С помощью иерархического мужского братства.

РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Институт Массмедиа

факультет журналистики

 

«Остаемся мужчинами вместе»

поиски гендерной идентичности

в фильме «Бойцовский клуб» Дэвида Финчера

 

 

курсовая работа

студента 3 курса дневного отделения

факультета журналистики РГГУ

Санданова А.Б.

 

 

Научный руководитель:

профессор кафедры

истории театра и кино

к.и.н. А.С. Трошин

 

Москва, 2007

Содержание

 

1. Введение                                                                                                         3

 

2. Синопсис                                                                                                         7

 

3. Основная часть

       3.1 Методология                                                                                    15

       3.2 Освобождение                                                                                 21

       3.3 Инициация                                                                                        31

       3.3 Разрыв                                                                                                39

 

4. Заключение                                                                                                    45

 

5. Список использованной литературы                                                        47

 

 

Введение

 

Данная работа посвящена и гендерной психологии, и кино — возможно, к их и моему несчастью. В теоретической части она во многом представляет собой обобщающий взгляд новичка на гендерные исследования маскулинности, основанный на доступной литературе. Несмотря на это, я надеюсь, что аналитическая часть работы, где я постарался переосмыслить с позиций гендерных штудий важный культурный феномен двухтысячных, — кинофильм «Бойцовский клуб», — имеет определенную ценность.

 

О маскулинной идентичности

 

История гендерных исследований очень коротка. Само их название появилось только в 1980-х годах, когда в США открылись соответствующие университетские факультеты и кафедры. По сути, это было прямым продолжение феминистских «женских исследований», появившихся на десять лет раньше. Тогда феминистки-гуманитарии решили «добавить женщину» во все науки о человеке, основав собственные университетские кафедры и факультеты по «женским исследованиям». Именно ученые этих направлений ввели термин «гендер» в его нынешнем значении.

Соответственно, до сих пор гендерные исследования ведутся в основном в феминистских научных кругах. Здесь на каждом шагу «феминистская критика», «феминистская теория» и «феминистская методология», часто противопоставленные т.н. «однобокому видению предмета во всех других дисциплинах». Зачастую феминистки огульно претендуют на новый взгляд в любой области, который руководствуется «непосредственным опытом женщины». Но Ушакин [2, с. 16) справедливо замечает, что даже при чисто феминистских исследованиях, если превратить объект исследования (женщину) еще и в метод исследования (женский опыт), это приведет к тому, что точка зрения превратится в основу доказательств.

 Между тем, само понятие «гендер» отменяет простое сопоставление «мужчины против женщин» (называемое эссенциалистским, то есть считающим, что «мужескость» мужчины и «женскость» женщины — явления предопределенные). «Гендер», «социально-психологический пол» — постмодернистское понятие, оно было изначально введено именно для того, чтобы подчеркнуть относительность и социальную сконструированностьпола, заявить, что вопрос не только в том, что сделали женщинам мужчины, а как люди становятся женщинами и мужчинами. Несмотря на то, что феминистки сами создали эту методологию, количественное соотношение ученых, изучающих «женское» и «мужское», не сравнялось даже близко. К примеру, в учебном сборнике «Введение в гендерные исследования», изданном в Харькове в 2001 году, исследованиям маскулинности посвящен один раздел из пятнадцати (44 страницы из 700).

Столп феминизма Рози Брайдотти в одном из интервью [Дж. Батлер, 1994, цит. по 10] утверждает, что любые «мужские исследования» — это подлый прием в борьбе с феминизмом.

«[Гендерные исследования — это] захват феминистской идейной территории исследованиями маскулинности, из-за которого финансирование от феминистского факультета перетекает на другие кафедры. <…> Часть захваченной соперниками территории занята исследованиями геев. Особенно важно в свете нашего разговора указать на роль популярного издателя Раутледжа, который, по нашему мнению, ответственен за пропаганду гендера как способа дерадикализировать феминистскую борьбу, вместо этого рекламируя маскулинность и гомосексуальную мужскую идентичность (курсив мой — А.С.)».

При всем уважении к феминистской науке, которая очень многого добилась, — она открыто ставит перед собой не только исследовательские цели, но и политическую задачу: изменить общество. По моему мнению, этот подход в большинстве случаев не помогает, а мешает изучать невероятно сложное, незнакомое пока понятие гендера. Все время говоря о мужской власти, мужской гегемонии, феминистки отказываются изучать механизмы этой власти в целом. Вместо этого они изучают воздействие работы этих механизмов на женщин. Потом — требуют уничтожить и переделать то, что изучают, не предлагая ничего взамен.

Виктория Суковатая в статье «Новая гендерная идентичность» пишет так: «Цель гендерных курсов… видится значительно шире: использовать феминистскую критику и деконструкцию стереотипов для формирования новой личности, комфортно и адекватно вписывающейся в концепцию демократического общества.» [9]

Говоря о «новой личности» женщины, которая сможет комфортно вписаться в концепцию мультикультурного демократического общества, она забывает о мужчине, которому в эту концепцию «вписаться» не проще, а то и сложнее; и о самой женщине, которой этот мужчина все-таки нужен (как и она ему).

Пол Натансон и Кэтрин Янг в статье «Легализация мизандрии: от публичного позора до систематической дискриминации мужчин» [10] прямо утверждают: гендерные исследователи «философствуют, теоретизируют и полемизируют на тему женского гендера», вплоть до полного исключения мужского гендера из анализа.

Один из способов выровнять врожденный крен гендерных исследований — зайти с другой стороны и обратить внимание на маскулинность. Такие исследования есть. В числе моих источников — это, в частности, уже упомянутый раздел «Мужские исследования» в харьковском учебном издании. Другой источник о проблемах маскулинности — сборник статей «О муже(N)ственности» — как раз ставит своей задачей преодолеть самоочевидность понятий «пол», «мужчина» и «мужественность».

 

О кино

 

Я не рискну называть кинофильм «Бойцовский клуб» шедевром киноискусства. Как и одноименный роман Чака Паланика, по которому он поставлен, фильм «цепляет» свою аудиторию своеобразием перспективы, особым взглядом на жизнь. Вероятно, поэтому полемика вокруг фильма (а она была и есть) сосредоточена на социально-психологических вопросах: одни считают, что это сатира на кризис современного общества, другие — что это, напротив, пропаганда (чего угодно, от социальной безответственности до немотивированного насилия).

Это не значит, что роман или фильм исполнены небрежно; их, напротив, отличает художественное своеобразие, исключительная отделка, даже блеск. У писателя Паланика это любовь к причудливому, острая, почти патологическая наблюдательность и вытекающий из нее черный юмор, у режиссера Финчера — роскошный визуальный стиль, чувство ритма и перфекционизм в работе. Но горячие споры идут все же о том, есть ли в фильме идея, «посыл» (message)? а если есть, то какая? Как говорил В.С. Жирмунский, идейный план произведения искусства — это проекция, созданная критиком из его собственных идей и (обычно скудной) биографической информации об авторе. О нем сложно говорить с определенностью. Скорее можно констатировать, что в хорошем произведении персонажи, предметы и события образуют сложную систему мотивов, влияний, действий, и убедительность его зависит от того, насколько хорошо эта система работает. Принципы работы такой системы можно попытаться сформулировать post factum — это и будет «идейным планом» произведения.

Я склонен считать, что в «Бойцовском клубе» эта система взаимодействий проработана отлично и функционирует неумолимо. Во многом такая притертость частей истории друг к другу обязана авторской позиции режиссера и особому его отношению к этому проекту.

Далее, какие бы мнения ни высказывались о содержании фильма, в них почти всегда говорится о проблемах мужчин в современном обществе, или о male bonding (мужских узах братства), или о том, что герои выбрасывают свою мужскую, свойственную мужчине агрессию в бойцовских клубах (и это становится заменой столь популярной в Америке психотерапии), или вообще о гомосексуальном подтексте всей истории в целом — притом, что обсуждаемыми остаются и другие темы, от корпоративного рабства до террористической угрозы. Многие критики, как, например, Дженет Мэслин из авторитетной газеты New York Times [11], отмечают, что невнимательный зритель увидит в «Бойцовском клубе» лишь пропаганду нигилизма и насилия, в то время как важнейшая тема фильма — современное самоощущение мужчины.

 

Поэтому, во-первых, — я предполагаю, что есть смысл проанализировать внутреннюю логику «Бойцовского клуба» с точки зрения проблем маскулинности, чтоб подтвердить или опровергнуть мнения критиков; во-вторых — что такой анализ и с точки зрения гендерных исследований небесполезен, и может встать в ряд с другими культурологическими статьями на гендерные темы (такими, как «По-братски: мужественность в постсоветском кино» П. Романова и «Мелодрама, мужественность и национальность: сталинское прошлое на постсоветском экране» С. Ларсен — обе из сборника «О муже(N)ственности» [1]).

Итак, цель моей работы — обосновать взгляд на «Бойцовский клуб» как на своего рода роман воспитания, в котором протагонист экспериментирует в поисках своей истинной мужской идентичности взамен той, которая ему предложена и которая его не устраивает. Я хочу доказать, что этот фильм — о человеке, а не об идее.

Синопсис

фильма «Бойцовский клуб»

 

Один человек направил на другого пистолет и спрашивает, есть ли ему что сказать? Тот ничего не отвечает, но начинает вспоминать, какие события привели к этой ситуации. Далее фильм следует за его внутренним рассказом, который он охотно комментирует за кадром.

Герой — безымянный яппи (т.е. молодой городской профессионал, «белый воротничок»), в одиночку обитает в огромной квартире и работает служащим в крупной корпорации. Вот уже шесть месяцев у него бессонница. В отчаянии он забредает на встречу психологической группы поддержки для мужчин с раком яичек «Остаемся мужчинами вместе». Внезапно, притворившись жертвой рака, он переживает катарсис («Только там люди по-настоящему тебя слушают, а не просто ждут своей очереди заговорить») и снова в состоянии крепко уснуть.

Рассказчик, или Джек, как его условно называет сценарий, «подсаживается» на группы поддержки, куда ходят умирающие от разных болезней, и посещает их каждый день. Но тут появляется еще один «гастролер»-обманщик, женщина по имени Марла; герой снова теряет сон, он не в состоянии расслабиться в ее присутствии. В результате они знакомятся и договариваются «разделить» группы между собой, чтобы не встречаться.

В самолете, во время командировки, герой знакомится с Тайлером Дёрденом, словоохотливым и циничным продавцом мыла. Приехав домой, он обнаруживает, что его квартира полностью уничтожена взрывом. Рассказчик звонит своему новому знакомому, выпивает с ним в баре, и тот разрешает герою переночевать у него. Вдруг Тайлер просит героя ударить его, в качестве эксперимента. Тот неохотно соглашается, и они ввязываются в драку, постепенно понимая, что им это нравится и они открыли для себя нечто новое.

Рассказчик переезжает жить к Тайлеру, в заброшенный дом; они продолжают регулярно драться около бара, и привлекают к себе внимание. Желающих присоединиться столько, что они открывают «бойцовский клуб» в подвале заведения. Их встречи становятся еженедельными.

Однажды Марла звонит Рассказчику и сообщает, что приняла смертельную дозу антидепрессантов. Тот полагает, что не чувствует к Марле ничего, кроме презрения, и просто отходит от телефона; вместо него Марлу спасает Тайлер. Они становятся сексуальными партнерами. Тайлер запрещает Рассказчику говорить о нем при Марле и никогда не появляется в одной комнате с Марлой и Рассказчиком одновременно.

Клуб растет, обзаводится местными подразделениями и в итоге выходит из-под контроля протагониста (он с удивлением узнает, что встречи проводятся каждый день). Ядро, состоящее из избранных членов клуба, превращается в конспиративный «Проект Разгром», квазивоенную группу, совершающую акты антикорпоративного вандализма по всему городу. Рассказчик оказывается выключенным из происходящего, он теряется; его беспокоят действия Проекта. Между ним и Тайлером, в несущейся по ночному шоссе машине, происходит ссора. Тайлер, чтобы проиллюстрировать свою точку зрения, на полном ходу разбивает машину («Мы только что были на волосок от жизни!» — хохочет он), а затем отвозит Рассказчика домой и исчезает.

«Проект Разгром» действует все масштабнее. Когда один из членов Проекта, его друг, погибает, Рассказчик решает покончить с «Разгромом». Путешествуя по следам Тайлера по всей стране, он постоянно испытывает дежавю. Он звонит Марле, и она называет его «Тайлер Дёрден». Вдруг он понимает, что Тайлер — его второе «я»; в пустой комнате отеля появляется сам Тайлер и объясняет, каким образом он сменял Рассказчика в его теле, пока тот якобы спал.

Герой падает в обморок, а очнувшись, идет по следу «Тайлера» и раскрывает его план: взорвать офисы крупнейших кредитных компаний, чтобы повернуть прогресс вспять и «сделать шаг навстречу экономическому равенству». «Тайлер» не позволяет Рассказчику обезвредить бомбы; вместо этого он избивает его и тащит на верхний этаж здания, смотреть на предстоящий взрыв.

Рассказчик, наконец, в состоянии осознать, что пистолет, которым угрожает «Тайлер», в руке у него самого. Он стреляет себе в рот, чтобы освободиться от своего альтер-эго. Пуля случайно проходит сквозь щеку, не убив героя; но «Тайлер» падает с дырой в затылке. Подчиненные Тайлера-Рассказчика силой притаскивают Марлу, которую Рассказчик пытался спасти от «Тайлера», отослав за город. Рассказчик успокаивает ее и добавляет: «Мы встретились в очень странный период моей жизни». Оба, взявшись за руки, наблюдают за тем, как рушатся небоскребы за окном.

Методология

 

Культ и личность

 

«Мы созданы быть охотниками, а родились в обществе шопинга. Нам некого больше убивать, не с кем воевать, нечего преодолевать, нечего исследовать. Эта социальная кастрация и создает обывателя» — Дэвид Финчер, режиссер «Бойцовского клуба».

 

Первый проект рекламного плаката для кинофильма «Бойцовский клуб» представлял из себя крупный план мужского тела в трусах, в районе паха; женская рука с дымящейся сигаретой обнимает мужчину так, что сигарета торчит перпендикулярно промежности. Выглядело это, если верить режиссеру, довольно забавно и, по его же словам, точно передавало смысл фильма. Макет плаката студия не утвердила.

«Бойцовский клуб» вышел на широкий экран в 1999 году, через полгода после «Матрицы». Эпопея братьев Вачовски заронила в головы масс солипсистскую идею о том, что наша реальность — иллюзия. Жесткий и хлесткий триллер Дэвида Финчера возразил: мы сами делаем иллюзию, навязанную извне, нашей реальностью.

Примечательно, что фильм фактически потерпел неудачу в прокате. При производственном бюджете, равном 63 миллионам долларов, он собрал 37 миллионов в кинотеатрах Америки. Вместе с зарубежным прокатом он едва «отбил» сводный бюджет проекта. Но затем, после выхода DVD, он собрал еще 55 миллионов в видеопрокатах и магазинах (считая только лицензионную продукцию) и быстро приобрел статус культового*.

Итак, образ забитого офисного работника Джека пришелся по душе миллионам молодых людей, — и не только тем, кто уже привык надевать на работу галстук, ненавидеть начальника и вусмерть напиваться по пятницам. Значительную часть зрителей привлекло то, что фильм, как им показалось, вынес суровый приговор обществу потребления, обществу, вменяющему в смысл жизни карьерные достижения и зарабатывание денег — только для того, чтобы потреблять все более дорогие и престижные продукты в условиях прогрессирующей духовной пустоты. «Вещи, которыми ты владеешь, в конце концов завладевают тобой», — говорит один из главных героев, и это одна из самых цитируемых фраз из фильма. Однако причины, по которым он стал культовым, гораздо сложнее.

Простой критикой «новой буржуазности» не объяснишь, почему последователи «культа», не ограничиваясь словесным цитированием фильма, стали цитировать его своей жизнью. Известны десятки случаев по всему миру, когда именно под влиянием книги или фильма организовывались и успешно функционировали подпольные «бойцовские клубы», где точно так же не имели значения победа или проигрыш и действовали те же правила. Больше того, время от времени из прессы становится известно и о «клубах», не связанных с Палаником и Финчером, и существовавших до выхода романа. Несколько сетей таких клубов существуют и в нашей стране. Все они открыто заявляют, что предназначены прежде всего не для физического совершенствования, не для обучения самозащите и не для спортивных побед, а для психологической разрядки и чего-то, что участники называют «почувствовать себя живым», «почувствовать себя мужчиной», «понять, что главное, а что нет»… Подробнее о бойцовских клубах, существующих в реальности, я постараюсь рассказать в отдельной статье.

Прежде всего: фильм Финчера снят в очень специфической субъективно‑объективной манере. Кажется, будто повествование ведется холодно, отстраненно, объективно. Но не стоит забывать (см. синопсис), что на самом деле все эти события происходят в голове у Рассказчика, пока он вспоминает, с чего все началось. Хронотоп фильма, перспектива событий, выбор деталей — всё решение фильма целиком соответствует ироничной, отстраненной манере Рассказчика; но все, что мы видим — порождение его сознания, а как мы это видим — результат его эмоциональных оценок.

Сам Финчер говорит о том, что в «Бойцовском клубе» он намеренно старался создать «прыгающее» визуальное повествование, которое следует за мельчайшими движениями мысли Рассказчика, «движется на скорости мысли» [5]. На это работает целый ряд приемов: сложные временные скачки и «авторские отступления», эпизоды-иллюстрации к рассказу, компьютерная графика, имитирующая ход мысли персонажа. Мы наяву видим ужасающую авиакатастрофу, которую, поднося ко рту вилку с котлетой, проигрывает в голове скучающий Рассказчик. Пролетаем сквозь мусорную корзину, наполненную отходами от фастфуда, как сквозь космический вакуум орбитальных станций. Весь фильм проходит между моментом, когда Тайлер Дёрден вставляет пистолет в рот Джека, и моментом, когда он его оттуда вынимает. Таким образом, огромная часть сцен фильма, где происходят важные диалоги главного героя и Тайлера Дёрдена, на самом деле являются разговором с самим собой. И это дает фильму «Бойцовский клуб» совершенно необычную для кино глубину и в то же время проговоренность интроспекции героя, его рефлексии.

Внутренний стержень фильма, который безошибочно вычленили его поклонники и не заметили противники, — история о духовном росте. О том, как в жизни героя происходит переоценка ценностей — он обретает способность по-иному, более непосредственно воспринимать окружающий мир; и о том, как в результате он обретает новые жизненные ценности и приоритеты. Кроме того, это история о том, какие опасности лежат у него на пути.

Многие, независимо от глубины понимания, восприняли этот фильм как прямую инструкцию к работе над собой. Столь обаятельные и эффективные «руководства к жизни» встречаются нечасто. Например, огромная масса молодых современников Чернышевского восприняла роман «Что делать?» как прямую подсказку, «что делать» и «кем быть»: самым сильным и самоотверженным — тренировать в себе активного бойца-террориста; менее способным — становиться эмиссарами и связными; более спокойным и нерадикальным — зарабатывать деньги для революции и растить детей-бойцов на смену; женщинам — «быть прогрессивными». Наконец, и женщинам и мужчинам предлагалось принять превосходство личного чувства над условностями общества. По утверждению Д.М. Фельдмана, «Что делать?» и был задуман в стиле иносказательной, но исчерпывающей инструкции. В литературном отношении роман ничего особенного из себя не представляет; и тем не менее, реакция на «Что делать?» во многом определила великую русскую литературу второй половины XIX века.

Сейчас проблема самоидентификации, построения идентичности, стоит гораздо острее, чем тогда. Она относится не только к тем, кто хочет отринуть общество и построить на его месте новое, но и к тем, кто хочет по крайней мере обустроить свой личный душевный покой. Хотя в «Бойцовском клубе» мы можем встретиться и с теми, и с другими.

 

Идентичность

 

«...исследование идентичности в наше время становится такой же стратегической задачей, какой во времена Фрейда было изучение сексуальности»

— Э.Эриксон

 

 

Из двух биологических полов у мужчин на сегодняшний день не меньше, а то и больше причин жаловаться на проблему создания собственной идентичности.

Сам термин «идентичность» к сегодняшнему моменту используется очень широко, особенно в постмодернистской философии. Для наших нужд этот термин можно определить как свойство человека соотносить себя с понятием «Я» в любой предложенной ситуации. Понятие «Я», в свою очередь, означает представление о себе как о личности, об организме, о члене общества, работнике и т.д. Таким образом, идентичность — это способность человека собрать из ряда представлений о себе нечто целое. Это целое должно быть внутренне непротиворечивым и пригодным для жизни, т.е. обеспечивать человеку выживание, социальную адаптацию и удовлетворение всей «пирамиды потребностей».

В каждой жизненной ситуации человек оглядывается на этот «автопортрет», сравнивая его с собой непосредственным. Если соотнести себя с «портретом» не удается, психике приходится тяжело. Соответственно, чем стабильнее и целостнее идентичность, и чем адекватнее она при этом окружающему миру, тем большие испытания может выдержать человек.

Эта способность личности к самопредставлению, конечно, не статична. Она так или иначе формируется всю жизнь. Сегодня психология признает, что при этом человеку приходится создавать и представление о себе как о мужчине или женщине, — половую идентичность. Изначальную незаданность пола признали довольно давно. Уже в 1970-х годах С. Бем было создано понятие андрогинии. Это способность человека сочетать в себе и типично мужские, и типично женские психологические качества. Уже в середине XX века использовались психологические тесты, в которых маскулинность\фемининность человека оценивалась по целому ряду шкал (интеллекта, эмоций, интересов и т.д.); при этом оказывалось, что показатели по этим шкалам принципиально не совпадают. Оказалось, что люди в отдельности и даже общества в целом могут обладать маскулинными и фемининными свойствами независимо от биологического пола и сексуальной ориентации. Стало понятно, что маскулинность и фемининность не исключают друг друга, а находятся в сложном переплетении внутри каждого человека. Следующим шагом стало понятие «гендер». Гендер, по утверждению его исследователей — это концепт, введенный культурой; он создается «для упорядочивания индивидуального опыта и организации человеком своего поведения» [4].

 

 

Гендерная идентификация

 

Как формируется гендер, как создается половая идентичность, пытались объяснить несколько теорий. Первой из них стал психоанализ, который жестко привязывал идентификацию к биологическим различиям и психосексуальному развитию. Критика этого направления началась еще при жизни классиков психоанализа; и все-таки оно продолжает давать психологии пола много полезного.

Вторыми подступились к психологии пола бихевиористы. Они отметили, что детей разного пола воспитывают по-разному, относятся к ним по‑разному и ставят в различные ситуации. Сами дети сперва делают из этого вывод, девочки они или мальчики. Потом, имитируя разные увиденные способы поведения, они на практике выясняют, на какие действия окружающие реагируют одобряюще, а на какие — наоборот. Таким образом, ребенок во многом самостоятельно подготавливает себя к жизни в обществе с помощью научения и подтверждения. Важно и то, что он видит вокруг себя как женское и мужское (в первую очередь в семье), и то, как реагируют на его поведение окружающие.

Наконец, благодаря феминистским исследованиям, родилась теория гендера, новая психология пола, которая настаивает: гораздо важнее не биологический пол, а гендер, психологическое и социальное понятие. А гендер, в свою очередь зависит почти исключительно от социальных ожиданий общества и особенностей его культуры.

Следовательно, был сделан вывод: пол имеет для людей такое большое значение не из-за свойств, присущих полу как таковому, а потому, что с самого раннего детства людей учат, что различия между мужчинами и женщинами — это основные различия в любой области человеческой жизни. Если это так, приходится признать, что процесс гендерной идентификации — самый важный в формировании личности.

 

Кризис мужественности

 

«Джек: …Ну, по раку яичек, думаю, вопросов не будет.

Марла: Вообще-то, у меня больше прав туда ходить. У тебя-то яйца на месте.

Джек: Ты что, шутишь?

Марла: Не знаю. Разве?»

 

Как я уже говорил, исследователи гендера не сразу поняли, что мужчин тоже надо изучать. Сразу же возникло понятие «кризис маскулинности». В чем же заключается этот кризис?

По словам И. Кона [5], с 1970-х годов стали много говорить и писать о том, что традиционный мужской стиль жизни, психологические свойства, ожидаемые от мужчин, не соответствуют современной жизни. При этом и мужчины, и женщины разделяются в понимании того, в чем же, собственно, проблема.

Одни решили, что мужчины как носители мужской роли, как социальная группа, отстали от требований времени. Согласно этому взгляду, их тянут назад устаревшие:

— представления о том, каким должен быть настоящий мужчина

— групповое самосознание (например, т.н. сексизм и «мужской шовинизм»)

— установки, жизненные цели, идеология, по которой можно реализоваться.

По этой версии, мужчинам следует приспосабливаться к новым условиям и двигаться вперед.

Другие, напротив, полагают, что нынешние социальные процессы расшатывают естественный порядок вещей, угрожают вековечным устоям цивилизации, и призывают вернуться к старым добрым временам, когда мужчины были мужчинами.

Позиция последних не нова. «Тоска по мужественности» в истории встречается постоянно. Древние греки восхищались героями гомеровской эпохи, римляне времен Империи скорбели об утрате республиканских добродетелей, англичане, французы и немцы друг за другом, в течение нескольких веков скучали по средневековой мужской дружбе и рыцарской доблести.

На сегодняшний день, отмечает Кон, мужчины как группа пользуются значительными привилегиями за счет женщин как группы. За счет этого превосходства они до сих пор, учитывая даже достижения эмансипации, имеют значительно большее присутствие во всех значимых областях: политике, управлении, искусстве, науке. Даже в случаях, когда область деятельности уже насыщена женщинами-работниками, мужское превосходство на ее верхушке остается очень заметным.

Но чтобы получить эти привилегии, мужчина должен как можно строже соответствовать узким и трудновоплотимым определениям идеальной маскулинности. В современном обществе, по мнению гендерных исследователей, он платит за это требование плохим здоровьем, поверхностными отношениями с окружающими… и противоречиями, в которые входит его маскулинность с правилами поведения в современном обществе.

Как мужчина создает свою идентичность?

 

Исследователи выводят несколько способов, которыми мужчина склонен формировать свою гендерную идентичность:

1. От противного.

«Все познается в сравнении» — эта сакраментальная фраза в философии XX века обрела новое звучание. Родилась концепция Другого, за счет которого и существует «Я». В этом смысле мужчина определяет границы своей идентичности через определение границ Другого; он создает понятный ему, обобщенный образ Другого и в определении собственных качеств отталкивается от этого образа. Например: мужчина не должен быть женщиной, «бабой». Этому учат с детского сада: нельзя плакать, дергать за волосы, кусаться, ябедничать, убегать от драки. Некоторые исследователи считают, что канон мужственности гораздо больше опирается даже не на различия мужчины и женщины, а на различия мужчины и гомосексуалиста. Действительно, в жизни гипермаскулинность почти всегда идет под руку с преувеличенной гомофобией (то есть именно страхом, почти физиологическим отторжением).

Кроме различных сексуальных Других, образ маскулинности отталкивается от мужчин другой расы или другого социального слоя. Например, отечественный национал-социализм целиком построен на утверждении мужественности этнически русского пролетария: его всегдашние враги — инородцы, богачи, иностранцы или те, кто сочетает в себе эти признаки.

Мне хотелось пустить пулю в лоб каждой панде, которая отказывается трахаться для спасения вида. Я хотел открыть слив на нефтяных танкерах и изгадить французские пляжи, которые я никогда не увижу. Я хотел вдыхать дым.

РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Институт Массмедиа

факультет журналистики

 

«Остаемся мужчинами вместе»

поиски гендерной идентичности

в фильме «Бойцовский клуб» Дэвида Финчера

 

 

курсовая работа

студента 3 курса дневного отделения

факультета журналистики РГГУ

Санданова А.Б.

 

 

Научный руководитель:

профессор кафедры

истории театра и кино

к.и.н. А.С. Трошин

 

Москва, 2007

Содержание

 

1. Введение                                                                                                         3

 

2. Синопсис                                                                                                         7

 

3. Основная часть

       3.1 Методология                                                                                    15

       3.2 Освобождение                                                                                 21

       3.3 Инициация                                                                                        31

       3.3 Разрыв                                                                                                39

 

4. Заключение                                                                                                    45

 

5. Список использованной литературы                                                        47

 

 

Введение

 

Данная работа посвящена и гендерной психологии, и кино — возможно, к их и моему несчастью. В теоретической части она во многом представляет собой обобщающий взгляд новичка на гендерные исследования маскулинности, основанный на доступной литературе. Несмотря на это, я надеюсь, что аналитическая часть работы, где я постарался переосмыслить с позиций гендерных штудий важный культурный феномен двухтысячных, — кинофильм «Бойцовский клуб», — имеет определенную ценность.

 

О маскулинной идентичности

 

История гендерных исследований очень коротка. Само их название появилось только в 1980-х годах, когда в США открылись соответствующие университетские факультеты и кафедры. По сути, это было прямым продолжение феминистских «женских исследований», появившихся на десять лет раньше. Тогда феминистки-гуманитарии решили «добавить женщину» во все науки о человеке, основав собственные университетские кафедры и факультеты по «женским исследованиям». Именно ученые этих направлений ввели термин «гендер» в его нынешнем значении.

Соответственно, до сих пор гендерные исследования ведутся в основном в феминистских научных кругах. Здесь на каждом шагу «феминистская критика», «феминистская теория» и «феминистская методология», часто противопоставленные т.н. «однобокому видению предмета во всех других дисциплинах». Зачастую феминистки огульно претендуют на новый взгляд в любой области, который руководствуется «непосредственным опытом женщины». Но Ушакин [2, с. 16) справедливо замечает, что даже при чисто феминистских исследованиях, если превратить объект исследования (женщину) еще и в метод исследования (женский опыт), это приведет к тому, что точка зрения превратится в основу доказательств.

 Между тем, само понятие «гендер» отменяет простое сопоставление «мужчины против женщин» (называемое эссенциалистским, то есть считающим, что «мужескость» мужчины и «женскость» женщины — явления предопределенные). «Гендер», «социально-психологический пол» — постмодернистское понятие, оно было изначально введено именно для того, чтобы подчеркнуть относительность и социальную сконструированностьпола, заявить, что вопрос не только в том, что сделали женщинам мужчины, а как люди становятся женщинами и мужчинами. Несмотря на то, что феминистки сами создали эту методологию, количественное соотношение ученых, изучающих «женское» и «мужское», не сравнялось даже близко. К примеру, в учебном сборнике «Введение в гендерные исследования», изданном в Харькове в 2001 году, исследованиям маскулинности посвящен один раздел из пятнадцати (44 страницы из 700).

Столп феминизма Рози Брайдотти в одном из интервью [Дж. Батлер, 1994, цит. по 10] утверждает, что любые «мужские исследования» — это подлый прием в борьбе с феминизмом.

«[Гендерные исследования — это] захват феминистской идейной территории исследованиями маскулинности, из-за которого финансирование от феминистского факультета перетекает на другие кафедры. <…> Часть захваченной соперниками территории занята исследованиями геев. Особенно важно в свете нашего разговора указать на роль популярного издателя Раутледжа, который, по нашему мнению, ответственен за пропаганду гендера как способа дерадикализировать феминистскую борьбу, вместо этого рекламируя маскулинность и гомосексуальную мужскую идентичность (курсив мой — А.С.)».

При всем уважении к феминистской науке, которая очень многого добилась, — она открыто ставит перед собой не только исследовательские цели, но и политическую задачу: изменить общество. По моему мнению, этот подход в большинстве случаев не помогает, а мешает изучать