Баллада о невыпитом портвейне

Мне приходилось на веку недолгом

Встречать влюбленных с красными цветами,

На красный свет бегущих по шоссе;

Я видел женщин, падающих в обморок

В очередях за дьявол знает чем;

И малышей, рисующих фломастером

В палате календарик на стене.

Но то, о чем я расскажу сегодня -

Увидеть можно раз и только раз!

…Была пора осеннего отчаянья.

Шел мокрый снег за стёклами кафе

И я увидел: за соседним столиком

Сидели молча четверо мужчин.

Им было 20, 30 или 40

(теперь я знаю - это все равно!);

Бутыль вина стояла перед каждым,

Но ни один себе не наливал.

Любой из них смотрел не отрываясь

В свою недосягаемую даль -

И я не смог с развязною улыбкой

Спросить: «Чего не пьёте, мужики?»

…Взорвался мир железным лязгом двери;

Зашлась аорта мятным сквозняком;

И говорит: «Поехали! Нас ждут!»

Грем я о кафель, стулья отлетели;

А на столе - симметрия цел а:

Стоят четыре полные бутылки,

Легко забытый верный караул.

Идет судьба, в легенду превращаясь,

Летит легенда, песней становясь,

И я пою о всех достойных жажды

- Великой жажды счастья!

09.01.1990

Девочка со спичками

(по мотивам сказки Г.-Х.Андерсена)

Ясноглазая, как смерть,

Смерть под электричкою -

Дай тебя мне рассмотреть,

Чиркнувшая спичкою…

Ты приснилась одному,

Вспышкою подсвечена…

Ныне снишься ты кому,

В ком вочеловечена?

Ты совсем сошла с ума,

Это не по правилам!

Ты придумана сама -

Что ж ты правишь набело?

Вот шагнула в черный ход

С ложкой героиновой, -

И, пустив себя в расход,

Наземь пламя кинула!

Не спастись в пурге снегов,

Не спастись водичкою!

Вместо Гибели Богов -

Девочка со спичкою!

Вся Антарктика в огне,

Взвейся, пламя, птичками!

Диверсанточка во мне -

Девочка со спичками!

Вместо Страшного Суда,

Вместо Армаг е ддона -

Ты без страха и стыда

Жжёшь любовью преданной!

«Зря рождественский ваш пост,

Свечечки кадящие –

Не родится вам Христос,

Мимо глаз глядящие!»

За предательство любви,

Оскорблённой кличками -

Небо молниями рви,

Девочка со спичками!!!

Февраль 1998

Обо мне

Не надо з а рево огня

С зажжённой путать сигареткой:

Такой запомните меня,

Какою я бывала редко?

Отлив длиннее, чем прилив –

И вряд ли видеть удавалось,

Что вдохновенье, отступив,

Всегда со мною оставалось.

Что луч то вспыхивал, то гас,

Когда душили сердце рёбра;

Что я всегда любила вас,

Но не всегда бывала доброй.

Январь 1990

Компас

Киплинг ошибся:

Восток ни при чем.

С юга на север - ось мировая!

Там - небосвод подпирают плечом,

Здесь - наслаждаются,

Землю взрывая.

Север и Юг. Не пройдешь мимо них -

Запечатлеются, как фотоснимки:

Там - оставляют без подписи стих,

Здесь - друга на друга строчат анонимки.

Там - презирают и рабство, и смерть

Ради любви и безмерной отваги;

Здесь – только тлеют, боясь прогореть

Мокрым обрывком газетной бумаги.

Север и Юг, чистоту и порок,

Зло и добро - не смешать, не рассеять…

Компас не лжет. Проводи меня, рок.

Я навсегда собираюсь на Север.

Март 1998

Детство

На небе - вечерняя зорька;

Стоит среди вишен сарай.

Навстречу идет дядя Саша,

Как ангел, впускающий в рай.

Пускай он в соломенной шляпе

И зубы железные в ряд,

Не страшен он даже нетрезвый –

Он добрый, он искренне рад.

Звенят комары среди веток,

И пчелы не все улеглись;

Мы вишни едим с тетей Лидой

И пчелам командуем: «брысь!»

Потом тетя Лида покажет

Заманчивый, странный предмет -

Пластмассовый череп с пружинкой,

Его я зову «эскелет»…

Я помню рассвет во Вселенной,

Межоблачный яркий просвет;

И крышу, покрытую дранкой,

И неба сиреневый цвет;

Травинки мне были по пояс,

Цветы были вровень с лицом;

Заряд целой жизни огромной

Во мне был закручен кольцом;

Свернувшись тугою спиралью,

Настойчиво ширилось «Я»,

Готовое неумолимо

Разлиться за край бытия;

Вокруг меня плавился воздух,

Все контуры были тесны –

И тень моей будущей смерти

Бежала от буйной весны!

2 мая 1997

Зимний сон

То ли утро раннее

То ли поздний вечер -

Поле за окраиной

И метель навстречу.

Колею раскисшую

Замел о бураном…

Облака, нависшие

Серым океаном…

Небо – будто ватное:

Ни тоски, ни боли;

За беседой жадною

Я иду с тобою.

Только сн е га з а пахи,

Только ветры в плечи -

Это, взявшись за руки,

Мы бежим все легче.

Тучи просыпаются

Медленным движеньем;

Волны осыпаются

Головокруженьем;

Бледная жемчужина

Ультрафиолета!

Вихрем танца вьюжного

Мы летим к рассвету…

Декабрь 1989

Прозрение

Бывает просто крест тяжелый,

Бывает и Сизифов труд;

Не хуже, если для прикола

Мешок с дерьмом нести дадут;

И в неизвестном направленьи

Пойдешь, пойдешь, пойдешь, пойдешь…

Одна надежда на прозренье -

Что рылом в землю упадешь.

1996

Два поэта

Наверно, были бы друзьями. Наверно, да.

За талым снегом, за ручьями -

рек и вода.

А за рекой - заливы моря

И острова…

Предвечность замерла от горя,

Век а прорвав.

Поём и гибнем, только вт о ря,

Благодаря кому-то, кто

Был первым, выверив простое,

Как камертон.

Мы шли, как волны трав по лугу,

Не разбивая слова «мы».

И не подав руки друг другу,

А сросшись узами тюрьмы:

Был впереди огонь чистилищ

И Леты мутная слюда…

Пустые классы медучилищ –

Мы шли экскурсией туда…

Плакат, который держат шпильки;

Красивый шрифт;

Стихи незнаемого Рильке –

Как острый риф:

«Всевластна смерть. Она на страже

И в счастья час…»

А эта жизнь - подобна краже

в последний раз.

- Не спасены весною льдины;

Я точно так же не спасён.

Но как же ты, мой друг, единый

Со мной во всём?!

…Весна приходит в целый космос –

Не может быть, чтоб только к нам! –

Непоправимо.

Рано.

Поздно.

- и жизни рвутся пополам.

Апрель 1997

Прости меня

Э.М.

Иду из умершего времени,

Из тьмы заснеженного дня:

Улыбкой прежнею согрей меня,

Прости меня.

Который круг танцую с грёзою

Среди трамваев и листвы;

Как будто старой-старой прозою

Живу - увы!

Как будто бы в пролётах здания,

В глазах воров, крестах окон

Звучала тема опоздания

На эшелон.

Простой сюжет галлюцинации,

Преображений полоса -

Все подлежит эвакуации

На небеса.

И день вчерашний тенью длинною

Бежит по синей мостовой;

Там над Горою Соколиною

По-над Москвой;

Мои мольбы прости в суровости,

Взглянув, как близок лунный диск;

Прости - за боль твоей же совести,

За страх и риск.

За то, что путь жесток и короток,

За то, что юность не спасти –

Всей добротой родного города

Меня прости!

21.12.1989

Ребенок играет

Прячет мама от Сережи

Все, что можно поломать –

Он сломать пока не может

Лишь железную кровать!

То возьмет он паспорт папин

И рисует на листках;

То наделает царапин

У сестренки на щеках;

То горшок цветочный бросит

Он с восьмого этажа;

То он воду пылесосит,

Громко, радостно визжа!

То он ножницы хватает,

Чтоб остричь у кошки хвост;

То он в пьяницу играет –

Произносит матом тост;

Поджигает фотоплёнку,

На пол капая смолой;

Душит рыбку и цыплёнка;

Колет дедушку иглой…

Стали все его бояться,

А Сережка только рад

Лишний раз покрасоваться,

Сокрушая все подряд;

И раздумывают люди:

Ведь злодею - пятый год…

Ой, что будет! Ой, что будет,

Как Сережа подрастет!

Октябрь 1998

***

Отчего спокоен бык?

Оттого, что он привык

Не глядеть на дурака,

Если дразнит он быка!

Ты был

Ты был - вдохновенной сказкой,

Честнейшей борьбою зла -

С застенчивостью и лаской;

Но юность твоя прошла.

Прошла, обернувшись с гневом,

С беспомощною тоской;

И между землей и небом

Ты выбрал, махнув рукой.

Любила тебя волчонком,

Стесняющимся клыков;

Но вот - обретает четкость

Нежесткая связь штрихов.

Мучительно, тщетно чая

Отсрочку конца пути,

Я столько тебе прощаю! –

Ты так же легко прости,

Что вихрем свернулась вечность,

Туманность жемчужных лет

Над площадью Первой Встречи

В последний скупой привет.

Ноябрь 1989

Война

Надоели жмурки, прятки,

Надоел велосипед…

Вон у Мишки есть рогатка,

А у Леньки - пистолет!

Мы вчера в войну играли –

Ух, веселая игра!

На дубинках фехтовали,

Жаль, что нету топора!

Мы забыли уговоры,

Да и дружбу заодно;

И дрались с таким задором –

Словно викинги в кино!

Мы сложили баррикаду

Из дощечек, из камней,

Чтобы выдержать осаду,

Чтобы спрятаться за ней;

Только глянул я в бойницу -

Враг стрельнул в меня как раз!

…Я теперь лежу в больнице,

Забинтован правый глаз.

Октябрь 1998

Нет птицы лучше

На что нам эти раздолбаи –

И кенары, и попугаи?!

Скажу с уверенностью я:

Нет птицы лучше воробья!

А воробьев на свете много

Затем, что всюду им дорога:

Несутся п о морю ладьи –

Сидят на мачтах воробьи!

Они мороза не боятся,

С утра до н о чи веселятся,

Что попадется, то клюют,

И замечательно поют!

Они умны, они отважны,

Они достойны славы дважды,

Красивы редкой красотой –

Такой суровой и простой!

Март 2000

Сторона света

Со стороны не тьмы, а света

Смотри на смутный белый свет:

Ищи в распаде - след расцвета,

И в прошлом - будущего след.

Признай красавицу в старухе;

В червях - эфирных мотыльков;

Признай приятеле и други

Среди безликих чужаков.

Дыши молитвенною песней,

Пока палач с петлею ждет…

А смерть - подобие болезней,

Она наступит -

и пройдет.

7 июня 1995, поезд «Люблин-Лукув»

***

Пока иду - иду гордо!

Мой мир любимый - не сгинет,

Когда у самого горла

Сомкнется Mare Morphini.

Великое это море

Осилит корабль не каждый –

А я уплываю в горечь

И новой, и вечной жажды.

Для тех, кто решил – в опасность,

Заметив пробел на карте,

Дорога равно прекрасна

На финише и на старте.

Я знаю свинец глубинный,

Зияние льда и ада –

И отблеск волны равнинной,

Цвет мёда и винограда.

А если под неба гнетом

И души болят, и спины –

То кто вам сказал, что это

Не песня и не картина?

Январь 1990

Воробьиная песня

Чив-чир, чив-чир, чир-чир, чир-чир,

Фить-фить-фить-фить-фить ю!

Всяк день приходит солнце в мир,

И я ему пою!

И братьев радостно зову

Мой завтрак разделить,

Весну, зеленую траву

И утро восхвалить!

Я всех врагов зову на бой,

Я дерзок и удал!

Я заслоню весь мир собой,

Хоть сам невзрачно мал!

Людей не радуют год а,

Все хмурятся они, -

А я не старюсь никогда

И не считаю дни!

Отвага, счастье и любовь

Переполняют грудь,

Да так, что петь и петь бы вновь,

Не мысля отдохнуть;

Пусть подпевает нам листва

И тихий плеск ручьев;

Пускай кружится голова

От песни воробьёв!

Все церкви славят на Земле

Владыку бытия;

Но нет хвалы ему милей,

Чем песня воробья!

Поем под окнами больных:

«Я жив, я жив, я жив!» -

И воскресает сердце в них

На радостный призыв;

И кто идет в неравный бой

За правду жизнь сложить,

Внезапно слышит над собой:

«Я жив и буду жить!»

Вернется снова в звонкий строй –

Попробуй-ка, убей! -

Веселый маленький герой,

Бесстрашный воробей!

Июнь 1997

Повесть о тонком химизме

Униформенный дурак

Смотрит строго и уныло:

Если люди смотрят так -

Значит, люди ели мыло.

Были те, кто и не ел –

Даже если предлагали!

Словно дети, на расстрел

Шли - и не подозревали.

В нимбах надписи у лба:

Не «товарищи», а «твари».

И сводила их судьба

В лепрозорий и виварий.

Их смотрел ветеринар,

Оперировал прозектор –

Все пытались сбить пожар

И согнуть петлею вектор.

Но на праведном пути

Открывалась незадача:

Может дерево расти

Только вверх, а не иначе!

Мы идем через запрет

Непонятливого мира,

Словно лодка на рассвете

Через заросли аира.

Тот же цвет волос и глаз,

То же счастье и могила…

Что у вас - то и у нас.

Только мы не ели мыла.

Январь 1990

Октябрьский реквием

Хоть дружен задор черносотенный,

Хоть пестрый омоновец дюж,

Строптивцам Россия не родина,

Пока здесь тел а вместо душ.

Кого-то враньем оглоушили,

Кого-то - державным крестом, -

А эти тела вслед за душами

Поплыли под Крымским мостом.

В холодной и злой безысходности

Дымился восстанья финал…

Какой они были народности –

Никто из них даже не знал.

Не знали своих провозвестников,

Смеявшихся в самом аду -

Голодных варшавских ровесников,

Что в сорок четвертом году;

Не знали поэтов и воинов

Норвежской, исландской земли –

Но были, как арфы, настроены

На звуки небесной дал и.

…Плодятся рабы бессловесные,

Чьи дети наследуют страх;

Но рекруты Царства Небесного

Уже не вернутся во прах.

- Расстреливай нас, человечество,

На площади, в тюрьмах, в лесах!

Вальхалла - свободы отечество –

Сбирает войска в небесах.

Октябрь 1993 - октябрь 1997

Богохульное

О, Страшный суд в один из дней

Сойдет на землю с горних высей –

Но он не сможет быть страшней

Наркологических комиссий!

Быть может, нам готовят ад

И блеск огня у черта в зенках –

Но ад мучительней навряд,

Чем абстиненция в застенках.

А если нас отправят в рай,

Где солнце, птички, маргаритки,

Мы возмутимся: «Боже! Дай

Земной и грязной ангидридки!»

И все. Поэтому смешны

Слова о крахе и начале.

Зачем величье? - мы скромны.

Зачем покой? - мы не устали.

Небес февральских млечный дым –

Загадка, искус без итога –

Прощает тем, кто одержим,

Неверье в дьявола и бога.

Декабрь 1989

***

Над покатой соседнею крышей –

Ветви четкие черных дубов;

«Слишком часто о гибели пишешь.

Ты давай напиши про любовь».

Я ответил: «Что вправо, что влево –

В плюс и в минус от точки нуля –

Расстилаются вдаль смерть и небо,

И они же - любовь и земля».

Апрель 1995

Середина ночи

Когда в ноч и перед рассветом

Душа темней и холодней,

В ней тесно песням недопетым,

Годами дремлющим на дне.

Меня теснят воспоминанья

Невозвратимых слов и дел –

Давно забытые признанья,

Давно отвергнутый удел;

И ненагляднейшие лица

Мне рассмотреть себя дают,

И недослушанные птицы

Всю ночь в груди моей поют!

Зовут печально и нестройно

Молитвы, что я забывал;

И все проигранные войны,

В которых я не воевал;

Кричат погибшие травинки,

Что попадали под сапог,

И неприметные тропинки,

Какими слепо пренебрег;

Звучат несдержанные клятвы

И проклинают за обман;

И наступает время жатвы

Мной не посеянных семян.

…Я не распутал узел тайны,

Несовершенства волшебство,

Я лишь взглянул на свет случайно –

С меня довольно и того;

Я лишь летел навстречу мигу,

Схватил щепотку из огня –

А недописанную книгу

Еще допишут за меня…

Пускай бессонница продлится,

Как пробужденья неуют;

Пусть недослушанные птицы

Всю ночь в груди моей поют.

Июнь 1997

Праздник

Уву печально от соседства

Прозябающего плача,

От пустого самоедства

И от менторства впридачу!

Пусть не сможет век продлиться

И до срока рвутся струны…

Не всегда румяны лица –

Только души вечно юны!

Все прости себе, заблудший -

Не прощай одной ошибки:

Будто нечто в мире лучше,

Краше песни и улыбки!

С буйной пляской карнавала

Мы уходим в сон безвидный,

Чтоб живым - просторно стало,

Чтобы смерти стало стыдно!

Декабрь 1989

Служебный роман

(подражание Саше Черному)

Вершина маразма – служебный роман,

Здесь нет для фантазий простора:

Флакончик духов затолкают в карман,

Назначат свиданье за шторой;

Свиданье в курилке, свиданье в шкафу,

В складском помещении пыльном;

Свиданье - планёрка, свидание… тьфу!

Жар сердца при мозге дебильном!

Все лучшее надо на службу одеть,

Похвастаться вкусом и фирмой,

Чтоб жизни провесть преизрядную треть

В объятьях за кульмана ширмой!

Глухой тупичок - не роман, а капкан –

Как средство борьбы с «летунами» -

Уже тараканы танцуют канкан

Над свадебными стакан а ми…

Какая отрада, что я - наркоман,

Что предано сердце аптеке! –

Вершина маразма, служебный роман

Со мной не случится вовеки!

13 февраля 1995

Осень

Осень в город пришла –

небеса морем сделались,

В нем антенны домов

стали мачтами шхун;

Осень, осень,

прости мою к тебе ненависть –

Это было давно, я был зелен и юн…

Столько календарей облетело и м и нуло,

Что, казалось, меня не растрогать ничем;

А ты снова пришла, снова душу мне вынула,

Ты меня позвала - неизвестно, зачем!

Проплывают во мне временами и странами

Нежность, ужас, любовь, ностальгия и гнев,

Твой янтарный сентябрь,

твой октябрь шафрановый,

Черно-белый ноябрь, обнаженный как нерв…

Ты одежды свои самоцветом украсила,

Чтобы тут же сорвать их с божественных плеч.

Ничего не ищу, кроме этого праздника,

Ничего не продлить, ничего не сберечь!

Кто полюбит тебя - тот бесстрашно научится

Не пленяться своей золоченной тюрьмой…

Осень!

нету честней и возвышенней участи,

Чем, сгорая, светить

перед вечною тьмой.

Буду долго служить тебе верой и правдою,

Не щадя живота, не сносив головы -

Осень! быть мне твоей торжественной радостью,

Голубым лепестком среди рыжей листвы!

…Осень, осень, прости мне

ту прошлую ненависть:

Был я майским ростком, устремившимся ввысь;

Пил я ветры весны

вдохновенными венами,

Но, коснувшись тебя,

мои ветви зажглись.

Октябрь 1995

Осеннее утро

Даль мертва и сера,

В ней ни света, ни знака.

Где ты, дым от костра?

Помоги мне заплакать.

Где ты, лютый мороз?

Обожги мои веки,

Чтобы хлынули слез

Непроглядные реки!

Где ты, ветер степной? -

Но никто не ответит,

Отчего так со мной…

Отчего так на свете…

11 июня 1990

***

На шквальный огонь камнепада

Выводит лихая стезя -

А может быть, все-таки надо?

А может быть, все-таки льзя?

Все-все растранжирить до грана –

И лишь за границами слов

Оставить мотив для органа

И ноты для колоколов.

8 июня 1994

Бег а

Быстро движется заяц картонный

И бежит по дорожке борзая –

В сердце молот стучит монотонно,

И глаза из орбит вылезают:

Верховым разлетелась пожаром

На пружинистых, жилистых лапах,

За удачей, за скачущим шаром,

Чтоб загривок взъерошенный сцапать!

Неожиданно сильно рванулась –

И зубами в добычу вцепилась…

Запалённое сердце запнулось,

Разорвалось - и остановилось.

В немудрящем сознаньи собачьем

Гаснет искра слабеющим стоном:

«Я-то думала, зверь - настоящий…

Оказалось - и этот картонный…»

Январь 1999

Зимняя прогулка

Вдыхая сон и музыкальность

В судьбу, написанную прозой,

Я вижу острую реальность

Аутистическою грёзой:

Даешь язык универсальный

Для описания явлений -

Как небо осени, хрустальный

Сквозь ветви диких заблуждений;

Язык, резчайший напрямую,

И мягкий в сложном обороте –

Его и вспомню, и пойму я,

И утону в его свободе -

Горят ложбины и распадки

Цветными окнами домишек –

Как доброй бабушки лампадки,

Но только дальше, только выше;

Уже угасла беспокойность,

Теперь ей пристань - эта снежность,

Во всем - медлительная стройность,

Во всем, как нежность - неизбежность.

Прозрачен вечер свежеталый,

Слетает с лиственниц пороша

Как будто это с плеч усталых

Снята мешающая ноша;

Собака старая резвится

В снегу щенячества далёком;

И мир, с которым не смириться,

Глядит огромным синим оком…

Февраль-август 1990

Подайте

У храма, на паперти скорбной

Оборванный нищий сидит;

«Подайте больному на морфий» -

Табличка на шее гласит.

Спеша на заутреню рано,

И я там не раз проходил,

И, что только было в карманах,

Стыдливо страдальцу дарил.

Плевался приход богомольный

При виде кощунства его;

А он, заслоняясь невольно,

Не мог объяснить ничего:

Зачем он упрямым уродом

Уселся на нашем пути?

Ведь опиум здесь для народа

Считай, что бесплатно почти…

«Дай Бог вам, не знающим чуда,

Не рваться из вашей тюрьмы –

Поскольку при взгляде ОТТУДА

Весна ваша горше зимы…

О, если бы тем, кто, играя,

Живет и жует на ходу

Узнать, что вернувшись из рая,

Нельзя пообвыкнуть в аду!

Была еще только недавно

От счастья мудр а голова;

А мысли опять не о главном,

Разбросаны, как остров а:

Как неизреченное Слово,

Вершину всего и венец,

Качели до неба седьмого

Слепцам предоставил Творец;

- Куда нас возносят качели?

- Как часто нам лжет естество?

- И вправду ли пропасти делят

Творца и творенья его?

…Стою на коленях, но поздно.

Молчит алтаря огонёк.

- О Боже, зачем ты нас создал –

Неужто и ты одинок?!

А рядом, на кладбище, криво

Белесые камни стоят,

Склоняется грустно крапива

Над стрелами ржавых оград;

Anamnesis vitae et morbi

Шепча, повторяет листва…

Подайте больному на морфий,

Простите за эти слова.

8 июня 1994

Руки вверх

Снег белеет всюду:

Клёны, крыши, пруд.

Скоро позабуду,

Как меня зовут.

Ах, как сонно стало!

Не разлепишь век.

Все равно, пожалуй –

В землю или в снег.

И какое дело

До весны, утра?

Если отзвенело –

Стало быть, пора.

Жадной жеребьёвкой

Я не дорожу.

Мягкою верёвкой

Крылья увяжу.

Я сдаюсь погоне,

Попросту устав:

С музыкой в ладонях,

Солнцем на устах.

Декабрь 1989

Прощай, Райнер Вернер…

Прощай, Райнер Вернер, Фассбиндер,

Величествен реквием звёзд. –

Слагающий руки безвинно

Отобран у крови и слез;

Вращает планеты дрожащей

Невидимый свет тишины…

А здесь, где живут настоящим,

Такие, как ты, не нужны:

Все так же горят «мессершмитты»,

Ревя в безнадежном пике;

Все так де голодный и сытый

Встречаются с камнем в руке;

Все те ж пустоглазые мамки

Трясут на руках поросят;

Все так же воздушные замки

Свинцовою «бабой» дробят, -

И только подобные эльфам

Нежнеют душою от ран,

Бродя по разрушенным Дельфам,

Ища Атлантиды обман;

Бинтуя сердца героином,

Мы лишь растравили ожог,

И падали тихо, картинно,

Как оперной сцены снежок;

Мы долго пытались остаться,

Мы крепко вязали себя

К шлагбаумам маленьких станций –

Но ангел ворвался, трубя!

Глаза устремляются к небу

Поистине сами собой –

И душу сквозь порванный невод

Выносит свободный прибой…

Март 1995

Реальность

Хоть убей меня, хоть накажи –

Я реальность люблю,

потому что я ей не подобен:

Сфантазирован я изо лжи,

Эфемерен, бесследен, нежизнеспособен.

Пусть однажды рванется душа –

Расквитается с телом своим непослушным…

Но пока анне хоть что-то решать,

Буду жизнью дышать,

это – то, что мне нужно!

Я не верю, что буду потом,

Я сегодня хочу благодарно

и ярко светится

Неожиданным, нежным родством

С теплой почвой, травою,

со зверем и птицей.

Буду плакать, смеяться и петь,

Буду мерзнуть в морозы

и хлебе нуждаться –

Потому что боюсь не успеть,

Я боюсь не успеть

в этом даже признаться…

май 1990

***

Спросите-ка у мерина

Про то, как жить умеренно.

***

Запомни, бдящий, и запомни, спящий,

Что ты – мерзавец самый настоящий.

Скромность

Пусть меня судьба накажет злая

Если слишком много пожелаю.

Я привык довольствоваться малым:

Лишь мочой, блевотиной и калом.

***

Нет ничего горше, нежели с последнего островка критичности обозревать надвигающееся море собственного слабоумия!

***

Если чувствуешь себя одиноким – не отчаивайся!

В этом чувстве ты не одинок.

Еретику-соратнику

Глаза – не слепы, рот – без кляпа;

И хватит нам объема лбов

Чтоб на поп а поставить п а пу

И кверху п о пами – поп о в!

Anodyne

Тайну эту не в силах отнять и огадить

Ни один христианский садист-доброхот:

И беззубо скользят по безоблачной глади

Те слова, что терзали, как пуля в живот.

Пусть врезается в бешенстве скрежет металла –

Я едва различаю, едва узнаю…

И внезапной измены щемящее жало

Не звучит искушением к небытию!

Мне теперь обреченности громкой не надо –

Ни своей, ни твоей, ни чужой. Никакой.

- Отстраняет страдание свет опиата

Неожиданно сильной и мягкой рукой.

День придет. Улыбнется. Предложит прощаться.

Я отвечу последним бессильным рывком:

Я могу и посмертно цвести и качаться

Изумительно-дымным, беспечным цветком.

Февраль 1989

Я песнь Брюнхильд

Листья лесные юны,

Чуть шелестят они:

«Спи, отважная Брюнхильд,

Гордая, отдохни.»

Долго будет отрава

В кровь безмятежно течь;

Запутался в мягких травах

Твой некогда острый меч;

Милостью или местью

Нежно усыплена,

Ночью стоит на месте

В серых глазах луна;

Ты ничего не слышишь,

Сердце так крепко спит…

Лесом все ближе, ближе

Слышится стук копыт;

Солнце всходит и светит –

Скорее вставай и встреть!

Брюнхильд, судьба твоя едет,

Едет любовь и смерть…

- О, что за судьба – воскреснуть,

Надежде внять горячо, -

Чтоб уж навсегда исчезнуть,

Обман разрубив мечом.

4 февраля 1998

Я песнь Брюнхильд

Осени суров лик,

Очи её серы –

Пламени сияй блик

на камнях сырой стены.

Где весенних ив цвет? —

Веет стужей зимней...

Кузницы сияй свет,

Солнце замени мне.

Нету у меня слёз.

Мало у меня слов.

Только б ветер весть нёс –

Мстите за меня зло!

Мстите за мою боль,

За моих зрачков мрак.

Мстите за мою любовь

Тем, кому любовь – враг.

Октябрь, 1999 – окт. 2000

Возглас одобрения

Подсекайте, пресекайте!

Это – гладкая стезя.

Чтобы выжить, твердо знайте

«Нужно», «можно» и «нельзя».

Станет истиной реальность,

Если б 20 раз на дню

Всяку антисоциальность

Истребляли на корню.

К неформальной оплеухе,

К нестандартному плевку

Будут внуки наши глухи,

Пристрастившись к молоку!

Регистрируйтесь почище

С пунктуальностью рентген –

Каждый акт приема пищи,

Каждый новый антиген.

Чтоб, исчадия инферно

Жались в хватке кулака,

Становясь закономерно

Дополнением УК!

31.03.1989

Завещание

Не верстай мои песни, родина! –

Лишь бы жили они в умах;

Пусть поют их во славу Одина

В тюрьмах и в дурдомах;

Да пускай на бумажках спичками

Переписаны от руки,

Полетят стихи мои птичками –

Вольные ястребки!

Февраль 2000

UTFERD (на мелодию из альбома «Storm»)

Настанет день, когда полюбишь ты,

И самого себя забудешь ты

Во имя истины святой;

И вся земля пустой покажется,

И друга рядом не окажется,

И день померкнет золотой…

И ты, очнувшись от отчаянья,

Услышишь только звезд молчание,

И ослепишься синевой;

В ушах растает чаек жалоба,

А под ногами будет палуба,

И паруса над головой.

- Еще лежит земля на севере,

Куда летят весною лебеди

И корабли за ними вслед;

Штормами буйными хранимая

Отчизна истины любимая,

Где равен воину поэт!

Еще лежит земля на севере,

Чтоб люди лжи уже не верили

И к небу обращали взор;

Ведет по иглам восхождение –

И вот настигло пробуждение,

И голос мой вступает в хор…

Февраль 1998

Более всего

Опиаты – это я,

Восхищенный и ранимый

Солнца луч неуловимый

В тонких струях бытия.

Можно многое отнять

У доверчивой природы –

Но нельзя отнять свободу,

Как нельзя отнять меня.

Небу трудно без следа

Света льдистого лишиться;

Блески – морю, крыльев – птице

Не утратить никогда.

Затерялось вдалеке

Наше первое знакомство –

Но не вкралось вероломство,

Лишь мольба на языке.

Даже истина – нежна,

Близкой горечью едина:

Я исчезну, но не сгину,

Обнимай меня, волна…

Воспоминание об иногда

Резким, простым ароматом

Ринулся в бронхи эфир –

Был я бездарным медбратом,

Буду пульсар и сапфир.

Все, что ушло бесполезно –

Дрались, влюблялись, цвели –

Было эфиру известно

До зарожденья Земли.

Мордою – в марлю и вату!

Мысли трусливые – брысь!

Яростным аэростатом

Катапультируюсь ввысь!

В пропасть смотрю безвопросно,

Как на асфальт с этажа, –

Жизнь моя падает в космос,

Брошенной лентой кружа.

Март 1989

Песнь викингов

Велика удача наша,

Коли сердце не остыло!

Опустела скорби чаша –

опустела, не убила.

С горьким горем мы поспорим,

Не уступим буре рьяной –

Над свинцово-серым морем

Взвейся, парус наш багряный!

Там, где северные воды

К небу волны воздымают,

Бог победы и свободы

Сердцу смелому внимает;

Те, кто знает ввысь дорогу,

Не страшатся звона стали –

Бога песенного слога

Предводителем избрали;

Ждут ли нас чертоги в небе,

ждёт ли ночь исчезновенья,

Свой мы вытянули жребий –

да не будет сожаленья!

...Велика удача наша,

Коль пример героев помним:

Опустела скорби чаша –

Чашу радости наполним!

Сентябрь 1989

Славословие воробью

Воробей,

невзрачная птица,

Гордый, как сокол О дина!

Людей

Тщеславие подленькое

Никогда не сравнится

С твоим величием подлинным.

Март 2000

Борьба

Жизнь моя, восхищённая боль!

Мимолетны и ложь, и злорадство –

Не верши над собой святотатства,

Любоваться тобою позволь.

Что другим раздражает глаза –

Это кожа, ненужная кожа!

Суждено ли успеть рассказать:

Ты ни с кем из ушедших не схожа!

Мы мне запомнился легкий привет –

Больше, нежели призыв и призванье –

Золотистый, безудержный свет,

Убеждающий в существованьи.

26.06.1989

Снова о воробье

Слаб человеческий умишко!

В мозгах людей – густая тьма.

Не повредила бы людишкам

Мощь воробьиного ума:

То сочетанье вдохновенья

Со здравомыслием земным;

К полету вечное стремленье –

Но не в ущерб делам иным.

Март 2000

В день инаугурации П.

Двуглавый птенчик синенький

Попискивал во сне:

«Могучая Россия

Опять приснилась мне…»

7-8 мая 2000