И было небо голубое. Трава зелёная была

В первые дни мая младший сержант Николай Чичин оказался в группе легко раненых, догоняющих фронт

Чувствовался скорый финал. Одни советскме самолёты летели, немецких уже не было. Шли, в населённых пунктах отдыхали. Население интересуется: «Как дела, ребята?»

- Бежит немец, конец скоро.

У Николая рука вздулась. Пальцы толстые стали, посинели, ломят, мочи нет. Не долечили.

Встретили воинскую часть. Обратился к медикам. Испугались за него. Оставили на ночь в санчасти, а утром отправили в госпиталь. Распороли, а из опухоли зелень полилась. Нитки от швов оказались внутри. Гнить стали.

Известие о Победе встретил в госпитале. Окна настежь открыты. Откуда цветы взялись? Ковры появились везде. Такой праздник великий и такой долгожданный. Небо голубое-голубое было. И много травы зелёной. Потом начали всех вызывать по три-пять человек. Объясняют, что можно домой посылки отправить: рядовым по пять килограммов, офицерам – по десять.

- Заходим, как в магазин, набираем всё, что душе желательно. От носков до туфлей. Всё это на полке лежит. К тебе просится. Глаза разбежались. Только набрал, медицинская сестра приходит:

- Младший сержант Чичин, вас в ординаторскую просят зайти.

 Сидят военные в белых халатах. Всех уже знает, кроме одного. Чернявого. Расспросил сначала самые положенные элементарные данные. А потом неожиданный финал.

- Получите обмундирование. Нужно отправляться в командировку.

Вышел, обескураженный, в полном недоумении. Не осталось времени и посылку оформить. Попросил соседа отправить, адрес написал. Обещали отправить, просили не беспокоиться.

Получили новое обмундирование. Подошла машина. Тот чернявый капитаном оказался, говорит:

- Садитесь, ребята.

- Куда?

- Служить едем, в командировку.

Шофёр открыл двери сзади. Сели человек пятнадцать командированных, ранее совсем незнакомых друг другу. День светлый, солнечный, ни одного облачка. По дороге – партии людей. Женщины. Мужчины. На машине всех обгоняют. Остановка. Капитан Мурсалов, чернявый такой, обращается к солдатикам:

- Девок посадим по пути?

Влезли к нам хохлушечки. Оказывается по радио объявили: «Всем, кто во время войны принудительно с Украины и Белоруссии вывезен, предложено явиться на пересыльный пункт. Только общий язык с девками нашли, капитан Мурсалов сообщает:

- Девчата, доехали!

А командированных привезли в монастырь. Посадили у фонтанчика: «Ждите».

Одни офицеры снуют. То и дело рука у козырька. У Николая к тому же она ещё болит. Ничего не понятно. Куда и зачем привезли? Осмелились, позвали одного шкетика. Тоже младший сержант. Ясности не внёс.

- Скажут. Ждите.

Расселили. Кормят хорошо. Подъёма никакого. Отбой тоже неопределённый. Вместо воды пиво подают в бочонках. Как тузы живём. Все раны в момент зажили. Бинты поснимали. Рай, а не жизнь. Ничего не спрашивают. Меж собой переговариваются солдатики. Обсуждают потихоньку житьё своё непонятное. Наконец собрали:

- Среди вас – нехорошие настроения. Разговоры разные. Сколько понадобится, столько и будете в командировке. Где необходимо, там и будете служить. Победу одержали вместе, а крепить её нам. И разговоры на эту тему прекратить. Ясно?

И с 9 мая 1945 до пятидесятого года угодил младший сержант Николай Чичин в командировку в Смерш. На пять лет ещё «война» продолжилась в Австрии, Венгрии, Чехословакии…

 

Рушкин Фёдор Иванович

 

* * *

Это сейчас только города и страны: Волочок, Великие Луки, Курск, Ленинград, Витебск, Полоцк, Литва. Польша, Кенигсберг, Восточная Пруссия, а раньше чаще фронты (Калининский, I Прибалтийский, III Белорусский...) в памяти мелькали. Тогда каждый город, поселок - эпоха целая. Сколько написано про войну? Все равно всей правды о ней не знают. Ее все по-разному видят: из окопа, из танка, командного пункта. Были жуткие мо­менты. После взятия Витебска по­пали в переплет. Направление было на Полоцк. Немцы фланги соединили, оказались наши зажатыми.

Всю жизнь переберешь в таких случаях. Кое-как вырывались, но много людей потеряла.

…Направление на Берлин было. В Восточной Пруссии за­держали: враг оказал яростное со­противление. Отборные части эсесовские. Раненый зверь - он опаснее. Хотелось бы на рейхстаге расписаться. Но не пришлось. Может, и к лучшему. Живой не­чаянно остался.

Победу пришлось встретить в Германии. Помнит это утро. Пулемёты лупят. Друг другу передают: «Война кончилась!» Не верили. Неужели погибать больше не будем? Неужели живые остались? Большей радости у Фёдора Ивановича в жизни не было. Да и у всех. Обнимались, целовались. По фронту выстроили. Полковник Приходько, командир танковой бригады, говорит:

- Ну что, мужики! Кажись, дождались. Победа! Так мы шли к ней долго. Сколько людей потеряли! Вспомним всех! Разрешаю по три снаряда пустить. Победа всё-таки.

Что тут творилась. Никто на трёх не ограничился. Воровали друг у друга. Приходько бегает, кричит:

- Вы что, одурели. Посмотрите, стволы все красные.

- Ничего, товарищ полковник. Война ведь кончилась. Такая радость. Спишут.

Симберг Адольф Юганович

 

* * *

Эстонский корпус освобождал Эстонию, Латвию. С месяц стояли в Тарту, а оттуда с маршевой ротой Симберг попал в Курляндию. Там их встречал на поляне командир корпуса генерал-лейтенант Перн. В Курляндии их и застало известие о Победе.

Уже 6 мая их предупредили: «Не стрелять». Что-то важное готовилось, 7-го и 8-го мая строго следили, чтобы никто даже случайно не выстрелил.

Утром – молчание. Потом с немецкой стороны началось движение. Передали: немцы оружие бросают.

Происходило что-то необычное. Встречалось руководство корпуса с немцами. Весь день были в ожидании, а чего сами не понимали.

Лишь утром в каком-то огромном «кратере» собрали две дивизии, провели митинг, объявили: «Война кончилась».

Краснознаменный ансамбль песни и пляски перед ними выступал. Впечатление от концерта на всю жизнь осталось. Надо же, как им подали известие о Победе.

После концерта всем по 150 граммов водочки налили.

Потом без всякой команды открыли такую пальбу. Кто из чего. Стволы у орудий красные были. Всеобщее ликование продолжалось до глубокой ночи.

В Таллинне немножко передохнули. Их полк расположился в красивейшем месте: четыре небольших озерка, солнце наяривает.

Солдаты и командиры какие-то дружные стали, спала официальность в отношениях.

Командир батареи Тимберг раньше как-то настороженно реагировал, когда его Симбергом называли. Теперь с шуткой оба встречали эту созвучную путаницу:

- Ну-как «Симберг – Тимберг».

Их снова объединили.

То его крикнут – Тимберг выбежит, то Симберг вместо комбата появится.

Неделю ждали отправления в Эстонию. Говорили: не хватает вагонов. Командир корпуса принял решение: идти пешком через Ригу. У перекрестков - духовые оркестры. Улицы чистые, дома, палисадники покрашены. Люди какие-то необычные, радостные, встречают с цветами армию. Откуда столько цветов? Где и когда их успели вырастить?...

Мандрыкин Иван Петрович

* * *

После излечения в госпитале и окончания трёхмесячных курсов младший лейтенант при штабе фронта Иван Мандрыкин был направлен командиром взвода в 1266 полк 385 стрелковой дивизии. Его взвод участвовал в освобождении Белоруссии. Во время уничтожения Минской группировки противника Иван третий раз ранен осколком мины. Через недолгое время пулевое ранение левого бедра.

24 февраля 1945 года дивизия при наступлении натолкнулась на мощно организованную оборону противника под Кёнигсбергом. Здесь, по воспоминаниям Ивана Петровича, около семи сотен личного состава потеряли. Он до сих пор считает:

- Виновата организация разведки на всех уровнях – от дивизионной до армейской, даже до фронтовой. Можно же было посмотреть, что там впереди у противника, а потом пускать пехоту. Наш взвод шёл первым. Именно по нему открыли шквальный огонь из бронетанковых среднекалиберных пушек разрывными снарядами. Всех нас перекосило: кого убило, кого покалечило, как меня.

Пуля попала Ивану в центр правого бедра. Это пятое ранение поставило точку на его боевом пути. Дальнейшая его жизнь могла сложиться ещё хуже, если бы не смелая медицинская сестра. Она смогла под огнём подползти к комвзвода и закрыть рану толстым пакетом и хорошо всё забинтовала. Иван потерял сознание и очнулся уже в военном госпитале в городе Бромберге.

Врачи сразу после обследования пришли к неутешительному выводу: ногу надо ампутировать, она не будет работать.

Что делать? Иван просил сохранить ему ногу.

Дождались приезда главного хирурга. Тот всё осмотрел, сердце послушал, побеседовал с раненым и деликатно подвёл:

- Ничего нельзя сделать. А жить Вы будете долго. Сердце у Вас хорошее.

Перед отправкой на операцию Иван сунул под подушку свой драгоценный трофей – пятизарядный бельгийский пистолет. Он надеялся, что навеки-вечные этот пистолет останется с ним.

Ампутировали ногу, привезли, положили на место. Сразу же стал искать пистолет…

Бромберг, Германия, госпиталь. В коридорах забегали, в палатах шум, крики. Песни поют, радуются. А Иван плачет. Конечно, хорошо для всех что война закончилась. Что его ждёт? Как сложится его жизнь? Ведь теперь он уж точно вечный инвалид. Куда он без ноги?

Настоящие твои мучения, Иван, впереди.

 

 

Прыгунов Прокопий Никонович

После противостояния

на реке Великой все-таки «прорубили» оборону немцев. И наконец-то первая ударная «сибирская» армия начала продвигаться на Запад. Прибалтийские фронты рвались к Берлину. А Ленинградский застрял в Курляндии. Там им противостояла курляндская группировка под командованием одного из ведущих фельдмаршалов немецкого рейха фон Бока. Так получилось, что с войсками этого военноначальника подразделения Советской Армии встречались и в начале войны (помните: взвод управления лейтенанта Прыгунова воевал на Северо-Западном фронте). Так вот под массированными ударами группы армий «Север» они и отступили.

И вот совершенно обратная ситуация. Трехсоттысячная 16-ая армия фельдмаршала фон Бока оборонялась. Сухопутные наши войска взаимодействовали с Балтийским флотом. 16 армия фон Бока не могла убежать ни на море, ни на суше. Им некуда было отступать. Уничтожение курляндской группировки – «Сталинград» конца войны.

…Казалось бы, окончательно определилось военная карьера капитана Прокопия Прыгунова. Он один из первых в Советской Армии не только изучил, но и освоил материальную часть трофейной немецкой батареи. А так же составил наставление о боевой работе с незнакомой техникой, образцово обучил личный состав своей батареи. Комбат успешно провел показные стрельбы.

За образцовое выполнение задания командования фронта один из прославленных военноначальников Маршал Советского Союза Леонид Говоров лично вручил Прокопию Прыгунову орден Красного Знамени. Это к двум орденам Красной Звезды и Александра Невского.

За его 63-й батареей – семнадцать сбитых немецких самолетов и десятки уничтоженных важнейших наземных стратегических целей противника.

Там, в Курляндии, встретил он известие о Победе. Столько было стрельбы, все гремело и горело. Такого не бывало ни раньше, ни позднее, даже во времена салютов. Казалось, все стремились скорее освободиться от всех патронов. Поверили, что это полная и настоящая Победа. Её ждали, но не думали, что она будет такой сокрушительной для немцев. Их уводили и увозили. Такие они жалкие были. Вспоминались почему-то летние и осенние месяцы 1941 года, та самая горечь отступлений и поражений. Теперь можно встретиться и с семьей.

 

 

В Восточно-Прусской стратегической операции принимали участие войска фронтов: 2-го Белорусского (маршал СССР К.К.Рокосовский), 3-го Белорусского (генерал армии И.Д.Черняховский, с 20 февраля маршал СССР А.М.Василевский) и части 1-го Прибалтийского (генерал армии И.Х.Баграмян) при содействии Краснознамённого Балтийского флота (адмирал В.Ф.Трибуц).

 

Медалью «За взятие Кенгсберга» награждались военнослужащие, непосредственно участвовавшие в штурме и взятии Кёнигсберга в период с 23 января по 10 апреля 1945 г.