Годо — нечто обещанное вам вашим же умом. Бог — сверкнувшее через того, кто знает. Бог — это вера; Годо — вера. Годо — от священных текстов и учителей; Бог — от Учителя.

"Кто знает, сколько лет должно пройти... "

Но теперь можно ждать. На самом же деле ожидание становится глу­боким восторгом. Когда вы знаете, что нечто должно произойти и излиться на вас, вы ждете с таким восторгом покоя... Позвольте воспользоваться парадоксальным термином "восторг покоя". Восторг присутствует каждое мгновение, но он абсолютно споко­ен; гигантский резервуар тоски и стремления без малейшей ря­би, ведь даже малейшая рябь может помешать и испортить.

Ждут расслабленно и напряженно. Трудно это объяснить. Расслаблен­но и напряженно, и то и другое. Напряженно: что-то должно слу­читься. Расслабленно: случиться это может только, когда вы рас­слабленны.

Один немецкий мыслитель, Херригель, изучал в Японии искусство стрельбы из лука у большого Мастера. Три года он старался, как проклятый, и у него ничего не получалось — западному сознанию очень трудно понять восточное: они функционируют на совер­шенно различном уровне.

Западный ум логичен — восточный ум алогичен. Быть может, не нело­гичен, но алогичен.

Херригель полностью изучил искусство стрельбы из лука. Он поражал сто целей из ста. Но Мастер был не доволен. "Ты все еще не обрел верной позиции".

А что такое верная позиция? Верная позиция — это, когда вы натягива­ете тетиву, ни одна мышца ваша при этом не напряжена. Но это же абсурд. Ведь при натягивании тетивы мышцы неизбежно на­прягаются. Но они должны быть расслаблены. Херригель не раз подходил и трогал мышцы Мастера, когда тот натягивал тети­ву, все его мышцы были расслаблены, как рука ребенка, — ни ма­лейшего напряжения.

"Когда ты расслаблен, стрела летит сама", — сказал ему Мастер. - "Тогда ее несет Бог, а не ты. Ты не стрелок, стреляет Бог. Ты просто со­здаешь ситуацию, и это случается. Не ты действующий". Это и есть расслабленное напряжение. Вы с напряжением натягиваете лук, и в тоже время совершенно расслаблены.

Тосковать и стремиться к Богу значит быть напряженным. Но чтобы позволить Богу, позволить, чтобы это случилось с вами, - надо быть полностью расслабленным. Восторг покоя, расслабленное напряжение — ожидание, как если бы это должно было случиться прямо сейчас, и готовность ждать вечность. Позвольте мне по­вторить: ожидание — как если бы это должно было случиться пря­мо сейчас, и готовность ждать вечность.

Когда бы это ни настало, оно никогда не приходит с опозданием. Ког­да бы это ни настало, это всегда рано; событие столь громадно, что невозможно приписать его себе. Невозможно сказать: "Я это заработал". Событие столь громадно, что оно всегда — от благода­ти, а не от усилия. Оно наступает от "безусилья". Когда бы оно ни настало, вы хорошо знаете, что это милость, благодать — это то, что случилось. Оно никакого отношения не имеет к вам или к то­му, что вы заслужили.

"Святой старец, наш брат, показал мне свет. Велик свет, что он показал мне. Но кто знает, сколько лет должно пройти, сколько нам еще спать, прежде чем он придет к нам, прежде чем он придет к нам?"

Это последнее, что надо понять в этой короткой истории: когда вы гля­дите через видение просветленного человека, Бог не приходит к вам, вы приходите к Богу. Когда вы сами становитесь пробужден­ным, когда сон ваш окончился, вы не приходите к Богу; Бог при­ходит к вам. В этом разница.

Можно посмотреть на Гималаи из окна: далекие в своем величии, сия­ющее солнце и белый снег в его лучах. И даже на расстоянии в тысячи миль можно ощутить прохладу, можно ощутить велико­лепие, тишину, высоту, чистое величие, чудо.

Но это ваши глаза, а не Гималаи отправились так далеко. Это вы от­правились в Гималаи в воображаемое путешествие. Двигались ваши глаза; Гималаи не двинулись с места. Так бывает, когда глядят через чьи-то окна. Это случилось с молодым раввином, когда он глянул через окна этого старца. Далеко отправился он.

Но когда вы способны, когда ваши глаза открылись, все по-другому. Это не вы отправляетесь в дальнее путешествие, дальнее стало ближе. Бог приходит к вам. Как только вы вполне готовы воспри­нять, он мчится стремглав. Это стремление так же естественно, как дождевой поток в Гималаях: когда идет дождь, вершины не могут удерживать воду. Вода устремляется вниз. Она стремится в долину. Всюду, где она может найти низину, озеро, она мчится туда.

Как только вы пробудились, вы становитесь пустым пространством. Потому что, как только вы пробудились, вы уже не заполнены своим "я". Вы — пустое пространство, долина, низина. Оно обру­шивается. Оно заполняет вас.

Один богач пригласил хасидского Мастера посетить его дворец. Дво­рец был необыкновенно роскошен. Он был уникален. Он прямо ломился от всевозможных ценностей: картины, ковры, антич­ность, мебель всех веков.

Богач вел хасидского Мастера из одной комнаты в другую. Они ходи­ли час за часом; дворец был огромен. Богач, не переставая, хва­стался. Он чувствовал себя на грани блаженства в своем "я".

Показав хасидскому Мастеру весь дворец, богач сказал: "Ну, как впе­чатление?"

Хасид ответил: "То, что мир настолько прочен, чтобы снести тяжесть такого гигантского дворца, да еще и тебя, — произвело на меня ог­ромное впечатление". Да еще и тебя!

Каждый сделал дворец из своего "я". Каждый переполнен им. Когда вы пробуждаетесь, "я" исчезает; "я" — это сон. Чувствовать, что "я" есть, значит спать. Оказаться внезапно без всякого чувства, что "я" есть, значит пробудиться. Быть без всякого "я" есть — это от­крытие.

Чувствовать, что "я" есть, значит быть закрытой системой, монадой; у нее нет окон, нет открытостей. Вы живете в намертво запечатан­ной комнате.

Как только вы пробудились, вы стали пусты. Вы стали ничем, никем. Бог устремляется к вам со всех сторон: Он врывается и наполня­ет вас.