Лучший критерий истины — практика

Иными словами, проблема краха СССР сводится к проблеме отсутствия национального правящего класса. Правящий класс -это много больше, чем политэкономия. Это нравственное и культурное наследие, которое создается веками, и процесс передачи этого наследия из поколения в поколение не менее важен для воспроизводства правящего класса, чем передача по наследству капитала или земельной ренты. Но в России — и это проклятье всех народов, испытавших на себе агрессию западной цивилизации, — полноценное воспроизводство правящего класса было нарушено уже в начале XVIII века в результате модернизации Петра I. Тем не менее, несмотря на свою культурную зависимость от Западной Европы в течение трех столетий, в России был свой национальный правящий класс, и он дал стране такие фигуры подлинно национальной и одновременно мировой культуры, как А. С. Пушкин и Л. Н. Толстой. Но это был феодальный класс в целом, в силу специфики русского сердца оказавшийся не способным перейти к капиталистическим формам хозяйствования (в отличие от немецкого пруссачества или японских феодалов и самураев).

Итак, дворянство как класс ушло и уже никогда не вернется, а на капиталистической основе у нас правящего класса никогда не было. Его нельзя создать усилием воли, на это уходят века органичного развития — семейного накопления капитала, который постепенно переходит во власть. То есть капиталистов политическими реформами создать можно быстро, а вот национальный правящий класс — нет.

А раз так, то крупные российские капиталисты в культурном смысле будут неизбежно вестернизироваться. Даже средние капиталисты в России предпочитают обучать своих детей на Западе. К Западу, особенно США, они будут тяготеть и в силу своей исконной нелегитимности в общественном сознании, неизбежного роста социальных антагонизмов и классовой борьбы. Их патриотизм зависит только от сохранности их кошелька. Никаких культурных национальных корней, кроме советских мещанских, у них нет.

Что касается мелкой буржуазии, а она в России растет, то это традиционно патриотическая среда, за исключением секций, зависящих от западного бизнеса. Но в монополистическую эпоху мелкая и даже средняя буржуазия не имеют никакого политического значения, кроме голосов на выборах. Поэтому, как мы теперь знаем, власть и бизнес в РФ легко преодолели свой «узкий национализм» и объявили о своем возвращении в «мировую цивилизацию». Прав оказался Троцкий, чей анализ остался верен главной догме марксизма о приоритете классовых интересов над национальными.

Конвертировав себя в «нормальный» класс, советская номенклатура поступила по–марксистски и как истинный интернационалист, но только финансового, а не пролетарского интернационала. Она положила свой кошелек в западный банк и расселилась с семьями в Лондоне и Нью—Йорке. Естественно, что для подвигов финансового интернационализма она должна была решительно покончить со своим «узким национализмом», за который ее проклинали три поколения троцкистов. Новая буржуазия в РФ категорически не хочет строить капитализм в одной отдельно взятой стране. «Хватит, это мы уже проходили», — говорит она и мечтает о «мировой революции». Во главе этой революции стоят американские неоконы, чьи идейные лидеры прошли школу неотроцкизма и неогегельянства. У этой революции звездно–полосатый флаг вместо красного и американская конституция вместо Коммунистического манифеста. Под этот флаг наших капиталистов ведет здоровый классовый инстинкт. Потому что под мировой властью США их кошельки будут в безопасности, а в России не будут.

Так каким же может быть квазиправящий слой у капиталистической России?  

Правящий слой (бюрократия) — не класс, а потому не может не обманывать себя относительно основ своей легитимности, своего права править. Не может сам не верить в свою легенду. И когда он теряет эту веру, это верный признак того, что он готовится сменить ее на другую. Так и кадры советской бюрократии должны были пройти период разочарования в марксизме, «морального негодования» перед ужасами сталинизма и даже самоочищения и «покаяния», чтобы легендировать себя сторонниками демократии, рыночной экономики и прав человека. При этом кумовство, клановость, групповщина — неизбежные явления любой бюрократической организации. Но борьба за власть между группами обязательно легендируется или маркируется идеологически и политически. В диалектике это левые и правые, либералы и государственники, троцкисты и сталинисты. Более того, для борьбы кланам необходима поддержка внешних сил, у которых есть свои интересы. И эти интересы требуют выражения в сфере политики. Но фракции бюрократии таки ищут союзников за пределами страны. Так было в СССР и сегодня в России.

А за пределами страны в союзниках у либералов рыночников оказались неоконы (глобалисты–неоконсерваторы) США с технологией создания в советской, а затем российской экономике и социальной сфере управляемого хаоса. Главным инструментом хаоса выступает вытеснение из сознания людей духовного идеала, ценностей и идеологии. Управляемый хаос создает специфическую среду расслабленного национального духа, разлагающегося коррупцией государства и национальных традиций. Среду, комфортную для экспорта терроризма, религиозного экстремизма, национального сепаратизма и наркотической заразы. Цель управляемого хаоса -демонтаж национального государства и традиционной культуры. И их замена новым мировым порядком общества «новых кочевников». Соответствующая этому символика с лозунгом NOVUS ORDO SECLORUM (лат. «Новая орда, повторившаяся в цикле») изображена на купюре достоинством 1 USD. Страна же, попавшая под воздействие технологии управляемого хаоса, лишается субъективности развития. То есть таким образом устраняется конкурент США в захвате будущего.

Но вот советская номенклатура в 1991 году совершила свой переворот. Часть ее трансформировалась в капиталистов, часть осталась за бортом и ушла в оппозицию. Новая госбюрократия поспешно избавилась от госсобственности и перешла к макроэкономическому планированию. Но правящего класса она так и не смогла создать. В силу названной специфики реставрация капитализма в РФ приняла форму олигархического капитализма. Но олигархия контролируется Финансовым интернационалом Запада и не склонна заниматься инновациями. Курс же В. В. Путина внутри реставрации капитализма есть попытка выйти на путь «полноценного капиталистического развития», что нуждается в сильном национальном государстве. Такой путь в случае успеха должен привести к возрождению и увеличению численности промышленного рабочего класса (пролетариев) на месте советского, который был уничтожен в результате деиндустриализации. Пролетарии же вновь захотят жить в обществе социальной справедливости. Здесь и причина политического кризиса в РФ, и перспектива выхода из него.

И что же мы видим? А то, что госбюрократия была вынуждена взять в свои руки контроль над ключевыми секторами экономики и даже встать в лице членов высшего руководства во главе ряда крупнейших концернов. Кроме того, госбюрократия резко усиливает свой контроль над СМИ и другими организмами гражданского общества и политического процесса как такового. Таким образом, реставраторская бюрократия все более начинает походить на советскую, бесхозную, на бюрократию без правящего класса. Она не доверяет российским капиталистам, так же как не доверяла рабочим советская и как петербургская бюрократия имперского периода не доверяла купцам и заводчикам. Конечно, реальная картина сложнее. В РФ есть национально ориентированные бизнесмены, патриоты и т. д. Но вектор – то классового поведения нашего частного капитала сугубо западный. Поэтому особый курс В. В. Путина внутри реставрации. Приход к власти в РФ силовой бюрократии и госкапитализм были единственной альтернативой попадания России в американский империум (под высшую власть США). Эта новая, «государствообразующая» роль реставраторской спецбюрократии требует особого внимания к ней. Ибо это именно внутри нее в РФ разыгрывается решающее сражение за власть 2012–2015 годов.