Мы рассматриваем Ваше желание как нашу обязан-

ность. Считайте герцога уже мертвым. Ибо сказано:

«Разве вы не знаете, сколь далеко простирается рука

Истинного Владыки?»

 

Бенедикт неоднократно перечитал письмо, чтобы запомнить его наизусть. Он был убежден в том, что держит в руках доказательство того, что убийство герцога Кельгеймского принц Генрих поручил некоему Хасану ибн Саббаху. Но чего добивался принц, и кто этот Хасан ибн Саббах?

Вдруг в прихожей раздались шаги, Бенедикт поспешно положил письмо обратно в ларец, закрыл крышку и спрятался за длинной портьерой. Кто это мог быть? Господи, помоги мне! Miserere mei!

Шаги прошли мимо. Бенедикт увидел достаточно. Ему пора было уходить.

Он осторожно открыл дверь. Прихожая была пуста. Никем незамеченный, он добрался до открытой лестницы. Спокойным шагом пересек двор, уверенный в себе, как торговец, который только что провернул прибыльное дельце.

- Бог в помощь, – пожелал он привратнику, который отворил ему ворота. Только тогда он почувствовал себя в безопасности. Deo gratias!

 

* * *

 

Новость распространилась внутри крепости как огонь по степи: жена Шахны сбежала с даиламцем.

Была собрана группа ассасинов, которым предстояло преследовать беглецов. Все хотели принять в этом участие. Каждый болезненно чувствовал оскорбление, нанесенное его мужской чести.

- Каим хочет, чтобы ты тоже поехал с нами, – сказал Хасим Орландо. – Они не должны убежать ни в коем случае. Никто в Аламуте не нарушает закон безнаказанно.

Время подгоняло. Отъезд проходил второпях. –У них есть преимущество в одну ночь, – сказал Шахна.

Его лицо было мертвенно бледным. Глаза с узким разрезом сузились еще сильнее. Он надел на ноги железные шпоры и держал сплетенную из кожи плетку.

Целый день они скакали без остановки. При последних лучах дня они добрались до деревни Хагат, в котором Орландо уже побывал с Заидом. Старик, возле лачуги которого они ели жареных кроликов, приветствовал его как старого знакомого.

- Мы отдохнем здесь недолго, – сказал Шахна. Старейшине деревни он приказал: – Принесите нам что-нибудь поесть и дайте лошадей на смену.

Потом он пошел в свой дом, который находился при въезде в деревню, в неогражденном саду. Здесь жили его обе жены. Старшая бросилась к ногам Шахны дрожа всем телом. Не обращая внимания, он наступил на нее сапогами с железными шпорами.

- Где Сухела? – спросил он.

От страха она не могла вымолвить ни слова. Шахна ударил ее по лицу и заорал:

- Как могло это произойти?

- Я не знаю, господин. Я этого не знаю. Поверьте мне, я ничего не знала об этом.

-Ты лжешь. Поди прочь с моих глаз! Исчезни! Когда я вернусь, я не хочу тебя больше видеть. И не смей являться мне на глаза, иначе я плеткой изорву твою одежду до кожи.

От беззубого старика Орландо узнал, что совратитель – молодой парень из соседней горной деревни, сын торговца рисом. Во время краткого отдыха преследователям были предложены плоские лепешки, лук и козий сыр. Мужчины ели, пока седлали других коней. Орландо получил отличную арабскую кобылицу, подвижную как молодой охотничий пес. Двое парней из деревни присоединились к ним Один из них вышел из лачуги, на стене которой Орландо нашел свой капкан. Они называли его Каррас. Он представился как ловкий следопыт и, казалось, знал все тропы в горах,

- Они очень точно рассчитали время побега, – сказал Каррас, – Через три дня полнолуние. Целую неделю ночи будут очень светлыми – достаточно светлыми, чтобы скакать днем и ночью. У них две сменные лошади. Это упрощает поиск следов. Они постараются добраться до Каспийского моря. Пути туда каменисты и обрывисты. Мы вряд ли сможем ехать быстрее, чем они. Мы догоним их только в том случае, если будем отдыхать меньше, чем они. Будь они мужчинами, у нас вряд ли был бы шанс. Но женщина не выдержит такой гонки. Мы поймаем их обоих.

Ночь была бесконечно длинной. С первыми лучами они увидели внизу равнину Казвин. Далекие вершины, покрытые снегом, сверкали в утреннем солнце. Обычно скудные горные луга были щедро усеяны дикими цветами. Орел парил над ними, но природа

казалась вымершей. Лошадей кормили то сеном, то овсом, которые везли мулы. Жажду животных и людей утоляла талая вода, которая текла повсюду среди камней. Несмотря на спешку, строго соблюдались все пять ритуальных молебнов.

Вечером второго дня они натолкнулись на пепел в кострище.

- Здесь они разбивали лагерь, – сказал Каррас

- Когда это было? – хотел знать Шахна. Он соскочил из седла, встал на колени, потрогал обуглившуюся ветку и с яростью бросил в пропасть.

- Холодная, – прошипел он, – холодная как лед. У них минимум восемь часов в запасе.

Он пришпорил коня и галопом проскакал вперед всех.

Шутур Хан был нищим кишлаком. Мужчины в чересчур широких холщовых шароварах носили бороды по грудь. Дикие и непредсказуемые как хищные птицы, они держались настороженно, готовые к прыжку. Но если заслужить их доверие, они превращались в больших детей, живущих больше в мире чудес, нежели в мире разума.

Всадника с женщиной они не видели. С времен последнего дождя здесь не проезжал ни один всадник. Гужевых лошадей и хромого жеребца Шахны обменяли на свежих. Поели холодный рис, запивая только что подоенным молоком.

Орландо расседлал свою кобылу, чтобы насухо вытереть ее. При этом он прислонил капкан к стволу дерева. Каррас взял его в руки, внимательно рассмотрел и спросил:

- Этот твой капкан?

- Почему ты спрашиваешь?

- Он кажется мне знакомым. Орландо рассмеялся:

- Очень может быть. Я потерял его и нашел в вашей деревне.

-Ты привез его со своей родины?

- Верно.

- Что ловят франконцы таким капканом?

- Волков, порой даже медведей.

- Здесь нет ни волков, ни медведей.

- Зато им можно ловить и другую дичь, циветту или бешеных псов.

- И людей?

- И людей.

 

Во второй половине дня они встретили крестьян, которые отдыхали на обочине после работы в поле. Молодая мать кормила грудью младенца. Когда она увидела всадников, то прикрыла лицо, оставив открытой грудь. Упругая и молочно-белая она ярко выделялась на темной ткани одежды.

- Куда вы скачете? – спросили крестьяне. Шахна и его люди промчались мимо них молча.

- Почему мы не ответили на их вопрос? – поинтересовался Орландо.

Шахна ответил:

- Скрывай свое золото, свои мысли и цели своего пути!

Когда дорога шла по равнинной местности, они спали в седле с полузакрытыми глазами, опустив подбородок на грудь. Однажды молодой даиламец упал с лошади.

- Где я? – спрашивал он, когда мужчины, ругаясь, сажали его обратно в седло.

Рано утром они нашли остатки кострища с еще тлеющими углями.

- Теперь они в наших руках, – сказал Каррас, который ехал рядом с Шахной впереди отряда.

- Нам стоит поспать два, три часа, – предложил Шахна, – чтобы у нас были силы, когда охота достигнет разгара. Еще сегодня мы поймаем их.

Когда Орландо проснулся, солнце уже стояло в зените.

- Мы должны поспешить, – подгонял Шахна. – Внизу – тропы старого торгового пути. Веками здесь возили наверх рис с побережья Каспийского моря. Дорога пологая, но продуваемая ветрами.

Отдых пошел на пользу людям и животным. Отдохнувшие, они спешили к долине. За резким поворотом дороги они столкнулись с торговцами рисом в длинных войлочных одеждах, кутающихся в капюшоны. Их выкрашенные хной бороды были коротко подстрижены. Они гнали перед собой стадо мулов, тяжело нагруженных мешками с рисом. Колокольчики на упряжках, звенели по всей долине светло, как музыка.

- Да пребудет с вами Аллах! – крикнул Шахна, – Вы не видели всадника с женщиной и двумя гружеными лошадьми?

- Они отдыхали в лесочке возле Чала, – сказал самый старший.

- Как далеко это отсюда?

- В гору на лошадях три часа.

- Да дарует вам мир Всемогущий!

- Сейчас и навсегда.

Они добрались до деревни Чала в самом начале второй половины дня. Ни следа беглецов. Брошенные, как надгробья, лачуги лежали в придорожной пыли. Преследователи стучали во все двери. Никто им не открыл. Нигде не показался ни один человек.

- На коней! – ругаясь, крикнул Шахна. – Едем дальше!

Чем глубже они спускались, тем больше изменялась природа. Долины становились более зелеными.

- Там внизу лежит Сад дикости, – сказал Кар-рас, который лучше всех ориентировался в этой местности и столь ловко использовал это знание, что его стали воспринимать как заместителя Шахны. Вообще, казалось, Шахне понравился юный Каррас. В то время как с другими он обращался как командующий и держал своих товарищей на расстоянии, с этим юношей он шептался, смеялся и касался его щеки, как будто тот был его близким родственником или другом.

Когда они доехали до Сада дикости, закричала кукушка. Воздух наполнился ароматом смолистой древесины. Бутоны самшитового дерева с серебристыми листьями заполонили ноздри своим сладким запахом. Вода булькала на гладко усыпанной гальке. Жадно глотали лошади прохладную свежесть.

Орландо низко наклонился к берегу, чтобы напиться – и заметил след. Это были отпечатки двух подков в мягком песке ручья, свежие, как будто их оставили секунду назад. В тот же момент следы заметили и другие.

Шахна приложил указательный палец к губам. Они стреножили коней и торопливо пошли по ручью с кинжалами наголо.

Им не пришлось долго искать. На повороте ручья под ивой лежали лошади. Они так обессилели, что не могли держаться на ногах. Сухела сидела на корточках рядом со своим возлюбленным. Даже во сне было видно, какую боль ей доставляла скачка. Они лежали там как убитые. Шахна достал плетку и с силой ударил юношу по лицу. Кровавый след, перечеркнувший нос и губы, превратил юное лицо в разорванную рану.

Юноша хотел вскочить, но тут его встретил новый удар. Боль повалила его на землю. Он закричал, как заяц в когтях сокола.

Лишь теперь пробудилась ото сна Сухела. Ничего не понимая, она смотрела на мужчин, которые окружили их лагерь.

Потом, осознав весь ужас действительности, она попыталась прикрыть своего возлюбленного. Тогда Шахна хлестнул в третий раз. Удар пришелся между плечами и шеей.

- Свяжите ее! – приказал он. Не удостоив ее ни единым взглядом, он предоставил ее своим людям.

Выше по ручью рос бамбук толщиной с руку. Дерево тянулось к небу. Саблей он вырубил поляну, два шага на два шага. Туда он велел принести юношу. Они положили его на землю, лицом к небу. Его раскинутые руки и ноги крепко привязали к бамбуковым колышкам.

- Что ты хочешь сделать с этим собачьим сыном? – спросил Каррас

- Мы не тронем и волоса на нем, – сказал Шахна. – Мы предоставим это бамбуку.

- Бамбуку?

-Так казнят монголы прелюбодеев. Он лежит на бамбуковых ростках, шириной с блюдце и высотой в два пальца. Знаешь, как быстро растет бамбук? Два фута за ночь. Хорошо орошаемый, согретый теплом его тела, бамбук убьет его быстро.

Орландо спросил недоверчиво:

- Ты хочешь сказать, что бамбук…

- Бамбук продырявит его, медленно и непреклонно. Ему потребуется для этого целая ночь.

- А женщина? Что будет с ней?

- Для ее преступления существует только одно наказание: закон требует побить ее камнями.

Орландо сел на своего коня и ускакал прочь.

Лишь когда солнце опустилось за вершины гор, он остановился. Холодом веял ветер со снежных полей.

Вдали кричали горные галки. Или это был человек? Орландо всю ночь держался далеко от лагеря.

Когда утром они выезжали, то проскакали мимо холма из камней высотой по колено. Под ним лежало размозженное тело женщины. Орландо слышал, как один низаритов сказал другому:

- Клянусь Аллахом, росток толщиной с голову ребенка в кровавом разорванном мясе! Он выглядит как женщина, которая рожает.

Уже позже, во время первого отдыха на обратном пути, Шахна спросил Орландо:

- А где ты был во время побивания камнями, Аднан?

И прежде чем тот успел ответить, добавил:

- Разве не написано, что наказание прелюбодейки – долг все правоверных?

Орландо ответил:

- Пророк Иисус говорил: «Кто среди вас без греха, пусть бросит первый камень».

- Ты знаешь, что пророк сказал о первом камне? Первый бросок принадлежит отцу, брату или супругу грешницы.

- Это жестоко.

- Наоборот, это хорошо, потому что муж приложит все усилия, чтобы попасть в нее так, чтобы она не мучилась долго.

Орландо был уверен, что палач монголов хорошо бросил камень в свою жену.

Хотя они не спешили, обратный путь им давался особенно тяжело. В чем была причина? В том, что они почти все время ехали в гору? Или же в том, что охота была уже позади? Молча висели мужчины в стременах. Они жевали орехи бетеля, погружаясь в раздумчивость, какая свойственная жителям Востока.

После последней молитвы дня, когда лошади были напоены и накормлены, и был разожжен огонь, мужчины проснулись к жизни. Слышались их смех, чавканье и фырканье тех, кто пил горячий чай и ел жирные куски мяса. Орландо как всегда восхищался живостью этих полудикарей. Как старательно они подбирали слова, делали паузы, повышали или понижали голос, использовали жесты и мимику.

В один из таких вечеров речь зашла о змеях.

Один низарит, который остался жив после укуса гадюки, описывал, вытаращив глаза и высунув язык, трудность дыхания и смертельный страх укушенного, когда отнимаются руки и ноги.

- Видел ли кто-нибудь из вас ступни Хусейна? – спросил один низарит, который служил стражником у Больших ворот. – Его ноги кровоточили. Одиннадцать змеиных укусов! Аж до самых костей! Я видел их своими глазами.

- Воистину, Аллах был мудр, когда отказал змеям в ногах.

- Ты уверен, что это были змеиные укусы? – спросил другой.

- Что же другое могло быть?

- Ифрит, демон ада. Горы полны ужасов. Иной пропадает наверху без вести.

- Ты веришь, что это был ифрит? – обратился он к Каррасу. – Хусейн был твоим братом. Кто же убил его?

- Я не знаю, – ответил тот. – Возможно, это был человек.

- Человек?

- Последние слова Хусейна были: «Человек без лошади».

- Человек без лошади? Кто это может быть? Молох из Таха-ибн Сулеймана, из Трона Соломона?

Каррас сидел у огня. Приподнятая рука скрывала его лоб и глаза, будто он напряженно думал о чем-то. Вид был обманчив. Орландо чувствовал, что за ним наблюдают. Он попытался привести мысли в порядок. Хусейн и Каррас были братьями. Знал ли Каррас, что Хусейн забрал его лошадь, чтобы заманить его в капкан? Капкан! Да, конечно. О, Боже, почему он раньше не додумался до этого? Почему он не спрашивал себя, как оказался его капкан на стене хижины обоих братьев? Он потерял его в битве с даиламцами. Когда нашли их трупы, то один так и оставался застрявшим в капкане. Убитые наверняка были членами его рода.

 

* * *

 

Вечером они прискакали в деревню Хагат, где был дом Карраса. Их встретили как героев, которые вернулись после победоносного похода. Каррас подробно рассказывал об успешной охоте на людей. Он наслаждался тем, что оказался в центре внимания. Шахна позволил ему делать это. Ему нравился юноша, и он обращался с ним как с собственным сыном.

Поздно ночью, когда большинство уже спали, Орландо узнал от старейшины, что у Карраса есть еще два брата, прилежные парни, живущие перевозом риса. Их отец был убит в прошлом году вместе с их дядей. Тела лежали в мелкой воде Шах-руда. Их смерть не была отомщена.

Орландо узнал достаточно.

- Тебе не стоит сегодня ночью спать снаружи, – посоветовал ему старейшина. – Ветер дует с Запада. Будет дождь. Приходи ко мне в хижину. Я не могу предложить тебе много удобств, но будет сухо и тепло.

После всего, что он услышал, Орландо с радостью принял приглашение. В доме надежнее, чем под открытым небом.

Он пошел к своему коню, чтобы забрать спальное одеяло, когда на сухие соломенные крыши упали первые капли дождя. Орландо принес скрученное одеяло под крышу и вышел еще раз, чтобы привязать коня под раскидистым деревом, которое лучше защищало от непогоды.

Он еще думал о том, стоит ли брать с собой капкан, как услышал крик.

Это был короткий крик удивления, который доносился из дома старейшины.

Орландо схватил капкан и побежал, так быстро как несли его ноги. Посередине единственной комнаты стоял старик. Пламя костра освещало его морщинистое лицо, исполненное страхом и выражающее ужас.

- Змея, – пробормотал он. – Змея. Она укусила меня.

Он протянул Орландо правую руку. У его ног лежало раскрытое одеяло. На нем извивалось бледно-зеленоватое тело змеи толщиной с палец. Орландо ударил один раз. Капкан размозжил ей голову. Обезглавленное тело извивалось – яростно, как кончик плетки.

Орландо схватил руку старика. Следы укуса были четко видны.

Орландо проколол кинжалом рану, высосал и выплюнул отравленную кровь в огонь.

- Как это произошло?

- Она была в твоем одеяле, – застонал старик. – Я развязал его, чтобы приготовить тебе постель, и тут она напала на меня.

- Ты говоришь, змея была внутри одеяла? –Да, посередине, крепко завернутая.

- Как такое возможно?

- Не знаю.

 

- Мне разбудить остальных? Что я могу для тебя сделать? Я не знаком с укусами змей.

- Дай мне козье молоко, которое стоит в глиняной крынке. Молоко – хорошее противоядие. Больше ты ничего не можешь для меня сделать. Подложи дрова в огонь. Я замерзаю. Жар охватывает мое сердце. Оно старое, но сильное. Аллах мне поможет.

Он ему не помог.

Когда свет дня проник через сырые от дождя оконные дыры, старик был уже мертв.

Он задохнулся. Яд парализовал его легкие. Орландо никогда не сможет забыть его хрипы.

«Он умер вместо меня, – подумал он. – Змея предназначалась мне».

Новость о смерти старейшины созвала всех жителей Хагат.

- Ядовитая змея? В доме? Да это невозможно! Змеи такие пугливые.

Каррас рассмотрел убитую змею:

- Древесная гадюка, смертельная, но очень редкая. Непостижимо, как она забралась в твое одеяло!

- Да, – ответил Орландо.

Он никому не говорил о том, что гадюка таилась в его одеяле.

Убийца выдал себя.

 

Орландо позвали к Кайму еще в день возвращения, чтобы дать отчет. Старец Горы выслушал его молча. В конце он спросил его с сомнением:

- Шахна дал вырасти бамбуковому ростку сквозь тело юноши?

- Да, это было так.

- А как это произошло со змеей в Хагате? Древесная гадюка спряталась в твоем одеяле?

- Да, господин.

- За ночь до этого вы разбили лагерь в Шутур Хане, в горном кишлаке, где нет ни одного дерева, а древесных змей и подавно. Как ты складываешь свое одеяло?

- Я складываю его посередине, скатываю и привязываю сзади к седлу.

- Тогда змея должна была высоко подпрыгнуть и забраться на круп коня, чтобы доползти до одеяла. Кони панически боятся змей. Кто желает тебе смерти? У тебя есть подозрения?

Каим заметил колебания Орландо. Он сказал:

- Мне не нравится, когда от меня хранят тайны. Тогда Орландо рассказал Кайму все, что произошло.

-Ты правильно поступил, – сказал Каим. – Это

была самооборона. Если бы ты не опередил его, то Хусейн убил бы тебя. Для этих людей кровная месть дороже жизни.

- Почему тогда они избегают открытого боя? Почему они коварно таятся в засаде?

- Под страхом смертной казни им запрещено мстить кому-нибудь из нас Твоя смерть должна была выглядеть как несчастный случай. Тебе посчастливилось. В следующий раз приходи сразу ко мне. И держись подальше от Карраса. Это улажу я.

Еще той же ночью Шахну позвали в башню Тадж аль-Алам. Он ожидал похвалы. И как же он был изумлен, когда Каим обратился к нему:

- Это правда, что мне сообщили? Ты дал вырасти бамбуковому ростку сквозь тело юноши?

- Именно так казнят монголы тех, кто нарушил узы брака.

- Ты монгол?

И поскольку Шахна молчал, он продолжил:

- Тяжкое преступление должно быть наказано. Мужчина погибает от меча, женщину побивают камнями. Таково требование шариата. Тот, кто напрасно мучает приговоренного к смерти, доказывает, что он не готов к тому, чтобы управлять другими. Жестокость – деяние хищников и язычников. Римляне распинали своих преступников или скарллливали их львам. Христиане сжигают и четвертуют, византийцы ослепляют, а монголы, поступают так, как Шахна из Аламута.

Голос Старца резал, как нож, не становясь громче. Шахна ощутил смертельную опасность. Ослы кричат. Орел наносит удар молча.

- Мне сообщили, ты одарил своей дружбой Карраса из Хагата?

- Он стал мне дорог, как сын. Как ты знаешь, у меня нет наследников, и я имею намерение усыновить его.

-Ты убьешь его, – сказал Каим, – убьешь прежде, чем обновится луна. Это приказ.

 

* * *

 

Орландо всегда задавался вопросом, что делает Старец целыми днями в одиночестве в своей Башне. Говорят, ему нужно совсем немного сна и еще меньше еды. Как медведь зимой он покидал свое жилище крайне редко.

Когда Орландо в тот вечер позвали к нему, тот нашел Старца в нижней комнате башни, порога которой он до сих пор еще не переступал. Старец сидел за широким столом, который был завален документами. Свитки писем лежали на полу.

- Погляди, – сказал Старец, – вот так провожу я дни и ночи: письма, послания, приказы, счета. Всемирная сеть, чьи нити проходят через мои пальцы. Мощный ковер, который я тку всю мою жизнь. Немного существует на свете вещей, о которых я не узнал бы и на которые не смог бы оказать влияние, если это служит нашим интересам.

Ты получил представление о нашем тайном учении. Тебе открылись высшие посвящения. Настало время познакомить тебя с целями нашей политики. Лишь она дает смысл нашему существованию. В этом мы отличаемся от христиан, для которых мирское и духовное суть противоположные полюса. В исламе лее они составляют единство. Халиф – это император и папа в одном лице. Изречение пророка Иисуса «Богу богово, а кесарю кесарево» было не понято правоверными. Ислам – это или политика, или вообще ничто!

Мухаммед был не только пророком. Он был политиком, полководцем, законодателем. В отличие от первых христиан, которые как крысы прятались по катакомбам, ислам с самого начала был партией победителей. За считанные десятилетия военачальники Мухаммеда создали мировую империю, которая была больше, чем Рим во времена своего расцвета.

Почему я рассказываю тебе это?

Мухаммед считал меч справедливым средством для обращения в истинную веру. Что для него меч, то для нас наш кинжал. Важен не путь, важна цель, важнее всего конечный результат. Если тебя это пугает, то позволь заметить: у тамплиеров все точно так же. Духовная и мирская власть Ордена находится в одних руках. Ваш Великий магистр – и первосвященник, и полководец, и законодатель, и главный банкир в одном лице. В этом он ближе исламу, нежели христианству. Но я вижу сомнение в твоих глазах?

- Орден рыцарей-храмовников был создан как щит, обегающий христиан от воинов ислама. Его задачей было освобождение Святой Земли от неверующих.

- Но был ли он действительно таковым?

- Несомненно. Я знаю историю Ордена.

- Официальную, – сказал Каим.

- А существует другая?

- У каждой вещи всегда две стороны. Орландо сказал:

-Девять рыцарей в 1119 году основали наш орден в храме Соломона в Иерусалиме. Клятва обязала их защищать дороги пилигримов и святые места.

- Я знаю, – сказал Каим. – Десять лет их было не больше девяти человек. За эти десять лет они не принимали участия в боях. При этом поводов для битвы возникало предостаточно. Почему же они бездействовали? Я хочу раскрыть пред тобою эту тайну: эти девять человек не были заинтересованы в защите крестоносцев. Они пришли, чтобы заложить камень основания для собственной империи.

- Почему же именно в Иерусалиме? – с недоверием спросил Орландо.

- «Все начинается, и все заканчивается в свое время и в своем месте». Наши религиозные ощущения глубоко укоренились в символах. Иерусалим – святое место евреев, христиан и мусульман. Здесь жили Соломон, Авраам и Иисус. И все же Иерусалим представляет собою нечто большее Здесь соединяются три части света: Африка, Азия и Европа. Здесь находится центр мира. И центром этого центра является храм Соломона.

Называть себя по этому месту – какая заявка на всемирное господство! Могущественными хотели они стать. И Аллах Всемогущий свидетель, они стали могущественными! Никто не богат так, как они, даже король Франции. Их состояние удваивалось год от года: на Востоке – за счет богатой добычи, в Европе – за счет щедрых пожертвований верующих. Король Арагонский чуть не отдал тамплиерам все свое королевство. И сделал бы это, если бы знать и духовенство не помешали ему. Арагон стал бы первой целой страной, в которой правили бы только тамплиеры. Какое чудовищное представление! В книге истории была бы открыта новая страница.

Какая власть сосредоточилась бы в их руках?

Ни один светский князь не имеет права приказать им.

Сами же они имеют представителей на всех уровнях власти, они действуют как дипломаты, финансисты и советники на самом высшем уровне. В Англии магистр тамплиеров получил место в парламенте. Он выступает как глава всех церковных орденов. При подписании Великой хартии вольностей он находился на стороне короля.

- Вы хорошо излагаете. Старец Горы возразил:

- Знание – сила. Никто не понял этого так ясно, как тамплиеры. Они располагают самой прогрессивной техникой Европы. В собственных гаванях и верфях они строят корабли, оснащенные магнитным компасом. Рассказывают, что они достигали самых дальних побережий на Западе, куда до них никто не ступал. Их географические карты и навигационные данные не имеют аналогов. В строительстве дорог и мостов, но прежде всего – соборов, они совершают чудеса

Всем этим знаниям они обязаны хорошим связям с Востоком. При счете они используют арабские числа, пользуются сведениями, полученными из Индии и Китая. Даже здесь они ближе к исламу, чем к собственной религии, которая принимает все незнакомые сведений за происки дьявола, в то время как Мухаммед учил: «Откройтесь всем знаниям, даже если они звучат из уст неверных и язычников».

Пока немецкие рыцари создавали государство своего ордена, которое простирается от Поммерании до Финского залива, тамплиеры возводят свою незримую империю в самом сердце Западной и Восточной Европы. И их самое действенное оружие – деньги.

Раньше войска состояли из вассалов и крепостных. Сейчас солдаты должны получать жалование. Даже крестовые походы – огромные предприятия, где все зависит от денежных вложений. Венеция и Генуя заставляли каждого крестоносца дорого платить за перевоз на кораблях. Строители в городах не работают больше за божью плату.

Мы живем в те времена, когда все постепенно сводится к деньгам. И нет другой силы, организованной так строго и столь привилегированной, которая хотя бы приблизительно располагала бы такими огромными деньгами, как орден тамплиеров. Все больше торговцев покупают и продают им товары, не пользуясь наличными деньгами. Они действуют через дома Ордена тамплиеров. Британец, который хочет вложить большую сумму на Кипре, больше не подвергает себя риску быть убитым разбойниками. Он просто вносит деньги в тамплиерстве Бирмингема и получает сумму у тамплиеров в Никосии на Кипре – в целости и сохранности, при помощи квитанции с печатью. Разумеется, за некую оплату.

Для перевозки грузов тамплиеры поддерживают самую лучшую, самую густую систему дорог на земле. На расстоянии дня пути выстроены орденские дома, где товары, люди и животные находятся под наилучшей защитой.

Конечно, и это имеет свою цену, но кто заплатит за такое, не испытывая удовольствия!

Ежедневно они богатеют, пока император и папа, оба столпа, на которых базируется империя, постоянно беднеют и увязают в долгах. За последний выбор императора курфюрстам заплатили миллионную сумму. Финансовую поддержку ему оказали тамплиеры.

Знаешь, что это означает? Они перетянули власть на себя. Они подцепили старый порядок на крючок, и никто, кажется, этого не заметил.

Зачем я тебе все это рассказываю?

Я хочу, чтобы ты уяснил для себя, насколько важна мне связь с тамплиерами. Вам принадлежит завтрашний день. Запомни: рассвет не приходит дважды к одному человеку.

Орландо ответил:

- Если тамплиеры так могущественны, как вы говорите, то не ли вы боитесь, что в конце концов они вас проглотят?

- Рим победил Грецию как воин, но она превосходила его своей культурой. И в конце римляне жили как греки. Они переняли их богов, архитектурный стиль и обычаи; римляне одевались как эллины и обучали детей греческому языку. Победитель подчинился побежденному. С тамплиерами произойдет то лее. Уже сейчас их превосходство перед остальной Европой базируется, прежде всего, на заимствованиях у нас. Они носят наши ткани, сдабривают свою пищу нашими пряностями, они считают арабскими числами, изучают нашу медицину, химию, астрономию, они подражают нам во всех областях человеческого знания. Каждый, кто будет подражать мне, начнет думать, как я. В конце концов, он подчинится мне.

 

* * *

 

Чем больше Орландо тонул в своем чувстве к Хизуран, тем реже разговаривал с ним Адриан. Вытеснила ли Хизуран брата из его сознания? Может, все дело в том, что Орландо все больше отождествляет себя с Адрианом?

- Для Хизуран мы одно и то же, – сказал голос Адриана.

-Ты думаешь, она не догадывается, что я твой близнец? – спросил Орландо. – Ты ведь не думаешь так серьезно?

- Даже если бы у нее и были сомнения, – ответил Адриан, – она бы прогнала их, как расправляется с сомнениями тот, кто жаждет поверить в Бога. Для всего найдется объяснение. Даже для нашего различия во многих вещах. Между моим и твоим появлением в Аламуте прошло много лун. Не все ли изменяет время? Та ли Хизуран, что была в прошлом году? Почему бы человеку, которого она любит, не находиться в развитии? Нет, поверь мне, для Хизуран мы одно лицо. Впрочем, уверен ли ты сам, что нас действительно двое? – рассмеялся Адриан.

- Был бы я здесь иначе?

-Ты здесь не потому, что мы различны, а потому что мы идентичны.

Порой Орландо мучил вопрос, действительно ли Адриан разговаривал с ним или же он вел разговоры с самим собой. Но какая разница? Не были ли его мысли мыслями брата? Не является ли молитва диалогом с самим собой? Кто разговаривает с нами – Бог или наша совесть?

- Человек живет на разных уровнях, – сказал Адриан. – Случается, он обитает в сфере сознания, которую мы, бодрствуя, принимаем за действительность. А почему? В действительности сон – нормальное состояние нашего существования. Мы – не бодрствующие создания, которые время от времени погружаются в приносящий отдохновение сон. Мы – часть дремлющей вегетативной первобытной природы и лишь на недолгие часы окунаемся в яркий свет сознания.

- Ты считаешь, что бодрствование – это исключительное состояние? Что сон – наша истинная природа?

- Верно. Дыхание, сердцебиение, пищеварение – все происходит без участия нашего бодрствующего разума. Волосы и ногти, да и весь человек растут независимо от нашей воли. Множество областей бытия не подчиняются нашим мыслям. Кто может вспомнить свое существование в утробе матери или в младенчестве? И все же именно в этом неосознанном состоянии нашего существования мы становимся тем, кем являемся.

Когда Орландо выходил из сумеречного состояния между дремотой и бодрствованием, в котором вел эти беседы, он точно знал, что это Адриан разговаривал с ним.

До такого он сам бы не додумался. Он ничего не смыслил в таких вещах. Ну что он знал о химии соков своего тела, о функции зрения и мускулов? И все же он умел так отлично двигать своими руками, что брошенный камень попадал в цель.

- Мы владеем вещами, о которых ничего не знаем, – сказал Адриан, и Орландо согласился с ним.

 

В следующую пятницу в мечети Аламута сообщили:

- Федаи Заид бен Ардум выполнил свою миссию успешно. Вечная жизнь ему обеспечена.

От Хасима Орландо узнал, что Заид поджидал египтянина аль-Мансура во дворе школы Корана. Одетый продавцом воды, он предложил ему освежиться. Когда Мансур взял кувшин, Заид вонзил в него кинжал, спрятанный в рукаве. Заид был раскромсан на месте. Его голова три дня и три ночи выставлялась у больших ворот белою евнуха. Аль-Мансур еще неделю боролся со смертью. Потом он угас от жара.

- Зачем он должен был умереть? – спросил Орландо, и когда Хасим промолчал, добавил: – Что он нам сделал?

- Ответ на это знает только Каим Но почему ты думаешь, что этот аль-Мансур что-то нам сделал?

- Разве мы убили бы его ни за что?

- Существует много причин, заставляющих забрать у человека жизнь. Ты играешь в шахматы? Тогда ты знаешь, что порой приходится жертвовать фигурой, чтобы подготовить последний, главный ход, который поставит противника на колени.

- Но где в таком случае смысл?

- Аль-Мансур был единственным братом султана. Он пользовался его доверием. Это несомненно. В противном случае разве он назначил бы он его главнокомандующим? Знаешь, как народ Александрии называет этого султана? Они зовут его «скептик». Он ворчливый человек, он презирает людей, он враг всех правоверных низаритов. Кайма он назвал собакой, которая лижет ноги христианам. Его недоверие по отношению ко всем и всему не ведает границ, а после казни его брата увеличится еще сильнее. Уже сейчас он не прикасается к блюдам, которые не попробовал слуга за четыре часа до трапезы. Он проводит всякую ночь в новой комнате своего тщательно охраняемого дворца. Смерть аль-Мансура доконала его. Я уверен, еще до Рамадана он пошлет переговорщиков в Аламут, чтобы заключить со Старцем тайный договор.

- Почему его не ликвидируют?

- Что бы это дало? Другой, вероятно, еще более недостойный для нас, занял бы его место, убийство Аль-Мансура стало демонстрацией того, что никто не уйдет от нашей руки, даже верховный главнокомандующий многотысячной армии.

Законы террора неумолимы, как законы пустыни. Что стоит здесь человеческая жизнь? Речь идет обо всем или ни о чем. Выживает только сильнейший.

 

* * *

 

Сайда шла с Орландо по саду, разбитому за ее домом. Она протянула ему ветку. Орландо понюхал ее. Повеяло незнакомым ароматом.

- Что это? Приятно пахнет.

- Что ты чувствуешь?

- Что ты хочешь этим сказать?

- Запахи создают впечатления. Стволы деревьев, травы, камни – они все посылают нам образы. Жасмин принадлежит летней ночи, как верблюжий пот – шатру бедуина. Запах земли льнет к дождю, как розовое масло – к возлюбленной или дыхание тления – к смерти. В ароматах любовь и смерть тесно взаимосвязаны. Тебе никогда не приходило в голову, что некоторые трупные яды имеют запах розы, гиацинта, жасмина или мускуса, – а ведь все это ароматные вещества, которые преимущественно используются для создания благовонных мазей? С лечебными травами дело обстоит так же. Но здесь доступ к ядам достигается без перехода. Смерть и жизнь – лишь вопрос дозировки. Посмотри сюда: мертвенно-синяя белена, равно как и анис, который ты держишь в руках, – все это и яды, и лечебные травы.

- От чего лечит анис? – спросил Орландо.

- Заваренный как чай, он увеличивает количество семенной жидкости мужчин. Втирание семян аниса с медом в крайнюю плоть Адама доставляет особое наслаждение партнерше при половом акте.

- Ты пробовала сама? – спросил Орландо скептически.

- Все медикаменты я испытываю на себе прежде, чем пропишу их пациентам.

- Ты знаешь еще какие-нибудь возбуждающие средства?

- У тебя сложности? – засмеялась Сайда

- Нет, но…

- Очень хорошо. Нам, жителям Востока, известны многие секреты Афродиты. Они – часть любовной игры. Особенно популярна кора орехового дерева Ты найдешь ее на любом арабском рынке. Опытная любовница омывает свой нефритовый грот отваром из порошка коры орехового дерева, который стягивает мускулатуру влагалища. Все арабы верят, что узкая вагина – важное условие для наивысшего удовольствия, не только для мужчины, но и для женщины. Аиша, любимая жена пророка, владела искусством трав и соков так искусно, как только немногие женщины.

Некоторое время они молча шли рядом. Орландо спросил:

- Что ты знаешь о моей Аише?

- Она у нас лишь пару лун. Подарок гостя для Кайма от Букид<