Предсмертные письма из Витебского гетто учительницы Ратнер Софьи Исидоровны адресованы детям и Надежде Шидловской, помогавшей узникам гетто

Дорогие детки! Марусенька, Аллочка, Витенька, Ниночка, прощайте! Умираю. Что мы тут переживаем в гетто, не поддается описанию. Лучше умереть. Надя – единственный человек, который с наступлением катастрофы и до конца заботилась о нас, не оставляла нас с большим риском для себя. Она чистый, кристально чистый человек. И сохранилась такой, несмотря на жуткое окружение грабежа, насилия, издевательства, жестокости, подлости, предательства.

Не забудьте этого никогда!

Сделайте для нее все, что можете, если она будет нуждаться в чем-нибудь.

Она для нас самый единственно близкий, единственно родной человек нам.

Дорогие, любимые, бесконечно любимые. Прощайте. Живы ли вы все – и этого не знаю. Ничего мы не знаем, что кругом делается, отрезаны от всего мира.

Мы здесь с тетей Фаней, плюс, конечно, все оставшееся в Витебске еврейство.

Прощайте же еще раз, дорогие.

Как тяжело расставаться с вами навсегда. Мы еще живы. Наше гетто обводят проволокой. Мы обречены на голодную смерть. Бесконечно любящая вас мама.

 

3. «По воспоминаниям старой кишинёвки (Из книги Яноша Томаса Гросса «Золотая жатва»): «Когда жандармы шли на очередное дело, люди уже понимали, что собирают евреев для расстрела. Когда каратели врывались в дома жертв, у порогов домов стояли простые люди с невинными детскими глазами. В руках у них были мешки. Это были соседи жертв. Они стояли и ждали, когда жертв уведут. Таких людей было очень много. Те, кто убивал, получали возможность грабить жертв. Румыны по праву хозяев положения брали самые ценные вещи. То, что оставалось после них, могли брать те, кто стоял с мешками у порога»

4. Из воспоминаний Праведника народов мира Михаила Павловича Зирченко:

«Позвали солдата, и повёл он меня в лес – расстреливать. Иду я и думаю, что как солдат этот скажет»стоп», я побегу от него зигзагом, «змейкой» по лесу. И вот будет он стрелять в меня, да не попадёт. Но как только он сказал «стоп», я оцепенел от страха. Забыл, что мне нужно бежать. А солдат этот, он не немец был, а чех по национальности, сказал мне: «Беги к мамке» И отпустил меня»

ВТОРАЯ СВЕЧА

Ведущий

Мы зажигаем свечу в честь героев тыла – тружеников легендарного Танкограда. На примере семьи знаменитого «короля танков» - директора Кировского завода Исаака Моисеевича Зальцмана мы видим, что сражения на фронте, трагические события Холокоста и блокады Ленинграда эхом откликнулись на Урале. Родной поселок Зальцмана Томашполь в Винницкой области на Украине в июне тысяча сорок первого года был занят немцами, затем попал в румынскую зону оккупации, начались преследования евреев, было создано гетто. С началом блокады осенью сорок первого Зальцман в кратчайшие сроки организовал эвакуацию крупнейшего в СССР танкового завода из Ленинграда в Челябинск. За годы войны в нашем городе было произведено 18 тысяч танков, что составило пятую часть от всех боевых машин, выпущенных в стране. Челябинские танки обеспечили победу нашей армии в тяжелых боях под Москвой, в Сталинградской битве и на Курской дуге, штурме Берлина и взятии Праги. После поражения немцев под Сталинградом румынские власти прекратили массовые убийства узников лагерей и гетто, даже разрешили доставку международной гуманитарной помощи. Только после освобождения Украины Исаак Моисеевич узнал о трагической судьбе, постигшей множество его близких и родственников. В 1945 году ему удалось разыскать лишь двоих детей своей сестры Бориса и Клавдию, оставшихся в живых.

Судьба семьи, жизнь конкретного города неотделимы от истории страны. Общественные организации нашей области выступают с инициативой о присвоении Челябинску и Магнитогорску почетного звания «Город трудовой доблести».

 

Выступление Начальника Управления по взаимодействию с общественными объединениями Администрации города Челябинска Вячеслава Юрьевича Борисова

Выступление начальника отдела Комитета социальной политики города Челябинска Ольги Николаевны Щукиной

Учащиеся Травниковской школы

Из письма Файнберг Иохи Яковлевны, главного врача Дома ребенка в Минске. Она организовала эвакуацию младшей группы детей и сопровождала их до Кургана, где осталась работать врачом-хирургом. Муж ушел на фронт. Два сына находились на оккупированной территории недалеко от Минска у родственников отца. Отец Иохи Яковлевны был убит при отказе переселяться в Минское гетто. Там погибла и семья ее старшего брата. Из дневниковых записей Иохи Яковлевны в январе 1942 года:

Много раз я слышала это обвинение: «удрали, спасая свою жизнь, оставив все, в чем попало». Какая суровая истина, но ведь я спасала жизни детей, никому не нужные. Не довезла. Это ужасно. Гриня, я знаю, ты найдешь меня, детей. Счастливые матери хоронят своих детей, несут их на кладбище, ходят потом, украшают могилы. Кто растерзал тела моих детей? Кто слышал их последний вздох. Кто закрыл им глаза? Никто! Они как птички бились. Они звали беззащитные нас, Гриню. Они кричали: «Мама! Мама!». Они кричали: «Папа! Папа!» Я в это время, может быть, в далекой стране спала крепким сном, может быть, даже улыбалась – забыла на минуту горе. Может быть, баюкала чужих, никому не нужных детей. Детей, за которых ни одна мать не прольет ни одной слезы. Гриня, родной, кому нужна эта ненавистная война? Которая способна уничтожить столько людей.

Из письма, найденного в Освенциме, написанного Зелманом Градовским, одним из руководителей беспрецедентного в своём роде восстания 7 октября 1944 г. в главном освенцимском лагере смерти — Бжезинка. Узники из зондеркоманды попытались вырваться на свободу, Зелман погиб в перестрелке.

Я написал это, находясь в «зондеркоммандо». Я прибыл из КалбАсинского лагеря, около Гродно. Я хотел оставить это, как и многие другие записки, на память для будущего мирного мира, чтобы он знал, что здесь происходило. Я закопал это в яму с пеплом, как в самом надежном месте, где, наверное, будут вести раскопки, чтобы найти следы миллионов погибших. Но в последнее время они начали заметать следы — и где только был нагроможден пепел, они распорядились, чтобы его мелко размололи, вывезли к Висле и пустили по течению. Много ям мы выкопали. И теперь две такие открытые ямы находятся на территории крематориев 1-2. Несколько ям еще полны пеплом. Они это забыли или сами затаили перед высшим начальством, так как распоряжение было — все следы замести как можно скорее, и, не выполнив приказа, они это скрыли. Таким образом, есть еще 2 большие ямы пепла в крематориях 1-2. А много пепла сотен тысяч евреев, русских, поляков засыпано и запахано на территории крематориев.

В крематориях 3-4 тоже есть немного пепла. Там его сразу мололи и вывозили к Висле, потому что площадь была занята «местами для сжигания». Книжка, как и другие, лежала в ямах и напиталась кровью иногда не совершенно сожженных костей и кусков мяса. Запах можно сразу узнать.

Дорогой находчик, ищите везде. На каждом клочке площади. Лежат там (закопаны) десятки моих и других документов, которые бросят свет на все, что здесь происходило и случилось. Также зубов здесь много закопано. Это мы, рабочие команды, нарочно рассыпали, сколько только можно было по площади, чтобы мир нашел живые следы миллионов убитых. Мы сами не надеемся дожить до момента свободы. Несмотря на хорошие известия, которые прорываются к нам, мы видим, что мир дает варварам возможность широкой рукой уничтожить и вырывать с корнем остатки еврейского народа. Получается впечатление, что союзные государства, победители мира, косвенно довольны нашей страшной народной участью. Перед нашими глазами погибают теперь десятки тысяч евреев из Чехии и Словакии. Евреи эти, наверное, могли бы достигнуть свободы. Где только приближается опасность для варваров, что они должны будут уйти, там они забирают остатки еще оставшихся и привозят их в Биркенау-Аушвиц или Штутгоф около Данцига — по сведениям от людей, которые так же оттуда прибывают к нам.

Мы, «зондеркоммандо», уже давно хотели кончить с нашей страшной работой, вынужденной ужасом смерти. Мы хотели сделать большое дело. Но люди из лагеря, часть евреев, русских и поляков, всеми силами сдерживали нас и принудили нас отложить срок восстания. День близок — может быть сегодня или завтра. Я пишу эти строки в момент величайшей опасности и возбуждения. Пусть будущее издаст над нами приговор на основании моих записок, и пусть мир видит в них каплю, минимум того страшного трагического света смерти, в котором мы жили.

 

7.   Из письма Елисаветского Григория Давидовича, первого советского коменданта освобождённого Освенцима, с октября 1941 г. до конца войны находившегося на фронте.

Моя любушная Ненуся! Вот уже три дня, как я тебе опять не мог написать. Но на этот раз причины необычные. Мало того, что мы в движении, так то, что я пережил за последние три дня, не поддается никакому описанию. За три с половиной года войны я видел много ужасов и кошмаров, но то, что я лично видел в Освенциме, этого нельзя было себе представить даже при самой невероятной фантазии. Представь себе город, вокруг которого устроено 9 лагерей, в которых в среднем 60-80 тыс. народа со всех стран мира. Но туда достаточно зайти, не только там быть, и увидеть этих людей, чтобы лишиться рассудка. Здесь было четыре печи (крематорий), в которых ежедневно сжигали по 15-25 тыс. человек. В дни наибольшей загрузки, когда в печах не успевали сжигать людей, их сжигали в таких специальных цементных ямах, куда людей бросали живыми. В этих ямах сжигали по 15 тыс. человек. Людей привозили сюда якобы для санобработки, раздевали и вводили в такие подвалы, расположенные над печами, там все было устроено, как в душевой. Когда же подвал заполнялся от 1500 до 2500 чел., закрывалась дверь и туда пускали газы. Через 10-15 мин. умерщвленных людей подавали наверх, где и сжигали в печах. При этом эти изверги рода человеческого заставляли сжигать свои жертвы из числа обреченных на смерть. Больше того – отца заставляли сжигать своих детей; сына – родителей, а потом и самих исполнителей сжигали. Еще сейчас там картина потрясающая. Везде валяется столько трупов, что я тебе передать не могу. Входил в барак, где лежит в ряд 400 живых трупов. Эти люди лежат несколько дней, и никто к ним даже не входил. Никто им не давал ни есть, ни пить, и они лежали и ждали своей мучительной кончины. Можешь себе представить, какой вой они подняли, увидев живых людей, в которых они сразу почувствовали своих спасителей. Сейчас развернут там госпиталь (наш), туда уже свезли 4000 человек, но это только капля в море. А если бы ты видела, что делалось с людьми, когда они увидели хлеб, они ноги целовали, они выли (буквально выли, а не плакали) как безумные. В лагере имеется детский барак. Когда мы зашли туда, мои нервы больше не выдержали, у меня сперло дыхание, и слезы меня начали душить. Туда свели еврейскихдетей разных возрастов (близнецов). На них, как на кроликах, производили какие-то эксперименты. Я видел парня лет 14, которому с какой-то «научной» целью впрыснули в вену керосин. Потом у него вырезали кусок тела и послали в Берлин в лабораторию, ему же вставили другой кусок тела. Сейчас он лежит в госпитале весь в глубоких гниющих язвах и ничего с ним сделать нельзя. По лагерю ходит красавица-девушка, молодая, но умалишенная. Я вообще поражаюсь, как эти люди, которых мы видели, не сошли с ума все. Да, если до сих пор мы освобождали лагеря смерти, то Освенцим можно по праву назвать «Город поголовного массового истребления невинного народа». До 15 миллионов человек они здесь истребили.

Ненуся, любушка моя! Может, я не должен был тебе писать этого, но, поверь, я не могу не поделиться с тобой. Четвертый день, как не ем, спать не могу. Я даже смеяться перестал. Я серьезно заболел….

Как я счастлив, что у меня есть мои родные и что не видели и не пережили всех ужасов, которым подверглись миллионы теперь освобожденных Красной Армией.

ТРЕТЬЯ СВЕЧА

Ведущий

Мы вспоминаем настоящих героев – солдат и офицеров Красной армии, благодаря которым народы Европы и всего мира были спасены от фашистского рабства. В 1945 году наши соотечественники полностью или частично освободили из-под власти нацистов территории Румынии, Польши, Болгарии, Югославии, Чехословакии, Венгрии, Австрии, Германии, Норвегии и Дании, в которых проживало более ста миллионов человек. Наша страна дорого заплатила за Победу над захватчиками. В каждой российской семье хранится память о дедах и прадедах – защитниках Родины и освободителях Европы.

Мы приглашаем к трибуне начальника Управления общественных связей Правительства Челябинской области Дмитрия Игоревича Семёнова.

 

Выступление Д. И. Семёнова

Яна Кайтмазова

Сообщение «Наши земляки-южноуральцы – освободители Аушвица (Освенцима): Н.И. Парфёнов и В.А. Ширшов» -

Освенцим… Это самый огромный нацистский концлагерь, созданный в небольшом городе на юге Польши и переименованный гитлеровцами в Аушвиц, в конце 1943 г. разделённый на три лагеря: Аушвиц I, Аушвиц II (Биркенау), Аушвиц III. Это место зла, насилия, бесчеловечности… Может быть, уже пора и забыть о нём? Ведь трудно жить и помнить о миллионах безвинно убиЕнных, сожжённых, развеянных пеплом… Но Аушвиц постоянно напоминает о себе:

СЛАЙД 2   Н акануне очередного Дня памяти и скорби житель Челябинской области «украсил» коттедж лозунгом нацистского Освенцима, студенты одного из уральских вузов выложили в соцсеть коллаж из фото друга в форме немецкой дивизии СС «Мёртвая голова», а лживые «историки», пытаются переиначить события, умалить заслуги Красной Армии в освобождении «фабрики смерти»: «Это был Первый украинский фронт, и украинцы освобождали концлагерь в Освенциме, в тот январский день открывали ворота лагеря…»