Борьба за монополию — атака на Ирак

 

Приход к власти правительства Менахема Бегина в 1977 году в результате победы на выборах блока Ликуд добавил к «израильскому ядерному варианту» еще одно измерение — обеспечение израильской ядерной монополии на Ближнем Востоке. Мишенью стал Ирак, несмотря на заявление Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), что создаваемый с помощью французов ядерный реактор не приспособлен для производства сырья, необходимого для создания ядерного оружия.

События развивались следующим образом.

4 апреля 1979 года три «туриста» с европейскими паспортами появились во французском городе Тулоне на берегу Средиземного моря. Через два дня еще четыре «туриста» присоединились к ним, и на двух небольших грузовиках вся группа направилась к местечку Ля-Сейн-Стор-Мер, где на складах французского консорциума КНИМ находились важнейшие части реактора, предназначенные для отправки в Ирак. Последовал взрыв.

13 июня 1980 года в отеле «Меридиан» в Париже был убит египетский ученый-ядерщик Я. Мешад. Он считался лучшим арабским ученым, который когда-либо работал на ядерном реакторе в Ираке.

7 августа 1980 года около штаб-квартиры итальянской компании «СНИА Техинт» и у дома ее генерального управляющего Марио Фиорелли в Риме взорвались бомбы. Эта фирма ранее согласилась участвовать в сооружении ядерного реактора в Ираке.

7 июня 1981 года восемь израильских истребителей-бомбардировщиков F-16 под прикрытием шести истребителей F-15, нарушив воздушное пространство Иордании и Саудовской Аравии, появились в небе Ирака и атаковали ядерный реактор, который еще не был запущен. Осуществляя эту акцию, Бегин не посчитался не только с международным правом и Уставом ООН, но он поставил в тяжелейшее положение даже своего партнера по кэмп-дэвидскому процессу Садата, который буквально за несколько дней до так называемой операции «Вавилон» (кодовое название атаки на иракский реактор) встречался с Бегином. Уверен, что Садат не был посвящен в план операции — слишком большой риск ее провала не дал Бегину разоткровенничаться. Но в арабском мире широко распространилась версия о том, что Садат все знал заранее.

Что касается Соединенных Штатов, то они по логике вещей не могли не знать о готовящейся израильской акции. Помимо всего прочего, к этому времени США уже поставили Саудовской Аравии первую партию самолетов системы АВАКС с американским персоналом, которые почему-то не обнаружили израильские самолеты, летевшие к иракской столице. Правда, когда проявилась резко отрицательная международная реакция, в том числе со стороны дружеских Соединенным Штатам стран, Вашингтон осудил израильские действия и даже демонстративно приостановил поставку партии истребителей в Израиль по подписанному ранее контракту. Однако «пыль улеглась», и самолеты были поставлены.

 

А теперь в прицеле Иран

 

В XXI веке, особенно после того, как премьер-министром Израиля стал Б. Нетаньяху, в мире все больше стали говорить о готовящемся израильском ударе по ядерным объектам Ирана. В самом Израиле в пользу такого удара разворачивалась пропаганда о неприемлемости создания ядерного оружия Ираном, руководитель которого публично высказался против существования Еврейского государства. Есть основания считать, что такой удар до выхода в свет этой книги не состоится, так как этому пока препятствует администрация США.

Израиль может пойти на ракетно-бомбовый удар по иранским ядерным объектам и без участия Соединенных Штатов. Но навряд ли такая операция может иметь место, если США на нее не согласятся, не зажгут «зеленый свет». Между тем подобный сценарий крайне невыгоден президенту Обаме и его окружению — наступил предвыборный период, и неизбежное обострение международной обстановки в случае израильского удара будет на руку их противникам из республиканского лагеря. Далеко не исключено также, что Иран, подвергшийся нападению, сделает все, чтобы осложнить положение в соседнем Ираке, причем в то время, когда американцы выводят из него оккупационные силы. А смогут ли США, уже будучи за-ангажированными в Афганистане, Ираке, взять на свои плечи груз широких военных действий, которые весьма возможны после израильского удара? О неизбежном в таком случае росте террористической активности, направленной против США и их союзников, говорилось выше.

Накручивая антииранские настроения в Израиле, его руководители подчас вспоминают о том, какие тесные отношения были у двух стран во времена иранского шаха. Одновременно высказываются обвинения в адрес тех, кто после исламской революции развивает экономические отношения с Тегераном и даже продавал ему некоторые оборонительные виды вооружений. В этой связи хотел бы напомнить об одном историческом эпизоде, главными действующими лицами которого «за кулисами» были Израиль и Соединенные Штаты.

 

Израиль и «Ирангейт»

 

После свержения в январе 1979 года шахского режима чрезвычайно напряглись американо-иранские отношения. В ноябре 1979 года в качестве заложников были взяты сотрудники посольства США в Тегеране. В ответ Соединенные Штаты разорвали с Ираном дипломатические отношения и ввели эмбарго на торговлю с ним, заморозили иранские вклады в своих банках. После достижения соглашения об освобождении заложников США в январе 1981 года сняли экономическую блокаду, но сохранили запрет на продажу Ирану оружия. Однако оставался нерешенным вопрос об освобождении нескольких американцев, захваченных в Ливане группировкой «Хизбалла», тесно связанной с Ираном.

В то время помощником по национальной безопасности президента США был Роберт Макфарлайн, который настаивал на проведении тайных операций против Ирана. Но проведение таких операций было затруднено: те контакты, которые существовали у ЦРУ с шахской спецслужбой САВАК, были прерваны, и американская разведка практически не имела надежных связей, на кого можно было опереться в Тегеране. В тех условиях верх взяла группа, предложившая сыграть такой картой, как поставки Ирану необходимого ему американского оружия, и таким путем обрести влияние на его руководство. Естественно, что одной из главных целей при этом было освобождение заложников — граждан Соединенных Штатов.

Два сотрудника СНБ, Дональд Фортиер и Говард Тичер, подготовили проект директивы для обоснования необходимости сблизиться с Ираном. Как впоследствии выяснилось комиссией конгресса, которая была создана для расследования «ирангейтских» событий, такая директива не была передана президенту Рейгану на подпись потому, что в последний момент посчитали невозможным идти официальным путем. И тогда предложил свои услуги Израиль, ставший главным каналом для тайных сделок с Ираном.

Естественно, Израиль преследовал свои собственные цели, и далеко не только коммерческие, хотя и они, бесспорно, существовали. Бывший тогда премьер-министром Перес хотел еще больше сблизиться с США, показав им незаменимость израильского механизма для осуществления американских тайных операций на Ближнем Востоке. Другой задачей было сближение, как это ни звучит парадоксально, с исламским Ираном. Израильское руководство понимало невозможность восстановления тех глубоких и обширных связей, которые были у Израиля с шахским режимом, но стремилось установить контакты с Ираном после того, как этот режим ушел в небытие. Иначе трудно понять, почему Перес с января 1985 года неоднократно собирал на закрытое обсуждение этих вопросов не только торговцев оружием А. Швиммера и Я. Немроди, но и генерального директора МИД Израиля Д. Кимхе. Во время этих совещаний было выработано предложение поставить Ирану находящиеся на вооружении Израиля противотанковые ракеты ТОУ и зенитные ракеты «Хок» американского производства. Но конечно, предполагались гарантии, что переданные Ирану ракеты будут восполнены дополнительными поставками Израилю из США. Хочу подчеркнуть: эта схема была инициативно разработана израильскими должностными лицами.

Незамедлительно начались действия. В мае 1985 года Перес встретился с консультантом СНБ Майклом Лидином — заместителем директора аппарата СНБ США подполковника Оливера Норта. По словам Лидина, Перес попросил его сообщить 3 Макфарлайну о готовности Израиля продать оружие Ирану, в случае если не последует возражений от правительства США. Возражений не последовало. По предложению Макфарлайна президент Рейган созвал узкую группу планирования по национальной безопасности — обычно на заседаниях этой группы обсуждали самые закрытые вопросы. Были приглашены госсекретарь Дж. Шульц, министр обороны К. Уайнбергер, директор ЦРУ У. Кейси, вице-президент Дж. Буш, Р. Макфарлайн и его заместитель адмирал Пойндекстер. Спустя несколько дней после заседания Рейган позвонил Макфарлайну и заявил о своем согласии на продажу Израилем запрошенного Ираном оружия с соответствующей компенсацией Тель-Авиву. Конгресс США ни о чем в этой связи информирован не был.

20 августа Лидин в Лондоне передал Кимхе секретный код для непосредственного информирования о всех деталях сделки помощника президента США по национальной безопасности. Через десять дней первая партия из 100 ракет ТОУ оказалась в Иране. Однако это пока еще не привело к освобождению заложников. Тегеран потребовал дополнительной продажи 400 ракет. Израиль согласился. 14 сентября в иранском городе Тебризе были разгружены доставленные из Израиля 408 американских ракет. На следующий день был освобожден захваченный в Иране священник Бенжамин Уэйр. Министр обороны США Уайнбергер дал указание возместить Израилю ракеты, отправленные в Иран.

Не кто иной, как Кимхе, привез Макфарлайну предложение об отправке третьей партии оружия из Израиля в Иран — на этот раз зенитных ракет «Хок». В это время к сделке подключился и министр обороны Израиля И. Рабин, который, надо отдать должное, главным образом заботился о компенсации Израилю поставками американских ракет.

Американцы не были довольны в полной мере, так как оставались неосвобожденными некоторые заложники, а самое главное — пока не удавалось установить доверительные отношения с какой-либо группой руководителей в Иране. Аппарат СНБ решил взять все дело в свои руки.

После отставки Макфарлайна 30 ноября помощником по национальной безопасности Рейгана был назначен адмирал Пойндекстер. Израильтяне, не желавшие оставаться на обочине операции, довели до него 2 января 1986 года новую идею, разработанную помощником израильского премьер-министра по вопросам борьбы с терроризмом (!) А. Ниром. Она заключалась в следующем: 20 членов вооруженной группировки «Хизбалла», захваченные ливанскими произраильскими силами на юге Ливана, передаются Израилем Ирану с одновременной поставкой 400 ракет ТОУ. Взамен уже сама «Хизбалла» должна освободить всех американских заложников. Сделка не предусматривала прекращения обстрела «Хизбаллой» Северной Галилеи — руководители Израиля, очевидно, не хотели утяжелять торг. Израильский план был принят в Вашингтоне.

Первая партия ракет ТОУ из Эйлата была доставлена на израильском самолете в иранский город Бендер-Аббас 18 февраля, а вторая — 27 февраля. Но никто из заложников освобожден не был. Израильский канал не срабатывал. Тогда в Тегеран направилась американская делегация во главе с Макфарлайном, который уже действовал как «частное лицо». В составе его делегации был назначенный израильским премьер-министром его представитель А. Нир, которого в Тегеране выдали за американца. Потом поездка в Лондон, потом тягучие переговоры в других городах. В конце концов один из ливанских журналов опубликовал материал о визите Макфарлайна в Иран, и поднялась буря негодования в США. Стала вырисовываться и другая сторона сделки — вырученные от продажи ракет Ирана деньги поступали никарагуанским «контрас».

Разоблачения накапливались как снежный ком. В декабре 1986 года Рейган в радиообращении к нации признал, что были «допущены» ошибки в отношении Ирана. Были объявлены отставки помощника по национальной безопасности Пойндекстера и подполковника Норта, учреждена специальная комиссия во главе с сенатором Дж. Тауэром для рассмотрения роли и методов деятельности аппарата СНБ «в проведении внешней политики и политики в области национальной безопасности». Слушания в конгрессе США по делу «Иран-„контрас“» продолжались почти три месяца. В Израиле же никаких расследований не проводилось. А президент Дж. Буш в 1992 году, за две недели до своего ухода с поста президента, амнистировал участников «Ирангейта».

 

 

Глава 21

«Арабская весна»

 

То, что произошло на Ближнем Востоке и в Северной Африке весной 2011 года, было беспрецедентным. Одна за другой вспыхнули широчайшие антирежимные демонстрации — сначала в Тунисе, потом в Египте, затем в Йемене, Ливии, Бахрейне, Сирии. Всплески этой волны достигли также ряда других арабских стран. Взрыв недовольства широких народных масс на этот раз был направлен не против иностранных, а уже «своих» режимов.

Требования, провозглашенные на каирской площади Ат-Тахрир, а также в других арабских странах и городах, имели общечеловеческий характер — честные выборы, свобода слова и демонстраций, отказ от авторитаризма, внедряющего коррупцию во все поры социально-экономической жизни. Даже в Бахрейне, где столкновения произошли между представителями двух исламских направлений — шиитского большинства населения и суннитского меньшинства, находящегося у власти, события не приняли религиозной окраски: все свелось к требованиям равноправия, отказа от дискриминации, борьбы с коррупцией.

 

Эксперты просчитались

 

«Арабская весна», которая привела к свержению президента Туниса Бен Али, президента Египта Хосни Мубарака, находившихся десятилетиями у власти, и серьезно расшатала авторитарные режимы в ряде других арабских стран, стала неожиданностью для многих экспертов, в том числе, надо признать, и автора этой книги. Приведу ряд «нестыковок» с действительностью, широко распространенных до «арабской весны». Практически все эксперты исключали возможность одновременных антирежимных выступлений в большинстве арабских стран — сказывалось, нужно сказать, справедливое понимание того, что на смену общеарабской идее еще в прошлом веке пришли в арабском мире страновые национализмы. Но при этом недооценивалось влияние таких достижений современной цивилизации, как телевидение, Интернет, мобильные телефоны — все то, что способствовало процессу «домино», то есть распространение событий, начавшихся в Тунисе, на другие арабские страны.

Заблуждением оказалось и то, что революционный процесс в арабских странах, мол, ушел в прошлое после победы над колониализмом.

Еще один вывод, не подтвержденный событиями 2011 года, заключался в том, что возможные перемены в характере власти в арабских странах связывались лишь с одной перспективой — победой исламских экстремистов. Антирежимные силы в различных арабских странах, конечно, разнятся друг от друга. Но исламские экстремисты — я подчеркиваю: экстремисты — ни в одной из стран «арабской весны» не возглавили демонстрантов. Показательна в этом плане прямо противоположная реакция на каирские события двух религиозных лидеров, которая, как мне представляется, диктовалась скорее политическим восприятием происходящего. Духовный руководитель Ирана аятолла Хаменеи назвал эти события «исламской революцией» против Мубарака, сотрудничавшего с США и Израилем, а главный муфтий Саудовской Аравии назвал антирежимные выступления в Египте «заговором врагов ислама и тех, кто их поддерживает».

Недопонимание выразилось также в недооценке возрастающей роли молодежи в арабском мире. После того как поднялась революционная волна в Тунисе, египетское молодежное «Движение 6 апреля», насчитывающее, по некоторым источникам, 70 тысяч членов, объединенных главным образом социальными сетями Facebook и Twitter, прибегло к онлайн-активности, призывая включиться в антимубаракские демонстрации.

Неожиданным для многих наблюдателей, преимущественно из России, Китая, целого ряда азиатских, африканских, латиноамериканских стран, привыкших видеть за всеми разворотами на Востоке «руку Вашингтона» или другой западной державы, стало то, что «арабская весна» не была организована извне. США и их союзников устраивали режимы, во всяком случае, в Тунисе, Египте, Йемене, Бахрейне. С ними были установлены тесные отношения. Они проводили политику, направленную против исламистов-экстремистов, боролись с террористическими организациями, тесно сотрудничали с Соединенными Штатами.

Но может быть, США и их союзники, понимая недостаточную устойчивость этих авторитарных и коррупционных режимов, все-таки сыграли роль в организации «арабской весны», которая в дальнейшем вышла из-под их контроля? В отношении Туниса, Египта, Йемена, Бахрейна я не разделяю такого мнения. Однако, как показывают события, это не означает пассивности США и других стран НАТО, делающих все возможное, чтобы уменьшить для себя потери от «арабской весны», закрепиться на образующихся новых позициях в арабском мире. Более того, в Ливии и Сирии страны НАТО «включились» в «арабскую весну», стали использовать ее в стратегических интересах Запада. В Ливии были предприняты прямые действия НАТО для свержения режима М. Каддафи. Трудно избавиться и от ощущения действий извне с целью организовать и направить оппозицию для свержения режима Б. Асада в Сирии.