Эволюция от жесткой конкуренции к конструктивному сотрудничеству

Рассмотренные противоположные предельные варианты жесткой конкуренции и конструктивного сотрудничества (с параметрическим «перетеканием» между ними) можно прямо отнести к социальным процессам. Они актуальны применительно к эволюции социальных отношений.

Сначала социальное развитие происходит в условиях острого дефицита материальных ресурсов (в частности, как измеряемого/оцениваемого в аспекте привычного благосостояния), в которых равно нуждаются все участники. В условиях острого дефицита материальных ресурсов очень мало возможностей проявить свою уникальность, главное, не умереть и успеть воспроизвести себя в биологическом и этологическом смысле (поддержать тело, произвести и обеспечить потомство в составе своей биологической популяции и системе ее отношений, сложившихся с внешним миром). Все участники равно конкурируют за одни и те же неспецифические остро дефицитные ресурсы. На это уходят все или почти все их усилия.

Напротив, при обеспеченном достатке в материальных ресурсах есть все возможности для проявления индивидуальной и социальной уникальности.

Интерпретация: востребована продукция глубокого уровня переработки, тогда исходные ресурсы составляют незначительную часть конечной цены продукции.

Тогда нет острой конкуренции за материальные ресурсы, а главным является производство и совместное использование информационной продукции (в частности, как знание об уникальных возможностях и потребностях каждого участника), которая не может быть эффективно освоена любым отдельным участником. В частности, в этом случае происходит долгий процесс выявления индивидуальной и социальной уникальности. Любой участник в одиночку просто не успеет получить и обработать всю необходимую для этого информацию.

В частности, многое дает взгляд со стороны, но получить его можно только с внешней позиции при умении вести диалог с внешними наблюдателями, т.е. сотрудничать с партнерами и критически оценивать получаемую информацию.

За счет взаимодействий, разработки общих навыков и процедур сотрудничества можно значительно продвинуть процесс выявления и использования любой уникальности, увеличить его скорость и эффективность.

Аналогия с ирригационной системой: каждому участнику, чтобы получить воду на своем участке, нужна большая ирригационная система как общая часть, обеспечивающая подводку к разветвлению на участок, иначе вода не пойдет. Актуальность сотрудничества в данном случае очевидна – в одиночку не успеть прорыть все каналы общей части.

Отчасти или даже во многом совместная координированная деятельность нужна также для решения общих задач, неспецифически актуальных для каждого участника. Например, нужно строить и поддерживать те же ирригационные системы, дороги, обеспечивать оборону и безопасность.

Иными словами, сотрудничество обеспечивает универсальные потребности (как в воде или пище) и уникальные потребности (как в художественной или интеллектуальной реализации).

В этих рамках возможно и естественно «перетекание» от одного приближения (жесткой конкуренции) к другому приближению (конструктивного сотрудничества).

Здесь же и объяснение неизбежного кризиса одного (исходного) приближения – всестороннего антагонизма (в том числе, классового) и классовой борьбы как реально осуществимого наиболее масштабного механизма консолидации. Приближение классовой борьбы теряет актуальность с переходом к приближению всесторонней социальной реализации, взаимного согласования и сотрудничества как необходимых для проявления индивидуальной и социальной уникальности.

По мере повышения уровня материально-технического развития появляется возможность для уникальной самореализации, а дефициты в материальных ресурсах снимаются.

Но даже при непрерывном повышении уровня материально-технического развития и сопутствующем росте материального благосостояния режим перехода к уникальной самореализации может срываться. Также непрерывность такого перехода (и даже в самом таком переходе) срывают и нарушают кризисы и катастрофы, при этом сами формы социальной организации могут перестраиваться с радикальным изменением конструктивности режима. Например, можно «неожиданно» получить нацистский режим или жесткую авторитарную власть вместо широкой демократии и гражданского общества и даже прямо вслед за ними.

Иными словами, нет «автоматического» непрерывного перехода к уникальной самореализации и гармонизации социальных отношений с ростом благосостояния. Более того, возможны «откаты» назад в сравнении с уже, вроде бы, устойчиво достигнутым уровнем – с длительным устойчивым «залипанием» в промежуточных негармоничных состояниях. При стихийном режиме социальной эволюции переход к уникальной самореализации происходит долго, противоречиво и неустойчиво.

Формально эта тенденция реализуется лишь «на бесконечности», а гармонии, желательно полной, хочется здесь и сейчас.

Кризис дефицита свободы

В любом случае самореализация, проявляющая индивидуальную и социальную уникальность, требует свободы. Очевидно, это необходимое условие для уникальной самореализации, хотя и не достаточное. Следовательно, в любом варианте социальной организации общества и государства после решения задач, обеспеченного предшествующей формой консолидации, кризис свободы в рамках соответствующей жесткой организации социальной жизни становится главным ограничивающим фактором на следующем шаге социального развития.

А быстрое, можно сказать, эффективное решение предшествующих проблем через максимальную однородную консолидацию приближает последующий кризис несвободы, т.к. гармоничное освобождение от предшествующих «оков» (собственно и обеспечивающих консолидацию, требуемую на предшествующем этапе) – это сложное решение. К нему необходимо основательно подготовиться (успеть преодолеть высокий информационный барьер, в частности, перестроить саму культуру поведения).

Таким образом, для решения общих проблем нужен один порядок, и, как наблюдаем по факту, это достаточно жесткий порядок. Иными словами, такой порядок – это несвобода. Чем более жесткие препятствия требуется преодолеть, тем сильнее ограничение свободы.

А для решения уникальных проблем индивидуальной и социальной самореализации нужен какой-то другой порядок, возможно, не жесткий, но практически в массовом он варианте пока не найден и не реализован.

Можно сказать, что это по-своему также несвобода или некоторое ограничение свободы. Но в любом случае, главное, что это иная несвобода – существенно, можно сказать, фундаментально иное ограничение свободы.

Например, жесткая консолидация в социалистическом проекте позволила довольно быстро перейти от нищеты к общему, можно сказать, коллективному благосостоянию, включая развитие системы науки, образования, здравоохранения и социальные гарантии, а также защититься от нацизма и достичь паритета в гонке вооружений при очень неблагоприятном исходном и текущем соотношении сил.

Но индивидуальные потребности, начиная с индивидуального благосостояния, по сути, оказываются при этом в противоречии с решением общих задач, требуя иного порядка или какого-то существенного изменения исходного порядка.

Аналогичные противоречия обсудим ниже для капитализма.

Поэтому получение сильного стимула за счет очень продуктивного взаимодействия капитализма и социализма, позволяющее укрепиться капитализму и одновременно возникнуть социализму в предварительных «очень сырых» формах, действует как фактор стремительного приближения последующего кризиса несвободы для любого из этих вариантов организации как по-разному, но фундаментально несвободных.

По сути проявления уникальности, из общих соображений очевидно, что в сравнении с решением общих задач для проявления уникальности требуется большая свобода в абсолютном и относительном выражении.

В этом смысле несвобода во многом «хуже», чем несправедливость. Несправедливость, в чем-то сдерживает, хотя одновременно и стимулирует, прямо мотивируя всех несправедливо обиженных и ущемленных. Хуже всего («плохо»), если справедливость (или несправедливость как ее противоположность) неадекватно оценивается, как в системе конкурентных искажений, в частности, перенаправляя усилия одних участников (акторов/«игроков») на сохранение несправедливости, а других в ошибочном или неточно определенном направлении поиска ложной «справедливости». Тогда можно оказаться в замкнутом круге бесконечного поиска ложной «справедливости» с множественными препятствиями. Но и это проявление свободного выбора, который можно изменить или скорректировать в дальнейшем.

А при несвободе реализация существующих возможностей развития в принципе ограничена или невозможна.

Образ несвободы: все находятся в стойле. Антиутопии дополнительно подкрепляют этот образ более ярко и насыщенно.

При этом ограничение свободы в некотором направлении вполне обосновано, если развитие в этом направлении очень опасно, выбрасывая общество в его поисках на опасную, не обеспеченную существующими ресурсами траекторию («минное поле») и приводя к катастрофе.

Свободу целесообразно ограничить, пока не научились минимально безопасно продвигаться в этом направлении и/или есть другие более перспективные и безопасные направления для освоения. Не исключено, что после освоения других направлений и с исходно опасными направлениями будет легче. К тому же освобождаются ресурсы, которые были связаны в силу рационального взаимоисключения при проверке всего списка направлений, как обеспечивающее широкое тестирование при общем ограниченном бюджете. И в дополнение появляются ресурсы от успешно освоенных направлений.