Анна Андреевна Ахматова и Сергей Александрович Есенин

В литературной жизни своего времени Ахматова и Есенин были далеки друг от друга. Они принадлежали к различным группировкам (и до 1917 года, и позже), и любая попытка сблизить их имена в историко-литературном плане заранее обречена на неуспех. Однако факт общения двух выдающихся поэтов-современников примечателен уже сам по себе; помимо биографического, он содержит в себе и некий "беллетристический" элемент. Диалог такого уровня, каким бы случайным он ни казался, способен высветить каждого из его участников в новом, подчас неожиданном ракурсе. Вот почему, вглядываясь в пересечения писательских судеб, мы пытаемся восстанавливать, иногда по крупицам, даже мелкие, незначительные подробности, касающиеся их встреч, бесед или взаимных отзывов [19, 33]. Есенин впервые появился в Петрограде в начале марта 1915 года. В воспоминаниях В.С.Чернявского упоминается, что 28 марта Есенин присутствовал на вечере поэтов в Зале армии и флота, где "читал весь цвет стихотворчества". Среди выступавших была и Ахматова, которой долго аплодировал зал должно быть, именно тогда Есенин в первый раз увидел её.В конце 1915 года Ахматова бывала в Петрограде нечасто. Она жила тогда в Царском Селе, где находился и Гумилев, еще в сентябре отпущенный с фронта. В конце декабря 1915 года Есенин и Клюев (возможно, заранее условившись с Гумилевым) приезжают в Царское, и Клюев знакомит Ахматову со своим младшим товарищем [19, 35]. Это произошло днем 25 декабря.Когда Есенин оказался в Царском Селе, у него возникло законное желание познакомиться с уже знаменитой поэтессой, и он, ничтоже сумняшеся, решил нанести ей визит. Решил - и нанёс. Но Анна Андреевна, будучи старше его на целых 6лет, была тоже, что называется, «не лыком шита». Он думал, что идёт в гости к светской даме, а она была уже несколько лет как деревенская жительница, проводя по многу месяцев в тверской глуши, в имении её свекрови, Анны Ивановны Гумилёвой. Об «огромном влиянии Слепнёва» на её творчество она потом вспоминала не один раз. Русский народный язык был ей знаком не понаслышке. Поэтому, готовясь к встрече с Есениным, она написала такое стихотворение:

За узором дымных стёкол

Хвойный лес под снегом бел.

Отчего мой ясный сокол.

Не простившись, улетел?

Слушаю людские речи.

Говорят, что ты колдун.

Стал мне узок с нашей встречи

Голубой шушун.

А дорога до погоста.

Во сто раз длинней.

Чем тогда, когда я просто.

Шла бродить по ней [5, c.403].

Инициаторами царскосельской встречи были, судя по всему, "крестьянские" поэты, особенно Есенин, мечтавший познакомиться с Ахматовой, чье имя в то время - после появления сборника "Четки" (1914) - приобретает громкую литературную известность. З.И.Ясинская, дочь писателя, рассказывает в своих воспоминаниях о Есенине: "Помню, как волновался Есенин накануне назначенного свидания с Анной Ахматовой: говорил о ее стихах и о том, какой он ее себе представляет, и как странно и страшно, именно страшно, увидеть женщину-поэта, которая в печати открыла сокровенное своей души. В тот день Ахматова, как она сама утверждала, впервые увидела рязанского поэта [15, 168].

В своих воспоминаниях, записанных в середине 60-х годов А.П.Ломаном, она уточнила некоторые обстоятельства своего знакомства с Есениным. Есенин держал в руках рождественский номер газеты "Биржевые ведомости", где были помещены стихотворения его и Клюева, но также Бальмонта, Блока, Волошина, З.Гиппиус, Мережковского, Ф.Сологуба и других известных поэтов. Ахматова рассказывала: "Немного застенчивый, беленький, кудрявый, голубоглазый и донельзя наивный, Есенин весь сиял, показывая газету.Я сперва не понимала, чем было вызвано это "сиянье". Помог понять сам не очень мною понятый его "вечный спутник" Клюев.

Впрочем, память Ахматовой сохранила и другой образ Есенина и Клюева - "ряженых" и "хлыстовствующих" мужиков-поэтов, какими оба выставляли себя в Петрограде зимой 1915-16 года. В одной из более ранних редакций упомянутого выше балетного сценария Ахматова - в ряду прочих видений прошлого - упоминает и "крестьянских" поэтов: "...Клюев и Есенин пляшут дикую, почти хлыстоковсую русскую. Последний отзыв Ахматовой - свидетельство ее, скорее, негативных ассоциаций, связанных с именами Есенина и Клюева периода. Первой мировой войны. Конечно, тот "русский" и "пейзанский" стиль, который насаждали тогда Есенин и Клюев, был глубоко чужд кругу Ахматовой и Гумилева. Косвенным подтверждением этому может служить эпизод, сообщенный В.С.Чернявским: в начале 1916 года группа царскосельских поэтов (то есть, прежде всего, конечно, Гумилев и Ахматова) отказались участвовать в готовящемся "Альманахе муз", если в него будут. Возможно, настороженное отношение Ахматовой к Есенину и Клюеву каким-то образом проявилось и во время их первой встречи в декабре 1915 года. Взаимопонимание, во всяком случае, не было достигнуто, и Есенин чувствовал себя разочарованным. Воспоминания З.И.Ясинской позволяют сделать именно такой вывод [19, 45]. "Вернувшись от Ахматовой, - пишет Ясинская, - Есенин был грустным, заминал разговор, когда его спрашивали о поездке, которой он так ждал. Потому у него вырвалось:- Она совсем не такая, какой представлялась! Он так и не смог объяснить нам, чем же не понравилась ему Анна Ахматова, принявшая его ласково, гостеприимно. Возникшая уже тогда отчужденность между поэтами предопределила, видимо, и характер их дальнейших взаимоотношений. Еще несколько раз они встречаются друг с другом (в последний раз - в 1924 году в Ленинграде), но поведение и облик нетрезвого Есенина вызывает у Ахматовой брезгливое чувство, которое лишь отчасти сглаживается великолепным авторским чтением стихов. Позднее, в 20-е и 30-е годы, Ахматова обычно отзывалась о Есенине неодобрительно и спорила с Мандельштамом, считавшим, что Есенину можно что угодно простить за одну строчку - "Не расстреливал несчастных по темницам". "Я с ним давно рассталась навеки, - говорила Ахматова про Есенина в 60-е годы. - И никогда-то его не любила, но все-таки признавала. Понимала, что он из тех поэтов, которые в определенное время бывают, необходимы обществу"

В 1925 г. Ахматова написала стихотворение, посвященное памяти Сергея Есенина <http://anti-school.ru/kladova/biografii/esenin-sergej-aleksandrovich.html>. Оно при ее жизни не печаталось, было опубликовано только в 1968 г. В этом скорбном восьмистишии находит продолжение тема трагической участи поэта в России. Строка “Бездумно и безбольно догореть” возникает у Ахматовой, словно отголосок поэтических мечтаний Есенина и читается.

Всего верней свинец душе крылатой

Небесные откроет рубежи,

Иль хриплый ужас лапою косматой [5, 89].

Смерть Есенина <http://anti-school.ru/kladova/biografii/esenin-sergej-aleksandrovich.html> мыслится Ахматовой как гибель. В стихотворении нет и намека на самоубийство [1, 118]. Не властен поэт ни в своей жизни, ни в своей смерти. В ахматовской лирике образ поэта сродни лермонтовскому пророку, забитому каменьями, нагому, униженному, но отмеченному Божьим перстом. В стихах 1930-х годов переплетаются мотивы политические и метафизические. Речь авторского “я” нередко обращена к власть предержащим, объединенным с серой обывательской толпой. Это “я” сознает себя в ряду других поэтов и готово исполнить свой жертвенный подвиг.