Глава 7. Апачи и мирный курс.

 1870 и 1871-й годы стали поворотными для апачей Аризоны, и в меньшей степени для апачей Нью-Мексико. В целом, вокруг мирного курса президента Гранта, провозглашённого в прошлом году, была поднята хорошая шумиха, и политика искоренения временно была приостановлена. Военное управление индейцами, восстановленное в 1869 году, было завершено. В апреле 1870 года Аризона и южная Калифорния были выделены в отдельный военный департамент в пределах Тихоокеанского дивизиона, тем самым, существенно облегчив согласованность военных действий против апачей, несмотря на то, что Нью-Мексико осталась в дивизионе Миссури. В течение этого периода произошла бойня в Кэмп-Гранте, которая ускорила перемещение и расширила возможности мирного апачского курса. И, наконец, в июне 1871 года генерал-лейтенант Джордж Крук был назначен командующим департамента Аризоны. Каждое из этих действий должно было повлиять на  апачей.

Когда был образован департамент Аризоны, генерал Джордж Стоунмен стал ведомственным командиром, со штаб-квартирой в форте Уиппл. Это было долгожданное изменение, но произошло оно в то время, когда Конгресс сделал особый упор на экономику, уменьшив влияние армии, что повлекло необходимость сокращения военной деятельности. В течение нескольких месяцев граждане Аризоны с горечью осуждали Стоунмена за его пассивность и за то, что он превратил посты в «станции кормления» сдававшихся апачей вместо того, чтобы уничтожать их. С другой стороны, «Easterns» восхваляла мирный курс, пагубный для чрезмерной жестокости Стоунмена, сообщая, что он нападает на всех апачей из-за незначительных проступков. В «Arizona» Стоунмен тоже подвергся критике за то, что он резко сократил количество гражданских служащих и отменил мошеннические или нежелательные контракты. Нужно отметить, что Стоунмен держал столько солдат в регионе, сколько позволяли фонды, однако они немногое могли сделать.

 Борьба против Кочиса проходила безуспешно. Лейтенант Говард Кушинг из 3-го кавалерийского полка   был настроен убить вождя чирикауа, считая, что этим он завершит войну с этим племенем. Рота Кушинга была расквартирована в Кэмп-Гранте, который располагался около места, где ручей Аравайпа впадает в реку Сан-Педро. Кэмп-Грант находился в малопривлекательном месте и соответствовал определению - «самый забытый Богом пост», которое дал  ему капитан   Бурком, а он повидал много других фортов. Кушинг был известен как «отважный» офицер, но на самом деле, это означало, что он был бесстрашным на грани безрассудства, и он также без излишних сомнений рисковал как своей жизнью, так и жизнями своих людей. Его рота F, согласно Бурку, убила больше апачей, чем любая другая, и Бурк говорил также, что Кушинг является одним из самых смелых людей в Америке. В мае 1870 года фургонный караван был уничтожен западными апачами на дороге между Тусоном и Кэмп-Грантом, и Кушингу было приказано найти их и наказать. С разведчиком, немцем по происхождению, Джо Фелмером (который состоял в браке с женщиной апачи), и Дюраном,  апачем-мансо, в качестве проводника, они прошли по следу налётчиков вдоль ручья Аравайпа и вышли к реке Сан-Карлос, где след исчез. Однако Дюран знал апачские  тропы и вскоре вновь обнаружил его ближе к месту, где Сан-Педро впадает в реку Хила, в пределах 10-15 миль от Кэмп-Гранта. След пересёк Хилу и вступил в горы Пинал. Кушинг и его люди продвигались всю ночь и перед самым рассветом окружили лагерь апачей. Когда индейцы начали пробуждаться, солдаты открыли огонь, убивая тридцать из них. Это была партия налётчиков пиналеньо, которая на обратном пути из Мексики случайно наткнулась на караван. Ограбив его, они хорошо запутали следы, чтобы быть уверенными в том, что никакие белые не смогут их преследовать, но они не учли того, что могут быть выслежены такими же апачами, как  они.

С усилением военной деятельности апачей на юге Аризоны, лейтенант Кушинг был придан форту Лоуэлл, с приказом действовать против апачей этого региона, где бы он их не повстречал. Вот и появилась у него возможность исполнить свои планы насчёт Кочиса. С шестнадцатью рядовыми, сержантом и гражданским погонщиком,он устремился на юг, в расположение Кэмп-Криттенден, бывший форт Бьюкенен. Оттуда они направились в ранчо Пита Китчена, и тот показал им тропу через горы. После отъезда Кушинга и его людей, Китчен видел военную партию апачей, проследовавшую за ними, и в знак предупреждения поджёг траву. Но те не обратили на него никакого внимания и проследовали дальше к горам Уачука, где обнаружили следы скво и её пони, ведущие к Бэр-Спрингс. Вскоре стало ясно, что женщина умышленно оставляла различимые следы. Кушинг быстро вывел своих людей из каньона, тем самым, не дав апачам возможности закрыть их путь к отступлению. Большая военная партия апачей, вооружённая винтовками, заряжаемыми с казённой части, атаковала их, возможно, пытаясь захватить их живьём. Кушинг отправил троих человек к обозу, а остальным приказал ускориться. Сержант Джон  Мотт, провожая взглядом нескольких уезжавших мужчин, спросил у Кушинга, чтобы он подумало том, что дальше нужно продвигаться очень осторожно. Гражданский погонщик страстно уверял лейтенанта, что нужно поворачивать назад, однако Кушинг лишь посмеялся над их страхами, и с сержантом, погонщиком и пятью рядовыми устремился навстречу неизвестному числу хорошо вооружённых апачей. Они недалеко продвинулись, когда пули индейцев ответили на вопрос сержанта,  свалив замертво самого лейтенанта Кушинга и гражданского погонщика. Сержант Мотт взял командование на себя и успешно довёл остальных солдат до Кэмп-Криттендена. Считалось, что апачем, направлявшим эту атаку, был Ху,  вождь апачей-недни из мексиканской Сьерра-Мадре.   

Тем временем, в Вашингтоне, уполномоченный по индейским делам Эли Паркер, индеец сенека, служивший адъютантом у Гранта во время гражданской войны и разработавший условия по сдаче в Аппоматтоксе, запросил у квакеров список людей, которые могли быть пригодны для службы в качестве индейских агентов. Грант планировал для претворения его Мирного Курса, - а значит, и в услужение индейцам, - назначение армейских представителей в два суперинтенданства и семь агентств. Эти вакансии должны были быть заняты теперь квакерами, согласно рекомендации Конгресса по настоянию тех, кто не видел пользы от назначения военных на должности индейских агентов. В противовес Гранту, разным религиозным обществам было дано право, назначать агентов  в резервации.  Например, Голландская Реформаторская Церковь была уполномочена выбирать агентов для резерваций апачей в Аризоне. Но эффект от этого был меньше ожидаемого, так как выбранные несколько агентов мало разбирались в индейцах. Кроме того, они больше были озабочены сутью преобразований своей церкви, нежели обучением индейцев или защитой их прав. Осенью 1870 года лейтенант Ройал Уитмен получил назначение в Кэмп-Грант как командир роты Н,  3-го  кавалерийского полка, и как командир этого поста. Уитмен, совестливый новоангличанин, получил внеочередное звание в годы гражданской войны, и он не терпел, когда его убеждениям противоречили, - неважно, граждане Аризоны или военное начальство, - когда был убеждён в своей правоте. Уитмен, во время своего пребывания в Кэмп-Гранте, сыграл значительную роль в делах апачей.

В феврале 1871 года пять старых апачских женщин вошли в     Кэмп-Грант под флагом перемирия, и потребовали вернуть мальчика, захваченного несколько месяцев назад. Уитмен учтиво их выслушал и со значением ответил, что  мальчик привык к гарнизонной жизни и не хочет никуда уходить. Женщин не было в течение нескольких дней, но спустя неделю они вернулись поторговать и заявили Уитмену, что вождь их племени хочет спокойно поговорить. Уитмен обнадёжил их, и через несколько дней в лагерь прибыли Эскиминзин и двадцать пять его воинов. Вождь сказал, что они устали от сражений и всего лишь желают мирно жить на своих собственных землях. Имя Эскиминзина было известно на Территории (Крук отзывался о нём как о лучшем апачском военном стратеге) и он имел как обвинителей, так и заступников. Некоторые возлагали на него ответственность за множество убийств, а другие напротив, считали, что он не был виновен в проступках, приписываемых ему. Приведённый в восторг, но не имеющий полномочий для разрешения ситуации, Уитмен просит присылки инструкций у генерала Шермана. В ожидании ответа, он заботится о кормлении апачей. За это время ещё две группы апачей попросили разрешения сдаться. Уитмен вновь отсылает сообщение, в котором пишет, что предоставилась хорошая возможность для того, чтобы большая часть апачей сдалась добровольно.

 К сожалению, в спешке Уитмен забыл к своему письму приписать на конверте краткое резюме содержимого. Через шесть недель письмо было возвращено с коротенькой аннотацией, указывающей на отстутствие резюме. Не было никакого подтверждения о получении уведомления сдачи большого числа апачей, не было никаких инструкций о том, как поспособствовать приходу других, не было даже подтверждения, что это письмо просто прочитано. Было похоже на то, что  будто разгневавшийся бог держал апачей в неопределённости, пока не будут правильно соблюдены его церемониальные обряды.

В начале марта в Кэмп-Гранте находилось уже около трёхсот апачей. Уитмен обеспечивал их пайками и через день пересчитывал. Он пришёл к соглашению с частным контрагентом насчёт того, чтобы индейцы заготовляли для поста сено, и согласовал также с соседними скотоводами, чтобы они нанимали апачей на сбор урожая ячменя. На протяжении всего этого времени апачи были послушными и контактными,  и, вероятно, счастливы  из-за того, что война, наконец, закончилась. Они даже послали бегунов в другие группы, призывая их тоже сдаться.

Жители Тусона сначала хвалили лейтенанта Уитмена и рукоплескали сдаче апачей. Однако, из-за того, что в долинах Сан-Педро и Санта-Крус продолжались налёты и бойни, они стали подозревать, что Уитмен свил гнездо для убийц. Воскресли протестующие возгласы, сначала осторожно, но затем, с  всё возрастающей пронзительностью. Хотя при этом и не упоминались имена некоторых граждан, горько осуждавших практику покупки у апачей сена, как подвергавшую опасности один из нескольких надёжных источников собственного дохода на территории. Они ждали возможности, чтобы уничтожить этот эксперимент с пунктом кормления апачей. Вскоре враждебные предоставили им её. В марте индейцы атаковали фургонный караван на дороге из Кэмп-Гранта и убили скотовода возле Тубака. “Tucson Citizen” подлила масла в огонь, сообщая, что множество индейцев рыщет в долине Санта-Крус. По воле ли командующего департамента щедро разрешено снабжать убийц пищей и другими поставками, купленными на народные деньги?», - вопрошал автор передовой статьи. Жители Тусона провели ряд собраний, во время которых звучали  подстрекательские речи. Большинство разговоров крутилось вокруг длительной кампании граждан против апачей, однако обсуждались и другие планы.

Был создан Комитет Общественной Безопасности, и Уильям Оури был избран лидером делегации, посланной к генералу Стоунмену. Ее цель заключалась в том, чтобы «обратить наибольшее внимание к непрерывным апачским ограблениям в южной части Территории». Совещание со Стоунменом оказалось неудовлетворительным. Он сказал им, что президент Грант и генерал Шерман распорядились несколько видоизменить тактику в пользу смягчения, чтобы прийти в соответствие с административным индейским курсом «нравственных уговоров и человеколюбия, рассматривая при этом обращение их в христианство». Делегаты из Тусона очень грубо на это отреагировали.

Стоунмен находился в незавидном и безвыходном положении. В Аризоне он был обруган со всех сторон за свою бездеятельность и, одновременно с этим, подвергался нападкам с Востока за излишнюю жестокость. Он сказал делегатам, что в данных обстоятельствах ничем не может помочь. Согласно свидетельству Оури, генерал посоветовал им защищаться самим. Подобное предложение, если оно и было высказано на самом деле, конечно, не означало, - как это интрепретировал сам Оури, - что граждане Тусона могут проводить карательные кампании против мирных апачей. Как бы то ни было, но Оури убедил многих людей, что нужно организовать военный отряд.

Апачи, между тем, продолжали прибывать в Кэмп-Грант, и насчитывали там уже более пятисот человек. Они попросили разрешения переместиться вверх по течению, где в ручье Аравайпа ещё была вода. Уитмен согласился, и они поставили свои викиапы в долине, примерно в пяти милях от поста выше по ручью. В начале апреля капитан Фрэнк Стенвуд был назначен на должность в Кэмп-Грант, и поскольку он был выше по званию, чем Уитмен, то принял командование гарнизоном на себя. Перед отбытием  туда, он имел разговор с генералом Стоунменом, и тот, наконец, отдал хотя бы словесные распоряжения по продолжению кормления апачей как военнопленных, а также приказал постоянно держать кавалерийские патрули на местности,  прочёсывая её в поисках враждебных групп. Проверив положение дел в лагере, Стенвуд остался доволен порядками Уитмена, и решил ничего не менять. Апачей он нашёл не только послушными, но и совсем не стремящимися к приобретению оружия и боеприпасов. В доказательство этому, многие из них даже распродали свои луки и стрелы. Брисли, хирург в Кэмп-Гранте, очень нахваливал апачей, которых он здесь повстречал. «Я побывал среди различных племён до берега Тихого океана», - писал он, - «и никогда не видел любого рода индейцев, которые выказывали бы такой же интеллект, честность и любознательность, присущий этим».

10 апреля партия налётчиков апачей напала на Сан-Ксавье-дель-Бак и увела некоторое количество скота и лошадей, принадлежащих папаго. Группа граждан объединилась в погоне с этими индейцами. После пятидесятимильного преследования, они вернули большую часть животных и убили одного индейца.  Спустя три дня индейцы атаковали поселение Сан-Педро, находившееся почти в тридцати милях выше по ручью от Кэмп-Гранта. Один из поселенцев был убит. Те жители, которые погнались за налётчиками, столкнулись с большой военной партией, и в последовавшем столкновении более трёх белых были   убиты.   Жители Тусона пришли в ярость, а “Citizen” науськивала их: «Воодушевление на убийство! Перемерие в Кэмп-Гранте – ужасный фарс», - пестрели заголовки. Газета  утверждала: «Нет никаких сомнений в том, что индейцы, находящиеся и кормящиеся у Кэмп-Грант, совершили налёт в последний понедельник на Сан-Ксавье. Они подверглись преследованию, были наказаны и лишены своей добычи. Затем они ушли в Грант и оставались там до среды, а в четверг, сильным отрядом совершили нападение на поселение Сан-Педро». Лейтенант Уитмен упорно отвергал все обвинения в том, что какие-либо апачи из Кэмп-Грант участвовали в этих событиях, и другие люди из гарнизона подтверждали его слова.

Жители Тусона провели собрание, на котором Хуан Элиас говорил от мексиканцев, а Уильям Оури от англо-американцев. Вдвоём они направились к Франциско, вождю папаго. Последние всегда были готовы сражаться с апачами, и девяносто четыре из них добровольно присоединяются к намечаемой экспедиции.

24-го апреля капитан Стенвуд оставил Кэмп-Грант под ответственность лейтенанта Уитмена, а сам отправился в длительное патрулирование. Через четыре дня, множество людей, небольшими группами, - чтобы не привлекать к себе внимание, - ускользнули из Тусона и затем собрались в Рильито. К Хуану Элиасу присоединились сорок восемь мексиканцев, однако, из пообещавших прийти восьмидесяти двух белых, явились лишь Оури и ещё пятеро. Оури купил фургон под брезентовым тентом, загрузив его оружием и боеприпасами, которые получил от территориального  генерала-адъютанта. Вскоре прибыли девяносто четыре папаго, и вся партия со всевозможными предосторожностями направилась окольным маршрутом, обычно игнорируемым путешественниками, в Кэмп-Грант. Оури пришла запоздалая мысль в голову,  что необходимо в Каньяда-дель-Оро, на дороге из Тусона в Грант, расположить сильный отряд, чтобы до 30-го апреля останавливать любых проезжающих в этом направлении путников. Такая мера предосторожности оказалась крайне важной для реализации его планов, так как капитан Данн из Кэмп-Лоуэлла обратил свое внимание на отсутствие значительного числа мужчин в Тусоне. Подозревая, что может произойти, он посылает двух курьеров предупредить Уитмена о возможной проблеме в отношении индейцев. Оба посыльных были задержаны охраной Оури до утра 30-го апреля, когда военная партия достигла Кэмп-Гранта и разделилась на две группы. Элиас, кто был выбран командиром, посылает папаго на правый берег Аравайпа, а сам, вместе с остальными, остался на противоположном берегу. На рассвете они достигли ранчерии апачей. Двое часовых, мужчина и женщина, сидели на холме и играли в карты. Папаго скрытно подобрались к ним и умертвили их, прежде чем те смогли бы поднять тревогу. Затем папаго ворвались в викиапы с палицами и ножами, действуя так, чтобы не пробудить, по возможности, другие части лагеря. Криками они оповестили о тех, кто убегал по каньону, и вскоре бойня завершилась. Некоторые папаго растягивали удовольствие, насилуя апачских женщин, прежде чем убить их. Они собрали вместе уцелевших детей, подожгли викиапы и убрались. Точное количество убитых неизвестно, предположительно от 85 до 135 апачей. Известно, что среди них было только восемь мужчин.

Наконец, курьер прибыл в Кэмп-Грант и передал предупреждение от капитана Данна лейтенанту Уитмену. Тот посылает двух переводчиков к апачам, сказать им, чтобы они переместились непосредственно к гарнизону. Но когда те добрались до их лагеря, то уже не нашли никого живых. Уитмен послал туда гарнизонного хирурга с загруженным медикаментами фургоном. Доктор обнаружил лишь одну женщину живой и израненной, но и она боялась последовать за ним. Никто из мексиканцев и белых не принял предложение Уитмена о вознаграждении в сто долларов каждому за поиск горах апачей  и их возвращения обратно. На следующий день лейтенант привёл партию мужчин к разрушенному лагерю, чтобы похоронить мёртвых. Под покровом сумерек начали приходить апачи, уцелевшие  в нападении. Эскиминзин возвращался, неся свою мертвую дочь.

«Я больше не хочу жить», - сказал он Уитмену, - «но останусь жить, чтобы показать на тех людей, которые сделали это с нами, и что, то, что они совершили, и могут совершить против нас, не может сломать мою веру в вас, пока вы помогаете нам и защищаете нас». Он попросил, чтобы Уитмен попытался вернуть их детей, которых забрали папаго. Уитмен был глубоко тронут апачами, которые по-прежнему ему доверяли, несмотря на бойню их  людей.

Восток отреагировал негодованием на бойню у Кэмп-Грант. Президент Грант назвал это «убийством» и обвинил в этой трагедии Мирный Курс. Он сообщает губернатору Энсону Саффорду, что люди, принимавшие участие в «беспорядочной бойне», должны быть отданы под суд или он введёт на Территории военное положение. Также Грант приказал окружному прокурору Этторну Роуэллу покинуть Аризона-Сити и взять на себя ответственность в судебном разбирательстве в Тусоне. Филипс Венделл заявил, что «эти аризонские негодяи и убийцы апачей должны быть повешены,  будто они совершили убийства в ярде от здания госдепартамента США или в слышимости шагов  от Капитолия». Однако Филипс не был знаком с настроениями жителей пограничья по отношению к убийцам индейцев.

Ещё до того, как новости о бойне достигли Вашингтона, военный департамент выпустил приказы по выводу генерала Стоунмена и 21-го пехотного полка из Аризоны, что означало замену их в июне генерал-лейтенантом Джорджем Круком и его 23 пехотным полком. В своих кампаниях против пайютов, Крук заработал себе репутацию после того, как выработал методику преследования, которая должна была хорошо себя показать и в Аризоне. Он прибыл без фанфар, и после разговора со своим другом губернатором Саффордом, пришёл к убеждению, что жители правы, а Уитмен, напротив, неправ. В действительности, у него даже развилась прочная антипатия  к Уитмену ещё до того, как они встретились.

Крук был повсеместно уважаемым офицером, настоящий «полководец-солдат». Он редко  носил  униформу, предпочитая во время проведения кампаний бриджи или холстяной костюм. Он обладал огромным самоконтролем, никогда не пил и не курил, не ругал человека или даже мула. В его облике не было ничего, бросающегося в глаза, он не делал никаких театральных жестов. Он не забрасывал своих подчинённых обстоятельными инструкциями, а просто сообщал о намеченных целях и о том, как он собирается этого достичь. Возможно, не было никого из высших офицеров армии, кто бы так хорошо обращался со своими подчинёнными.

Сразу после своего прибытия, Крук распорядился, чтобы каждый офицер департамента представился ему и начал подготовку к беспощадной кампании против апачей. Также он выпустил инструкции, запрещаюшие кормление индейцев в местах расположения военных гарнизонов, исключая лишь военнопленных в «закрытом ограждении». Несмотря на то, что Крук использовал в кампаниях против пайютов индейских скаутов, большинство из них всё же принадлежали другим племенам, и, возможно, что идея использовать апачей в борьбе против апачей была подкинута ему аризонским пионером Альбертом Франклином Бантой, который сказал  Круку, дословно: «ты должен пламенем сражаться с огнем». Когда Крук спросил его, как это понимать, Банта так ответил: «Индейцы сражаются с индейцами. Это единственный метод, который можно использовать в такой гористой местности, как Аризона. Пехота здесь практически бесполезна, да и кавалерия немногим лучше…». Согласно воспоминаниям Банты,  Крук ответил ему, что эта идея хороша, но только в качестве эксперимента. Использование индейцев как скаутов было одним делом, а использование их как солдат, совсем другим.

В течение следующих нескольких недель после бойни,, из Тусона не донеслось ни единого слова раскаяния. Вместо этого сыпались одни оправдательные доводы. Они, несомненно, представляли   доказательства того, что некоторые апачи из Кэмп-Гранта участвовали в налётах и убийствах, хотя перед бойней выдвигались всего лишь подозрения. Например, было заявлено, что у апача, убитого в набеге на Сан-Ксавье, отстутствовал передний зуб, и люди клялись, что видели этого индейца раньше в Кэмп-Гранте. Это считалось достаточным подтверждением.

После того, как мёртвых индейцев похоронили, Эскиминзин ушёл на несколько дней в горы, а затем апачи снова начали строить свои  викиапы. Спустя некоторое время, ближе к концу мая, отделение кавалерии из форта Апачи проезжало через каньон Аравайпа, и неожиданно наткнулось там на Эскимнзина и других индейцев. Испугавшись, кавалеристы открыли огонь, но апачи моментально разбежались, и никто не был задет. Теперь Эскиминзин полагал, что все надежды на мир с белыми улетучились. Он сказал Уитмену следующее: «Прощайте, тот, кто единожды разбил мир, должен считаться виновным в первую очередь». По дороге в горы он нанёс визит своему давнему другу Чарльзу Маккини,  кто содержал ферму возле Гранта. Они съели кушанье и одновременно закурили. Когда  настало время уходить, Эскиминзин выхватил пистолет и убил Маккини.   Позже, когда его спросили об этом убийстве, он признался, что сделал это для того, чтобы довести до сознания своих людей, что с белыми не может быть никакой дружбы. «Любой трус может убить своего противника», - сказал он, - «но только смелый человек способен убить своего друга».

В июле, фургонный караван в сопровождении роты пехотинцев выступил из Кэмп-Лоуэлл, направляясь в форт Боуи, в Апачи-Пасс. Эскиминзин возглавил военную партию, чтобы захватить фургоны, так как аравайпа нуждались в оружии, боеприпасах и провианте. Они перехватили караван в Сиенега-Уош в тот момент, когда колонна пехотинцев маршировала в миле впереди него. Однако план не сработал, так как некоторые солдаты находились   в фургонах, и они сдерживали апачей, пока пехота не прибежала обратно по тропе. Эскиминзин потерял тринадцать воинов. Со своими людьми он отступил в горы и оставался там, пока не прибыл курьер от Кольера с призывом прийти в сентябре в Кэмп-Грант. В начале 1871 года Конгресс выделяет 70000 долларов на то, чтобы собрать в резервации апачей Аризоны и Нью-Мексико, таким образом, насаждая среди них мир и цивилизованность. Совет Индейских Уполномоченных направил Винсента Кольера с новым визитом к апачам в целях предотвращения начала войны через создание для них резервации. Перед отъездом Кольер встретился с президентом Грантом, который существенно расширил его полномочия по выбору места для резервации и её обустройству. Одновременно с этим, Грант проинструктировал военного министра Белкнапа, чтобы тот обеспечил поддержку армией любого соглашения, которого Кольер достигнет с апачами. Согласно предписаниям, Кольер должен был обустроить бродячие племена в пригодном для резервации месте, привести их под управление соответствующего чиновника из Индейской службы, и обеспечить их пищей, одеждой, и всем тем, что им будет необходимо. Когда Крук узнаёт о миссии Кольера, он тут же приостанавливает свою кампанию против апачей. В Санта-Фе Кольер узнаёт, что поселенцы из окрестностей агентства Каньяда-Аламоса самоорганизовались, чтобы уничтожить агентство. Вместе с управляющим по индейским делам для Нью-Мексико, Натаниэлем Поупом, он спешно направился в Каньяда-Аламоса, но лишь для того, чтобы найти, что индейцы сбежали в горы. Кольер попытался организовать встречу с беглецами, однако вожди не захотели покинуть свои убежища.

Положение дел с южными апачами было изменчивым. В конце 1869 года лейтенант Чарльз Дрю был послан для осуществления за ними надзора. Он нашёл, что Локо и его группа устали от войны и жаждут мира. Они хотели заняться земледелием на прежних полях в резервации, но также желали, чтобы им разрешили охотиться на обширных площадях. Дрю быстро отослал эти просьбы своему начальству с надеждой, что к индейцам должен примениться «взвешенный подход», так как в преддверии зимы они были совсем нищие. Дрю провёл в Каньяда-Аламосе совещание с Локо, Викторио и другими мимбреньо, а также некоторым количеством воинов мескалеро. Он уговорил их остаться пока здесь, в то время как сам, попытается убедить федеральных представителей начать поставки еды и одежды. Апачи терпеливо ждали до начала зимы. Дрю уже впал в отчаяние и собирался покинуть агентсво, когда Индейское Бюро вдруг выделило 2800 долларов для южных апачей. Это случилось в начале января, и едва-едва успело предотвратить мятеж. Несмотря на то, что они имели пока для себя лишь агентство, а не какую-то закреплённую законно резервацию, южные апачи всё ещё находились в Каньяда-Аламосе. К осени 1870 года их число в агентстве достигло 790 человек, включая  Кочиса и некоторое количество его чирикауа. В октябре 1870 года специальный агент Эрни посетил это агентство. Он послал курьера предупредить апачей о своём предстоящем визите, но лишь несколько из них встретили его там.  Тогда Эрни отправился на поиски индейцев, и благодаря своему упорству ему, наконец, удалось провести совещание с двадцатью двумя вождями, включая Кочиса, Викторио, Нана и Локо. Кочис поставил его в известность, что со времени повешения заложников в Апачи-Пасс в 1861 году, он убивает белых при любой возможности. Он признался, что чирикауа потеряли много воинов, и сейчас на оставшихся приходилось слишком много женщин и детей, чтобы защищать и кормить их. Кроме этого, он сказал, что белые мужчины редко говорят «искренне и сдерживают свои обещания», поэтому его люди просто не имеют выбора и продолжают сражаться. На предложение Эрни осесть в резервации и привыкать к «цивилизованной жизни», Кочис ответил, что его люди хотят остаться свободными и бродить по-прежнему; что они не желают становиться заключёнными в резервации и любой из них не хочет быть похожим на белых людей. Но он, всё же. согласился поговорить со старейшинами своей общины и затем сообщить Эрни их решение. Последний ждал, но Кочис не вернулся.

 Несмотря на то, что Кочис не согласится жить в резервации, Эрни рекомендовал образовать её для чирикауа на юго-западе Нью-Мексико, подальше от поселений белых. Также он рекомендовал окрестности форта Стэнтон в качестве резервации для мескалеро. В итоге предложения Эрни были проигнорированы, и правительство приняло меры согласно другим   рекомендациям. 

Незадолго до того, как Кольер прибыл в Санта-Фе, жители округа Грант собрались в Мимбрес и решили идти по следам любого украденного скота, и возвращать его, «даже если потребуется принести в жертву каждого индейского мужчину, женщину, или ребёнка». Они объявили, что любой, кто против этого решения, будет рассматриваться как противник.

Постановление жителей округа Грант было отображено в наборе инструкций, которые судья Хадсон послал агенту апачей Пайперу. Жители решили «принимать меры к каждому, кто противоречит им, независимо от того, индейцы это или их пособники индейские агенты, или даже армейские офицеры». Их представители сказали следующее: «Мы стремимся к тому, чтобы любой наш скот был найден и опознан, иначе мы навсегда останемся в милосердии кровожадных грабителей апачей, имеющих домашнее пристанище в Аламосе. И если это так, то в  ближайшее время, согласно решению допропорядочных граждан округа, будет остановлен этот беспредел, и когда они приведут в действие свой план, то резня в Кэмп-Грант окажется в тени этого, и Аламоса будет приравнена к Сэнд-Крик».  

Судья Хадсон отметил, что украденный ранее скот был прослежен в резервацию Каньяда-Аламоса, но с другой стороны, он был не согласен с тем, что агент Пайпер возвратил некоторых украденных апачами животных. Когда Пайпер получил подобные угрозы, то послал срочную депешу в форт Макрэй с просьбами о защите, и отряд солдат прибыл в агентство уже на следующий день. Известие от Пайпера об угрозах и лицезрение войск, было уже слишком для апачей. Они убежали в горы, и остались там. Кольер послал за ними курьера с просьбами прибыть на встречу, но они, подозревая предательство, отказались от неё.

В основном Каньяда-Аламоса была населена мексиканскими семьями, которые покушались на лучшие земли, предназначенные для резервации. Кольер решает, что Каньяда-Аламоса совсем не защищена от посягательств поселенцев и непригодна в качестве резервации для апачей. Он исследует Охо-Кальенте в  двадцати милях севернее агентства, и находит, что там мало пригодной земли для занятия земледелием. Долина Тулароса показалась в этом плане для Кольера идеальной, и он объявляет её резервацией для южных апачей, и указывает Поупу переместить индейцев туда.

Тут прибыли два воина с группы Кочиса и сказали, что они потерпели поражение в Соноре. Поуп посылает разведчика мексиканца с предложением к Кочису переместить своё племя в Туларосу, однако люди Крука перехватывают этого посыльного в Аризоне. Крук отругал его и отослал обратно ни с чем. Конфликт между армейскими и гражданскими чиновниками в деле управления апачами никак не хотел завершаться.

 Визит Кольера в Аризону привлёк к себе очень неблагоприятное внимание ещё до того, как он прибыл на территорию. Он был сильно обруган прессой, и часто при этом ему угрожали насилием. Особенно граждане возбуждались, когда Кольер проводил совещания с армейским начальством, которое разделяло его взгляд на апачей. Сегодняшние историки тоже высмеяли Кольера, хотя Хуберт Хоув Бэнкрофт всё же частично оправдывал его. «Вопреки моим пренебрежительным выпадам в адрес миссии Кольера», - писал он, - «нужно понять, что я вовсе не отказываюсь от истинности собственных утверждений, согласно которым, апачи наносили «чрезвычайный вред». Резервация для белого человека под управлением апачей более совпадала бы с вековыми принципами законности, чем нынешнее состояние дел. Я не обвиняю апачей в их действиях по защите своих жилищ и свободы в собственном методе». Бэнкрофт добавил, что нет никакой причины для аризонских поселенцев, чтобы подчинять, грабить и убивать. «Есть много мест для применения нашей лимитированной благотворительности и честного обхождения», - заключает он цинично, - «после совершения насилия в целях подчинения индейцев».

В форте Макдауэлл тонто сказали Кольеру, что они желают мира, приведя в довод свою слабость, а также то, что они голодают. Вождь сообщил Кольеру, что солдаты убили четверых из его детей. «Я присутствовал на великом множестве переговоров с равнинными индейцами в течение последних пятнадцати лет», - писал Кольер, - «и должен сейчас признаться, что никогда до этого не наблюдал более переживающих или выказывающих здравый смысл индейцев». Явапаи тоже встретились с Кольером, но через несколько дней они вдруг исчезли. Было подозрение, что мексиканцы в корыстных целях обратили их в бегство, сказав, что пришли пима. Подобные советчики, как и контрагенты, теряли работу и доход, когда наступал всеобщий мир.

Майор Джон Грин из Кэмп-Апачи, в 1870 году организованный на месте Кэмп-Могольон, проявил оптимизм насчёт Мирного Курса, когда сообщил, что койотеро собрали 130 тонн сена, и затем обменяли его на муку. Грин прилагал особые усилия для того, чтобы они всегда были чем-нибудь заняты, но проблема заключалась в том, - как он говорил Кольеру, - что «они так быстро заготовили дрова, что через несколько дней наши запасы на зиму в топливе были обеспечены. Они заготовляли их, по максимальной оценке, на уровне тридцати тонн в день. Сена они заготовляют до пятнадцати тонн в день, и эта работа выполнялась ими вручную или затупленными топорами, а сено нарезалось обычными ножами, и всё это перетаскивалось на спинах. Правда так же то, что почти вся эта работа проделывалась при помощи женщин и детей, но и несколько мужчин интенсивно трудились с самого начала». Это было вполне приемлемо и хорошо для «любителей апачей», которые хотели видеть их мирными и зажиточными, но те граждане, которые имели доход с армейских контрактов, были недовольны. Грин получил свою долю ругани. Перед своим отъездом, Кольер одобрил выбранное генералом Стоунменом место для резервации и утвердил предложение добавить к ней большой кусок земли южнее Хилы. Этот новый участок стал известен, как агентство Сан-Карлос. Сразу после бойни в Кэмп-Гранте, апачи Белой Горы испугались и скрылись в горах. Лишь вождь Мигель и его община остались в агентстве. В конце года Крук привлёк некоторое число воинов Мигеля в качестве скаутов, что вызвало немало недовольства.

 Из Кэмп-Апачи Кольер в сопровождении военной охраны отправился через территорию апачей. Два молодых апача ехали с ним и через определённые интервалы пути устраивали дымовые сигналы, чтобы сообщать апачам о мирной партии, следовавшей по их земле. Дикие апачи наблюдали и объезжали их, но не вмешивались.

 Кольер узнал в Кэмп-Гранте, что большой вооружённый отряд жителей Тусона находится в пределах двенадцати миль от поста, и по слухам, они собираются уничтожить этот пункт выдачи пайков апачам. Капитан Нельсон, командир поста, послал капрала с несколькими кавалеристами, чтобы предостеречь их от этого. Эти люди были изыскателями, вышеуказанными жителями Тусона, и, по их мнению, они имели право на проход через резервацию. Возможно, что они следовали в горы, но не существовало никакой дороги или даже тропы, пересекающей резервацию, по которой они смогли бы проехать туда. Ясно, что их рассказ об изыскательских работах являлся вымыслом.

 Кольер сказал капитану Нельсону, что если бы он позволил этим людям углубиться на десять миль в резервацию, то, тем самым, «удалил бы всех индейцев из Кэмп-Апачи, и пришлось бы ему обеспечивать граждан достаточно сильной охраной, чтобы защитить их». Из-за того, что президент Грант предоставил особые полномочия Кольеру, возвышающие его над военными, Нельсон согласился с ним. Он послал, как уже было сказано, лейтенанта Уитмена предостеречь граждан, что если они подойдут к границам резервации, солдаты вынуждены будут открыть по ним огонь. Так как жители Тусона уже считали Уитмена явным противником, то теперь, именно его они обвинили в последствиях этого приказа и поносили ругательствами больше прежнего. 

Бегуны привели Эскиминзина и его группу, и Кольер попытался убедить их <