Мильчевский Александр Зиновьевич

(1920 г.р.)

Наши родители проживали с четырьмя детьми в деревне Степной Челябинской области. Мне было 10 лет, когда в 1930 году нашу семью привезли насильственно на Север. Жили в шалмане, обитом деревянными досками, позднее – в бараке на 18 километре, дом №5. Мама работала на овощном складе, где за работу давали гнилую картошку, но и этому были рады. Отца послали на торфоразработки, где он простыл, и без лечения и хорошей пищи умер в 1933году.

Ходил я в школу полураздетым и полуголодным, а вместо портфеля сколотил мне отец деревянный ранец. После смерти отца чувствовали мы себя несчастными и обездоленными, а маме приходилось после работы ещё помогать по хозяйству «вольным», как говорили раньше, и получать объедки с богатого стола. Этим и кормились. Вот такие у меня воспоминания о моём детстве. Вспоминаю своего отца с болью и любовью. Отец сочинял стихи, одно из стихотворений храню до сих пор:

           

Зачем так рано родился,

Зачем терзает жизнь меня?

О сытной жизни я мечтал

И никого не обижал….

Теперь живу я среди гор,

Скитаюсь по чужим углам,

Скорей бы волю повидать

И край родной мне увидать…

 

Не увидел отец край родной, умер, не дожив до 40 лет.

Записи переданы дочерью Александра Зиновьевича

 

Михайлов Илья Михайлович

(1900-1988 год)

 

 

Дневник отца передала член общества «Мемориал» Чиркунова Вера Ильинична

 

Родился Илья Михайлович в деревне Янтиково (Чувашская АССР) в 1900 году четвёртым ребёнком в семье. Далее идут дневниковые записи.

 

 С малых лет мы с братьями помогали родителям по хозяйству: работали в огороде, ухаживали за лошадьми и выполняли мелкие хозяйственные работы по дому. Отец занимался мелкой торговлей, но разорился, и за долги пришлось отдать всю живность и даже домашнюю утварь.

В 1914 году старшего брата забрали на первую Мировую войну, мы же со средним братом и сестрой учились в школе. Отец в 1916 году умер скоропостижно от аппендицита, т.к. врачебной помощи в селе не было, умер он по дороге в районную больницу. Пришлось мне уйти из школы, чтобы вести домашнее хозяйство.

1917 год – агитация против царя, в волостном управлении уже снят его портрет. В этом же году старший брат попал в плен и отправлен на угольные шахты в Германию (Силезия). А по деревням ходят продовольственные отряды и забирают последнее зерно. Жили впроголодь. Керосин заменяла лучина, а спички делали из серы. Если в одном доме затопили печку – относили угольки от одного дома к другому, так и бегали мальчишки с горящим угольком.

В 1919 подошла и моя очередь идти на военную службу в Казань, где располагались красные казармы на Арском поле. Долго служить не пришлось – заболел сыпным тифом и выжил чудом после трёх месяцев пребывания в лазарете. Выписали в лечебную команду для работы на конной базе, несмотря на слабость после болезни и недоедания.

1920 – пришёл приказ о демобилизации. 1920-21 – голодные годы. Питались крапивой, конским щавелем, подорожником да желудями. Выручил старший брат, живший в Архангельске: дал кой-какую одежонку и помог купить две банки акриловой краски, такой ценной в деревне. Она использовалась для окраски холстов и бязи деревенской выработки. Продавал краску на базаре чайной ложкой и на вырученные деньги купил галантерейные товары для торговли. За товаром ездил в Казань, там же платил налоги за торговлю, но не справился с торговлей и забросил эту работу.

1926 - женитьба на девушке Ксении из нашей деревни. Через год появился сын Григорий. Но опять беда – сгорел дом председателя комитета бедноты, подозрение пало на 5 человек из нашего села, в том числе и на меня. Посадили в тюрьму и без суда и следствия осудили на 2 года.

Срок отбывал в Карелии на лесозаготовках. Но по истечении срока освобождения не последовало – отправили в 1931 году в город Хибиногорск на апатитовые разработки, где поселили в барак вместе с семейными. Спали все на нарах вповалку, постелей не было. На мне был тюремный бушлат – на нём спал, им и укрывался. Работали землекопами на железной дороге, продукты получали по карточкам, но сварить пищу после работы было негде. Так и выживали.

В 1932 приехала жена Ксения, но ребёнка я посоветовал ей оставить пока у родственников в деревне, т. к. с наступлением холодов палатку продувало со всех сторон. Случился сильный буран, ветром снесло палатку, где мы жили. Поселили нас в барак на 18 км. в комнату 12 м, где уже проживала семья из трёх человек. На работу ходил пешком в депо на станцию Юкспор (23км). Ксения работала штукатуром в горкомхозе. Только в 1935 привезли из деревни сына, который забыл и не узнал свою маму после трёхлетней разлуки.

В 1935 году случился большой снежный обвал на 25 км. Под обвалом погибли более 80 человек. Вместе со всеми я откапывал людей под 4-метровой толщей слежавшегося снега. Хорошо помню скорбные похороны, слёзы и причитания родственников.

1941 год, 29 июня. Кировск бомбили утром в 7 часов из вражеских самолётов. Бомбы упали на обогатительную фабрику, ТЭЦ и детский сад по улице Хибиногорской. Несколько человек было убито, в том числе медсестра и няня из детского сада. Дети чудом остались живы.

Жена Ксения с тремя детьми была эвакуирована по месту рождения в село Янтиково (Чувашия), а меня отправили на строительство военного аэродрома на 9 км. Теперь уже ходить нужно пешком на работу 10 км. туда и обратно. После завершения строительства аэродрома отправлен был на выгрузку кварцевой руды для фосфорного завода в посёлок Юкспор.

В годы войны пришлось поработать и на добыче известковой руды на станции Кемь. Овёс для лошадей привозили из Кировска. Этим же овсом питались люди: сушили, толкли его в ступке и варили кисель. Так и кормились кисельным бульоном. Известковые камни добывали ломами, кувалдами и на тачках свозили в штабель. Работа была очень тяжёлая.

Только в 1945 отозвали нашу бригаду в Кировск по месту жительства. Здесь работа была не легче: нужно было заготовить дрова для 15 сушильных топок АНОФ-1. Едва успевали снабжать дровами эти ненасытные печи…

Только в 1961 году наша семья получила квартиру на пр. Ленина после 29 лет мытарств по баракам. В 1970 вышел на заслуженный отдых больным человеком после 38 лет непосильного труда и полуголодной жизни. Проживаю в городе Иваново, где удалось построить квартиру, вступив в ЖСК. Сейчас, на отдыхе, решил описать свою трудную, беспросветную жизнь.

 

                                      Город Иваново,1987 год

 

 Зеленой Илья Константинович (1902 г.р.)

 

Зеленой И.К., 1936г

 

(К 110-летию со дня рождения)

 

Г.М. Ржевская, Б.Н. Ржевский

 

Первая профессиональная противолавинная служба появилась в нашей стране в тресте “Апатит” в 1936г. Через два года ее организатор был арестован как “враг народа”. Как ни странно, но формальным поводом для его ареста послужила не лавинная трагедия 1938 года в его «ведомстве», а то, что он был объявлен… «японским шпионом». Сегодня, спустя много лет, мы имеем возможность проследить его жизненный путь, особенно те четыре года, которые приходятся на хибинский период.

Илья Константинович Зеленой родился 5 ноября 1902 года в семье петербургских интеллигентов. Пройдя профессиональную подготовку в Главной геофизической обсерватории, он провел зимовку в должности геофизика в обсерватории «Маточкин Шар» на Новой Земле в 1925-26 гг. В 1927-1935 гг. он был сотрудником и начальником метеогруппы в институте «Гидроэлектропроект». Во время служебных командировок он побывал на Кольском полуострове, где открыл гидрометеорологические станции Нивастрой, Ена, Падун и Нюванкюль.

 

 

 

Зеленой,подполковник артиллерийской службы, 1958г

 

Его исследовательские работы получили известность у специалистов, поэтому его пригласили участвовать в конференции по борьбе с лавинами и метеообслуживанию, которая состоялась в Кировске 13-15 января 1936 года. Поводом для созыва этой конференции послужила лавинная катастрофа, случившаяся в горняцком поселке Кукисвумчорр 5 декабря 1935года и унесшая жизни 88 человек.

Конференция показала, что в нашей стране вопросы борьбы с лавинами являются совершенно неизученными, и рекомендовала тресту «Апатит» решать возникшую проблему собственными силами. Для начала, по примеру Кировской     железной дороги, было решено ввести в тресте должность гидрометеоролога, занять которую пригласили Зеленого. Его опорной базой стала метеостанция на горе Юкспор. Квалифицированных метеорологов не было, и он решил пригласить их из Главного управления гидрометеослужбы, которое в то время возглавлял знаменитый исследователь архипелага Северная Земля и хороший знакомый Ильи Константиновича Г. А. Ушаков.

Попытка оказалась неудачной: никто не захотел покидать столицу ради заполярных Хибин. «Здесь сумасшедших нет!» - возражали ему. «А как же я? - Так вас и так все считают сумасшедшим!» К счастью, согласились отправиться на Север его друзья по «Гидроэлектропроекту» А. В. Молочников и В. П. Пузанов, составившие костяк юкспорской станции.

 

 

Соколова Тамара,

жена Ильи Константиновича, 1936 год

 

Летом 1936 года все тогдашние ведомственные метеостанции были переданы под начальство Зеленого, а существующая Служба снегоборьбы, оставаясь в составе апатитового рудника, в методическом отношении подчинялась также Зеленому. Осенью того же года Илья Константинович официально стал начальником нового структурного подразделения треста – Снежно-метеорологической службы, главной задачей которой ставилось изучение и предупреждение лавин.

Обладая незаурядными организаторскими способностями и талантом настоящего исследователя, Зеленой за короткий срок добился блестящих результатов. Уже к концу 1936 года он установил, что падение лавин подчиняется ходу метеорологических процессов, т.е. не является случайным. На этом основании он разработал математический точный метод их прогноза, который в модернизированном виде используется в Хибинах до сих пор. В 1937 году Зеленой организовал измерения метелевого переноса, являющегося главной величиной при оценке лавинной угрозы.

В 1936 году энергичные усилия Зеленого привели к появлению в Хибинах первого миномета, который впоследствии на долгие годы стал боевым оружием лавинщиков, контролировавших с его помощью устойчивость снежного покрова на горных склонах. Работавшие под руководством Зеленого по договору с трестом инженеры Тбилисского института сооружений А. Г. Гофф и Г. Ф. Оттен составили проекты противолавинных сооружений, которые быстро воплотились в жизнь, защищая дома в поселках Юкпорйок и Кукисвумчорр, территории Ловчорритовой и Сфеновой обогатительных фабрик, ДК Горняков. Установленные в четырех местах мощные динамометры впервые в мире измерили ударную силу лавин, которая оказалась свыше 40т/м².

Всего два года пробыл Зеленой на посту начальника Снежно-метеорологической службы треста «Апатит», но сделано было столько, что уже в начале 1938 года был готов к печати первый сборник научных трудов, редактором которого и автором статей по лавинам стал Илья Константинович.

Роковой датой для него стало 16 февраля 1938 года.

Зима 1937/38г, оказалась на редкость многоснежной и вьюжной. Уже обрушились крупные лавины в “Цирке Пронченко” и в “Юкспорской воронке”, которые были задержаны противолавинными дамбами и не произвели разрушений в поселках. Зеленой в это время сдавал в печать сборник “Снег и снежные обвалы в Хибинах” в ленинградском издательстве. Учитывая тревожную лавинную обстановку, его телеграммой вызвали в Кировск.

Рано утром 16 февраля он направил руководству рудника предупреждение о возможном сходе лавины на открытые горные участки. В соответствии с аварийным планом, работы там были прекращены, а рабочие собрались в столовой, которая находилась, как считали, в безопасном месте.

Но случилось непредвиденное. Лавина без видимых причин отклонилась на 150м влево и, промчавшись по уступам карьера, ударила по столовой с такой силой, что та разлетелась в щепки. Погибли все, кто находился в столовой, а также в рядом расположенных кузнице и ламповой. Удивлял тот факт, что почти весь лавинный снег был задержан отвалом горных пород и отложился на уступах карьера, а разрушения произвела так называемая “воздушная волна”, которая не теряет свою разрушительную силу и после остановки лавины.

В тот же день органы НКВД арестовали начальника рудника И.М. Борушко и его заместителя С.В. Зелинского. А о том, что было с Зеленым, рассказала его жена Тамара Ивановна Соколова, работавшая в Снежно-метеорологической службе.

“Я не знаю точно, когда арестовали Борушко и Зелинского, но Илью Константиновича в конце рабочего дня вызвали в местное НКВД для доклада. Он ушел туда со своими материалами. Много позже мы узнали, как было дело. Оказывается, когда Зеленой показал все свои материалы и указал на причины катастрофы, его отпустили домой, но едва он дошел до двери кабинета следователь сказал ему: “Подождите минутку”, а сам вышел в соседний кабинет. Вернувшись оттуда, он бросил коротко: “Мы решили Вас задержать!”.

На следующую ночь к Тамаре Ивановне пришли с обыском. Взяли фотографии, несколько книг. Она больше всего боялась, что обратят внимание на книгу, которая называлась “Род Зеленых”. Только этого сейчас не хватало – узнать родословную задержанного! Ведь род Зеленых имел старинные дворянские корни. Выходцы из него особенно проявились в ратных делах, командуя военными кораблями и флотилиями.

Его дед, капитан первого ранга и флигель-адъютант, состоял воспитателем императорских детей, великих князей Константина, Дмитрия и Вячеслава. Его отец также был флигель-адъютантом, полковником элитного Преображенского полка. В 1938году такие факты из биографии любого, попавшего в руки чекистов, стали бы крайне опасными. К счастью, тот чекист, который вертел в руке эту книгу, не удосужился ее раскрыть и, в конце концов, отложил ее в сторону.

Следователь, допросивший Зеленого, никак не мог добиться от него “нужных” ответов и пошел на провокацию. Он дал подписать допросный лист, а затем своей рукой дописал несколько фраз, резко ухудшавших положение арестованного. “Вот ты и попался!” – засмеялся он. Зеленой на опухших от ночных допросов ногах бросился к нему с криком: “Со мной у вас это не пройдет!” – вырвал протокол допроса и порвал его. Сбежавшиеся на шум сотрудники НКВД схватили строптивого арестанта, а следователь приказал: “Немедленно отправить его в Мурманск!”

Следствие тянулось больше года. Не повезло Зелинскому – его расстреляли в том же, 1938 году, как польского шпиона. На Зеленого и Борушко собирался компромат, но к чести всех, кого допрашивали, ни один из них не усомнился в невиновности своих начальников. Тем не менее, от подследственных добивались признания того, что они работали по заданию иностранных разведок, т. е. были «врагами народа».

Зеленой вел себя в тюрьме мужественно и стойко. Его всегда выбирали старостой камеры, потому что никто, кроме него, не мог перехватить лишнюю порцию баланды, чтобы разделить ее потом поровну с сокамерниками. Именно он обнаружил в дверях маленькую дырочку, через которую умудрялся получать информацию о происходящем в тюремном коридоре. Из найденного во время прогулки кусочка проволоки он сделать иголку, чтобы латать изношенную одежду. Будучи высокообразованным человеком, Зеленой стал учить товарищей по камере математике и французскому языку. Неизвестно, чем бы все это кончилось, но в это время был снят со своего поста сталинский нарком внутренних дел Ежов и, чтобы несколько сгладить жуткие впечатления от «кровавого террора», начали пересматривать отдельные дела и выпускать некоторых людей. В этот «обратный поток» попали Зеленой и Борушко, которые вышли на волю, как говорится “без суда и следствия”.

Когда Зеленому сказали: «Вы свободны!» - он ответил: «Этого мало! Вы меня сюда привезли, вы меня и отвезете домой! У меня нет денег». Пришлось органам раскошелиться на билет до Кировска.

 Новое руководство комбината «Апатит» отказывалось принять на работу несостоявшегося «врага народа». Потребовалось вмешательство прокурора, и Зеленой стал наблюдателем на метеостанции Юкспорйок.

 Вскоре, по запросу из Академии наук СССР, конечно, с подачи А. Е. Ферсмана, он становится организатором Первого Всесоюзного совещания по лавинам. Началось интенсивное освоение горных районов страны, и проблема лавин приобрела государственное значение.

Совещание, председателем которого был Ферсман, а секретарем Зеленой, состоялось в Москве в середине октября 1939 года. Большую группу сотрудников комбината «Апатит» возглавил его директор И. Ф. Лозбень.

Зеленой всю войну провел в действующей армии, обеспечивая своей работой точную стрельбу фронтовой артиллерии. В 1943 году в артиллерийском журнале появилась его статья «Стрельба в горах для вызова лавин», которая пришлась кстати для наших войск, защищавших кавказские перевалы.

Боевой офицер и высококлассный исследователь, подполковник Зеленой, становится сотрудником артиллерийского научно-исследовательского института, в котором он прослужил до ухода в отставку в 1958 году. Затем он работает начальником отдела в Северо-Западном управлении Гидрометеослужбы., до конца своих дней 18 ноября 1976 года.

В марте 1976 года Илья Константинович побывал в Кировске как почетный участник Третьей Хибинской гляциологической конференции и выступил с докладом о первых годах борьбы с лавинами в Хибинах. Он убедился, что дело, у истоков которого он стоял, успешно продолжается новым поколением лавинщиков.

  Масленникова Фаина Ананьевна

(1923-2004)

 

                                                  Записано в 1993 году

 

Сейчас я живу на Украине. В Мариуполе. Но Север навсегда стал мне родным. Недавно я приехала навестить родственников, вновь увидела Кировск и... вспомнила о былом.

В далёкое прошлое ушёл 1931 год... Смотрю в сторону 16-го километра... Красивые высокие дома, освещённые солнцем. А как было тогда, много лет назад?

А тогда, 7 июля 1931 года, сюда, на 16-й км, прибыл очередной эшелон   «теплушек» со спецпереселенцами. Прогремели запоры, открылись двери, и полетели под откос мешки с вещами раскулаченных. Привезли их из Псковской, Ленинградской и Калининской областей. В этом эшелоне была и я вместе с отцом, матерью и сестрой. Мне было 8 лет, сестре — 18. Конвоя, сопровождавшего эшелон из Пскова, уже не было. На 16-м км стояли палатки, приготовленные для нас.

А началось с того, что в ночь на первое июля 1931 года в маленькую деревню Аполье Пушкиногорского района прибыли подводы с милицией для отправки трех семей, раскулаченных и намеченных для выселения на Север. Везли нас в товарных вагонах, битком набитых людьми, среди которых были больные и немощные. Двери закрыты, чуть свет в маленькое окошко под потолком. Посредине вагона «ведро-туалет», завешено дерюгой. И только после Ленинграда открыли двери и под конвоем выпускали из вагона «по нужде». В конце пути нас встретили тучи комаров. И совсем не было птиц, они прилетели потом. Начали умирать старики и дети. Вскоре умер мой дядя.

Раскулаченные должны были освоить Север. Начали дружно строить новый город - Хибиногорск. На строительстве кинотеатра «Большевик» работала моя восемнадцатилетняя сестра Феня. Сооружались школы и другие объекты. Мой отец Ананий Лазаревич Лазарев был хорошим плотником и принял участие в постройке бараков в поселке Юкспор. Вот мы переезжаем из палатки в барак на Юкспоре. Сеней нет. Посредине помещения одна печка-буржуйка. Людей — битком. Зима. Холодно. Одной печкой не обогреешь такое помещение. Фанерные стены барака покрылись влагой, заплесневели.

 

Похороны спецпереселенца. В центре – девочка Фая (автор). Крайняя справа – ее сестра Феня.

 

В 1932 году я пошла в школу. Бумаги не было, учебников тоже. Но были чудесные учителя, например, математик Валерьян Дмитриевич (фамилию не помню). А ученики были разных национальностей — русские, эстонцы, латыши, немцы и другие. Но мы все были дружны: так нас воспитывали. Над школой шефствовал фосфорный завод. Шефы помогали не только материально. Они всегда приходили в школу, и, конечно, в праздники. Для нас шефы были примером. Прекрасный человек Михаил Суроев очень часто бывал в нашей школе. Нам помогали старшие товарищи, и жизнь у нас кипела. Мы пели в школе, по радио, потом на городских концертах, ездили в областной центр. К сожалению, забыла фамилию преподавателя по пению. Его имя Соломон. Вскоре он был расстрелян. /Вероятно, это Соломонов Дмитрий Кириллович, 1897 года рождения, русский, учитель, арест. 8.12.37. Расстрелян 22.10.38 — В. Т./.

Благодаря раскулаченным труженикам город рос быстро. Сносили палатки, шалманы.

1933 год. Голод. Ели мороженую картошку, тресковые головы, вонючую хамсу, кильку. Но несмотря ни на что, мы жили и учились.

В 1938 году я закончила неполную среднюю школу на Юкспоре и продолжала учёбу в школе № 1 Кировска, 1938-1941-й - самые чудесные школьные годы. Прекрасные учителя - математик Иван Сергеевич Семёнов, наш классный руководитель, преподаватель истории и директор Воробьёв и другие. Они были не только нашими учителями, но и друзьями. Наш класс был дружный. Мы не знали, кто был спецпереселенцем, а кто из вольнонаёмных. Учителя не только давали нам знания, но также учили нас жить, уважать друг друга.

Наш 10-й «Б», в котором учились Е. Сизак, В. Трофимова, М. Алексеев, Н. Евченко, В. Хазов, В. Новикова, В. Соловьёв, М. Большина, Ф. Лазарева и другие, был на первом месте по успеваемости. Мы не только учились, но и жили жизнью города: устраивали культпоходы, ставили спектакли, например, по книге Николая Островского «Как закалялась сталь».

Мне приходилось возвращаться из школы домой поздно вечером, идти три километра пешком на Юкспор, но шла я без страха. Тогда у нас никого не убивали и никого не грабили.

В 1941 году мы расстались... Где они сейчас, мои друзья по школе? Многие мальчики погибли на фронтах Великой Отечественной войны. Не верю, что правительство не знало о нападении Гитлера на СССР.

В 1940 году в Кировск прибыли воинские части. В школе ввели военное дело. Готовили бомбоубежища. Из Кировска в Алтайский край вывезли немцев, финнов, поляков, эстонцев, латышей.

Некоторые хотят, чтобы снова пришёл к власти новый Сталин, чтобы навести порядок. Представляют ли они, кто такой Сталин? Он разорил деревни, выслав так называемых кулаков. А мои родители были простыми тружениками, крестьянами. При Сталине ночами увозил «чёрный ворон» невинных людей, которых потом расстреливали. Этого не забыть.

 

А сейчас, побывав в Кировске, хочу пожелать ему спокойствия, чтобы пережить и это трудное время.

.