Глава 9. Мария Магдалина, Агицен Паровоз.

В поезде было холодно, это я помню, какая-то кругом бесконечная сквозня и неую. Хотя я этого обычно не замечаю, я аскет, не баловень. А почему же мне там было так нервно? А на вокзале было еще так хорошо... А, ага, ну точно, стояла там...

Все, я уже прохожу, ее звали Тома, и это, конечно, была та еще... Благодарю вас, служебная командировка, часа три-четыре, да, я понимаю, извините, память ни к черту, завяжите мне узелок, большое спасибо, я пошел. Я плыву через Стикс, через реку забвения, и когда оказываюсь на другом берегу, вспомнить могу уже что угодно. Без проблем.

Захожу я в поезд, а в тамбуре стоит блонд-девушка в черной кепке, болтает по мобильнику на плохом английском, смеется, вся такая в черной коже, с напускной готичностью. То, что ее звали Тамара, я узнал часа три спустя из ее паспорта, который она мне читать не давала. Правда, весело? Но – если по порядку – только она, сердечная, распаковала вещи и сдала билет проводнику, только я посмотрел на нее еще совсем только пару раз, очень издалека, хотя, конечно, и не пряча интереса, как встала пташка и упорхнула. Вероятно, в вагон-ресторан. То есть так я подумал уже часа через три неуютной поездной жизни. И хотя я не люблю эти рестораны ни каплей своей скромной души (а был я тогда еще рядовым, и ездил в плацкарте, и лишних денег не имел), я все-таки решил сходить туда проветриться. Уж больно было в вагоне холодно и неую... Блядь, это я уже шучу, я же понимаю, что просто хотел увидеть пташку. Ну вот. Прихожу в вагон ресторан, и вижу малоприятную картину: два не небесных, а совершенно земных мента, зажав пташку спиной в угол, потрошат ее сумочку.

Не знаю, каково было их первоначальное намерение, но меня, как только я подошел и спросил «а что, собственно...», они сразу позвали в понятые. Мертвецки пьяная дамочка (это было, увы, очевидно) разбила поездной сервиз и запятнала ковер, за что подлежала протоколу и снятию с поезда. Тут-то я и увидел тот паспорт, который достал из сумочки мент, и прочитал имя «Та-ма-ра». Дальше я стал отмаливать ее у ментов, которым и самим, похоже, эта ситуация перестала нравиться с моим появлением. Желая доказать им, что Тамара пьяна не мертвецки, я стал задавать ей какие-то вопросы и налаживать контакт, но – увы! Тогда я вспомнил, что по мобилке она разговаривала по-английски и сходу спросил: «Do you know where you are?» И – о чудо – Tamara ответила, хоть и какую-то чушь, типа «I’m in a club», но ответила, и менты, увидев, что у нас контакт, согласились отдать мне свою добычу. Ну, и моя корочка Небесной Милиции тоже подействовала. Поклялся я доставить пташку до конечной станции назначения без приключений, отдал им что-то вроде тысячи рублей; а потом мне пришлось тащить Томочку через все вагоны «домой», и поверьте, это было просто невозможно сделать, не облапав девушку, которая норовит лечь куда угодно, с головы до ног. Вагону к третьему мы уже боролись как милые любовники, и люди понимающе смотрели, как парень тащит свою стильно пьяную девушку подальше от Зеленого Змия. (Таким образом, кстати, я поставил галочку в графе «Сражение героя со змеем». У нас ценится формальная символика.)

Наконец, переборов друг друга десяток раз и совсем уже устав, мы добрались до своего вагона. Ффух, я кое-как объяснил проснувшимся попутчикам, что и как, уложил Тому на полку и уже готовился лечь сам. Но медлил, наблюдая – не выкинет ли она чего? Она была тиха, лежала на спине; но вдруг повернулась и схватила меня за руку. И прошептала:

“I believe in Jesus!”

«Very good!» - сказал я; так, мне казалось, положено успокаивать психов.

Она взяла мою голову в свои руки, притянула к себе и сказала в ухо:

«You are my Jesus!»

Нет сомнения, для рядового Гавриэля это звучало как серьезное повышение. Если вы вспомните про мою мульку, что именно женщины, которым я служу, и назначают мне звания, вы поймете, почему я не сразу открестился от этой ереси. То есть открестился, но не сразу. Или сразу, но не убедительно.

Короче, она еще раз повторила, глубоко вздохнув:

«You are my Jesus! I believe in Jesus!», потом забрала к себе мою руку и стала ее целовать. Я уже мокрую руку забрал потихоньку, сказал ей «Good night, pogovorim tomorrow», и все-таки лег спать, благо моя полка была в аккурат напротив той, где лежала Тамара. Мы еще сколько-то друг на друга поглядели, потом она застонала, отвернулась на другой бок и затихла.

Я люблю женщин «со стороны», которые мне попались не «по службе», а «по жизни». Разница, конечно, чисто формальная, потому что один хрен я остаюсь ангелом и все равно «спасаю», как завещал великий Джизус, как учат в Небесной Милиции. Вон с этой подругой я еще не успел узнать, как ее зовут, а уже полез причинять добро. Это призвание, то есть ебанутость на очень определенную тему, тут ничего не попишешь. И все-таки «на службе» или «просто так» - это две разницы, и в одну их сливать не надо. С женщинами «со стороны» (которых я, конечно, мало в жизни встречаю, потому что крайне скромен, и во всякие клубы-дискотеки-пляжи не суюсь, а где мы еще можем встретиться? разве что в поезде) все-таки можно делать что угодно. Область, так сказать, обхвата шире: никаких служебных инструкций, одни высокоморальные.

Высокая мораль, кстати, мне с женщинами спать не запрещает. Даже, я бы сказал, что чем выше я подымаюсь (иногда, по приколу) по слоям морали, чем выше я парю, тем правильнее выглядит секс с женщиной, которая его хочет. Мне, правда, начальство говорит, что я не в ту мораль летаю, и как-нибудь они меня возьмут в настоящую мораль, и там меня продерет, как в баньке! Но пока не брали, так что я не в курсе.

Да, чтобы не отвлекаться. Просыпаюсь я тогда в поезде наутро. Тома встает, всем кланяется, начинает страшно переживать, что же она такое вчера натворила. Перед всеми бьет поклоны, пол хвостом подметает, и только на меня не смотрит. Оно и понятно. Но уж слишком усердствует; пока старичок с боковой полки не отвечает ей на двухсотое извинение: «Ты чего передо мной извиняешься? Вон твой Джизус!»

Так, - понимаю я, - кое-как по-английски народ понимает! Это приятно!

Но самому мне уже от Джизусности тошновато. Хочется быстрее приехать.

Эта история имела еще интересное продолжение. Я потом расскажу; вы мне напомните, чтоб я рассказал про девочку, которая спала со своим отцом. Сейчас я уже в Мире Мертвых, в служебной, не хухры-мухры, командировке, и мне нужно заняться другим.