Проблемы будущего в древней мифологии. (больше ничего не нашли, вроде как подходит)

Эсхатология (от греческого eshaton — «последний») — учение о конечных судьбах человека и человечества, в более общем значении — рефлексия о конце и целях истории.

«Эсхатологические мифы — о конце мира, временном... или окончательном, являются мифами творения «наизнанку», так как они рассказывают о превращении космоса в хаос»

Обращаясь к вариантам индивидуальной эсхатологии в иранской, скандинавской и индийской мифологических системах, необходимо учитывать, что многие архаические черты в них сильно трансформированы. Ключевыми образами индивидуальной эсхатологии являются смерть и посмертное существование. В зороастрийской мифологии смерть выступает главным бедствием в индивидуальной жизни человека. Представления о посмертном существовании в зороастризме включают переход души (через три дня после смерти) по мосту Чинват в подземное царство мертвых (царство первого человека и первого умершего Йимы (в индуистской традиции — Яма)). Существование души в нем подобно тени и зависит от жертвоприношений и молитв потомков. В течение первого года после смерти кости тленного тела восстанут и, облекшись бессмертной плотью, соединятся с душой. Наряду с раем и адом существует «место смешанных» (вариант зороастрийского чистилища, куда попадают люди с равной суммой добра и зла в земной жизни). Идея личной ответственности за совершенное при жизни является определяющей в индивидуальной эсхатологии зороастризма, так как каждый человек призван стать союзником Ахурамазды в его борьбе со злом.

В скандинавской мифологии также существует противопоставление возможных вариантов посмертной участи человека. Оно связано с представлением о существовании верхнего, небесного, и нижнего, подземного, царств мертвых. Обычные мертвые попадают в подземный мир смерти, Хель. В будущем они призваны выступить в последней битве на стороне хтонических сил. Верхнее царство мертвых, Вальхалла, предназначено для воинов, павших в бою с мечом в руке. Лишь оно дает полноценное продолжение жизни, а в конце мира эйнхерии составят дружину Одина и будут участвовать в последней битве на стороне богов. По мнению Е.М. Мелетинского, скандинавская мифология предполагает возможность своеобразной медиации между жизнью и смертью, возрождение к жизни через войну и смерть, а война оказывается таким медиатором между жизнью и смертью. В отличие от зороастрийской мифологии в скандинавской мифологической системе не акцентируется идея личной ответственности человека.

С появлением в Индии в VI веке до нашей эры первых упанишад оформляется представление об индивидуальной эсхатологии, которая предполагает три основных варианта посмертной участи человека. Первый путь, предназначенный праведным, ведет через огонь в миры Брахмана, он не предполагает возврата. Люди с умеренными заслугами следуют в мир Мани и затем возвращаются на землю в цикле реинкарнаций. Третий путь связан с возрождением-карой в виде червей, насекомых и животных и низвержением в ад. Но участь мертвых не предрешена изначально, она зависит от способности преодолеть последнюю преграду.

Как мы видим, рассмотренные мифологические системы транслируют достаточно внятный и устойчивый образ посмертного существования, ставя его в зависимость от особенностей жизни человека. Однако, прежде чем сделать заключение о месте индивидуального ожидания в мифологическом мышлении, необходимо определить, в какой мере индивидуальная эсхатология связана с индивидуальным ожиданием. А для этого определить взаимоотношение индивидуальной и общей эсхатологии как отражение надындивидуальных ожиданий.

Надиндивидуальные ожидания касаются представлений о будущем конкретного социума, являясь, таким образом, коллективными представлениями. Такие коллективные представления могут иметь различные принципы выражения. В современных обществах они присутствуют в научных прогнозах, социальных проектах, литературных утопиях, научной фантастике, политических партийных программах, прессе, кинематографе, т.е. артикулируются конкретными людьми. Будучи, таким образом, коллективны по содержанию, надиндивидуальные ожидания индивидуальны по форме. В этом плане мифы как трансляторы социального ожидания интересны именно тем, что являются продуктом коллективного творчества.

Одной из самых универсальных форм надындивидуального ожидания является картина общей эсхатологии. Ее устойчивость и присутствие даже в современных обществах объясняются коллективным характером не только содержания, но и формы.

Среди образов, присутствующих в эсхатологических ожиданиях индоевропейских народов, центральное место отводится последней битве, в которой боги сражаются с демонами и хтоническими чудовищами, а люди выступают союзниками обеих противоборствующих сторон в зависимости от собственного жизненного выбора. Последняя битва завершает череду катастроф и бедствий, выступающих в виде предельного обострения всех существующих в мире противоречий. Другими ключевыми образами эсхатологического мифа индоевропейских народов являются гибель мира от воды, олицетворяющей Хаос, и гибель от огня — очищающей стихии.

Несмотря на то, что роль зороастризма в формировании основных эсхатологических представлений иудаизма и христианства остается предметом острых научных дискуссий, серьезное взаимовлияние в формировании эсхатологических представлений зороастризма, иудаизма и христианства трудно отрицать. М. Бойс объясняет это взаимовлияние тем, что в определенные исторические периоды данные религиозные системы находились в состоянии комплиментарности. В эсхатологии зороастризма мы встретим достаточно развернутые представления о суде над каждым человеком, рае и аде, воскресении тел, неизбежном конце мира и последней битве, всеобщем последнем суде и вечной жизни воссоединившихся души и тела. Основные эсхатологические идеи «Авесты», наиболее ранняя из дошедших до нас записей которой относится к VI в. н.э., можно представить в виде следующих тезисов.

Авестийская эсхатология обосновывает начало и конец истории и включает три эры — «творение», «смешение» и «разделение». Мир, созданный Ахурамаздой, в результате вмешательства сил зла, олицетворяемого Ангроманью (Арима-ном, «Злым духом»), и демонов—«дэвов», приобрел дуалистический характер, онтологически сочетая в своей природе и добро, и зло. Предназначением каждого человека и всего человечества становится борьба со всеми проявлениями зла и восстановление мира в его изначальной благой форме. Спасение человека зависит от совокупности его мыслей, слов и дел. Каждый человек должен нести ответственность за судьбу собственной души и разделять общую для всех ответственность за судьбы мира. Процесс преображения мира в переходе от второй эры («смешения», одновременного существования добра и зла) к завершающей историю третьей эре «разделения» (окончательного разделения добра и зла) выражается в образе фрашегирда (фрашокэрэти — «чудо-действия»). Добро будет вновь отделено от зла, которое будет окончательно уничтожено, и мир, восстановивший свою целостность, будет существовать вечно. Однако в восстановленном в третью эру мире не будет первоначальной единичности живых существ, в нем сохранится все многообразие людей, животных и растений — и мир будет носить новый характер, что выходит за рамки традиционного циклизма эсхатологического мифа.

Конец мира в мифологии зороастризма является предопределенным и неизбежным, а само существование мира продлится 9000 лет, в течение которых произойдет пришествие грядущих спасителей — саошйантов. За две тысячи лет произойдет явление Ухшйат-Эрета («Взращивающий справедливость»), который восстановит проповедь Заратуштры, забытую к тому времени. Спустя еще тысячу лет его деяния повторит Ухшйат-Нэма («Взращивающий почитание»). Пришествие Астват-Эрета («Воплотивший истину») свершится под самый конец существования «смешанного» мироздания. В его время Ангроманью собирает все силы для завоевания мира. Однако последний спаситель объединит под своим началом всех праведников, воскресит мертвых правоверных и одержит победу в Последней битве. После этого наступит время «восстановления основ» — разделения истины и лжи, блага и зла.

В момент «фрашегирда», своего рода «апокалипсиса» маздеизма, душа получает «будущее тело». В мире сохранится лишь сакральное. Все неподлинное будет сожжено в огне Ахурамазды. И праведные, и грешные люди возродятся к жизни так, как если бы им было 30 лет, и для определения своей будущей судьбы пройдут через потоки раскаленного железа, которые польются с гор. Те, кто не совершил зла, не заметят огонь, грешников же река расплавленного металла уничтожит («для праведных она покажется парным молоком, а нечестивым будет казаться, что они во плоти идут через расплавленный металл» (Большой Бундахишн XXXIV, 18-19)). Во время последнего испытания все грешники переживут вторую смерть и исчезнут навсегда с лица земли. Огненные потоки в глубине мироздания настигнут Ангроманью и его приспешников в их подземном убежище.

Ахурамазда и шесть «бессмертных святых» Амэ-ша-Спэнта совершат последнее богослужение и принесут последнее жертвоприношение (после которого смерти уже не будет). Затем они приготовят мистический напиток («белую хаому»), который даст бессмертие всем блаженным воскресшим. В земном, материальном мире люди станут такими же, как и «бессмертные святые» (божественные сущности, сотворенные Богом-творцом Аху-рамаздой). Эра «разделения» станет возобновлением изначального бытия творения, но на качественно новом уровне.

Эпическая по масштабу картина гибели богов и всего мира («Рагнарёк» — «судьба (гибель) богов»), следующая за Последней битвой богов и хтонических чудовищ, содержится в германо-скандинавской мифологической системе. Сложным вопросом является проблема отражения христианских мотивов в мифах, записанных в XIII веке в Исландии и известных нам под названием «Старшей Эдды». Одним из наиболее ярких фрагментов, содержащих эсхатологические представления, стал текст, известный как «Прорицание Вёльвы». Вёльва — скандинавская пифия, которой открыто и прошлое, и будущее. Она видит гибель богов от тех сил, которые они смогли победить в начальное время. Яркой чертой германо-скандинавского эсхатологического мифа является уникальный, наиболее отчетливый по сравнению с другими мифологиями параллелизм происхождения мира и его гибели.

Предвестием Рагнарёка являются смерть Баль-дра и предельное обострение противоречий в мире (нарушение родовых норм, кровавые распри «детей сестер» — родичей, моральный хаос, природные катастрофы). Вслед за трехлетней зимой следуют гибель солнца и луны, звезд. Происходят землетрясения, земля погружается в воду. В «Старшей Эдде» эти апокалиптические события следуют за Последней битвой богов и хтонических чудовищ, в «Младшей Эдде» предшествуют ей. Ключевые образы скандинавского конца мира — освободившиеся хтонические существа — Волк Фенрир и Мировой Змей Ёрмун-дганд, а также их отец Локки. Из хель (царства мертвых) приплывает корабль мертвых Нагль-фар, появляются также «инеистые великаны» и «сыны Муспелля». Им противостоят боги-асы и дружина эйнхериев — павших воинов Одина. Место Последней битвы — Вигрид или Оскопнир. Богам известны их противники и участь. Вслед за их гибелью великан Сурт сжигает огнем мир. При этом погибают и все люди18. Но за гибелью мира следует его возрождение: новое поколение богов и выжившая пара людей дадут начало жизни в обновленном мире.

В отличие от рассмотренных выше эсхатологических систем индуистской традиции не была свойственна тема завершения времени. Универсальная эсхатология индуизма связана с идеей космических веков — «юг». Четыре века (крита-юга, трета-юга, двапара-юга и кали-юга — соответственно Золотой, Серебряный, Медный и Железный) последовательно сменяют друг друга. В древнеиндийском эпосе «Махабхарата» говорится, что с каждой последующей югой сокращается как ее длительность во времени, так и качество природы человека. В индуистской эсхатологии более четко выражен мотив истории мира как деградации изначального состояния, присутствующий и в других мифологических системах. Четыре юги в совокупности образуют Махаюгу («Великую югу»), длящуюся 4 320 000 лет. Вслед за сменой юг (аналогичной смене времен года) произойдет гибель мира: огонь, вырвавшийся из моря и из-под земли, уничтожит все сущее. Махаюгу («день Брахмы») сменяют четыре миллиона лет ночи («сна Брахмы»), и вновь происходит творение Космоса, чтобы пережить ту же последовательную смену юг.