Из письма сержанта Слободкина Григория Соломоновича, уроженца Ростова-на-Дону.

Март 1945 г. Все вокзалы загружены огромным количеством людей, гражданами, возвращающимися на Родину из Германии; изможденные, часто оборванные. Представь, встретил «вставших из гроба» 2 евреев. Старика и 17-летнего парнишку. Из Волковыска и Белостока. То, что пережили они, не поддается описанию. Это прежде всего не люди — номера! Старик — №100626, парень — 1419-В. Эти номера вытатуированы вместе с шестиконечной звездой на руках, на лопатках и на бедрах. Одежды зимней не было, ничего, кроме выкрашенной в сине-белое мешковины…

ЧЕТВЕРТАЯ СВЕЧА

Ведущий

Мы помним об узниках гетто и концлагерей, спасенных Красной армией или погибших. В наше мирное время невозможно себе представить, сколько страданий им пришлось перенести.

Выступление председателя Челябинской городской общественной организации бывших малолетних узников фашистских концлагерей Игоря Анатольевича Царькова

 

Учащиеся Травниковской школы

10. Из дневника начальника германского Генштаба генерала Франца Гальдера 8 июля 1941 г., на 17-й день войны:

«…Непоколебимо решение фюрера сровнять Москву и Ленинград с землёй, чтобы полностью избавиться от населения этих городов, которое в противном случае мы потом вынуждены будем кормить в течение зимы. Задачу уничтожения этих городов должна выполнить авиация… Это будет «народное бедствие, которое лишит центров не только большевизма, но и московитов (русских) вообще»

27 января 1944 г. над Ленинградом грохотал праздничный салют. Армии Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов отбросили немецкие войска от города, освободили всю Ленинградскую область. Блокаде, в которой более 600 тысяч человек умерло страшной голодной смертью, был положен конец.

Ровно год спустя, 27 января 1945 г. подразделения 28-го стрелкового корпуса 60-й армии 1-го Украинского фронта освободили концлагерь Освенцим – зловещую нацистскую фабрику смерти, где было уничтожено около полутора миллионов человек, в том числе – один миллион сто тысяч евреев.

Во всех политдонесениях говорится, что видавшие виды солдаты, у которых родственники были убиты фашистами, шокированы. В человеческое сознание эти зверства не вмещались... Первым порывом у бойцов, которые увидели изможденных узников, было накормить их. Но командиры и врачи остановили — если истощенного, практически отвыкшего от нормальной еды человека вдруг плотно накормить, он умрет. И поэтому командование экстренно прислало туда врачей из Ленинграда, у которых был опыт восстановления сил истощенного человека, пережившего блокаду. Со специальными медпрепаратами и разработанными диетами. Благодаря этому большинству узников удалось сохранить жизни.

 

Блокада и Холокост… Элементы одной общей, грандиозной по масштабам трагедии - преступления против человечности… Планы нацистского руководства, не оставлявшие право на жизнь жителям Ленинграда точно так же, как и не оставлявшие право на жизнь евреям, ценой огромных потерь, но были сорваны. Самое сложное оказалось несмотря на очень сложные условия жизни, - сохранить «человеческое в человеке»

ПЯТАЯ СВЕЧА

 

Ведущий

Наступивший две тысячи двадцатый год Указом Президента Российской Федерации объявлен Годом памяти и славы. Торжества, посвященные юбилею Победы нашего народа в Великой Отечественной войне, мы начинаем отмечать со Дня воинской славы России – Дня освобождения города-героя Ленинграда от изнурительной блокады, которая длилась восемьсот семьдесят два дня. В осаде города погибло больше мирных жителей, чем в аду Гамбурга, Дрездена, Токио, Хиросимы и Нагасаки, вместе взятых. Три процента из них погибли от бомбёжек и артобстрелов; огромное большинство умерли от голода.

Выступление проректора по молодежной и социальной политике, кандидата исторических наук Южно-Уральского государственного гуманитарно-педагогического университета Евгения Анатольевич Жорова

Учащиеся Травниковской школы

11. Примо Леви «Человек ли это?»:  

Должен признаться: уже через неделю лагерной жизни и у меня полностью пропала потребность в чистоте. Однажды, бесцельно слоняясь по умывальне, я вижу, как мой пятидесятилетний друг Штаинлауф, раздевшись до пояса, склонился над раковиной и усиленно, хотя и безрезультатно (мыла-то нет!) трет себе плечи и шею. Меня он тоже замечает, здоровается и сразу же строго спрашивает, почему я не моюсь. А почему я должен мыться? Я что, стану лучше, чем есть? Смогу кому-то понравиться? Проживу на день или на час больше? Наоборот, скорее меньше, потому что мытье – тоже работа, лишний расход энергии и калорий. Разве Штаинлауф не знает, что, если полчаса потаскать мешки с углем, между ним и мной уже не будет никакой разницы? Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что умываться в нашем положении глупо, просто несерьезно, ведь это всего лишь автоматическая привычка, хуже того, скорбные поминки по усопшему обряду. Все равно мы умрем, уже начали умирать. Если у меня утром до работы есть десять свободных минут, лучше я займусь чем-нибудь другим: побуду наедине с самим собой, подведу жизненные итоги, посмотрю на небо, может быть, я в последний раз его вижу, да просто поживу, в конце концов, понаслаждаюсь этой десятиминутной праздностью.

Но Штайнлауф перебивает меня. Он уже помылся и теперь вытирается курткой, которую во время мытья крепко сжимал коленями. Не прерывая своего занятия, он читает мне самую настоящую лекцию.

Жаль, что она не полностью сохранилась в моей памяти и я не могу вспомнить всех четко и ясно произнесенных слов бывшего сержанта австро-венгерской армии Штайнлауфа, награжденного в Первую мировую войну Железным крестом; жаль, что убежденную речь доброго вояки на не слишком уверенном итальянском я передаю здесь на своем языке – языке неверующего. Но смысл сказанного я запомнил хорошо и могу за него поручиться, он в следующем: именно потому, что лагерь – это гигантская машина, фабрикующая животных, в животных мы превратиться не должны. И в таком месте можно выжить, нужно стремиться выжить, чтобы потом рассказывать, свидетельствовать; а выжить нельзя, если не постараться всеми силами сохранить хотя бы признаки цивилизованности, спасти хотя бы ее костяк, остов. Пусть мы рабы, бесправные и беззащитные, пусть приговорены к смерти, избежать которую, скорее всего, не удастся, но, пока мы еще живы, одна возможность у нас есть, и мы должны сделать все, чтобы не упустить ее, потому что она – последняя. Возможность эта – не смиряться с нашим положением. Вот почему мы обязаны умываться, пусть даже и без мыла, вонючей водой, вытираться курткой вместо полотенца, ваксить башмаки. Не из страха нарушить инструкцию, а ради собственного достоинства, ради самих себя. Мы обязаны ходить ровной походкой даже в деревянных колодках не потому, что готовы подчиняться прусской дисциплине, а чтобы остаться живыми, не начать умирать.

III. ЗАКЛЮЧЕНИЕ -

Молитвою начать должны мы

Этот день,

Чтоб память жертв нацистских

Мы почтили,

Пусть души их поднимутся

Всё выше,

Чтоб они точно знали:

МЫ ИХ НЕ ЗАБЫЛИ !...

ШЕСТАЯ СВЕЧА

 

Ведущий

«Пра́ведник наро́дов ми́ра». Это почетное звание установлено Израильским институтом катастрофы и героизма национального мемориала «Яд ва-Шем» для людей, которые бескорыстно спасали преследуемых нацистами евреев, рискуя при этом собственной жизнью. Звание праведника получили более двадцати шести тысяч человек из пятидесяти одной страны. В числе праведников народов мира более двухсот наших соотечественников. Российская Федерация – большое многонациональное государство, для нас очень важно сохранять и укреплять дружбу народов как главную ценность.

Предлагаем выйти к трибуне руководителю Челябинского немецкого культурного центра Александру Яковлевичу Нахтигалю.

Выступление А. Я. Нахтигаля

Приглашаем к микрофону Директора Челябинского городского центра народного единства Сергея Сергеевича Бредихина

Выступление С.С. Бредихина

 

Студенты Историко-филологического факультета ЧелГУ

Читают стихи польского поэта Станислава Балинского Варшавская коляда 1939 года в переводе А.Ахматовой и Тадеуша Ружевича