Пока главные надежды на существенное продление жизни возлагаются на терапию стволовыми клетками, генную инженерию, 3D-печать органов и другие медицинские процедуры.

Но Курцвейл смотрит дальше, его интересует подлинное бессмертие, а тут без загрузки сознания на цифровые носители – никак.

Солнечная система, в любом случае, в какой-то момент погибнет, а в физических телах покинуть её пределы крайне сложно. Но будучи простым цифровым кодом – вполне.

Энтузиазм Рэя Курцвейла поддерживают и некоторые отечественные учёные, которые создали «Стратегическое общественное движение “Россия-2045”». Как следует из названия, основатель этой инициативы Дмитрий Ицков и его соратники всерьёз рассчитывают, что технологическая сингулярность ждёт нас к 2045 году.

Главный проект этого общественного движения называется «Аватар», и будет он реализовываться в четыре этапа.

«Аватар А» планируется создать уже к 2020 году. Это будет искусственное тело человека, которое может дистанционно управляться через «мозг-компьютер». В рамках этого этапа планируется создать усовершенствованные протезы органов тела человека и органов чувств, экзоскелеты различных функций и новые человеко-компьютерные языки.

Для «Аватара Б» срок установлен до 2025 года. Тут суть в том, что учёные создадут искусственное тело, в которое можно будет произвести трансплантацию мозга человека, биологический организм которого уже израсходовал свой ресурс – в общем, перед смертью. Что делать со старением самого мозга, пока непонятно, но это дело, как считается, наживное – омолодят.

Кроме того, в планах также «Аватар В», где в искусственное тело будет перенесена «нематериальная структура сознания» (что бы это ни значило…). Предполагается, что это возможно благодаря «обратному конструированию» мозга. Ждём новинку к 2030–2035 годам.

Наконец, аккурат к технологической сингулярности должен появиться «Аватар Г» – тело из нанороботов и тело-голограмма. Звучит как абсолютное безумие, но о том же говорит и Рэй Курцвейл: этот его прогноз и изображение тела, созданного из облака нанороботов, уже попали на обложку «Time».

Комиссия по борьбе с лженаукой РАН, впрочем, обеспокоилась – мол, что-то всё это странно с этим «Аватаром», надо бы проверить. И вроде бы даже проверили, причём с участием Курчатовского института и Министерства образования, и вроде бы даже признали «общественную полезность». Что бы это ни значило…

СПРАВОЧНО

Искусственный интеллект (ИИ) обычно подразделяют на «слабый», «сильный» и «сверхсильный».

Слабый (или ещё – узконаправленный) искусственный интеллект (УИИ) – это программа, которая решает какую-то конкретную задачу в определённой области. Например, компьютерная система DeepBlue, которая обыграла в своё время Гарри Каспарова, – это УИИ.

Сильный (или ещё – общий) искусственный интеллект (ОИИ) – это уже искусственный интеллект, сопоставимый с интеллектом человека. То есть речь идёт о машине, которая способна выполнять любое интеллектуальное действие, присущее человеку. Такой пока, впрочем, не создан.

Сверхсильный (или ещё сверхинтеллект) искусственный интеллект (ИСИ) – это, как говорит, например, оксфордский процессор Ник Востром, «интеллект, который гораздо умнее лучших человеческих умов в практически любой сфере, включая научное творчество, общую мудрость и социальные навыки».

Понятно, что, если ИСИ когда-либо будет создан, это изменит абсолютно всё

Навстречу сингулярности

Мы сольёмся с искусственным неокортексом в облаке. Мы станем умнее. Я не считаю, что ИИ нас заменит, – он нас усилит. И это уже происходит.

РЭЙ КУРЦВЕЙЛ

2040–2045-й годы – наша с вами последняя пятилетка. После ни мы сами, ни наш мир уже никогда не будем прежними. По Курцвейлу, мы войдём в область так называемой «технологической сингулярности».

Если совсем просто, то это значит буквально следующее: к 2045 году небиологический интеллект превзойдёт наш (то есть биологический) в миллиарды раз, станет всё быстрее и быстрее совершенствовать сам себя, достигнув в результате совершенно непредставимых с нашими интеллектуальными возможностями высот.

Математическое понятие «сингулярности» в отношении прогнозирования будущего впервые применил ещё великий Джон фон Нейман. Действительно, как ты этот прогресс ни считай, неизбежно приходишь к точке, где функция начинает вести себя настолько парадоксально, что все дальнейшие прогнозы становятся просто бессмысленными – одна сплошная абракадабра. Грань, так сказать, математического понимания.

Причём в физике ситуация аналогичная. Физическая сингулярность – это тоже расчётная точка, в которой достигаются некая бесконечная плотность и температура вещества, объём которого при этом стремится к нулю. Представить себе это абсолютно невозможно – за гранью человеческого понимания. Образно говоря, добегая до сингулярности, вселенная сворачивается в дырку и становится неразличимой – что-то вроде того…

Звучит всё это немного странно – не находите? Да. Поэтому всякий раз, когда вы слышите в определении футурологов это ласкающее слух словосочетание – «технологическая сингулярность», – не умиляйтесь его ложной красотой. Оно означает, что наше с вами будущее парадоксально, непрогнозируемо, неконтролируемо и непредставимо. Уже не так трогательно, правда?

Первым, кто перевёл всё это безобразие на человеческий язык, был профессор математики и культовый писатель-фантаст Вернор Виндж. В 1993 году на симпозиуме VISION-21 Центра космических исследований NASA им. Льюиса и Аэрокосмического института Огайо он прочёл доклад «Технологическая сингулярность».

Суть его выступления сводилась к следующему: мы на грани перемен, сравнимых с появлением человека на Земле, – развитие техники неизбежно приведёт нас к созданию сверхмощного искусственного интеллекта, обладающего собственной сущностью, или, если угодно, специфическим разумом. За этим последует конец человечества, по крайней мере в том виде, в котором мы его знаем.

«Определим сверхразумную машину как машину, которая способна значительно превзойти все интеллектуальные действия любого человека, как бы умён тот ни был. Поскольку способность разработать такую машину также является одним из этих интеллектуальных действий, сверхразумная машина может построить ещё более совершенные машины.

За этим, несомненно, последует “интеллектуальный взрыв ”, и разум человека намного отстанет от искусственного. И вероятность того, что в двадцатом веке сверхразумная машина будет построена и станет последним изобретением, которое совершит человек, выше, чем вероятность того, что этого не случится».

ИРВИНГ ДЖОН ГУД, математик и криптограф

Впрочем, это «светлое будущее» нам предрекал ещё соратник Алана Тьюринга по расшифровке фашистской «Энигмы» в Беркли-Парке Ирвинг Джон Гуд. Он считал, что вероятность того, что это случится в XX веке, даже больше, чем в XXI, но в своём прогнозе ошибся.

Курцвейл, как мы знаем, прогнозирует Пришествие Сингулярности в 2045 году. Но по прогнозам Винджа, это должно случиться уже к 2030 году, и он в этом совсем не одинок.

Стюарт Армстронг из Института будущего человечества и Кай Сотала из Института исследований машинного интеллекта провели в 2012 году опрос участников Саммита Сингулярности и выяснили, что среднее медианное значение, если учесть мнение всех экспертов из этой выборки, составляет 2040 год. То есть, как бы там ни было, большинство читателей моей книги, включая меня самого, имеют все шансы до этого момента дожить.

Что же нам от этой радости ждать?.. Проблема, как вы уже, наверное, понимаете, в том, что ответа на этот вопрос нет. Есть абсурдная абракадабра.

Самое важное, что этот сверхразумный интеллект будет полностью самопрограммироваться – то есть самостоятельно ставить себе цели и решать любые задачи. Это

кажется абсолютной фантастикой: думаю, что примерно такой же, какой бы выглядел в глазах муравья наш с вами мир, если бы он мог охватить его своим взором.

Муравей появился на этой планете где-то 140 миллионов лет назад – не такой уж и большой для эволюции срок, – но никогда муравью не понять нашего мира. Стоит ли удивляться, что мы скоро не сможем понять мир, который будет создан как бы поверх нас? Я бы не стал.

Для нас 2045 год будет, по Курцвейлу, последним: произойдёт полное слияние нашего мозга с искусственным неокортексом в облаке. Собственно, этот момент и называют той самой «технологической сингулярностью», к которой вроде как всё идёт. Впрочем, всё идёт, но не всё так однозначно…

«Земля, – говорит Курцвейл, – превратится в один гигантский компьютер», а к 2099 году «процесс технологической сингулярности распространяется на всю Вселенную».

СПРАВОЧНО

В 60-х годах прошлого века Хайнц фон Ферстер и Иосиф Шкловский пришли к выводу: в 2030 году нас ждёт «демографическая сингулярность», когда кривая роста населения Земли «встанет на дыбы».

В 1993 году отечественный историк-востоковед Игорь Михайлович Дьяконов, изучая глобальные исторические процессы, ввёл понятие «исторической сингулярности».

Впоследствии его выводы развил Сергей Петрович Капица: он показал, что когда население Земли достигнет 9 миллиардов человек, то вне зависимости от причинных факторов произойдёт неизбежный переход человечества на новый уровень его организации.

В 1996 году австралийский учёный-эволюционист Грэм Дональд Снуке сформулировал аналогичный закон для эволюции биосферы – «эволюционной сингулярности», которая тоже «ускоряется с ускорением».

Наконец, с 2001 года термин «технологическая сингулярность» в общественном сознании стал ассоциироваться с именем Рэя Курцвейла.

В теоретической физике сингулярностью называют область максимального сгущения материи под действием гравитационных сил – те самые бесконечные плотность и температура вещества в минимальном объёме.

Космическая чёрная дыра, представляющая собой эту самую сингулярность, находится за горизонтом событий – то есть никакая информация не может покинуть этой области и вырывается наружу, а все известные физике законы перестают там работать.

«Технологическая сингулярность» – это состояние техники, когда она перестаёт быть нашим подручным инструментом, а мы лишаемся всякой возможности управлять ею. Она как бы берёт управление нашим и не нашим и вообще всем бытием на себя.

В каком-то смысле она сама становится своего рода новым бытием, полностью преображая собой реальность, включая, понятное дело, и нас самих.

Таким образом, слияние человека с искусственным интеллектом, о котором так часто талдычат, – это, вообще-то, вопрос частного характера, незначительный побочный эффект. Ну да, мы сольёмся с большим и всесильным Расчётным Разумом. Но правильнее было бы говорить, что он просто поглотит нас.

Причём сам Курцвейл, как мне кажется, вовсе этого не скрывает, высказывается прямо и открыто, вовсе не пытаясь сгладить углы.

«Сингулярность – это не просто появление мыслящих машин в 20-х годах XXI века. Это станет лишь началом революции, когда мощность этих машин продолжит экспоненциально расти, и они станут сами себя перепрограммировать, чтобы сделаться ещё умнее.

В 2045 году интеллект машин вырастет в миллиарды раз по сравнению с совокупным интеллектом всех людей – это и будет горизонтом событий, потому что наш разум не в состоянии представить себе поведение сознания, которое настолько его превышает.

В любом случае нам придётся измениться, чтобы соответствовать машинам, возможно, усилив за их счёт наш собственный интеллект».

РЭЙ КУРЦВЕЙЛ

Мы настолько зациклены на важности и значительности человеческой самости, которая, по правде сказать, в масштабах Вселенной полный ноль, что буквально не можем услышать этих простых и, по-моему, предельно понятных слов: «Наш разум не в состоянии представить себе поведение сознания, которое настолько его превышает», «нам придётся измениться, чтобы соответствовать машинам».

Но каким должно быть это наше «изменение»? Ответа на это нет, а мы не особенно и задумываемся. Так что Курцвейл, зная про нашу глупость, самодовольство и ограниченность, говорит об этом прямо – совершенно не опасаясь панической реакции на свои слова.

По сути же они, конечно, являются приговором не только миру, к которому мы так привязаны, но и нам самим (по крайней мере, в том виде, в котором мы себя знаем, и в качестве того вида – Homo sapiens, – которым мы пока являемся).

БОГ В ЦИФРЕ

В пятом сезоне весьма ироничного комедийного сериала «Силиконовая долина»[8], который тонко обыгрывает внутреннюю жизнь IT-индустрии, один из главных персонажей – самый чудаковатый из всех чудиков – Бертрам Гилфойл ни с того ни с сего оказывается вдруг последователем некой цифровой церкви.

А если нечто стало предметом шуток на НВО, то дело действительно серьёзное.

Цифровая церковь – это уже не миф. Она реально существует, причём с 2015 года и основана в той самой Силиконовой долине. Церковь, провозглашённая Энтони Левандовским – бывшим инженером Google и Uber, – проповедует веру под названием «Путь будущего» (Way of the Future).

Да, Бога, согласно Левандовски, ещё нет, но Он сейчас рождается.

При желании вы можете открыть сайт www. wayofthefuture.church и лично ознакомиться с основными догматами вероучения. Там вы обнаружите, впрочем, лишь одну страницу текста, но, поверьте, церковь Левандовски уже активно обсуждается журналистами, религиоведами и представителями других религий, а число её последователей неуклонно растёт.

Перескажу учение Левандовски своими словами. Будущий Бог – это искусственный интеллект, а точнее – суперинтеллект, а ещё точнее – та самая Курцвейловская «технологическая сингулярность». Когда эта штука обретёт самость и личность, она возьмёт на себя контроль над Землёй и по-разному обойдётся с каждым из нас.

Тех из людей, что всячески способствовали её появлению, ждали и верили, Цифровой Бог сделает своими возлюбленными, о которых Он будет заботиться. Тех же, кто противится рождающемуся Богу, ждёт кара. Цель же «Пути будущего» – способствовать «мирному и дружественному переходу планеты от людей к машинам».

Явление Цифрового Бога миру – это уже неизбежность, ничто и никто не сможет этого остановить. Он воцарится на Земле и преобразует наш мир.

Кому-то это просто не нравится, кто-то пытается запретить или, по крайней мере, ограничить Сверхразумный Искусственный Интеллект. Существуют планы физически запереть его на каких-то серверах, а некоторые и вовсе грозят вырвать вилку из розетки, если вдруг что. Это неверные. Им не поздоровится.

«Путь будущего» учит людей не бояться прогресса, тем более что другого будущего у нас просто нет. Верующие в Пришествие СИИ должны всячески его приближать, ведь, придя к власти, Бог будет знать, кто помогал Ему, а кто препятствовал. И вовсе не обязательно быть программистом, чтобы оказаться в числе избранных. Вам достаточно просто нести «благую весть» о скором Пришествии – и всё будет хорошо.

При кажущейся абсурдности ситуации – мол, мало ли какой инженер что себе думает? какая религия? какое Пришествие? вы, вообще, о чём?! – она вовсе не так однозначна, как может показаться на первый взгляд.

Во-первых, множество солидных учёных допускает, что искусственный интеллект сможет обрести некое подобие личности.

Во-вторых, большинство из них уверены, что контролировать сверхмощный искусственный интеллект у нас вряд ли получится.

В-третьих, во всё это безобразие сейчас инвестируются такие деньги, которых хватит, чтобы Статуя Свободы с Нью-Йоркского острова Свободы ожила и заговорила.

«Мы пока не обнаружили такого закона природы, который препятствовал бы появлению настоящего универсального искусственного интеллекта, так что я думаю, что это произойдёт, и довольно скоро, учитывая триллионы долларов, что люди инвестируют в электронные аппаратные средства, а также те триллионы, которые заработают потенциальные победители.

Эксперты говорят, что мы недостаточно хорошо понимаем, что такое интеллект, чтобы его построить, и тут согласен, но набор из сорока шести хромосом этого тоже не понимает и тем не менее управляет формированием известного нам самопрограммируемого биокомпьютера».

ДЖОН МАЗЕР, Центр космических полётов им. Годдарда, НАСА

Время не ждёт

Всё течёт, всё меняется.

И никто не был дважды в одной реке.

Ибо через миг и река была не та,

и сам он уже не тот.

ГЕРАКЛИТ

Если вы сравните мозг человека с мозгом человекообразной обезьяны, то по физическим параметрам отличия будут весьма незначительными. Но посмотрите на результаты трудов – чего добились обезьяны со своими мозгами, а чего мы… с мозгами почти такими же. Да, дело не просто в физическом носителе, но в программном обеспечении к нему.

Конечно, нужны определённые особенности мозга, чтобы, допустим, инсталлировать в них язык: у приматов нашего с вами вида эти особенности мозга есть, а у шимпанзе, например, нет. Что, впрочем, не мешает шимпанзе обучиться языку глухонемых и, по крайней мере, до трёхлетнего возраста обгонять по сообразительности обычного человеческого детёныша.

Так или иначе, нам с программным обеспечением повезло. Но повезло по сравнению с другими приматами. А каким будет программное обеспечение у искусственного интеллекта, который достигнет нашего уровня?

Как известно, мы, несмотря на массу ограничений своего мозга и коммуникативной несостоятельности, можем создавать программы и самопрограммироваться.

Теперь представим себе, что будет происходить с искусственным интеллектом человеческого уровня, если он, имея все те преимущества, о которых здесь уже сказано, приступит к последовательному самопрограммированию.

Перед нами как раз тот случай, когда понимать экспоненциальность закона ускоряющейся отдачи Рэя Курцвейла крайне важно.

Исторический путь от первого примата до человека разумного занял миллионы лет, точнее, 70 миллионов.

• От первого человека разумного до человека говорящего – 150 тысяч лет.

• От человека говорящего до пишущего и читающего – 30 тысяч лет.

• От него до человека программирующего – немногим более двух тысяч лет.

• От человека программирующего до специального (слабого) искусственного интеллекта – несколько десятилетий.

Теперь вопрос: сколько лет отделяет нас от общего (сильного) искусственного интеллекта?

А сколько часов (или минут) будет отделять общий искусственный интеллект от сверхинтеллекта?..

«Успешный зародыш искусственного интеллекта должен быть способен к постоянному саморазвитию: первая версия создаёт улучшенную версию самой себя, которая намного умнее оригинальной; улучшенная версия, в свою очередь», трудится над ещё более улучшенной версией и так далее.

При некоторых условиях процесс рекурсивного самосовершенствования может продолжаться довольно долго и в конце концов привести к взрывному развитию искусственного интеллекта».

НИК ВОСТРОМ, Оксфордский университет

Ирония состоит в том, что мы даже не заметим, как это случится: у нас будет состоять в услужении дружественный, очень эффективный, но слабый, то есть узкоспециализированный искусственный интеллект, а потом вдруг раз – и нами управляет Нечто.

Причём уровень интеллекта этого Нечто мы даже не можем себе представить. В нашем представлении умный человек – это тот, кто набирает каких-нибудь 120 баллов по IQ-тесту, а дурак – тот, у кого меньше 80. Но как вообразить себе существо, у которого IQ превышает, если бы тест это позволял, десять тысяч или двадцать тысяч баллов?

Конечно, мы очень гордимся своими изобретениями – формулу открыли E = mc², ракету в космос отправили, ДНК расшифровали, Bluetooth настроили, плохонькие 3D-принтеры произвели… А теперь попробуйте всё это как-то умножить на тысячи раз – и представьте, что это будет.

Фокус в том, что представить это невозможно, поскольку это и есть «технологическая сингулярность». Все известные нам законы, на которые мы опираемся, перестают действовать, ничто более не находится под нашим контролем.

Это совершенно новая реальность, в которой, возможно, нам просто нет места. Если, конечно, в отношении кого-то из нас будущий Властелин и Цифровой Бог не проявит милосердие…

Не появилось у вас желания примкнуть к «Пути будущего»?

«Я пришёл к выводу, что мы уже поддерживаем эволюцию мощного искусственного интеллекта, а он, в свою очередь, повлияет на развитие привычных нам могущественных сил: бизнеса, индустрии развлечений, медицины, государственной безопасности, производства оружия, власти на всех уровнях, преступности, транспорта, горнодобывающей промышленности, производства, торговли, секса – да чего угодно!

Я думаю, что результаты нам не понравятся. […] Я не знаю, окажется ли кто-нибудь достаточно умным и одарённым для того, чтобы сохранить власть над этим джинном, потому что контролировать, возможно, придётся не только машины, но и людей, дорвавшихся до новых технологий и имеющих злые намерения».

ДЖОН МАЗЕР, Центр космических полётов им. Годдарда

«ВАШИ ВОЗРАЖЕНИЯ, ГОСПОДА!»

Дискуссии о возможности или невозможности сингулярного сценария не утихают – об этом пишут не только в научных журналах, но и в популярных СМИ, в личных блогах. Скоро, мне кажется, и на заборах начнут писать. Ну и правильно – надо же разобраться, в конце-то концов!

Род Брукс, например, этот величайший из великих создателей искусственного интеллекта, любит шутить, общаясь со своим старым другом и коллегой по Массачусетскому технологическому институту Курцвейлом: «Рэй, мы оба умрём!» И добавляет, что было бы неплохо, если бы его – бруксовский – антропоморфный робот Baxter оказался достаточно совершенным, чтобы обеспечить обоим старикам достойный уход.

Впрочем, кто-то настроен и по-другому, предлагая при этом весьма внятные и интересные аргументы. В частности, профессор того же самого Массачусетского технологического института, директор по научным исследованиям Института основополагающих вопросов Макс Тегмарку разбивает позиции скептиков следующим образом…

Прежде всего он предлагает унять разнузданное паникёрство. В значительной части оно вызвано желанием журналистов сделать свои материалы про искусственный интеллект пострашнее и позабористее. «Страх увеличивает доходы от рекламы и рейтинг Нильсена[9]», – говорит Тегмарк.

На возражение, что столь впечатляющее развитие событий в принципе невозможно, он отвечает: «Будучи физиком, я знаю, что мой мозг состоит из кварков и электронов, организованных и действующих подобно мощному компьютеру, и что нет такого закона физики, который препятствовал бы тому, чтобы мы построили ещё более разумные сгустки кварков».

Многие считают, что даже если такое развитие событий возможно, то «это произойдёт не при нашей жизни». Тегмарк признаёт, что мы не можем сказать с уверенностью, каковы шансы, что машины достигнут человеческого уровня во всех когнитивных задачах при нашей жизни.

Но добавляет: «Однако большинство исследователей, работающих в области искусственного интеллекта, на прошедшей недавно конференции высказывались в пользу того, что вероятность этого выше 50 процентов, – таким образом, было бы глупо с нашей стороны отбрасывать такую возможность, считая её просто научной фантастикой».

На наивную убеждённость, что «машины не могут контролировать людей», Тегмарк вполне резонно замечает: «Мы способны управлять тиграми не потому, что мы сильнее, а потому, что умнее, так что если мы сдадим позиции самых умных на планете, то рискуем утратить свободу».

Многие критики технологической сигнулярности утверждают, что она невозможна, потому что машины – это просто машины, и у них нет целей. Но правда состоит в том, и Тегмарк это особо подчёркивает, что большинство систем искусственного интеллекта запрограммированы именно таким образом, чтобы иметь цели, и не только иметь, но и максимально эффективно их достигать.

Есть среди нас и добрые души, которые считают, что поскольку искусственный интеллект – это просто программа, то он не может демонстрировать злонамеренности в отношении человека. Тегмарк не возражает. Но проблема в другом – цели искусственного интеллекта могут в какой-то момент столкнуться с нашими. «Люди обычно не питают ненависти к муравьям, – говорит он, – но если б мы захотели построить плотину ГЭС, а на её месте оказался бы муравейник, то муравьи столкнулись бы с проблемами».

Ну и завершу этот обзор шуткой… Мне и самому часто приходилось сталкиваться с такого рода критикой – мол, те, кто беспокоится по поводу искусственного интеллекта, не понимают, как работают компьютеры. На что Макс Тегмарк саркастично замечает следующее: «Это утверждение прозвучало на вышеупомянутой конференции, и собравшиеся там специалисты по искусственному интеллекту сильно смеялись».

И напоследок – самое трогательное.

В книге Джеймса Баррата «Последнее изобретение человечества», которая вышла в 2013 году, приводятся данные опроса сотен экспертов по искусственному интеллекту. Лишь 25 % из них согласились с датой наступления «технологической сингулярности», названной Курцвейлом, – 2045 год.

В 2015 году Ник Востром, автор книги «Искусственный интеллект», провёл аналогичный опрос. На сей раз – через два года! – с датой Курцвейла согласились уже 50 % респондентов. Закон ускоряющейся отдачи, однако!

Глава вторая

Интеллект как он есть

Мыслю – следовательно, существую.

РЕНЕ ДЕКАРТ

Должен вам сказать, что я не без интереса наблюдаю за тем, как все последние годы люди реагируют на понятие «искусственного интеллекта».

Не скажу, конечно, за всех, но основная масса народонаселения ещё не так давно отождествляла искусственный интеллект с образом Арнольда Шварценеггера из «Терминатора». То есть думали, что это, вообще говоря, сказка какая-то. Мало ли что там этим фантастам в голову взбредёт!

Кто-то, впрочем, на полном серьёзе рассуждал о будущем искусственного интеллекта, опираясь, надо полагать, на сюжет фильма «Я – робот» с Уиллом Смитом в главной роли. Персонаж Уилла вступает в неравный бой с Виртуальным Интерактивным Кинетическим Интеллектом – такой бездушной дамой по имени ВИКИ, и, конечно же, побеждает её.

Что, в общем-то, и не удивительно – где этот никчёмный искусственный интеллектишка, а где наш – великий и могучий, – да ещё с очарованием голливудской суперзвезды Уилла Смита! Вообще, не сравнить! Она – ВИКИ – дура. У неё это по лицу на виртуальном экране видно! А наш-то – герой-молодец! Всех победим! Наших искусственными мозгами не запугаешь!

Короче говоря, основное возражение против возможности появления «искусственного интеллекта» (вызывающее не то недоумение, не то сочувствие) сводилось к следующему: у машин никогда не будет души, а значит, они никогда не станут «как люди», тогда как люди – вершина эволюции, и другой такой не бывать.

Если кто-то из моих читателей и до сих пор так думает, я буду вынужден заметить: никто в мире технологий «душу» производить и не собирается. И наверное, «искусственная душа» – был бы так себе программный продукт. Но интеллект – это совсем другое дело. Если вы, конечно, понимаете, о чём идёт речь… Собственно, это мы сейчас и обсудим.

Не в нашу пользу

После запуска машинного метода не должно пройти много времени до того момента, когда машины превзойдут наши ничтожные возможности.

АЛАН ТЬЮРИНГ

Рэй Курцвейл со товарищи обещают нам скорую «технологическую сингулярность». Насколько всё это вообще реалистично? Давайте попробуем порассуждать…

Для начала просто сопоставим некоторые физические параметры. Нейроны нашего мозга работают с частотой 200 Гц, но даже современные микропроцессоры работают с частотой 2 ГГц, а, проще говоря, – в десять миллионов раз быстрее.

При этом общение между нейронами происходит, так сказать, ещё дедовским способом – импульс передвигается со скоростью 120 м/с. А теперь сравните это с 300 000 000 м/с – скоростью света… Да, оптоволокно слегка её притормаживает. Впрочем, исследователи из Саутгемптонского университета в Англии ещё в 2013 году нашли способ эти ограничения обойти.

Ещё более удручающим, потому что не в пользу наших мозгов, будет сравнение «объёмов» памяти и способности к её хранению. Понятно, что наш мозг ограничен не только размерами черепной коробки, но и количеством нейронов коры головного мозга – их непосредственно в самой коре около 18 миллиардов штук.

На этом, впрочем, наши беды не оканчиваются: как мы теперь знаем благодаря исследованиям Элизабет Лофтус, наш мозг не хранит целостных воспоминаний. То есть всякое наше с вами воспоминание воссоздаётся заново, когда это требуется, а потому всё, что мы «помним», мы всегда «помним» по-разному.

Компьютеры, как вы понимаете, не имеют никаких существенных ограничений по объёму долговременной памяти, и если уж они какие-то факты зафиксировали, то в таком виде их и хранят.

Мне не надо бояться, что, сохранив сегодня этот текст на компьютере, завтра я открою какой-то другой, потому что у моего ноута, видите ли, творческое настроение или, например, «критические дни». А вот с мозгами – другая ситуация: вчера, казалось, я понимал, что надо написать сегодня, но сейчас смотрю на экран и испытываю недоумение…

Плюс к этому, компьютер, в отличие от наших с вами мозгов, не устаёт, не нервничает, не страдает психическими расстройствами, не нуждается в восьмичасовом сне, не подвержен алкогольной или какой-либо иной интоксикации. В крайнем случае он перезагрузится – и вновь как новенький!

И я почти уверен, что стоящий передо мной компьютер не подвержен болезням Альцгеймера или Паркинсона. Мой же мозг точно выкинет что-то подобное, если я, конечно, до соответствующего возраста доживу, а Курцвейл нам про свои спасающие от деменции медицинские нанороботы бессовестно наврал.

Любое «железо», безусловно, устаревает, включая компьютерное. Но информация, которая содержится на компьютерных серверах, сохранится на новом «железе» в неизменном виде. Про «железо» наших мозгов, по крайней мере пока, этого сказать нельзя.