ТЕМА РАБОТЫ: Общечеловеческая трагедия позднего прозрения в романе М. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлёвы»

Введение

Любая наука по природе своей - подвижная система.

Литературоведению, как и любой другой науке, свойственно постоянное развитие, опровержение старых гипотез и выдвижение новых. Немалое влияние на процессы внутри научных (в частности, литературных) исследований оказывает сама эпоха, сам исторический колорит. Не исключено, что именно этот фактор сыграл решающую роль при выборе нами темы данного исследования.

Современное литературоведение располагает сегодня достаточным количеством сведений и научных трудов о жизни и творчестве великого русского сатирика М.Е. Салтыкова-Щедрина. Однако, на наш взгляд, большинство этих работ имеет одностороннюю направленность (взгляд с позиции социалистических концепций) и закрепляет за Щедриным своеобразное амплуа, не позволяющее рассматривать произведения писателя шире определенных рамок.

Нельзя, впрочем, утверждать, что такой подход не имеет права на существование. Безусловно, прежде всего Щедрин известен нам как сатирик, любящий Россию «до боли сердечной», страстно бушующий по поводу всякой несправедливости, придающий своим произведениям (в особенности сказкам) политически острый, злободневный характер. Кроме того, Щедрин в статьях и рецензиях 70-х годов решительно требует «включения литературы в политическую борьбу, демократизации ее форм», а также призывает к созданию произведений общественного характера (общественный роман, общественная драма). И наконец, Щедрин в своих статьях 70-х годов предстает перед нами как борец за реализм в литературе (продолжение и расширение традиций гоголевского реализма) и предъявитель особых требований к произведениям сатирического жанра, т. к. именно сатира должна была, по словам самого Щедрина, стать орудием политической борьбы в литературе, «провожая в царство теней все отживающее». Ключевыми определениями щедринской сатиры, бесспорно, являются такие, как «реалистическая», «демократическая», «революционная», «общественная» и т.д.

Что касается романа «Господа Головлевы», который будет рассматриваться в данном исследовании, то о нем прямо сказано, что это - образец «нового социального романа, пересматривающего все основы эксплуататорского крепостнического строя царской России, призывающего к уничтожению этого строя, по-новому ставящего традиционный семейный вопрос». «Роман «Господа Головлевы» стоит в ряду лучших произведений русских писателей (Гоголя, Гончарова, Тургенева, Толстого и др.), изображающих жизнь дворянства, и выделяется среди них беспощадностью отрицания того социального зла, которое было порождено в России господством помещиков. (…) Разложение помещичьего класса Салтыков-Щедрин представил в форме истории морального оподления и вымирания семейства землевладельцев-эксплуататоров. (…) Головлевщина - это саморазложение жизни, основанной на паразитизме, на угнетении человека человеком. (…) В литературе о «Господах Головлевых» Иудушка рассматривается преимущественно как символ морального и социального распада класса крепостников».

Это - один из возможных подходов к творчеству Щедрина, и, в частности, к интересующему нас роману «Господа Головлевы».

Но есть и другой подход, с позиций психологической интерпретации образа главного героя романа - Порфирия Головлева. «Порой можно встретиться с утверждением, будто сатире по самой ее природе чужд психологизм. На самом деле это не так.

В сочинениях великих русских писателей-сатириков - Гоголя и Салтыкова-Щедрина - мы встречаемся с блестящими образцами психологического анализа. Щедрина как писателя-сатирика интересовала общественная психология, психология различных социальных слоев современного ему общества. Ее-то он и исследует в большинстве своих произведений.

Что же касается "Господ Головлевых", то здесь перед писателем стояла не менее трудная задача - исследование индивидуальной психологии героев, и прежде всего психологии Иудушки. Впрочем, необходимо сразу оговорить, что "индивидуальная психология" в данном случае - это та же "общественная психология", только взятая в индивидуальном преломлении».

Предпосылки такого подхода были «нащупаны» еще в эпоху самого Щедрина, но в силу сложившейся тогда общественной обстановки были оттеснены как менее актуальные, или, вернее сказать, преподнесены не с тех позиций, т.е. с позиций общественных, тогда как принадлежали позициям общечеловеческим.

Сегодня мы можем рассматривать роман «Господа Головлевы» с несколько иной точки зрения, т.к. социальная злободневность этого романа, обусловленная эпохой, практически сошла на нет. Роман «Господа Головлевы» сегодня - это, вероятнее всего, документ, извлеченный из «сокровищницы русской классики», который можно изучать и толковать уже не столько в историческом, сколько общечеловеческом контексте.

Роман «Господа Головлевы» представляет собой грандиозное обобщение многих пороков, свойственных не только классу, но и вообще человечеству; галерею типичных характеров и портретов. Создавая такой роман, автор не мог не коснуться «вечных тем», которые просвечивают в романе сквозь темы общественные.

Одна из подобных тем - трагедия позднего прозрения. Мы можем проследить, как она разворачивается на протяжении всего романа, достигая своего апофеоза в финале, когда в трагической ситуации оказывается Иудушка, главный герой романа. Но проблема заключается в том, что нелегко взглянуть на образ Иудушки как на нечто «надклассовое», трудно уловить в романе тот момент, когда сквозь сатиру и осмеяние начинает проглядывать что-то другое, напоминающее сочувствие, а потом сатира и вовсе исчезает.

Очень возможно, что вплоть до недавнего времени со стороны читателей и даже многих критиков было немыслимо проявлять сочувствие к Иудушке Головлеву, спорным был вопрос о том, свершилось ли прозрение героя вообще, и на вопрос о прощении автором своего героя однозначно давался отрицательный ответ. Однозначность отторжения, отрицательной оценки героя была обусловлена прежде всего историческими условиями эпохи, а позже - словами об Иудушке исключительно авторитетного человека - В.И. Ленина. В. Прозоров цитирует одно из высказываний В. Ленина, а затем делает вывод, что образ Иудушки был оценен как «вечный», но не с философских, а с политических позиций: «В. И. Ленин обнаруживает в Щедринском Иудушке такие свойства характера, такие приметы, которые делают его поистине мировым типом предателя и пустослова. Позднейших буржуазных и дворянских ханжей, чиновных бюрократов, политических демагогов В.И. Ленин возводит к бессмертному герою Салтыкова-Щедрина».

Теперь, по истечении срока почти в 130 лет, было бы своевременно произвести некоторую «перестановку акцентов». Мы убеждены в этом, поскольку роман «Господа Головлевы» сегодня уже не является отражением общественно-политической ситуации и злободневных проблем, и в нем можно увидеть проблемы вечные, которые всегда (порой даже помимо воли автора) обнаруживаются в истинном произведении искусства, что и позволяет ему никогда не терять актуальности.

Разумеется, целью нашей работы отнюдь не является оправдание Иудушки и возведение его в разряд положительных героев. Наша цель - взглянуть на образ Порфирия Головлева с общечеловеческих позиций, т.е. представить его как носителя порока, свойственного не только одному из классов общества, но и всему обществу в целом. Это сразу расширяет рамки произведения до глобального масштаба, и трагедия предсмертного прозрения, таким образом, рассматривается как трагедия вечная. Обращение к ней всегда актуально: все, что происходит с героем общечеловеческой трагедии, происходит и с каждым из нас. Порок Иудушки может быть универсальным, и, следовательно, предостережение против него относится к любому из огромного большинства людей. Как отмечает В. Прозоров, сатирик в своем творчестве ставил себе задачу исследовать «различные человеческие… «готовности», до поры до времени сознательно или невольно маскируемые. Он доводит до смелой и остроумной гротескной резкости… обнаруживаемые им пороки и изъяны социально-психологического порядка. (…) [В этом суждении] ключ к пониманию «Господ Головлевых», романа, где преобладает изображение среды и характеров в рамках жизнеподобия… Салтыков-Щедрин в головлевской хронике верен своему методу разоблачения скрытых в человеке язв лицемерия и предательства, упрятанных в глубь циничных «готовностей». «Готовности» - это скрытые пороки, свойственные, как отмечает Щедрин, целому обществу, если под обществом понимать широкие группы людей. Об этом говорит и специфика заглавий тех произведений, где исследуются типические черты общества: «Господа ташкентцы», «Господа Молчалины», «Господа Головлевы». Слово «господа», как отмечает Прозоров, свидетельствует о том, что писателя «занимают прежде всего приметы социальной психологии, собирательное, групповое (курсив мой - В.Г.) или, как сам он [Щедрин] любил говорить, «стадное», «гуртовое» начало в человеке». Следовательно, есть основание полагать, что Порфирий Головлев ведет такую жизнь, как и большинство людей. В этом отношении деяния Головлева обыденны, и именно поэтому сатирик столь выпукло изображает своего героя: то, что пряталось под маской благонамеренности, должно было обнаружиться как можно ярче и отчетливее.

Нравственный изъян Порфирия Головлева, таким образом, может быть универсальным, и исправление этого изъяна должно волновать писателей-гуманистов в глобальном масштабе. Чтобы увидеть это, обратимся к сопоставлению: сравним роман Салтыкова-Щедрина с произведением другого крупного писателя той же эпохи - повестью Л.Н. Толстого «Смерть Ивана Ильича».

Первая наша задача - раскрыть сущность той причины, по которой эти два произведения разных авторов, различные по жанру, видятся нам столь близкими. Для выполнения этой задачи следует прежде всего доказать, что оба произведения по своему внутреннему содержанию, по своему психологическому подтексту являются трагедией и объединяются по сходству темы и проблематики. Для этого, в свою очередь, надо провести сравнительный анализ и выявить возможные параллели, связанные:

с мировоззрением писателей и художественными задачами произведений;

с содержанием текстов произведений (тема, идея, их воплощение через образы героев, детали, настроения);

с мнениями критиков (в особенности ХХI века) об этих произведениях.

В качестве второй задачи нашего исследования мы обозначаем подробное сопоставление образа Порфирия Головлева с образом Ивана Ильича Головина.

Для чего нами выбран такой объект сопоставления? Каким образом сравниваются между собой человек выдающийся и обыкновенный?

Оба героя - носители одного и того же порока, как это будет доказано. По отношению к разным людям этот порок имеет одно название и приводит к одному результату, но проявляется он с различной степенью скрытости, и поэтому одни люди видятся нам такими же страшными, как Иудушка (порок обнажен до крайности), а другие - такими же обыкновенными, как Илья Ильич (порок завуалирован настолько, что как будто вовсе отсутствует).

Образ Порфирия Головлева - гротескный, все его черты носят гиперболизированный характер; его порок кажется сугубо личным - он настолько поражает своим безобразием, что мысль о его широкой распространенности кажется совершенно недопустимой. Иван Ильич являет собой тип обычного, среднего человека (по западной терминологии - «эвримена»), «одного из многих», близкого и понятного каждому. Связать понятие «человек вообще» нам гораздо легче с образом Ивана Ильича, нежели с образом Иудушки. Между тем именно характеристика Ивана Ильича дает нам представление о типичном человеке, обладающем всеми основными чертами Иудушки: внешняя благонамеренность, жизнь не по законам совести, а по «мертвым» догмам общества, и в результате - пустая жизнь и предсмертное бесплодное прозрение, наступившее в силу определенных внешних обстоятельств.

Итак, образ Ивана Ильича играет в ходе анализа опорную, вспомогательную роль. Подобное сопоставление необходимо нам для того, чтобы подчеркнуть общечеловеческие черты в образе Порфирия Головлева; черты, существенные для цели нашего исследования.

И, наконец, третья задача исследования - истолковать финал романа «Господа Головлевы» и попытаться ответить на два вопроса. Первый вопрос: можно ли говорить о коренном переломе в душе главного героя? Исследователи единодушно признают, что до последнего эпизода своей жизни Иудушка вел существование автомата; мнения же о финале романа расходятся: одни утверждают, что герой пережил превращение из автомата в человека (а значит, пережил и раскаяние), а другие - что этого не произошло. Мы поддерживаем первую точку зрения и на этом основании задаем второй вопрос: мог ли Салтыков-Щедрин простить своего героя, который раскаялся, но слишком поздно? Этот вопрос интересует нас, во-первых, как спорный, во-вторых, как один из основных в рамках нашей темы. Вопрос о прощении героя важен постольку, поскольку виной Порфирия Головлева может быть отягощен каждый человек, и если сам автор усматривал в своем произведении такую опасность, то он должен был предоставить своему герою шанс на спасение. Чтобы выяснить это, необходимо, во-первых, обратиться к образу Ивана Ильича, на который мы ориентируемся, а во-вторых, сопоставить образ Иудушки с образом предателя из сказки Щедрина «Христова ночь» и решить, можно ли назвать Порфирия Головлева Вечным Предателем.

Для подтверждения нашей позиции о романе Салтыкова-Щедрина как о романе-трагедии могут послужить такие литературные источники, как статьи щедриноведов 70-х годов ХХ века (А. Бушмин, Е. Покусаев, М. Горячкина), 80-х годов (В. Прозоров, К. Тюнькин, Д. Николаев) и новейшего времени (В. Кривонос, Н. Никитина). Мы сможем проследить постепенную трансформацию оценки образа Иудушки, трагичность которого вначале (со времени написания романа) была среди критиков весьма спорной, а к нашему времени становится почти однозначной. Кроме того, следует обратиться и к литературе о позднем Л. Толстом и его рассказе «Смерть Ивана Ильича», столь важного для нашего исследования. Сюда можно отнести такие источники, как «Исповедь» Л. Толстого и материалы о его творчестве и мировоззрении (Э. Бабаев: предисловие к рассказу «Смерть Ивана Ильича»; А. Донсков «Драматическое присутствие» в повести Л. Толстого «Смерть Ивана Ильича»), а также литературное эссе Т. Толстой «Квадрат».