Понятие об этимологии и этимологическом анализе

  Как известно, этимология теснейшим образом связана со многими разделами языкознания. Так, в лексикологии исследуется семантика слова, устанавливается, как и в какой последовательности развиваются у слова этимологии. Обращаются к этимологии и исследователи морфологии, особенно в тех случаях, когда речь идет о парадигматике частей речи, о морфемной структуре слова.

Определяя одно из значений слова этимология, О.Н. Трубачев указывает на то, что этимология (от греч. etymologia, etymon — истинное значение слова, этимон и logos — слово, учение), во-первых, является разде­лом исторического языкознания, который посвящен исследованию «первоначальной словообразовательной структуры слова и выявлению элементов его древнего значения». Во-вторых, этим словом обозначается «на­учно-исследовательская процедура, направленная на раскрытие происхождения, а также сам результат этой процедуры» [Трубачев 1961: 407].

Существующие определения этимологии как науки, устанавливающей происхождение слова и его генетические связи с соответствующими словами того же язы­ка или других, родственных, вполне корректны. Они в разных вариантах утвердились в языкознании и не вызывают возражений. Однако следует все же обратить внимание на историческую неоднозначность термина этимология.

В учебнике Мелетия Смотрицкого «Грамматики Славянския правильное Синтагма потщанием многогрешнаво Мниха Мелетия Смотрицкого в Коновии Братства Церковнаго Виленскаго, при Храме Сошествия Пресвятого и...», вышедшем в свет в 1619 г., слово этимология употребляется для обозначе­ния одной из четырех частей грамматики (орфография, етимологиа, синтаксис, просодиа). Об этимологии далее сообщается: «Етимологиа есть часть Грамматики вто­рая, речения разделяти и ко своей коеждо слова части сорассуждением относити учащая».

Позже слово этимология включается в славяно-гре­ко-латинский словарь Федора Поликарпова «Лексикон треязычный» (1704), где оно не толкуется, а переводит­ся: «етимологиа — художнословие».

Сто лет спустя, в 1806 г., выходит в свет «Новый словотолкователь, расположенный по алфавиту...». Составитель его, Н. Яновский, объясняет слово этимо­логия так.

Этимология. Гр. Словопроисхождение, словопроизведение; истинное произведение начала слов или изъяснение точного оных смысла; часть Грамматики, показывающая прямое происхождение, сложение, окончание слов и различные перемены, которые делаются либо при их склонении по известным падежам в единственном и множественном чис­лах, либо при их спряжении по известным наклонениям, временам и лицам.

Ав­тор делится с читателем и результатами собственных этимологических исследований, изложенных в расска­зах о словах волк, каравай, колода, мочало, невеста, оковалок, площадь и др. Научный анализ не исключает того, что в процессе установления этимологии какого-либо кон­кретного слова учеными могут быть выдвинуты разные противоречивые гипотезы о происхождении одного и то­го же слова — объекта исследования нескольких эти­мологов. Вполне возможно, что спустя некоторое время одна из гипотез или же обе окажутся несостоятельными и будут заменены третьей, научно аргументированной этимологией.

В настоящее время в научной и учебной литературе слово этимология в значении «морфология как предмет школьного преподавания» не используется.

Энциклопедические словари (в частности, 1—3-е издания БСЭ) не расходятся в определении термина этимология, указывая на два его значения: «1. От­расль языкознания, исследующая происхождение слов, их первоначальную структуру и семантические связи. 2. Результат раскрытия происхождения слова».

В современной языковедческой практике термин этимология имеет разные значения.

Отдел языкознания, изучающий происхождение слов. Происхождение (применительно к словесному зна­ку). Нам известна этимология слова «тетрадь». Оно произошло от греческого tetras, родительный падеж tetrados — «четвертая часть листа».

Установление происхождения слова. В этом же значении употребляются термины этимологизация, этимологизирование, этимологический анализ.

Этимологизировать — значит устанавливать пер­воначальное (истинное, основное) значение слова, т. е. отыскивать то исходное слово (этимон), от которого произошло рассматриваемое слово. Этимологический разбор «является определением ранее существовавшего морфологического строения слова и его прошлых сло­вообразовательных связей» [Шанский 1969: 58].

Процесс установления таких связей называется научным анализом, а его результаты — научной эти­мологией. Ее отличительная черта – доказательность (достоверность) представляемой этимологии слова или фразеологической единицы. Предметом этимологического анализа могут быть разные по происхождению слова:

- восходящие к праязыковому состоянию;

- возникшие на почве конкретного языка (собственно русские, собственно немецкие и т.п.);

- заимствованные.

 Содержание научного этимологического анализа сво­дится к следующим трем задачам, сформулированным В.И. Абаевым:

1)для основных оригинальных слов данного язы­ка — сопоставление со словами родственных языков и прослеживание их формальной и смысловой истории вглубь до языка-основы;

2)для слов, которые являются производными внутри данного языка, — установление их составных частей: корня, основы и формантов в рамках данного языка;

3)для заимствований — указание источника заим­ствования [Абаев 1952: 57].

Решение поставленных задач требует от ученых, зани­мающихся этимологическими разысканиями, глубоких и всесторонних знаний в области языкознания. Этимологи­ческий анализ предполагает сравнение материала разных языков, в том числе и древних. Этимолог должен хорошо знать фонетические процессы, происходящие в языке на разных этапах его развития, разбираться в особенностях словообразования, обладать повышенным чутьем к языку. От этимолога требуется знание и других наук, особенно истории, литературы, географии.

Различают два метода этимологического доказательства:

- метод этимологизирования (для языков с однослоговыми словами, которые не обладают развитой флексией и исключают возможность строгих этимологических доказательств);

- сравнительно-исторический метод (для индоевропейских и семитских языков, в которых разнообразно словоизменение, многослоговые словофоформы) [Алефиренко 2006: 269].

Доказательность этимологии, осуществляемая при помощи сравнительно-исторического метода, обеспечивается следующими приемами:

- установление фонетических соответствий в сопоставляемых словах, т. е. объяснение звукового сходства двух слов действием того или иного фонетического закона;

- внутренняя и внешняя хронологии;

- семантическая реконструкция [Трубачев 1988: 197], использующая семантические связи сопоставляемых лексем;

- восстановление внутренних форм, что предполагает выявление их образных символических и ассоциативных связей с предметами материальной культуры и историей народа.

Основным этимологическим доказательством служит установление фонетических соответствий, существующих между родственными языками. Фонетические законы помогают избежать ошибок, когда случайное языковое сходство слов выдается как закономерное. Так, при этимологизировании слова мочалка производится его словообразовательный анализ и устанавливается, что образовано оно от мочало «размоченный, разобранный на волокна липовый дуб» - с помощью уменьшительного суффикса – к(а). позже произошло опрощение морфемной структуры слова мочалка, так как суффикс –к- утратил свое самостоятельное значение, превратился в обычную фонему и присоединился к корню.

Производящее (или мотивирующее) слово мочало обнаруживает внешнее звуковое сходство с глаголом мочить, тем более, что прежде чем разобрать липовый дуб на волокна, его размачивают. Однако такое звуковое совпадение оказывается случайным, поскольку противоречит и морфемным, и фонетическим закономерностям [Алефиренко 2006: 270].

   О том, с какими трудностями сталкиваются ученые в работе над установлением происхождения слова, о приемах исследования интересно и убедительно рас­сказывает Ю. В. Откупщиков в книге для учащихся «К истокам слова. Рассказы о науке этимологии». Ав­тор делится с читателем и результатами собственных этимологических исследований, изложенных в расска­зах о словах волк, каравай, колода, мочало, невеста, оковалок, площадь и др.

Научный анализ не исключает того, что в процессе установления этимологии какого-либо кон­кретного слова учеными могут быть выдвинуты разные противоречивые гипотезы о происхождении одного и то­го же слова — объекта исследования нескольких эти­мологов. Вполне возможно, что спустя некоторое время одна из гипотез или же обе окажутся несостоятельными и будут заменены третьей, научно аргументированной

этимологией.

Предположительные (гипотетические) этимологии приводятся в этимологических словарях обычно в со­провождении предупредительных помет: вероятно, вероятнее всего, очевидно, может быть, по-видимому и др., а также замечаний: менее вероятно предположе­ние... трудное слово, едва ли родственно... неприемлемы, попытки произвести слово из... и подобных. Такие по­меты свидетельствуют о том, что приводимая этимология слова столь же верна, сколь и ошибочна. Учитывая это, можно говорить о «равноценных этимологиях» только в отношении гипотетических этимологии. Что касается бесспорной этимологии, то она должна быть единствен­ной [Топоров 1960: 59].

Это обстоятельство позволяет Л. А. Введенской выделить две разно­видности научной этимологии:

1)истинную, окончательную, бесспорную, абсолютно надежную;

2)гипотетическую, условную, предположительную, проблематичную [Введенская 2008: 15].

Бесспорная и гипотетическая этимологии должны быть научно обоснованными, аргументированными, однако если первая разновидность не допускает и не должна допускать двояких толкований, разных объяснений одного и того же языкового факта, то вторая, гипотетическая, выдвигает ряд предположений, гипотез о происхождении данного слова и связи его с аналогичными как внутри языковой семьи, так и в родственных языковых семьях.

Так, бесспорной, истинной считается, например, эти­мология слов картофель, макинтош. Слово картофель в русский язык попало из немецкого языка, предвари­тельно фонетически изменившись, — Tartuffel — Каг-toffel. Немецкий язык в свою очередь заимствовал это слово из итальянского — tartufo, tartufolo — «трю­фель», а восходит оно к латинскому terratubel — бук­вально «земляная шишка». Латинское слово образовано сложением terra — «земля» и tubel — «шишка; нарост». Картофель получил название по сходству клубней с од­ним из видов подземных грибов [Успенский 1967].

Название верхней одежды макинтош образовано от фамилии изобретателя непромокаемой ткани Чарльза Макинтоша (1766—1843). Заимствовано оно через фран­цузский mackintosh или непосредственно из английского mackintosh [Успенский 1967].

Гипотетической, предположительной является, на­пример, этимология слова цапля. Некоторые ученые предполагают, что название птицы цапля — звукопод­ражательного происхождения — от глагола чапати (украинское) — «идти, медленно ступая, со звуком». Другие возводят это слово к глаголу цапать в значении «хватать, брать» [Петровский 1966].

Объективное существование гипотетической этимоло­гии как разновидности научной этимологии объясняется спецификой этимологических исследований. «Этимо­логическому исследованию, — читаем в БСЭ (1978, 3-е изд.), — свойственны множественность возможных решений, проблематичность, гипотетичность. Этимоло­гия есть частный случай проявления гипотетического построения науки объясняющей, в отличие от наук опи­сательных».

Анализ материала этимологических словарей пока­зывает, что в группу слов, этимология которых всеми признается бесспорной, входят слова производные, словообразовательная и семантическая связь которых с производящей основой очевидна, например, нари­цательные слова, образованные от собственных имен (галифе, реглан, шампанское, бордо; курчатовий, гага-ринит), слова, созданные по принципу звукоподражания (кукушка, чечет, чибис, чиж, чикать, цаца), произ­водные слова иноязычного происхождения (гладиолус, дециметр, портфель, портсигар, сентябрь, октябрь), а также слова, словообразовательная структура которых ясна и не допускает вариантов в своем членении (азбука, белок, белуга, коньки, перчатки).

Гипотетическую этимологию имеют в основном непроизводные слова (ель, жало, зима, пес, пила) и производные слова, которые могут по-разному чле­ниться на морфемы и соотноситься с различными про­изводящими основами (ершиться, ландыш, лентяй, обмишулить).

Естественное развитие любой науки всегда связано с поиском истины, с догадками и предполо­жениями. Поэтому среди гипотетических этимологий, повторяющихся в различных словарях и учебных посо­биях и признаваемых научно обоснованными, находятся этимологии, которые на каком-то этапе развития науки вызывают сомнение, несогласие. При более глубоком изучении выясняется, что исследователь не учел всех сторон явления, не подкрепил свои предположения достоверными языковыми фактами (фонетическими, морфологическими, словообразовательными, семан­тическими) или не учел роль внелингвистических факторов.

Примером ошибочной этимологии является эти­мология осетинского слова amistol (название летне­го месяца), предложенная норвежским иранистом Г. Моргенстиерне, который делит слово на две части: ami и stol. Первую часть он сопоставляет с авестий­ским hamina «лето». Вторая часть stol остается без объяснения. Какова же действительная этимология этого слова? На этот вопрос убедительный ответ дает В.И. Абаев: «В действительности осетинское amistol представляет искажение слова апостол и к Авесте никакого отношения не имеет. Месяц назывался ме­сяцем "апостолов", так как на этот месяц приходился праздник апостолов Петра и Павла(29 июня) [Абаев, с. 65]. Правильность этой этимологии подтверждает балкар­ский язык, в котором используется форма abestol, более близкая в звуковом отношении к апостол. Рас­сматриваемое слово стало употребляться примерно в X в., т. е. в период официальной христианизации алан. Не обратив на это внимания, Г. Моргенстиерне стал на путь ошибочной этимологизации».

С течением времени благодаря новым разысканиям, вновь найденным данным, ошибочной может стать даже этимология, которая считалась бесспорной. Таков закон диалектики. Показательна в этом отношении этимоло­гия слова карандаш.

Первое описание карандаша, состоявшего из графита, вставленного в тростник, или из графита, покрытого подобно современным карандашам двумя деревянны­ми пластинками, образующими трубочку, относится к XVI в., если судить по «Энциклопедическому словарю» Брокгауза и Ефрона (1885).

Всякая новая этимология какого-либо слова может быть или истинной, или гипотетической. Как только одна из гипотетических этимологии переходит в разряд бесспорных, все остальные этимологии этого же слова, сколько бы их ни было, признаются ошибочными.

Некоторые лингвисты считают, что последующие этимологические словари не должны давать этимологию, ошибочность которой доказана. Высказывается и иная точка зрения. Р.А. Ачарян, например, пишет: «Упомина­ние об ошибочных этимологиях наряду с правильными отражает историю развития науки. Это картины или зеркало всех тех изысканий, которые произвели многие авторы, чтобы достигнуть истины: ошибочные этимоло­гии подкрепляют достоинства правильной этимологии» [Введенская 2008: 96].

Антинаучной должна быть признана такая этимология слова, которую автор дает или по недоста­точной компетентности в вопросах и методах научной этимологии, или исходя из предвзятых положений и установок, ложных теорий, а не из объективных языковых, исторических, этнографических и других факторов.

Наиболее показательные антинаучные этимологии можно найти в трудах В.К. Тредиаковского, сочинениях известного русофила адмирала А.С. Шишкова.

Пытаясь доказать первородство славянского языка, В.К. Тредиаковский в «Рассуждении первом о первен­стве словенского языка пред тевтоническим» в книге «Три рассуждения о трех главнейших древностях российских...» (1773) приводит, опираясь на собствен­ные домыслы, следующие этимологические аргументы: «Скифы суть скиты от скитания, т. е. от свободного прехождения с места на место; а слова скитание и ски­таться суть точные словенские». И говорили скиты на словенском языке! — такой делается вывод.

В.К. Тредиаковский винит греков в том, что они исказили своим правописанием как собственные имена амазонок, живших на Дону, так и само слово амазонка, которое по-словенски будто бы должно было произно­ситься так: омужоны, «т. е. были они жены мужествен­ные, и омужонами как себя сами, так и другие равно их называли».

В таком же духе устанавливаются звучание и зна­чение названий Британия, Германия, Дания, Нор­вегия, Скандинавия, Сицилия, Дон, Днепр и других топонимов.

Слово Британия, по Тредиаковскому, должно про­износиться как Бродания ( люди там носят большие бороды), и древнейшим языком там был, конечно же, словенский. Впрочем, она могла называться и Пристания (так ее называли первые приставшие к берегу море­ходы); Германия это Ярмания (от ярма), или Кормания (по обилию корма). Дания есть Дения (от слова день), «Норвегия не происходит от тевтонического слова... Она есть Наверхия, то есть страна, лежащая наверху к се­веру». «Сицилия есть Сечелия, равно как отсеченная от Италии». «Дон от Тона, то есть от глубины и тишины: ибо и поныне тихие и воднистые места называются на низу затоны». Днепр у Тредиаковского — это Днапер (т. е. идущий со дна), Нева — это Нова (новая река), в чем «нет ни малейшего сомнения».

Возражая тем, кто этноним варяг связывает со словом воряга (вор), Тредиаковский утверждает: «Варяг есть имя глагольное, происходящее от славенского глагола варяю, значащего предваряю». Это лишь первые оби­татели, «предварившие других, следовавших туда же насельников», а не конкретные народы: шведы, датчане, норвежцы и др.

И еще одна этимология: «Слово карий есть вместо гарий, как несколько обгорелый, или цвета гаряго».

Крупнейший русский историограф прошлого века академик В.О. Ключевский, ознакомившись с этими «Рассуждениями» В.К. Тредиаковского, отметил, что их автор в своих этимологиях «дает полную волю воображе­нию» и что его «исследования не могли оставить замет­ного следа в русской историографии» [Шанский 1969: 406].

Антинаучные способы этимологического анали­за и разъяснения семантики некоторых слов нахо­дим и у президента Академии Российской адмирала А.С. Шишкова. В «Опыте словопроизводного словаря, содержащего в себе дерево, стоящее на корне» (1833) слово берег производится от глагола беречь (берегу): «Бе­рега реки или моря берегут, хранят в себе воду, а блюдо подобным же образом блюдет или хранит накладенную в него пищу» [с. 5].

Там же приводится рассуждение о происхождении слова море: человек, «взирая на морские бездны, на сию беспредельную пучину, потому ли, что столько же удив­лен был ею, сколько и образом смерти, или потому, что не полагал на сем пространстве вод никакого обитания и жизни, назвал оное морем, от понятая, заключающе­гося в корне мор, мру, умираю» [с. 93]. О слове морж говорится: «Морж. Без сомнения от того, что морской зверь» [с. 93].

В «Руководстве к сочинению словопроизводного сло­варя», изданном несколько ранее «Опыта», А.С. Шиш­ков о происхождении слова плесень пишет: «Хотя слово сие не показывает очевидности происхождения своего, однако ж легко может быть ветвию от глагола плеснуть, потому что заплесневелое место, отличаясь цветом от окружающего оное пространства, действительно похо­дит на то, как бы на него чем-нибудь жидким плеснуто было» [с. 81].

Антинаучные этимологии предлагались и спустя 100 лет после этимологии А.С. Шишкова. В статье «Язы­ковая политика яфетической теории и удмуртский язык» Н.Я. Марр утверждает, например, что «русское слово кон-ъ некогда своей основой коп означало "собаку", это драгоценный пережиток kon + ur-а "помещение (-а) собаки (con||ur)"» [Марр, с. 503].

А вот что пишет А.А. Реформатский относительно объяснения Н.Я. Марром происхождения слова сумерки: «Н.Я. Марр пытался объяснить происхождение русского слова сумерки из племенного названия шумер, что про­тиворечит действительности. Слово сумерки делится на приставку су-, корень -мерк и флексию -и. Выделяемая Марром часть -ки (сумерки) — бессмыслица, невозмож­ная исторически. Русское с никогда из ш не происходило (наоборот, ш происходило иногда из с: ноСить — ноШа). Кроме того, шумеры никакого отношения не имели к славянам и их языку» [Марр, с. 102].

Пример антинаучной этимологии приводит и Л.А. Булаховский: «Совершенно неправдоподобной выдумкой всякому сведущему лингвисту должно было представ­ляться и такое, например, объяснение слова барсук, которое настойчиво предлагал один из последователей Марра: будто это не заимствование из тюркских языков, как хорошо установлено в науке, а сложное слово из "бор-сук", т. е. "боровая собака"» [Булаховский, с. 168].

Слово барсук до сих пор не имеет бесспорной этимо­логии. Исследователи, начиная с Н.В. Горяева, едино­душно утверждают, что оно пришло в русский язык из тюркских (турецкого, казахского, татарского или др.), где оно звучало как борсук, бурсык, бурсук. Однако одни из них считают, что барсук первоначально означало «серый», что животное названо так по цвету шерсти, а переход борсук в барсук объясняется как результат закрепления аканья на письме.

Другие же полагают, что слово борсук состоит из древнетюркского глагола бор — «пахнуть», «вонять» и аффикса -сук (-сык), который служил в древнетюркском языке для образования многозначной глагольно-именной формы. Исходя из этого «можно заключить, что борсук должно было означать в древнетюркском языке "вонючий", "вонючка". Основанием для того, чтобы наделить барсука таким прозвищем, могло быть то обстоятельство, что барсук <...> имеет анальные же­лезы, издающие сильный запах» [54]. Поскольку и эта этимология является гипотетической, можно ожидать новых объяснений происхождения слова барсук.

Антинаучные этимологии, не подкрепленные ника­кими языковыми фактами, основанные на домыслах, не вошли и не могли войти ни в один из существующих русских этимологических словарей.