Перевод гимна « veni creator spiritus»

О Созидатель-Дух, приди

И души верных посети:

Дай смертным неба благодать,

Чтоб сотворенное спасти.

Ты Утешитель всей земли,

Ты – Бог и лучший Божий дар,

Миропомазанье сердец,

Живой родник, любви пожар!

Ты – благодать семи щедро

И сила Вечного Отца,

Ты – речь, завещанная нам,

Преобразившая сердца.

Сияньем разум просветли,

В сердца любовь святую влей,

И хрупкость наших бренных тел

Исполни крепости Твоей!

Врага далёко изгони –

Да будет с нами Твой покой;

Да отвратимся мы от зла,

Что искушает род людской.

Веди нас к Господу-Отцу

И дай познать нам Сына путь;

И Ты, Дыхание Любви,

До дней скончанья с нами будь.

Отцу Небесному хвала,

Во славе с Ним – Воскресший Сын

И Тот, кто утешает нас –

Он Свят, и Вечен, и Един.

Аминь.

Март 1994

Перевод великопостной песни «_______»

Над Голгофой высь бездонна

Вспыхнул проблеск вечной тайны:

Жизнь, угаснув смертным стоном,

Родником бессмертья станет.

Правда, раненная ложью –

Высоко над злой ордою;

Как прощенье людям Божье,

Хлынет кровью и водою.

Исполняется значенье

Слов Давыдова напева,

Стало внятным изреченье:

Вот Господь, царящий с древа!

Древо светлости хрустальной,

Крови царственного цвета,

К небесам возносишь дальным

Руки-ветви, без ответа.

Сколь ты счастливо, честн о е

Древо милости Господней! –

Светлой вызволен весною

Каждый пленник преисподней

Крест Христов, навеки славься,

Луч единственной надежды!

Даруй праведным согласье,

Очищенье даруй грешным.

О родник добра живого,

Славься, Троица, на свете! –

Торжеством Креста Святого

Отвори врата к победе!

Март 1994

Перевод песни «Radosnie zye na …»

Отрадно жить на свете,

Когда нас любит Бог,

Он дал нам жизни солнце,

Свободу ста дорог,

И с добрыми друзьями

Счастливый новый путь –

Любви у Бога море,

Любви достойным будь!

Отрадно жить на свете,

Когда идешь вперед,

Нести свой крест упрямо

И знать, что он спасет;

Господне Провиденье

заметить в серых днях…

Отрадно жить на свете

под песни Божьих птах!

Отрадно жить на свете

И сеять доброту,

Поддерживая в людях

Надежду и мечту;

Раздать любимым братьям

все лучшее, что есть…

Отрадно жить на свете,

глася благую весть!

Март 1994

Московский полонез

Расстелилась дорога,

Распахнулась стена,

И режиссура Бога

Сквозь судьбы стала видна.

Занавес чище фрески

Нам расписал Шагал,

А безумец Мальчевски

Бессмертие предлагал;

Огинского отголоски

Бросали нам души в дрожь;

И завещал Тарковский

Свой говорящий дождь.

…Пахло походной плиткой,

Цементом, кофе, ремнём;

И прошлое было – пыткой

В сравнении с этим днем;

За п о лночь, когда в империи

Погас последний фонарь,

Захлопнулись в доме двери

Как выученный словарь;

И падали света клочья

На иней несжатых нив,

И ангел летел над ночью,

Чуть голову наклонив.

По у тру в осенней выси

Зари светился витраж

Бумажкою в десять тысяч,

Розовою, как блажь.

Бессмысленная беспечность,

Трагедия и азарт –

Овсянка для нас щебечет,

Ноябрь принявши за март.

Бросает игрок неправый –

Летит монета дугой:

С одной стороны двуглавый

И белый орел – с другой.

И двинется брат на брата,

Забыв, что они – родня;

Лишь мы с тобой, ренегаты,

Обнимемся средь огня.

Стихам не бывать в издательстве! –

Ты просто их проживи:

О родине, о предательстве,

О смерти и о любви.

24 ноября – 5 декабря 1991

Полония

Голубой кусочек льда

Растоплю в ладони я:

Озарит судьбу звезда

Именем Полония!

Без нее – уже не жизнь,

Без нее – агония;

Хоть отчайся, хоть держись –

Полонит Полония!

Дни весенние – не в счет,

Ночи - все бессоннее,

Даже солнышко влечёт

В сторону Полонии!

Что за всполохи из мглы,

Блажь потусторонняя?

- Ах как молнии белы

Над тобой, Полония!

Ливни, яблони, полынь,

Поле, полнолуние…

Поманила – не отринь,

Гордая колдунья!

…За рекой, за полосой

Выйду на перроне я –

Пахнет углем и росой

Милая Полония.

Весна 1991

Радость жизни моей

Ты в сравнении с хлебом –

совсем

не насущная:

То ли хрупкий росток,

то ли горький хрусталь,-

Радость жизни моей,

неизвестность зовущая,

Как удачный побег

в предрассветную даль!

Как в июньскую ночь

соловей зачарованный,

Отдыхаешь секунду –

и снова поешь;

Открывая глаза

каждым утром дарованным,

Вспоминаю с улыбкой,

что ты меня ждешь.

От притихших небес

над пустыми аллеями

В сердце слышится крик

недоступных времён –

Радость жизнь моей!

насладиться успею ли,

Расколовшись на тысячи новых имён?

Дымка детской мечты,

ликование юности,

Утешение старости, смерти отпор –

Как подснежник, цветешь

среди скорби и скудости,

Радость жизни моей,

ты со мной до сих пор!

Март 1994

***

Жизнь была; у нее не осталось свидетелей.

Так со звездного неба исчез Фаэтон –

Только вихрь сферический светит и светит мне,

Да пребудет со мной до скончанья времён.

Имена и фамилии недоказуемы,

И друзья не восстанут на голос судьи…

Эта музыка! молча в себе унесу её,

Улыбаясь загадочно, как в забытьи.

Это верно для всех, это знают смышленые:

Эту чашу должно в одиночку нести –

Ненасытную, полную, неразделённую –

Ни раздать, ни испить, ни пролить, ни спасти.

Опустела она – постепенно, внезапно ли,

А запомнился блеск голубой темноты:

В ней всегда отражались рассветные яблони,

И мерцающий снег, и речные мосты.

Кем бы я ни была – вы в меня не поверите:

Словно оклик во сне, словно цифра в уме –

Уроженка своей Атлантиды потерянной,

Фаэтона осколок, летящий во тьме!

Весна 1991

***

Сегодня дежурство чревато погромом:

К нам прибыл больной с абстинентным синдромом.

***

Больной беспокойный в палате восьмой

Метался и бредил, и рвался домой;

Сюжет завершился затейливым па –

В восьмую палату позвали поп а.

***

Ветер несёт с больничных помоек

Запах, который и горек и стоек –

Запах весенний, запах веселия,

Запах везения, запах спасения!

Запах анализов, старых анамнезов,

Банок, пипеток, хлорки, таблеток!

Запах, который смерти противен –

Резок и дерзок, чуден и дивен!

Это – эстетика, это – поэтика:

От анестетика до антисептика!

Запах цветения, анти-гниения,

Запах, толкающий на преступления!

Февраль 1994

***

Любовь – приятная иллюзия

для молодого организма,

Ау меня в мозгу – окклюзия,

разрыв какой-то аневризмы!

*** (из Платона)

Любовь велик а и мал а:

То космос, то в сене игла,

То шквальный поток,

то жалкий глоток –

А это одна она;

Любви нет цены –

С одной стороны.

С другой стороны –

Мы все не нужны

Никому,

И вот почему

Все люди равны;

Людей миллионы – их не истребить,

Их теоретически можно любить:

Душой не криви!

Кого ни возьми –

Достоин любви…

Господь, вразуми!

Господь, вразуми!

Но разве достаточна, чтоб не проп а сть,

Любови одной миллионная часть?

Нет, нет, никогда, никогда, никогда!

Да будет любовь, как на небе звезда,

Чтоб сердцем и духом служить одному –

Ему или ей, ей или ему!

Но чаще всего получается так:

Средь пар маскарадных один ты дурак,

А умные учат, опять же – любя:

«Для собственной пользы начни-ка с себя!»

- Кто даст доброты?

- Ты-ты-ты-ты-ты!

- Кто даст правоты?

- Ты-ты-ты-ты-ты!

- Кто даст красоты, высоты и мечты?

- Ты-ты-ты-ты-ты! Ты-ты-ты-ты-ты!

- Аж до тошноты.

Вот так и живи, как будто бы нет

Этой самой любви,

А все-таки – свет

В глазах и в крови,

И колокол бьёт,

И время придёт,

Рванёт динамит –

Господь вразумит!

Как обухом даст –

Всем нам воздаст!

Но это будет

не больно.

Итак,

о любви – довольно…

Декабрь 1993

***

О нарастающая тишина,

Когда устанешь мне ночами снится!

Свободней воздуха, пьяней вина

Открыта беженцам твоя граница.

Мотор автобуса поёт шмелём,

В окне сужается дороги невод –

Посады, выселки, последний дом,

А дальше просто тишина под небом.

В дождливых сумерках молчит весна –

Едва разбужена, едва одета…

О нарастающая тишина,

Предел отчаянья, предвестник света!

Март 1991 – февраль 1992

***

Хоронят женщины мужей,

Друзей, любовников, поклонников,

Учёных или алкашей,

Героев или уголовников.

Им быть мудрее и сильней

Самой природою положено –

Ведь остающимся трудней,

Чем уходящим в Царство Божие.

И надо молча взять ведро,

Помыть полы и подоконники,

Когда судьба твоя – зеро,

Пустое, словно дом покойника;

Бумаги старые листать,

Идти в конторы с просьбой кроткою,

И платье черное достать,

И целый день стоять за водкою.

И даже дата похорон

Звучит уже не угрожающе:

Как будто просто на перрон

Ты выйдешь в толпы провожающих.

Но меж могил потом еще

Идти с последнею подругою –

И знать, что выход воспрещен,

И что земля – уже не круглая.

12 июня 1991

***

Парализован свет

словами о разлуке,

Наполнены миры

молчанием любви…

Воздушный поцелуй

мелькнул стрелою в луке –

Ищи его, радар!

Таможенник, лови!

Воздушный поцелуй,

как маленькая птица

Над городом летит

в ночные облака –

И что ему река,

и что ему граница,

И что в сравненьи с ним

бессильная строка!

Август 1990

Тост

Расставляйте бокалы и свечи!

Пьём сегодня за то, чего нет –

Чтоб всегда за разлукою – встреча,

Чтоб всегда за тоннелем – просвет.

Пусть неспешным торжественным жестом

Виночерпий нектару нальёт –

Чтобы вслед за страданьем блаженство,

Чтобы вслед за паденьем – полет.

Чтоб свобода ждала за тюрьмою,

И прозрение – за слепотой;

Чтобы жизнь, как весна за зимою,

Наступала за смертной чертой!

Январь 1992

Сон приговоренного

О чем умирающий плачет,

о чем он тоскует?

Да разве он вам растолкует,

Что все это значит! –

О детстве,

о речке меж берегов песчаных,

О солнце

и о любви, что уходит от нас, несчастных:

О незаметных вещах,

о ветерке на щеках,

О всяческих мелочах,

о васильках, мотыльках…

Жавор о нок, сердце мое!

как ты высоко взлетало,

А ничего не добыло!

Что любимо – то не твоё,

Твоя здесь только могила.

Порастает быльём.

Лауданум, чудное зелье,

Уже не дарует веселья,

А только мужество

Для встречи с ужасом;

Только мягкое сопротивление

Злобе ада, силе давления:

- Здравствуй, смерть! взойди на порог

И предъяви свой ордер,

что пис а ла сама –

Не лги, что послал тебя Бог,

Несотворённая тьма!

…Да, конечно же, этот мой сон –

Это твой провозвестник,

Как вздох или стон,

Как хриплой дудочки песня,

То ли свист в каминах,

то ли гул в орг а нах…

Казалось, так длинно,

А все-таки рано:

Я становлюсь слишком узок

Для солнечных музык,

Я становлюсь слишком тесен

Для огненных песен

любви нетленной,

Для ветра Вселенной…

Январь 1994

***

И доброта, и ненависть людская

Мне стали безразличны, как земле –

Я взорами лицо твое ласкаю,

В дождливый день рисуя на стекле.

Я вижу все, не в силах прикоснуться,

Бесследна, как нейтрино и аргон;

Лишь от дождя деревья содрогнутся,

Когда на запад тронется вагон.

Я обойду тебя, не задевая,

Как облак а обходят стороной,

С высот небесных слезы проливая

Над недоступно близкою страной.

Ты отрешен, излечен, чист и светел,

А мне не страшен мой порочный круг –

Сквозь жизнь пустую

вплоть до самой смерти

Наш день вчерашний

длится, словно звук.

Ноябрь 1992

***

Ольга Андреевна, душевнобольная,

На первый взгляд совершенно иная:

Толстая, важная Ольга Андреевна

Гладкую речь произносит напевно,

Дельно смекнёт и рассудит толково;

Лишь приглядевшись поймешь – нездорова:

То в одиночестве громко хихикнет,

То запоет, то запляшет, то крикнет;

То она в валенках и с макияжем,

То невзначай приоденется пажем…

То предпочтет созерцанье и негу,

То босиком пробегает по снегу;

То окрестилась она в христианстве,

То участковым замечена в пьянстве;

То заболеет гангреной и раком,

То побежит за пригожим поляком;

То в бигудях, то с прическою йети…

- Нету чудней человека на свете!

Декабрь 1991

*** (Реферат)

Эрленмейер и Солье

С вышки прыгают в белье!

Фрейд,а следом – Крепелин

Погрузились в формалин!

Горовой – тире – Шалтан,

Уволок его шайтан!

Бориневич и Стрельчук

Превратилися в пьянчуг!

Только Пятницкой труды

Не доводят до беды!

Поклон Польше

Передаю тебе поклон

И поцелуй горячий

От всех, кто там в тебя влюблен

Тоскливо и незряче;

От всех, кто на земле иной

Под грузом лет согнётся –

И тех, кто вскоре, вслед за мной,

Опять к тебе вернется…

Так, не стыдясь и не таясь,

Узрев тебя живую,

Узрев тебя живую,

Целую снег, асфальт и грязь,

Песок и мостовую;

Кресты целую, и цветы,

И вешние деревья,

Целую реки и мосты,

Леса, поля, деревни!

Любовь во мне одержит верх,

Как новое рожденье-

Кому-то смех, кому-то грех,

Кому-то – наважденье…

А я бы в жизни этой всей,

Когда б её хватало,

Всех дочерей и сыновей

Твоих поцеловала!

Апрель 1992

***

Кто познавал тебя с изнанки,-

Тот все равно тобою пьян,

Страна творожной запеканки,

Страна заносчивых мещан!

Как вешний дождь по ржавой кровле

Звенишь, прославиться спеша

Своей горячечной торговлей

Из-за дырявого гроша…

Страна галантности и водки,

Страна фантазий и вранья –

За век людской, увы, короткий

Тебя забыть не в силах я:

Где служит шутка – жизни меркой?

Где каждый – с вольностью в крови?

В краю мазура и оберка,

В краю отваги и любви!

Ты претерпела столько пыток,

Ты залечила столько ран,

Страна полей и маргариток,

Отчизна племени полян,-

Всегда одна, неповторима,

Как в первых сумерках звезда –

Земля любима и судима,

Земля беспечна и тверда.

Я буду проклят, позабудь я

Шипы концлагерных венков,

Твои распятья на распутьях,

Твой вечный свет из облаков;

Печальна даже в эйфории

И в преступлениях чиста

Земная вотчина Марии,

Доселе ждущая Христа.

Ноябрь 1991 – февраль 1992

***

Это не психопатизация –

Это все одна Ностальгия,

Словно в зимней ночи акация,

Воздевает руки нагие.

Прекращается навигация,

И садятся в экспресс другие –

Ну куда же с тобой деваться мне,

Сиротиночка Ностальгия?!

Колея моя в камне выбита,

Держат свод надо мной атланты –

Почему же меня ты выбрала,

Как последнего эмигранта?

Нет, не виселица, не лестница,

Вижу будущность мутным шрифтом:

Сноподобная околесица,

Дивный вальс винтового лифта…

Потому не впадай в отчаянье –

Ибо первым же теплым летом

Расцветешь ты, моя горчайшая,

Белым цветом над белым светом!

Февраль 1993

Реальность

Реальность саднит, как наждак, -

Вернее, не сама реальность,

Но то, что адекватно ей,

Как медиатору – рецептор.

Как будто с неженки-души

Надежду сняли, словно кожу:

Она болезненно дрожит,

А с ней вокруг ничто не схоже;

А и меня с душой разит

Одним клинком железный холод –

И автопоезд тормозит

С родными надписями «POLAND»

А там за стеклами, во тьме

Сидит безнравственность ребёнка,

И, обратясь лицом ко мне,

Ведет по локонам гребёнкой

Всё смотрит в сторону мою

Глазами синими младенца,

А я стою – и состою

Из ностальгий и абстиненций.

…Вот возвращающийся к ней;

И самовар держа под мышкой,

Он всех счастливей и шальней,

И дышит водочной отрыжкой;

Клянясь заносчивой мечте,

Взмахнул он левою рукою –

И вслед загадочной чете

Шоссе задвигалось рекою…

О Боже мой, какая смесь

Любви, тоски и отвращенья!

Все вместе – нежность, злоба, спесь

И зависть в маске всепрощенья;

Из-за такого пустяка,

Безотносительно к причине –

Из-за тупого наждака

И горькой песни о лучине.

Февраль 1993

Niestety [II] [Нестэти]

Ноябрь, вороний налёт,

Столица дождлива и вина;

Толкаясь, теснился народ

В железных дверях магазина.

Звучали вопросы «Почём?»,

В кульках уносили конфеты;

И вдруг – раздалось за плечом

Печальное слово – «NIESTETY»…

Как будто бы выстрел настиг,

И прянуло сердце рывками

В погибший, несбыточный миг,

В сияние над облаками.

Сильнее российского «Жаль»,

Сильней наважденья былого

Ослепшую душу ужаль,

Кинжальное светлое слово!

Снежинок сквозная вуаль,

Хрустальных тенет силуэты…

Дороги железные вдаль

В наплывах жемчужного света…

Исчез поцелуй на устах –

Воздушный, немой, без ответа –

И эхо несёт высота:

Niestety, niestety, niestety!..

И только тупая игла,

Предчувствие мысли щемящей –

Та жизнь настоящей была,

А этой – не стать настоящей.

24 октября 1990

Эпитафия

«Да эта жизнь была пуста:

Её владелец быстро канул

Туда, где просто темнота, -

Он был измучен и обманут.»

«Да. Эта жизнь была пуста.

Но рядом с нею становилась

Душа чиста; и на уста

В любви признание просилось…»

«Да! Эта жизнь была пуста –

Как свет, как ветра дуновенье! –

Её коснулась красота

Намёком на исчезновенье.»

Июнь 1989

***

Шепчут губы, сердце бредит,

На душе неверья ноша:

О, приедешь ли, приедешь? –

О, вернешься ли, вернешься?

А деревья – марта нервы –

Все ветвями так играют,

Словно струны, струны неба

Торопясь, перебирают;

Перелистывают даты

И шутя стучат в окно мне –

О, куда же ты, куда ты,

Я уже лица не помню…

Ни записки, ни портрета –

Только песня веет жаром,

Только этот город, где ты

Проходил по тротуарам;

Отражённою любовью

Этот город бьёт, как током –

Не с тобой, так за тобою!

Вслед за солнышком, с востока!

Март 1992

***

A. G.

Жду все нелепей,

В г о рести ст о я –

Встретимся в небе,

В вечном покое.

Мир добрым не был,

Значит – так надо.

Ты – моё небо,

Значит – не рядом.

Птице не р о вня

Рыба на суше…

Молвил церковник:

Встретятся души.

Но не умерить

Скорбь эту злую! –

В призрачной сфере

Нет поцелуя.

Октябрь 1990

Время

На одном компоненте замешана

Связь летящих, мерцающих лет:

Оглянусь и увижу – по-прежнему

Ты чуть-чуть улыбаешься вслед.

Ляжет юность узором безумия

И звездою призванья на лбу –

Тень весенних, сиреневых сумерек

На снега, на лицо, на судьбу!

Апрель 1991

Мысли под скальпелем

Вся жизнь начинается с боли

И этим похожа на смерть –

Вот так суждено поневоле

Не щурясь на это смотреть:

Смотреть, как любовь твою душат,

Смотреть, как твой город бомбят, -

За нашу бессмертную душу

Мы платим забвеньем себя.

Вот так – улетальным исходом –

Придётся меняться всерьёз…

А светлых тоннелей свобода –

Не смерть, а всего лишь наркоз.

Не то, чтобы были увечны

Дороги, событья и дни,

Но лишь потому, что не вечны –

Не истинные были они…

Расплавятся в точной науке,

В религии, в чем-то еще

Любимые лица и руки,

Обвитые ночи плащом.

О Боже мой! О милосердный,

Живущий, как прежде, и впредь!

Я быть не желаю бессмертной.

Я очень хочу умереть.

12 сентября 1994

Реадаптация

A. G.

Не засыпая, лежу в полной темени,

Вспомню, забуду, и снова пойму:

Сердце идёт по варшавскому времени,

Время московское ново ему.

В зеркало гляну – там несоответствие

С тем, что другой во мне видеть привык…

Вот и сегодня в ответ на приветствие

Как-то не так повернулся язык.

Если бы этого не было дважды!

Я ведь уже через это прошла:

Помнишь ли, как легко и отважно

Слово заветное произнесла?

Боже мой! Ишь, чего захотела!

Надо – обратно, надо – опять!

…Бедное тело, а как оно пело –

Думало, что научилось летать.

26 августа 1990

***

В наркологии – тьма белых пятен,

Хоть и море чернил пролит о:

Говорят, что жестоко заплатим,

Но не скажут – заплатим за что.

Истязают схоластики мышек,

Теоретики морят крольчат…

О вреде потребления – пишут,

О вреде воздержанья – молчат.

Вред морфина науке известен,

Только глупо об этом тужить:

Ведь последствия – лет через двести,

А до этого надо дожить!

Февраль 1991

Размышление

Не может быть плохим парашютист:

Он может быть плохим парашютистом;

Но будь он даже н а руку нечист –

Он будет для меня святым и чистым.

…Убийственный,

прекрасный

и лихой –

Какой он после этого плохой?

Август 1990

***

«Психолог - не только эксгибиционист и манипулятор, но и групповой катализатор.»

***

«Какая к ….. сессия – у меня депрессия…»

***

Психологический кооператив «МАЙЯ» предлагает:

- непрямой массаж бумажника;

- дистанционное воздействие на эрогенные зоны;

- лечение заикания при алкоголизме.

***

Время замкнуто. Время круглится улиткой.

Никого не моли ни о чём.

Улыбается бог нехорошей улыбкой

И пружину заводит ключом.

Разлетаются две напряженных вселенных,

И нельзя оглянуться назад;

Волокут нас под локти, как раненных пленных,

И о будущем что-то твердят.

Только мерить растущую скорость паденья,

Только смолкнуть и челюсти сжать;

Только в редком синхронном больном сновиденьи

Нам друг другу навстречу бежать;

Жизнь растает жемчужною пылью небесной,

Вся чужая, ненужная вся;

Только мужество – чтобы смотреть писать в неизвестность,

Об ответе уже не прося.

Январь 1991

***

Благодарю за одиночество,

За скорбь и мрак благодарю:

Пускай отложит ночь-пророчица

На послезавтра мне зарю.

За унижения безденежья,

И злого будущего страх;

За то, что никуда не денешься

От превращения во прах;

Благодарю за боль кромешную,

За воздух, схваченный рукой,

За слабость жалкую и грешную,

За суд мучительный людской…

Твоё лишь Царство благовествовать,

Тебя воспеть, о Царь Царей, -

Что Ты не дал мне благоденствовать

В мученьях Родины моей.

7 апреля 1994

***

Над городом хляби и снеди,

Вокзалов, кафе, туалетов

Я видело точку на небе

И свет ее был фиолетов.

Сквозь ночь, безнадёжность и зиму

Шел поезд по рельсам лиловым –

То жизнь мою кто-то незримый

Пронзил фиолетовым зовом.

Чт о г о ре? – останусь я той же,

Помимо похвал и презрений…

О, только бы ирисов больше,

Побольше рассветной сирени!

Январь 1992

Портрет

Неуловимою лаской

Льется рассвет, угасая, -

Первый портрет набросаю

Скромной зависимой краской:

Схваченный вполоборота

И не спешащий с ответом-

Чтоб перламутровым ветром

Взор холодила свобода.

Эту рассеянность знаю!

Жизнь возвращая, как ссуду,

Мы остаёмся повсюду,

В стёклах себя распиная;

Приобретём и покинем

С жаждой и чувством ущерба

Облик, что не был исчерпан

От совпадения линий.

Февраль 1989

Тересполь

Тот день так близко приснился,

П о дать до него рукой!

Наш поезд остановился

На станции за рекой.

Запела птица в тумане –

И тихо солнце взошло.

Не зная, чт о меня м а нит,

Я глянула сквозь стекло:

Асфальт оранжево-серый

И редкая дробь шагов;

Июнь разлился без меры,

Без края, без берегов;

И вдруг послышалось слово

Прекрасного языка –

Смешного, полуродного,

Забытого за века!

Ломоть судьбины отрезан,

Минувшего не вернуть,

Вагон качнулся нетрезво,

И поезд тронулся в путь,

В нем были сонные орды,

Случайные vis- a -vis;

А время слепо и твердо

Шло навстречу Любви.

Август-сентябрь 1990

Моим друзьям

«Но я назвал вас друзьями…»

Мы шли ко взлётной полосе

Под глазом небушка безбровым –

Мне так хотелось быть, как все,

Спокойным, трезвым и здоровым.

И я чурался, как огня,

Иллюзий, вымыслов, обманов, -

Как будто знал – они меня

Погубят поздно или рано.

Глупец! Как мог я вжиться в роль

С такими нервами под кожей,

В которых только шок и боль,

А ощущенья – невозможны!..

И не раскрылся парашют,

И зацепился за чужие, -

И вот всех нас ветра несут,

Чтоб вместе головы сложили;

Теперь мы связкою летим,

И видно, как мы все похожи –

У всех в глазах – прозрачный дым,

И все, как братья, тонкокожи;

У нас – проклятое родство

Благословенного паденья;

У нас не будет ничего –

Зато не будет приземленья;

Отныне ужас бытия –

Уже не сказка, не бравада…

Но кроме вас, мои друзья,

Мне ничего уже не надо.

7 октября 1994

Улитка

Величаво летящий сквозь волны моллюск, –

Беззащитность, мечта и свобода, –

Удаляется прочь от невидимых уз

Гибким телом прозрачнее мёда.

Сквозь отчаянья толщу струится напев

Слабым пульсом блуждающих нитей,

Плавным воском движение запечатлев

В нестихающем ритме событий.

Свет доверчивой нежности – замкнут и скрыт;

С каждым новым витком от рожденья

Грубый панцирь от боли и смерти хранит

Тайну созданных для наслажденья!

Гармонический конус на дно упадёт,

Прекратятся блаженство и пытка;

И тогда над озёрами Солнце взойдет

- Золотая большая улитка.

Май 1989

Ченстоховская Одигитрия

Бежим туда скорей, пока не поздно, -

Туда, где с каждой стенки, с каждой двери

Ни с кем не схода, смотрит Matka Boska,

Последняя, которой все доверю.

Она глядит на всех, кто к Ней приходит,

Припухшие глаза – без выраженья.

Усталость и недуг с лица не сходят,

Оцепененье – как изнеможенье.

Бессонная, лишённая покоя,

Идущая этапом до острога –

У Ней не хватит сил своей рукою

Благословить нас в дальнюю дорогу.

И только Новорожденный, как взрослый,

К притихшим небесам возносит руку,

Как будто говорит: «…пока не поздно –

Придите, разделите эту м у ку.»

13.11.1993

Что случилось – не знаю… (Песня Руфи)

Что случилось – не знаю,

Но с недавнего часа

Мне чужбина родная

Вспоминается часто:

Ярче галлюцинаций –

Фразы, улицы, лица –

Запрещают остаться,

Не давая забыться.

Сон о крае зеленом

На прощанье летящий

Как земля под наклоном

Из кабины горящей!

Всходят, поле пятная,

Клевер, маки и люпин…

Я люблю тебя зная,

Что в ответ не полюбят.

Отлученье от веры

И проклятие брата –

Это высшая мера

Для любви ренегата!

И не ждут, и не встретят

За последней заставой –

Только молнии метят,

В чистом поле застанут;

По дороге ad astram

Жизнь проходит межою,

Людям и государствам

Оставаясь чужою.

Май 1991

Элевейтер

Слов насыщенная сущность

Кристаллически проста:

Элеватор есть насущность –

Элевейтер есть мечта.

Он дрожит над миром бренным

Паутиной серебра,

Горизонт срезая креном

Закруглённого ребра;

Он колотится и дышит,

Будто ветка под ножом –

Выше, выше, выше, выше,

Где смертельно и свежо!

Сентябрь 1989

***

Компания «FUCK AWAY RAILWAY» осуществляет льготную продажу билетов молодым специалистам, желающим работать за рубежом.

***

Факультетский кружок нудистов приглашает всех, кто остался в этом семестре без стипендии.

***

Внимание! Дешевая распродажа книг:

- «Техника визуализации психотравмирующей ситуации»

- «Общение и раскрепощение»

- «Алкоголь и личностный рост»,

И многое другое.

***

«Групповая психотерапия каннибализма» («Круглый стол «Человек в городе»)

Никто

Э.М.

Ночь в окне – словно древнее море,

Где плескалась богиня Лет о –

Белой рябью играет на шторе…

«Кто звонил тебе?» - «Мама, никто».

Над кровавым стилетом заката

Звёздный белый луч серебрится в дыму;

Завтра утром, не веря в утрату,

Буду снова звонить Никому.

Темно-синей буранной Москвою

В запорошенных снегом пальто

Сквозь судьбу пробираются двое,

Называя друг друга «Никто»;

Чт о внезапное как извещенье,

Мне велит, неизвестно к чему,

Никого умолять о прощеньи,

Лучшей доли просить Никому?

Пусть и не был ни братом, ни другом,

Не грозился, не льстил, не молил –

Неразлучным и солнечным лугом

Ляжет небо у наших могил.

Сентябрь 1989

1995

Нового Года взвивается знамя!

Праздник идет по стране, как цунами!

Дружно цветут, как весною полянки

Драки, гульба, перестрелки и пьянки!

Партия больше не учит на съездах;

Визги и вой раздаются в подъездах;

Кто-то, по стенке сползая в прострации,

Тихо бормочет: «…не та концентрация…»

Кто-то, с утра не добыв на похмелку,

Видит в мерцающем небе тарелку;

В окнах квартиры дымится пожар –

Кто-то варил на буржуйке кукнар;

Кто-то без плавок выходит из дома,

Кто-то поехал с диагнозом «кома».

Падает кто-то с ужаснейшим криком,

Жутко синея бессмысленным ликом;

Рухнула плетью с шампанским рука –

Это кондратий хватил старика;

Кто-то с моста навернулся на «КрАзе»,

Кто-то полощет баян в унитазе;

Громко рыдает нарядная краля –

Муж ей ослеп от бутылки «Ройяля»;

Кто-то лежит с огнестрельным раненьем,

Кто-то глядит на него с сожаленьем…

Каждому лень посылать за врачом, -

Разве добавить ему кирпичом?

3 января 1995

Адмирал Нахимов

Адмирал Нахимов глядит с медали,

Адмирал Нахимов, куда мы все плывём?

Что перед нами – какие дали?

Мы с головою вот-вот под воду уйдём!

Адмирал Нахимов – волевой, молодой;

Адмирал Нахимов, ты под счастливой звездой,

А наш бумажный примёрз кораблик ко льду –

Нам очень страшно, мы все попали в беду!

Адмирал Нахимов, ты был России так нужен,

Под парусами ты плыл к победной заре…

А мы все кружим по круглой маленькой луже,

Как белый лебедь на препохабном ковре.

Скажи, Нахимов, что между нами за бездна?

Такая бездна, что сердцу больно до слез!

Но ты покойник, а вот кто я – неизвестно;

Надеюсь, скоро решится этот вопрос!

17 октября 1994

Ветер

Проходит ветер через жизнь

Как по тоннелю,

Как будто кровь по рекам жил,

Как пуля к цели;

И не удастся крепче сжать

Рукой бессильной

Родную горстку удержать

Земли могильной;

По льду ладонями скольжу,

Не зацепившись,-

Я даже смерть не заслужу,

Остановившись!

Пытаюсь слиться со стеной,

Спиной к тоннелю –

А время мчится за спиной

Эфирной трелью:

Летит по трассе лимузин,

По снегу волки;

Летят обрывки лет и зим

И лиц осколки;

Из тьмы приходишь в эту мглу,

Живешь – не тужишь,

Покуда памяти иглу

Не обнаружишь,

Пока за нею не пойдешь

По нитке тонкой,

Куда зовет тебя сквозь рожь

Крик жаворонка!

Во всей Вселенной путь один

Из каждой точки –

Туда стремится птичий клин,

Сонета строчки…

Мы все пройдем по стрелкам вех

Без исключенья;

Заплатим равного для всех

Ценой мученья.

Мы все придем – одни быстрей,

Другие – позже…

Иду сквозь стены без дверей

К Тебе, о Боже!

31 октября 1994

Молитва

Как неизреченное слово,

Вершину всего и венец, -

Качели до неба седьмого

Слепцам предоставил Творец;

Лицо окунать в облака мне,

В росистую желтофиоль;

А после – сорвавшимся камнем

Лететь в глубочайшую боль…

Я двоечник в этой науке –

Расстаться, забыть и отнять:

Как будто отрублены руки,

Которые рв а лись обнять!

Стою на коленях, но поздно.

Молчит алтаря огонёк.

О Боже, зачем Ты нас создал?

Неужто и Ты одинок?!

22 июня 1994

Неторопливые птицы

Неторопливые птицы

Снова летят над долиной,

Рощи притихшие дремлют,

Дышится так глубоко…

Нежно в крови растворится

Осени крик лебединый –

Кажется, я эту землю

Вижу десятки веков:

З горизонтом лиловым

Эхо далекое кличет;

Над незнакомой деревней –

У гольной дымки уют…

Здесь между жизнью и словом

Нет ни границ, ни различий –

Люди, ручьи и деревья

Не говорят, а поют.

Ветви калины качает

Радостный ветер на воле,

Сердце любовью ответной

Все озарилось насквозь…

Вот оно что означает,

Польское слово «onoле» -

Поле, где так незаметно

Небо с землею срослось.

Ходят на поле предзимнем

Лошадь и пахарь за плугом;

Солнце улыбкою Божьей

Смотрит на них в вышине…

Родина, не говори мне,

Как мы забыли друг друга –

Мы не расстанемся больше,

Это гораздо важней.

26 октября 1994, Люблин, Czuby

***

Как беззащитна неба высь

И как свободна.

Влюбись, немедленно влюбись

В кого угодно!

Пойди за кем-нибудь во след

В огни и воды –

У слепорожденного нет

Иной свободы.

Влюбись во что-нибудь, пока

Есть шанс влюбиться –

Не то потянется рука

К самоубийству.

Будь верным хоть чему-нибудь,

Но без остатка.

Не сомневайся, выбрав путь –

И вся загадка!

Пока далек трубы отбой

И вздох последний,

Твоя любовь – посредник твой,

А ты – наследник;

Обретший тленные черты,

Не требуй много:

Найди хоть что-то, в чем и ты

Узнаешь Бога.

14 октября 1994

***

Как ты ни злись, вошедши в раж –

Бульдогу сдачи ты не дашь,

Так как бульдог, вошедши в раж,

Возьмёт реванш с лихвою аж!

12 октября 1994

*** («Powits sie…»)

Жизнь – это кукиш. Какая в ней польза?

Голос, рассеянный в воздухе взвесью,

Шепчет с какою-то нежностью польской:

- Что тебе стоит? Повесься! Повесься!

Слышишь, как тёмною ночью весенней

Носится пёсья ун