Глава 22. Часть 2. Риск — дело благородное

Кассандр сел на стул рядом с братом с каменным выражением лица. Не оставалось сомнений: чуть что соскочит и вышвырнет двух самозванок вон. Полина под его сверлящим взглядом мужественно изображала невозмутимость и пыталась быстренько изучить ударную установку.

Несколько барабанов разных форм и размеров, металлические тарелки — назначение этих предметов было более—менее понятно, но кроме них имелись сосуды из материала похожего на хрусталь. Некоторые пустые, некоторые наполовину наполненные синеватой жидкостью. Как извлекать из них звуки оставалось загадкой. И это была не единственная головоломка, которую предстояло разгадать. Поля заметила на подставке барабанные палочки. Некоторые из них напоминали молоточки — имели набалдашники на концах, другие больше походили на указки. Всего насчитала восемь штук, а рук у Полины, между прочим, как у всех нормальных людей, все—таки чуть меньше — две.

Взять помощь зала, к сожалению, было нельзя. Пришлось действовать наобум. В правой руке зажала молоточек, в левой — указку. После чего картинно занесла их над барабанами — изображая готовность вдарить.

Кассандра от ее действий аж перекосило. Но Полина продолжала игнорировать его тяжелый взгляд. Даже если звуки получатся не слишком благозвучными, она придумает, как выкрутится. Опасалась только за Флиду. Девочка, похоже, особой стрессоусточивостью не обладала. Справится ли с волнением? Поля перевела на горничную взгляд. Зря переживала. Флиду было не узнать. Гордая посадка. Спина идеально прямая, плечи расправлены. Легкий румянец выдавал волнение, но ни грамма подавленности или скованности. Плавным профессиональным движением она занесла руки над клавишами. Столько было изящества в этом простом жесте, что Поля невольно залюбовалась. Она не узнавала в девушке, сидящей за синтезатором, неловкую горничную — это была утонченная принцесса, чистая, воздушная, бесконечно милая.

Ее длинные тонкие пальцы опустились на клавиши и заскользили по ним с такой легкостью и виртуозностью, что можно было получать удовольствие, просто наблюдая за их движениями. Низкие бархатные звуки наполнили зал. Теплые и ласковые, как августовский морской прибой. Волны убаюкивали, уносили в безмятежность, обещали нирвану. Но вдруг тревожные высокие ноты нарушили спокойствие. Они звучали тягуче, как стон, а потом неожиданно превращались в трель, дрожали трепетно, словно слезинки на ресницах. Воображение нарисовало картину расставания двух влюбленных. Они еще рядом, но уже тоскуют друг по другу. Она держит его за руку, но ему уже пора идти. Шаг за шагом — он все дальше. Она не уверена, что снова увидит его. Слезы катятся по щекам. Сквозь их пелену уже не разглядеть любимого.

Комок подступил к горлу. И почему Полина думала, что не любит классику? Она не помнила, когда в последний раз все внутри нее так отзывалось на музыку. Интересно, а парни впечатлились? Поля поглядела на двух непрошеных зрителей. По лицу Эмиля без труда прочла, что ему нравится. А еще босс был заметно удивлен. То—то же! Думал, наверно, что девушки максимум на что способны — «Собачий вальс» двумя пальцами сыграть.

А вот Кассандр продолжал оставаться мрачным. И чего спрашивается? Убедился ведь, что за синтезатором профессионал и ничего плохого с его распрекрасным инструментом не сделает. Неужели настолько не может терпеть классику? С каждой нотой его взгляд становился все суровее. Зубы плотно сжаты. На скулах играют желваки. Полина даже начала опасаться, что он сейчас гаркнет что—нибудь грубое и прервет выступление. Но обошлось. Касс просто закрыл глаза. Так и просидел, пока не прозвучала последняя нота.

В этот момент Поля спохватилась, что не сопроводила выступление ни единым звуком ударной установки. По правде говоря, не хотелось портить ту волшебную атмосферу, что создала игра Флиды. Но теперь, когда горничная сняла руки с клавиш, нужно было попытаться внести свою лепту в номер.

Была не была. Полина аккуратненько стукнула молоточком по барабану. А ничего — красиво ухнул. Повторила несколько раз: бум—бум—бум. Следующей в ход пошла указка. Ею легонько поддела тарелки: дзинь. Тоже вполне удобоваримый звук. Начала ритмично повторять: бум—дзинь, бум—дзинь. Не сказать, что ужасно, но звуки мало оправдывали название композиции «Риск—дело благородное». Больше было похоже на композицию «Плотники за работой». Чего—то не хватало. Слишком примитивно и однообразно. Эмиль принялся откровенно посмеиваться. Спасти ситуацию могла только красивая финальная точка. Поля покосилась в сторону сосудов с жидкостью. Вдарить, что ли, по какому—нибудь из них? Решила применить обе барабанные палочки: и молоточек, и указку, чтоб погромче. Ожидала услышать что—то наподобие звона хрусталя. Было бы в тему: намек на бокалы с шампанским, как награда рискнувшим. Но звук получился совершенно другим — похожим на тот, что раздается, когда пытаешься при помощи трубочки втянуть последние капли сока из пакета. Противнее, чем железом по стеклу. Аж, мороз пошел по коже. Сосуд хрипел громко и настырно несколько секунд но, наконец, затих.

Полина уже приготовилась слушать рык Кассандра, однако тот не сказал ни слова. Лишь смотрел своим фирменным свирепым взглядом. Спасибо, хоть не на Полину, а куда—то сквозь нее. А вот у его брата настроение было прекрасным.

— Хороший номер, девочки, — он поаплодировал и добавил с ироничной ухмылкой: — Только соло ударных надо из него вырезать.

Подтрунивает, значит?

— Дорогой, тебе не понравилось, как я играла? — изобразив святую наивность, спросила Полина.

— Ну, что ты, дорогая, разумеется, понравилось, — в тон ей ответил Эмиль. — Но знаешь… слишком смело. Боюсь, публика пока к такому не готова.

Полину устраивало, что босс иронизирует. Это лучше, чем злится. Грех было не воспользоваться моментом, пока у него позитивный настрой. Самое время замять инцидент.

— Ой, кажется, мы на обед опаздываем, — озабоченно произнесла Полина.

Она подошла к горничной, которая пребывала в легком шоке от соло ударных.

— Идем, Флида, поможешь мне… э… переодеться к обеду, — схватила ее за руку и потащила к выходу.

Эмиль глянул на часы:

— Да, Касс, действительно пора.

— Идите. Я догоню, — не сдвинулся с места Кассандр.

Он дождался, пока Эмиль и девушки выйдут. Потом встал и плотно прикрыл за ними дверь. Не спеша подошел к инструменту. Сел. Нет, играть не стал. Смотрел на клавиши и вспоминал, как скользили по ним тонкие длинные пальцы. Он запомнил каждый звук, который они извлекли. Мелодия звучала в нем параллельно с воспоминаниями. Касс еще ни разу не слышал такой талантливой игры. Еще не встречал человека, так тонко и остро чувствующего музыку.

Вначале горничная показалась ему глупышкой и пустышкой. Он убить был готов ее за то, как она тискала бедную гитару. А когда она села за инструмент и начала играть, разозлился еще больше. Но уже не на нее, на себя. Его бесила собственная реакция. Хорошая музыка (а хорошей он считал только андеграунд) всегда действовала на него будоражаще, помогала снять агрессию. Но в этот раз было совсем другое чувство. Незнакомое. Пугающее. Оно сбивало дыхание, оно дарило дьявольское удовольствие, оно что—то цепляло внутри так, что становилось физически больно. Он закрыл глаза, чтобы только не видеть эти изящные пальцы, так виртуозно играющие на его нервах.