хелен было ещё сложнее, потому что они вовсе не знали, как выглядит правда.

Марту Бергер спас неожиданный стук в дверь, и вся троица, объединённая всеобщим молчанием, резко обернулась.

- Это мистер Тейлор, - облегчённо сказала фрау Бергер.

- Мистер Тейлор? – удивился Юлиан. – Каким образом он тут оказался?

- Входите! Мы позвали его сюда для того, чтобы он изучил это явление. Он же специалист по всем этим частицам Гольдштейна… Или античастицам.

Дверь открылась. На пороге и впрямь стоял Лиам Тейлор – серьёзный, взволнованный, но не лишённый своего природного обаяния.

Он несколько секунд безмолвно смотрел на Юлиана и Хелен, после чего произнёс:

- Я-то думал, что вы первые, кто расстроился из-за того, что моё сегодняшнее занятие отменяется.

- Простите, мистер Тейлор, - сказала Хелен.

- Наш друг попал в беду, - дополнил Юлиан.

Похоже, оправдания не имели никакого значения для Лиама Тейлора, потому что его, как и Хелен с Юлианом, волновало совершенно другое. Он никогда не злился, и лишь изредка кого-то упрекал, но в данный момент с его стороны не последовало ни того, ни другого.

Кроме того, в его присутствии Юлиан ощущал себя спокойно, потому что преподаватель естествознания знал ответы на все вопросы и был готов к любому развитию событий.

- Будем считать, что вы знали, что я приду сюда, - сказал Тейлор и присел на единственный свободный стул. – И да, предлагаю считать это за неприятность, а не за беду.

- Фрау Бергер сказала, что существование человека без Проксимы неестественно.

- Я не знаю наверняка, потому что не сталкивалась с этим ранее, - ответила Марта и предпочла отстраниться от всего, отдав управление ситуацией Тейлору.

Хелен и Юлиан приковали к нему свои взгляды.

- Вы дали ему препараты, о которых я вам говорил? – спросил преподаватель у врача.

- Всё, что удалось найти в этой больнице.

- Не правда ли, он стал чувствовать себя куда лучше?

Фрау Бергер нахмурила брови.

- Да, ему лучше, - произнесла она.

Юлиан ожидал, что Тейлор прямо сейчас захлопает в ладоши, но преподаватель сдержался.

- Если принимать весь необходимый комплекс в течении нескольких месяцев, то организм привыкнет и справится. Герр Эриксен ещё очень молод, а значит – вероятность благополучного исхода стремится к ста процентам, - пояснил он.

- И к Йохану вернётся Проксима? – спросила Хелен.

Мистер Тейлор закатил глаза, словно подросток.

- Самое важное на данный момент – спасти жизнь герру Эриксену. Справимся с этой задачей, а потом подумаем о Проксиме.

- Каким образом он потерял её? – спросил Юлиан.

- Вариантов множество, и некоторые из них невозможны априори. Я рассмотрю все вероятности и сообщу вам. Полагаю, способности герра Эриксена к взаимодействию с частицами начали ослабевать постепенно?

- Да, - кивнул Юлиан. – И я не могу понять этого. Выходит, Проксима покидала его не сразу, а небольшими частями?

- Не исключено, что он был лишён её единовременно. Полагаю, вы не знаете, как ведут себя античастицы Гольдштейна в организме человека?

Юлиан и Хелен отрицательно покачали головой. Они оба не рассчитывали на то, что лекция по естествознанию настигнет их и в больнице.

- Набор античастиц в организме человека делится на две части – активный и пассивный запасы, - продолжил Тейлор. – Активный запас – это расходный материал. Всякий раз, когда человек колдует, он лишается некоторой части античастиц. Пассивный же запас выступает в качестве хранилища – он поставляет античастицы в клетки человека по мере их расхода из активного запаса.

Мистеру Тейлору очень не хватало очков. Будь они на нём, Юлиан запросто представил себя на занятии в академии – настолько Лиам походил на преподавателя даже в неформальной обстановке.

- Непонятно, - пожаловалась Хелен.

- Давай дослушаем до конца, - остановил её Юлиан.

Он всё ещё не потерял нить повествования, но чувствовал, что близок к этому.

- По сути, хранилище – это неисчерпаемый запас. Античастицы там самовоспроизводятся, механизм чего ещё не разгадан. Но вы поняли, что я имею в виду?

- Йохан был лишён пассивного запаса, но ещё какое-то время мог пользоваться магией благодаря остаткам активных античастиц, - предположил Юлиан.

- Исключительно верно! – похвалил ученик мистер Тейлор. – Этот вариант событий видится мне наиболее вероятным.

Юлиан не разделял восторга преподавателя. Что для Тейлора было потрясающим открытием, для Юлиана было несчастьем.

- Проксиму возможно похитить? – спросил он.

Тейлор задумался, подбирая варианты ответов.

- Технически, да, - замялся он. – Только мне неизвестно ни одного способа, позволяющего это повернуть. Проксима – субстанция абстрактная и, можно сказать, неосязаемая. Она не имеет ни объёма, ни массы в привычном для нас понимании. Для её трактовки нам бы потребовались те константы и законы, которые наукой ещё не были открыты.

- Но ведь учёные проводили опыты над частицами Гольдштейна.

- Проводили, но их поведение поддавалось физическим законам. Проксиму невозможно упаковать в стеклянный сосуд и отложить до лучших времён. Не ожидаю, что вы меня поймёте.

Юлиан кивнул. Лиам Тейлор действительно мог ответить на любой вопрос, но не любой его ответ был понятным для большинства. Увы, Юлиан находился как раз в их числе.

- Фрау Бергер, я могу посмотреть на анализы герра Эриксена? – обратился Тейлор к врачу.

- Да, конечно, - учтиво ответила она и встала из своего кресла, после чего повернулась к Хелен и Юлиану: - А вы двое немедленно отправляйтесь домой и занимайтесь своими рефератами.

Юлиан мысленно согласился и уже был готов идти, но Хелен придерживалась совершенно иной позиции.

- Мы пришли сюда для того, чтобы увидеть Йохана, - твёрдым тоном сообщила она матери.

- Ему покой нужен, - ответила фрау Бергер.

- И друзья, - дополнила Хелен.

- Думаю, они правы, фрау Бергер, - поддержал студентов герр Тейлор. – Не думаю, что холодные больничные стены окажут большую поддержку, чем близкие.

Марта явно не ожидала такого подвоха. Скорее всего, Лиам Тейлор был ей мало знаком, и она не считала, что он является заядлым поклонником авантюризма. Юлиан же был осведомлён об этом, потому не удивился.

- Хорошо, - согласилась фрау Бергер. – Но не больше чем на полчаса. Не хватало мне того, чтобы он из-за вас ещё раз сознание не потерял.

Хелен едва не запрыгала на месте от счастья.

- Я не говорила тебе, что ты лучшая мама на свете?

Марта закатила глаза, став в этот момент ещё более похожей на свою дочь.

- Каждый раз, когда тебе что-то нужно, - произнесла она. – Всё, идите уже к своему Йохану, не мозольте мне глаза!

 

Слегка нервничая, Юлиан открыл дверь больничной палаты, в которой находился Йохан. Он боялся того, что увидит там. Хелен успокаивала его тем, что если к больному пускают посетителей, значит всё хорошо, но Юлиан пропускал это мимо ушей.

Йохан лежал неподвижно и апатично смотрел в потолок. Он был ещё бледнее, чем обычно – до такой степени, что вокруг глаз образовались синие круги. Волосы, которые ранее всегда были зализаны назад, на этот раз оказались растрёпанными, а больничная рубашка была расстёгнута до середины живота, оголяя его худощавую и белую грудь.

При виде Хелен Йохан не испытал никакого стеснения, и не прикрылся одеялом.

- Зачастил ты сюда, дружище, - бодрым, но фальшивым тоном произнёс Юлиан.

- Надеюсь, я отсюда не выйду, - не сводя глаз с потолка, ответил Йохан.

Юлиан был растерян, потому что у него не было никакого опыта в поднятии настроения тем, у кого его нет.

- Всё хорошо, Йохан, - сделала пару шагов вперёд Хелен.

- Хорошо? Ты это так называешь? Я превратился в… Овощ! В инвалида! А ты говоришь мне, что всё хорошо?

Хелен понуро опустила глаза.

- Выходит, ты уже всё знаешь.

- Да, знаю, и уже давно, - брезгливо ответил Йохан. – Последние три дня я не мог даже крупицу соли в воздух поднять. Депроксимация… Так они это назвали. Кто вообще придумывает такие слова? Для кого?

Юлиан прокашлялся. Йохан не был похож на умирающего, но вёл себя именно так. Юлиану было невероятно тяжело выдавить из себя хоть что-то, но он знал, что обязан, иначе его цена как друга обратится в ноль.

- Такие случаи бывают, - взяла Йохана за руку Хелен. – И это не значит, что ты стал инвалидом. Проксима просто оказалась… Заблокирована на какое-то время. Специалисты разберутся, и ты снова сможешь повелевать всеми четырьмя стихиями.

- Мы оба знаем, что это не так, - ответил Йохан. – Моя Проксима не заблокирована. У меня её нет. Разве я это не чувствую? Зачем вы вообще пришли сюда?

- Мы хотим быть рядом.

- Рядом? А вам не противно? Вы полноценные, можете рассуждать тут…

В этот момент Юлиан вспомнил, как Йохан в несвойственной для себя манере накричал на него, когда уговаривал дать интервью Магдалене Хендрикс. Юлиан буквально ныл из-за того, что его бросила Пенелопа и считал, что без неё ему уже неинтересно ничего – ни учёба, ни интервью, ни другие девушки. Слова же Йохана тогда поступили толчком для постепенного возвращения к нормальной жизни.

- Мы вернём твою Проксиму обратно, - выпалил Юлиан.

У него была куча вариантов того, что сказать, но выбрал он самое неочевидное.

- Даже слова Хелен не так раздражают, - ответил Йохан. – Это невозможно, Юлиан. Моё тело отторгнуло мою Проксиму. Она разлетелась по Вселенной и никогда не соберётся воедино. И в магазине она не продаётся.

- Кто тебе это сказал?

- Здравый смысл.

- А здравый смысл сказал тебе, где твоя Проксима?

Похоже, Юлиан оказался более резким, чем планировал изначально. Если Йохан швырнёт в него чем-то и заставит немедленно убраться вон, Юлиан посчитает это справедливым.

- Ему плохо, Юлиан! – укорила друга Хелен. – Как ты можешь так говорить?

- Когда твоя магия начала слабеть? – не обратил внимания на подругу Юлиан.

- Я не помню точной даты, - отвернулся Йохан.

- Через две-три недели после того, как из нас с тобой чуть не сделали стейк в кабинете мистера Тейлора?

Йохан развернулся обратно и заглянул в глаза Юлиана, выясняя, не сумасшедший ли он. Юлиан не мог гарантировать того, что здоров, но был обязан выразить свою точку зрения.

- К чему ты клонишь? – спросила Хелен.

- Тот, кто был так похож на меня, проводил над тобой какой-то ритуал. Я видел это. Что, если этот ритуал как раз и являлся обрядом Депроксимации?

- Мистер Тейлор нам ясно дал понять, что человечеству неизвестно о таких ритуалах, - сказала Хелен.

Юлиан возбудился. Он не хотел в поте лица доказывать что-то друзьям, но внутренний демон настаивал на этом.

- Мистер Тейлор не может знать всё, - постарался быть убедительным Юлиан. – Он часто говорил, что он теоретик, а не практик. В учебниках не обо всём пишут. Он знал, что пошлой осенью люди умирали из-за Роковых Часов? Он ответит мне на вопрос, откуда в Свайзлаутерне появился мой двойник?

- Сейчас не лучшее время, - пробормотал Йохан.

- Сейчас наиболее подходящее время для того, чтобы расставить все точки. Хелен, ты должна сдать свою кровь на анализы.

- Что? – удивилась девушка? – Для чего? Со мной всё нормально.

- С Йоханом тоже первое время всё было нормально, а теперь с