Эту историю мне рассказал Вова Никишин – мой «гуру» в  туризме.

На третий день похода ко мне подходит пятнадцатилетний пионер.

- Владимир Евгеньевич, мне надо с вами серьёзно поговорить.

- Ну, давай, говори.

- Наедине.

Напрягаюсь, секретность какая-то… А пацан в первый раз в большом походе, до этого ходил в ПВД, ничего, вроде, нормально, только какой-то излишне интилегентный. Я даже внимания не особо обращал. Интилегентов в группе – каждый второй. Вон, Пушкин (прозвище) постоянно рассказывает, что к ним частенько Гафт заглядывает. Чай пьют. У Никиты дедушка академик, у Белки (прозвище) - профессор МГУ. Мне с моим просто высшим образованием неуютно таких детей поучать. Я и молчу возле костра, влезаю, если только пытаются утонуть или отрубить себе ногу. Комплексую, короче. А так – ничего этот парень, безотказный.

Отходим от лагеря метров на пятнадцать, никто не подслушает.

- Владимир Евгеньевич, мне надо в туалет.

- Ну, так иди. Лес – вот. За любым деревом или кустом.

- Вы не понимаете мне надо по-большому!

- Ну, так иди. Лес – вот.

- А как?

Я впал в ступор. Периодически попадаются «рафинированные» дети, но они отсеиваются на стадии теоретической подготовки, в крайнем случае, после первого ПВД. А этот как сюда попал? Это ж я прошляпил, дебил! Переделываю свою рожу из растерянной во всезнающую, машу рукой, типа, «за мной». Уходим подальше от лагеря, по дороге пытаюсь сообразить как ЭТО сделать. На ручках подержать? Продемонстрировать позу? Показать, как подтираться? Самому подтереть?!

И тут – о, чудо! Здоровенная раздвоенная лапа ели, как раз на нужной высоте.

- Вот – говорю – Пользуйся.

- Там же кора шершавая!

- Туалетной бумагой обмотай. Отсвет от костра видишь?

- Да.

- Когда закончишь, приходи. Лагерь возле реки, обязательно помой руки.

Пошёл я к палаткам, как мешком по голове трахутый.

Хорошо, что поход на десять дней. Больше с парнем проблем не было. Нормальный, адекватный. Только больше не стал ходить, как отрезало.

 

У меня, кстати, один-в-один история была, но Вовка так всё красочно рассказывал…

 

Это ещё что! На весенних сборах одна девочка стеснялась, терпела десять дней. Из нё потом в больнице такое вытащили! Хорошо, что не штопором.

___________________________________________________________________________

 

Идём по реке Чуруж (приток Охты), почти от истока. Первые пять километров катамараны помещаются в русле с трудом, веслом до воды не достать, приходится от берегов отталкиваться. Людей тут не было очень давно. Зверья полно: гуси, выдры, бобры, зайцы… медведи тоже. А рыбы там!!! Пионеры брали метровый обрезок капроновой верёвки, привязывали блесну и хлопали ей по воде. Щука не меньше двух килограммов!

Ну так вот я о чём: есть на Чуруже такое место, где он сильно сужается (сантиметров семьдесят, не больше). Это сужение не прямое – S образный поворот. Носим катамараны, байдарки и каяки. Даже последние в повороты не вписываются! В процессе обноса ветерок поменялся и я чувствую запах тухлятины. Тем, кто бывал в лесу всё понятно: мишка кого-то завалил или нашёл, в яму затащил, выворотнем или ветками – мхом прижал…  Вкусняшку себе готовит. Костёр разжигать не умеет, так хоть замаринует. Сам где-то рядышком пасётся, ждёт, когда доспеет. Слюни пускает, глазки закатывает… Это как мы на даче с шашлыком – мясо так себе, но каков процесс!

Поторапливаю всех, валить отсюда надо немедленно! Миша возле заначки – придурок. Защищать её будет. У нас преимущество – больше сорока человек, пока он сообразит, осмелится…

- Не растягиваться! Идём группой! Ведущее и ведомое судно нужно видеть глазами. Крутите башкой на 360 градусов! Все «на стрёме»!

Ничего страшного не случается, отмахали уже километров десять. Строй распался, ну, далеко уже ушли от «заначки», даже забыли о ней. Байдарки и каяк, конечно, обогнали катамараны. Я не напрягаюсь – ориентиры «жёсткой чалки» выданы. Дальше притока не уйдут. Меланхолично гребём, течения почти нет. За очередным поворотом вижу байдарку, зачаленную к левому берегу, носом вниз по течению. В байде – носовой! Не на берегу! Как я вас чалиться учил!

- Не понял! Что за фигня?!

- Да ладно, Паш, не стру и т ведь, а капитан по..гадить свалил. Припёрло.

Ну да, дело святое, разговор про правильную чалку решаю отложить на вечер.

И тут из подлеска с визгом: «Медведь! Медведь!» Выламывается капитан байды, даже штаны не успел надеть! Запрыгивает в свой посадочник, и орёт:

- Греби!!!

- А что случилось?

- Убью, падла, греби!!!

Носовой послушно погрёб.

Оборачиваюсь, цепочка судов появляется из-за поворота, ну, не вся, конечно, но то, что вижу.

- Всем орать! – командую я.

Орут с удовольствием.

 

Нормально мы до стоянки дошли, там, где планировалась, лагерь поставили, дрова, ужин, гитара…

 Тихо подсаживаюсь к капитану байдарки.

- Что было-то? - хотел посекреничать.

И тут его пробивает! Начинает орать на весь лагерь:

- Д-да ничего не с-случилось! Полдня терпел! С-спасжилет сними, капрон сними, гид-дру распакуй, штаны сними! П-пока до голой жопы достал, д-два раза чуть ни обделался! Д-докопался до задницы, п-присел, расслабился. И т-тут меня прямо в жопу мокрый и холодный нос н-нюхает!!! Обернулся, а там ОН.

- Погадить-то успел?

- Ещё как! – Представляю себе шок у зверя, когда ему под нос ТАКОЕ выкладывают! Наверное, потому и не стал с группой связываться, нюх отбило.

- А подтереться?

- Д-да пошёл ты!!!

 

Похихикали, но уважительно.

__________________________________________________________________________

Тоже Чуруж, но раньше намного, не помню, какой год.

Просто эпизод: Ваня с Белкой идут на байдарке. Перед заросшим озером – порожек. Так себе, воды мало, надо нестись. Ваня сажает Белку на нос, Берёт байду за корму, проводит её… Ну все уржались, понятно, хотя хорошая идея – девчонка на носу рулит исправно, парень корму держит, направляет… Прикалывались? Не похоже. Хорошо прошли. Дальше мы с катамаранами идём. Понятно, что тащим вдоль русла, но уж как – нибудь. места для чалки за порогом вообразимого нет – кусты, болото кругом. Байдарка освобождает место для катамаранов – втыкается в камыши. А там гусь спал… Они в него носом судна ткнулись. Птица с перепугу, хлопая крыльями, пробегает мокрыми ластами вдоль байдарки прямо по офигевшему экипажу, бежит по воде. Потом, метрах в тридцати, удостоверившись, что опасности нет, садиться на воду и плывёт. Независимо так… Белка жалобно говорит:

- Вань, мне на берег надо.

- Да и мне тоже.

Где они там чалку нашли? Но удалились вдвоём…

 

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Не помню где. И с чего началось. (Второе отделение). Кажется, старшие девчонки (15 – 17 лет) начинают выделываться: мы мол, «ляльки манерные». Косят и забивают на руководителей, глазками стреляют, короче – не ведут себя. Вице-адмирал (руководитель второго отделения) Серёга честно их предупреждает, что в палатку им нагадит, если не прекратят безобразия. Девочки продолжают выпендриваться. Подловив момент, когда они из палатки отлучились, Серёжа берёт пряники, какао и сгущёнку, начинает лепить. Немного печенья добавляет. Ну, прям скульптор! Убедительная гавёха получилась, а после украшения её туалетной бумагой, скомканной соответствующим образом, вообще всякие сомнения пропадают. Всё это добро помещается на девчачьи карематы, отодвинув спальники (он же не зверь). Половина отделения в курсе – сами помогали, остальные даже внимания не обратили. Сидят у костра, занимаются своими делами, ничего не предвещает подвоха. Появляются две фифы, лезут в палатку.

Визг! Крик! Зажатые пальцами носы! Скандал, который набирает обороты! Те, кто «в теме», подыгрывают, остальные тоже повелись, но участвуют все.

- Ты!!! Сам убирай!!!

- Не буду, ваша палатка, вам и сгребать!!!

- Сволочь!!!

- Конечно!

Точно рассчитав пик истерики, один из старших пацанов подходит к деморализованным девчонкам, этакий рыцарь:

- Да ладно, помогу.

Залезает в палатку, берёт в руки и… откусывает.

Нет нужды рассказывать, что было дальше, но результаты потрясают: два обморока и заблёванная поляна. «Скульптуру» пионеры потом доели – не пропадать же добру!

____________________________________________________________________________

 

Мой первый большой поход, мне семнадцать лет. Папа взял меня и ещё трёх оболтусов, подготовил, как смог, и повёз на Селигер, но не пляжничать, а сплавиться по Селижаровке и Волге.

Как мы готовились! Палатки искали, котелки, спальники… Это отдельная тема, потом, как – ни будь.

…Уже в Волгу впали, или нет? Не помню, может ещё Селижаровка.

Дима с погонялом «Ёж» частенько отлучается из лагеря, честно предупредив всех, что малину жрать идёт. А малинники там! Листьев мало, ягод много. Пару часов там проводит и возвращается умиротворённый и с заляпанной соком рожей, мы привыкли. В очередной раз уходит. Никто не напрягается – кусты прямо возле лагеря. Проходит час, примерно и тут из леса раздаётся дикий крик! Человеческий. Хватаем кто – что: топор, ножи, палки, бежим на выручку…

А Ёж в малиннике сидел, огромный куст нашёл, даже задницу поднимать не надо! Ягоды большие и много, хорошо, что ствол толстый, согнулся, но не сломался. Объедает Димка «дерево», слышит, что за спиной чавкают. Обернуться лень.

- Коль!

Чавканье.

- Паш! Михалыч! Денис!

Чавканье. Приходится обернуться. В метре – спина к спине, сидит здоровенный медведь и, не обращая внимания на человека, с упоением питается малиной. Да что там! Земля большая, ягоды много, всем хватит.

Дима городской, впервые видит дикого зверя в непосредственной близости, вскочил, заорал, побежал… А тут навстречу – мы с ножами и дубинами.

- Грррым! Ого-го, ха! – Что – то изображает поднятыми руками. Не поняли! Кто Ежа обидел?! Ещё метров пятнадцать пробежали. В малиннике «пятачок», где они сидели и две просеки в противоположных направлениях. По одной мы впёрлись, а по той, что бежал мишка, как из пулемёта жидкие покаки… Всё уляпано. Медведю хорошо, он с голым задом ходит. Отец с серьёзным видом подходит сзади к Ежу, оттягивает треники, заглядывает. Мы ржём, Димка сначала материться, потом тоже присоединяется…

____________________________________________________________________

 

 

Река Поньгома. нашли стоянку на левом берегу – красивый скальный выход. Загажена слегка, но ничего, пожжём мусор. Рядом угадываются остатки лесопилки, хотя, конечно всё Иван-чаем поросло. От этого места до посёлка Кузема (и станция там же, наш финиш) километра четыре, и даже тропа есть. Через болото. С продуктами у нас неважно – не сдохнем, конечно, но хочется разнообразия. Вечером договариваемся с Женькой, что он берёт Акима и сразу после завтрака сваливает в магазин, определяем список продуктов, считаем деньги.

С утра всё идёт по плану. Определяем контрольное время: час туда, час обратно, час в Куземе и ещё два на всякие обстоятельства. Нормально, сходится. Включаем рации. Они, конечно по лесу всего полтора километра берут, но всё же лучше, чем ничего. Остаюсь с пионерами на стоянке, ловим рыбу, купаемся, отдыхаем. Проходит четыре часа, ещё чуть-чуть и можно будет начинать волноваться. Начинаем готовить обед. В динамике рации хрипы и бульканье. На пределе дистанции пытаются связаться. Отбегаю в сторонку от лагеря, запрыгиваю на камушек повыше, вызываю.

- На связи.

- Как дела?

- Нормально, блуданули маленько. Ты нам начало не той тропы показал. Ничего, крюка дали, но, в общем всё путём. Болотина по колено, следы медвежьи.

- Свежие? Большие?

- Я тебе следопыт, что ли? Говорю ж - болотина кругом! (Пауза). Свежие.

- Аккуратнее там, внимательно наблюдайте. В угол не загоняйте зверюшку, пути отступления присмотри.

- Да тут одна тропа, шаг вправо, шаг влево – привет. А он перед нами идёт.

- Понял, ждём живыми…

- Тьфу на тебя, каркуша!

 

Через час появляются в лагере, грязные и потные. Аким аккуратно ставит рюкзак и неаккуратно падает мордой в черничник. Женька тоже запаленный, но просто садится, пьёт чай, рассказывает о приключениях. Пионеры радостно потрошат рюкзаки, визжат от счастья: молоко, сыр, соки, плюшки, сахар… Решительно пресекаю мародерство, выдаю два пакета сока, колу и пакет пряников. Хватит, а то слипнется! Аким тем временем начинает шевелиться, сдирает с себя потный анорак и прямо в штанах и ботинках плюхается в реку. Всё равно стирать придётся. Через десять минут уже вполне бодрый сидит у костра, хлебает суп. Слушаем Женькину «сагу о радиалке»:

- Ну, непрямо прошли. Пару километров лишних. Закупились в магазинах. Обратно кругом идти мочи нет. Поймал я какого-то местного, спросил. Он без лишних слов отвёл к началу прямой тропы. Сначала ничего, сухо, потом всё больше чавкать начало. По щиколотку, по голень, по колено… Я уж стреманулся, но тропа однозначна, направление совпадает. Следы эти. Аким меня просит, чтобы не бросал его на съедение. «А это, говорю, будет зависеть от того, насколько быстро ты умеешь бегать». Ничего, выдержал. Здоровый малый.

 

Дальше ничего интересного не происходит. Отдыхаем. Торопиться нам некуда – идём с серьёзным опережением графика. Можно ещё постоять, но уж лучше на острове, в море. Места там живописные, да и пионерам некуда деться с острова.

Ложимся спать. Все заснули, а я не могу! Как будто ломка какая-то непонятная, холодок по хребтине… Мать моя! Да это же «шестое чувство»! Зверь рядом бродит! Прислушиваюсь: ветерок шумит, довольно далеко от лагеря периодически слышен хруст обломанной ветки, не понять, ветром или под лапой. Решаю «перебдеть», вылезаю из палатки, бросаю в тлеющие угли дрова, достаю водку и гитару, начинаю концерт. Вылезает Женёк с круглыми глазами:

- Ты совсем тю-тю?!

- Скот какой-то вокруг лагеря, похоже, бродит. Не твой ли?

- Тогда и мне наливай!

Пару часов очень плохо себя ведём: жжём дрова и мусор, пьём водку, орём хоровые песни. Пионеры даже не проснулись!!! И вдруг – щёлк – «шестое чувство» исчезло, притом настолько явно…

- Всё, - говорю - ушёл гад.

На всякий случай ещё немного посидели возле костра, подбросили пару поленьев, покурили, полезли в палатку. Я даже в спальник залезть не успел, вырубился мгновенно.

 

Ещё два дня медленно и вальяжно идём к устью. Конечно можно, если упереться, за полдня доскакать, но мы ж никуда не торопимся! Вечером проходим порог Морской, чалимся в деревне Поньгома. Пик прилива. Направляемся в магазин, очень на него рассчитывали. И тут сюрприз! С прошлого года магазин закрыт, два раза в неделю приезжает автолавка, как раз сегодня, в двадцать три ноль-ноль. Может быть. Делать нечего, ждём.

Общаемся с местными, купаемся. Машина появляется только в первом часу ночи, к тому времени всё население деревни собирается у магазина, в основном женщины и дети. Столпотворение, разгружают машину, заносят товар в здание. Зачем? С колёс торговать невозможно, что ли? Ну ладно, в чужой монастырь со своим уставом не суйся. Под ногами крутятся здоровенные местные кобели, двое. Люди их опасаются, хотя и пытаются фамильярничать. Ни фига себе лайки! Больше на волка – переростка похоже! Впрягаемся с Женей в разгрузку, неудобно смотреть, как бабки мешки ворочают. Образуется здоровенная очередь, пошло дело. Стоим растерянные – у местных уже понятно, кто за кем занимал, а нас как бы и нет. Одна тётка смотрит на наши изумлённые морды, подвигается:

- Вставайте впереди меня, не стесняйтесь, вас там дети на берегу ждут.

- Спасибо…

- Люсь! – кричит от входа продавщице сильно потрёпанный жизнью (или серьёзным зверем – не могу поверить, что жизнь так поломать может), мужик. Чего у вас по Куземе позавчера медведица шарилась? Скучно стало в лесу?

- Да ты чего, Толь! – орёт кто-то из середины очереди – Это ж наша медведица! Она тут килах в десяти живёт, берлога там. Постоянно по берегу с детьми ходит.

- Не задрала б кого! – старушичий голос.

- Не, она мирная!

- Мирная?!! – вскидывается Люся - Она своего ребёнка потеряла, пришла к нам вопросы задавать, собаки к хозяевам на ручки, хозяева двери и окна баррикадируют, а она ходит по улице, в окна – двери стучится и орёт!!! Через несколько часов поняла, что малышом здесь не пахнет, свалила. Люди поезда пропустили, уехать не смогли!

Все ржут, мы с Женькой переглядываемся. Шепчу:

- Понял? – Женя кивает. Это ж он медвежонка случайно отбил от мамы. Вот ведь незадача! Молчим, не комментируем, а то побьют.

 

Скальный «лоб», куда зачалились – очень неудобное место. Вода с отливом ушла, катамаран перекосило. До моря ещё метров двести, не допрём по камням. Покупаем продукты, ночуем прямо на катамаране, ждём прилива. Дети мелкие, на судне помещаются, а вот взрослым не очень комфортно, склон градусов двадцать, так и покатишься в грязюку, выше есть полочка, даже травой поросла, но от судна это место далеко, метров тридцать. Сижу на камне, медитирую. Уже полпачки скурил. Наблюдаю за процессом прилива. Прикольно так, бодренько вода поднимается. В пять утра бужу всех, пионеры стонут. Утешаю, что часок погребём, лагерь поставим и пятеро суток могут вообще из палаток не показываться. Пока уговаривал, пришёл прилив, почти полный. Не торможу, быстрее на остров, спать хочу! Пресной водой запаслись – бочка, гермы… должно хватить.

Заняли самую лучшую, с моей точки зрения, стоянку. Не на пляже, напротив деревни, а посреди острова, в скалах. Место прекрасное! От ветров защищено, «минипляж», мест а для палаток в ассортименте. Шардостров – просто кусок скалы в море, поросший лесом. Километр – на двести метров, примерно. Натоптана тропа – «хребтовка». Даже смешно так её называть после нормальных гор, но, тем ни менее, имеет место быть. От мыса до мыса легко бегается. Отпускаю детей в «свободное плавание». Тут, кроме зайцев, не должно быть зверья. Но, для начала, спим.

 

Стоять нам тут ещё дня четыре, билеты на поезд куплены заранее, просто на пляже поваляемся. Детям неймётся:

- А можно?

Объясняю им про глубокие трещины в скалах, подвожу к одной, показываю. Посмотрели, испугались.

- Помните, что по лесу не бегут, а идут? Будьте внимательнее! Тут в камнях разные «капканы» понатыканы.

Убеждаюсь, что всё поняли (это ж после двух недель в лесу), тем более, что Аким, Алёнка и Борька многоопытные, если что случиться, разберутся. Не доглядел. Из очередного «рейда» приходят довольные и героические:

- Мы змею нашли!

- С какого перепуга? Откуда здесь змеи?! Какую?

- Да, гадюку - говорит Борька - грустная какая-то, даже не зашипела.

- Где?

- На тропе к пляжу. Мы палку взяли, и выкинули в кусты.

Так, хорошо, что все нормально обуты! Напоминаю – с палкой нужно ходить. Отродясь здесь никаких змей не было! Остров в море! Ну, да, несомненно недалеко, так ведь вода солёная, им не нравится. Бред какой-то, и зайцев нет. Их змеи покусали? Местные повыбили? Ничего не понимаю.

 

Женя приходит после очередной прогулки:

- Слушай, диких пчёл нашёл, мёдом можно разжиться.

- Это осы скорее всего.

Он аж обиделся:

- Я деревенский, уж как-нибудь ос от пчёл отличу!

- Всё равно трогать не надо. Цветов здесь мало, только вереск вяленный, они злые, как собаки. Куда убегать с острова будем? Хотя, конечно покажи. Интересно.

Всего-то метров пятьдесят от лагеря. Пень здоровенный а внутри у него «ЖЖЖ». Издалека показываем детям. Они немедленно осознали, куда ходить не надо.

 

Однажды ночью просыпаюсь от «шестого чувства», непонятно – остров же! Вылезаю, иду к берегу. Отлив, огромные собачьи следы на песке, свежак. Иду в растерянности к палаткам и тут замечаю двух местных коблов, на скале над лагерем. Неуютно, достаю нож. И тут эти собаки улыбнулись!!! Мол, ты уверен, что это поможет? Становится стыдно, убираю железку, машу им рукой. Они ещё чуток посмеялись на до мной, потрусили к северному мысу. Полное ощущение, что интеллекту у них больше, чем у меня.

Дети ходят по острову зашнурованные и в штанах, валяемся на пляже, загораем. даже в море на рыбалку выперлись. Добыча – камбала с ладошку и бычёк. Все с гельмитами, выбросили. Отправились в Кузему, сели в поезд. До Москвы никаких приключений не было.

 

Но это ещё не конец истории. Через две недели приезжает Петя, рассказывает, что ходил с другой группой по В о ньге (недалеко там река в море впадает). Дневали на Шардострове, на той же стоянке, что и мы. По отливу медведица с медвежонком пришла, понюхала, поняла, что обидчиков нет, и свалила. Нашла она нашу стоянку! Вот и думаю – на Поньгому мне ещё года четыре показываться не стоит. Она не злопамятная, а просто злая. И память у неё хорошая.

________________________________________________________________________-