Глава 65. Взглянула новыми глазами

Амалия направилась к выходу из подвала, ощущая облегчение. Она и не надеялась, что удастся так просто, без проблем, раздобыть Ключ. Но рано радовалась. Не успела сделать несколько шагов, как уловила шум у двери. Замерла и прислушалась.

– Зачем тебе спускаться в подвал? – увещевала кого-то Сюзон. – Я сама принесу бутыль с сиропом.

– Отстань, сестрица. Ты не знаешь, где стоит мой любимый, – раздражённо фыркнула собеседница, чей капризный голос Амалия в момент узнала – Шарлота. Видимо, вернулась из гостей раньше, чем предполагалось.

Сёстры продолжили спорить, и голоса становились всё отчётливей. Стало понятно, что остановить Шарлоту у Сюзон не получится – та вот-вот войдёт в подвал. Амалия сразу поняла, что добром это не кончится. Но что делать не знала. Спрятаться в довольно тесном помещении было некуда.

Яркий свет ударил в глаза – Шарлота зажгла потолочные светильники. Увидев Амалию, она сначала взвизгнула от неожиданности. Но быстро совладала с собой, когда поняла, кто перед ней. Взгляд наполнился неприкрытым презрением.

– А что это ты тут делаешь? – ощерилась она, уперев руки в бока. – Одна. В темноте.

Не дав ответить, пошла в наступление:

– Хотела что-то стянуть?

Амалия опешила от нелепого обвинения.

– Как ты смеешь такое говорить?! – попыталась осадить сестру Сюзон.

– А чего ещё ожидать от невоспитанной простолюдинки? Сначала пригрела отрез ткани, который предназначался мне. Теперь решила в нашем винном погребе чем-нибудь поживиться? В ней, видимо, проснулась семейная черта, – Шарлота язвительно скривила губы. – Её мать тоже наверно не брезговала воровством, когда была побирушкой без кола и двора. Ею бы и осталась, если бы король не подарил титул за то, что ублажала его в постели.

Амалия задохнулась от обиды и гнева. Грязные мерзкие слова, в которых нет ни грамма правды, обожгли душу. В глазах потемнело. Кончики пальцев заломило от дикой боли. Эта ломота начала подниматься по рукам вверх и вскоре скрутила всё тело. Амалия без труда узнала приближение «приступа». Дар неистово рвался наружу.

– Замолчи! – выпалила Сюзон. – Я не позволю тебе обижать подругу!

– Подругу?! И это ты-то считаешься у нас в семье умной? – Шарлота развернулась к Сюзон и пошла на неё своим дородным телом. – Сколько матушка не вбивала в твою голову, ты так и не поняла, что водить дружбу нужно с теми, кто может быть чем-то полезен. Или хотя бы с ровней. А не с подобной босячкой. Слуги! – визгливо заорала Шарлота. – Пусть обыщут эту проходимку.

Амалия уже не слышала, что отвечала Сюзон на гадкие слова сестры. Дар отключил способность воспринимать происходящее. В голову просились видения. Страшные видения. Дай им Амалия волю – они тут же станут реальностью. Стоит только представить, как Шарлота отлетает к противоположной стене, и она через мгновение окажется там. Но в подвале столько острых углов, тяжёлых бутылей, каменный пол. Амалия может серьёзно покалечить Шарлоту.

Дар неистово жёг грудь – просился на свободу. Глаза застилала пелена. К горлу подступил тошнотворный ком. В такие минуты Амалия обычно смертельно пугалась, осознавая, что может причинить страшный вред. Она и в этот раз испугалась. Но усилием воли заставила себя не паниковать – теперь она ведь знает, как управлять этими силами. В мамином письме говорилось, что защитные способности становятся бесконтрольными только в случае смертельной опасности, но если опасность невелика, с даром вполне можно совладать. Мама учила соразмерять защитную силу угрозе. Для этого нужно успокоиться. Увидеть своего врага в комичном свете. И в самом деле, перед Амалией всего-то взбалмошная избалованная недалёкая барышня.

Мамины приёмы помогли. Картинка в голове нарисовалась совсем не такая, какая просилась сначала. Вместо летящей к стене Шарлоте – вылетающая из бутыли пробка. Той бутыли, что стояла на верхней полке стеллажа, к которому прислонилась Шарлота. Пробка отрекошетила от потолка и со свистом пронеслась по подвалу. То, что рисовало воображение, тут же происходило в реальности. Лишившаяся пробки бутыль покачнулась и перевернулась на бок. Горлышко оказалось ровно над головой Шарлоты. Та продолжала громко ругаться с сестрой и звать слуг для обыска Амалии, не замечая, как содержимое бутыли начало выливаться на высокую причёску. Только когда липкие струйки сиропа добрались до лица, Шарлота всполошилась.

– Что это?! – завизжала истошно, пытаясь стряхнусь с себя жидкость. Но сироп лишь сильнее размазывался по лицу и волосам. Новые потоки затекали за шиворот и в вырез декольте, и Шарлота принялась верещать ещё громче.

Снаружи раздались быстрые шаги, и в следующее мгновение в подвал влетело две запыхавшихся служанки.

– Вы звали, госпожа Шарлота? Что прикажете?

– Что прикажу?! – взвилась та. – Вы, что, ослепли?! Не видите, что со мной?! Уберите это с меня, глупые курицы! Немедленно!!!

Служанки подскочили и за неимением лучшего принялись вытирать сироп с волос и лица Шарлоты при помощи передников, размазывая липкую жидкость по всё большей и большей площади. Шарлота орала и сыпала проклятиями.

Сюзон тем временем подхватила Амалию под руку и вывела наружу:

– Всегда недолюбливала матушкин сливовый сироп. Слишком приторный. Но сегодня взглянула на него новыми глазами.

Глава 66. Оглянуться

Вечером Амалия и Сюзон как обычно пили чай и вспоминали прошедший день. И хоть Амалия никогда раньше не замечала за собой злорадства, всё равно не удержалась, чтобы не посмеяться вместе с подругой над залитой сиропом Шарлотой. Это помогло снять напряжение от происшествия. Всё-таки оно могло закончиться большими неприятностями. Хорошо, что дар Амалии позволил заставить Шарлоту забыть подробности того, что случилось в подвале. Из письма мамы Амалия знала, как это сделать – мысленно приложить ладонь ко лбу того, кто подвергся воздействию, и прошептать особые слова. Интуитивно Амалия уже и раньше применяла такой приём. Только до конца не понимала, для чего он нужен.

Сюзон тоже злорадством не отличалась. Не стала долго потешаться над сестрой. Заговорила серьёзно.

– Ты успела сделать в подвале то, что хотела?

– Да, – коротко ответила Амалия.

И хоть подруга не спешила ни о чём расспрашивать, как и обещала, Амалия чувствовала, что должна сказать ей хотя бы пару слов.

– Когда-то давно, много лет назад, мне оставили одну вещь в подвале вашего дома. Так получилось, что ваш подвал оказался для этой цели самым надёжным местом. И сегодня я эту вещь забрала. Более подробно рассказать не могу – дала клятву.

Сюзон посмотрела понимающе. Потом кивнула на плечо:

– Как-то связано с этим? Раньше я у тебя этого знака не видела.

Амалия тут же поправила сползший с плеча платок. Теперь она постоянно носила глухие платья или прикрывала плечи шарфиками и накидками, чтобы чужому глазу не было видно метки скарабея. Но в обществе подруги расслабилась.

– Не волнуйся, я никому не скажу, – поспешила успокоить Сюзон. Она немного помолчала, потом заговорила с лёгкой улыбкой: – А знаешь, почему моя мать так недолюбливает тебя? Она считает, что ты обладаешь ведьмовскими чарами. Она и про твою маму говорит, что та воздействовала на короля магией. А мне всё равно. Даже если это и так. Даже если ты и ведьма. Зато ты чуткая. В тебе нет злобы.

Слова согрели, хоть для кого-то они бы, может, вряд ли показались комплиментом. Сюзон больше ни о чём не расспрашивала. Они молча пили чай допоздна.

Ночь прошла беспокойно. Тревожные сны сменяли друг друга, заставляя метаться в постели и вскрикивать. Амалии снилась пустыня, палящее солнце, раскалённые пески и маленький жук, ползущий по руке. Скарабей – священное насекомое пустынного народа. Оно вызывало и благоговейный трепет, и панический ужас одновременно. Амалия пыталась его стряхнуть, но жук будто прилип к коже. И когда она уже отчаялась избавиться от него, он вдруг исчез. Его исчезновение не принесло облегчения. Наоборот, палящие объятия пустыни сделались ещё невыносимее. Сухой горячий воздух обжигал лёгкие. Стало трудно дышать. Амалия проснулась от собственного сдавленного крика.

За окном едва брезжил рассвет. Она подскочила и помчалась в ванную комнату. Долго поливала пылающее лицо холодной водой. Ночной кошмар начал постепенно выветриваться из головы, дыхание выровнялось. Амалия окинула взглядом своё отражение в зеркале. Ледяной ужас заставил снова вскрикнуть. Знак скарабея – он исчез. Она уже привыкла видеть на плече ярко-красную метку. Но сегодня её не было.

Амалия выскочила из ванной комнаты, подбежала к окну, где больше света. Первые утренние лучи, упавшие на плечо, позволили разглядеть, что знак пока всё ещё на месте. Но он сильно побледнел – едва заметен. Почему? Что заставило метку утратить яркость всего за одну ночь? Вчерашние волнения и использование дара? Амалия в растерянности прислонилась лбом к стеклу. Отчаянье подступило к горлу. Она думала у неё ещё три недели. Она думала, что обязательно ещё хоть раз увидит Маркеля. Его насмешливые пронзительные серые глаза. Его грустную ласковую улыбку. Но что-то пошло не так. Всё пошло не так!

Сколько у неё осталось времени? Пара дней? Нет, похоже, счёт уже на часы. Только сейчас, в эту минуту, она окончательно осознала неизбежность расставания с любимым. До этого она жила с мечтой, глупой надеждой, что случится чудо. Как в книгах, которыми зачитывалась по ночам. Она верила, что в последний момент произойдёт что-то, что отменит этот страшный приговор – прожить всю жизнь в разлуке с человеком, без которого не мыслишь жизни. Нет, чуда не случилось.

Стало так горько, что захотелось упасть на кровать и рыдать. Бездействие может убить? Ну и пусть! А зачем бороться? Зачем? Вопрос тихим стоном слетел с губ. Сколько потребовалось сил, заставить себя не поддаться отчаянию. У Амалии было ради кого цепляться за жизнь. Где-то далеко, на той стороне проклятых колодцев, родители с замиранием сердца ждут её возвращения. Надо действовать. Ради них.

Амалии хватило часа, чтобы собраться в дорогу. С собой она возьмёт только запасы воды и немного провианта. Она часто представляла себе этот момент – момент, когда придётся покинуть этот мир. Но она не думала, что будет вынуждена настолько спешить. Не предполагала, что не останется времени попрощаться. Ни с Арабель, ни с Сюзон, ни с королём, ни с Себастином. Амалия исчезнет внезапно. Они все посчитают её пропавшей без вести. Но так наверно даже лучше. Что бы она сказала им, будь у неё время на прощальные слова? Как объяснила свой уход?

Но Маркель… ему она должна оставить весточку. Амалия хотела, чтобы он знал – она ждала его. И дождалась бы, обязательно дождалась, как обещала, если бы у неё был хоть единый шанс это сделать.

Она села за стол, взяла перо в руки. Слова… разве ими можно передать всё то, что хотела бы дать почувствовать любимому? Но он поймёт. Он всё поймёт – прочитает между строк. Перо скользило по бумаге, та обречённо впитывала чернила и слёзы. Последняя точка. Амалия запечатала конверт. Где его оставить? Ей не хотелось, чтобы письмо попало к кому-то другому.

Она поднялась и отправилась в лабораторию. Оставит конверт там. Самый надёжный из доступных способов передать письмо любимому, минуя чужие руки.

Воспоминания нахлынули, как только переступила порог комнаты, где когда-то лечила Маркелю раны. Он сидел перед ней на стуле с обнажённым торсом. А она едва могла дышать от смущения и волнения. Боялась прикоснуться к нему даже взглядом. Но как теперь жалела, что у неё никогда не будет возможности сделать то, что не сделала тогда – провести рукой по его плечам, почувствовать упругость крепкого тела. Узнать, что ощущал бы он, если бы она осмелилась на такую пронзительную откровенность.

Амалия положила конверт в ящик стола и быстро выскочила наружу. Невыносимо находиться там, где всё напоминает о любимом. Как будто бы он рядом. Обернись, протяни руку – и сможешь дотронуться.

Стараясь не попадаться никому на глаза, Амалия вернулась к себе. Нужно было спешить. За пару утренних часов метка стала ещё бледнее. Амалия надела удобный дорожный костюм, прихватила собранные в дорогу вещи и направилась к конюшне. Ей придётся скакать к проклятой долине верхом. Она не может взять экипаж. Что она скажет извозчику?

Сердце стучало рвано, глаза щипало от наворачивающихся слёз, но Амалия изо всех сил сдерживала эмоции – не хотелось, чтобы конюх о чём-то догадался. Она попросила оседлать лошадь, объяснив, что хочет прогуляться – проехаться к озеру. И как только скакун был готов, тронулась в путь.

Она действительно для начала пустила лошадь неторопливым шагом к водоёму. Всего несколько минут потребовалось, чтобы понять – за ней следуют двое всадников. Амалия не очень удивилась. Маркель предупреждал, что король в его отсутствие позаботиться о её безопасности. Видимо, это и есть охрана, приставленная к Амалии Его Величеством.

Амалия чуть-чуть увеличила скорость. Нужно было заманить всадников в глубины парка, подальше от дворца, а потом придётся применить дар. Это оказалось не так и просто. До сих пор способности просыпались сами по себе – под действием сильных эмоций, но к этим двум королевским шпионам Амалия не испытывала абсолютно никаких чувств. Они просто выполняли свою работу.

Ей снова пригодились приёмы из письма матери. Вчера Сюзон назвала Амалию ведьмой. Наверно так и есть. Ей самой было страшно оттого, что она делает. Сначала скакун споткнулся под одним из всадников, затем другой скакун тоже подвернул ногу. Оба ездока оказались на земле. Их громкие чертыхания успокоили – серьёзных травм нет. Но вряд ли теперь охранники смогут её догнать. Она пустила свою лошадь вскачь.

Путь к проклятой долине пролегал по пустынным местам. За четыре часа Амалии не повстречалось ни одного человека. Она уже видела на горизонте ядовитое марево колодцев. С каждой минутой оно приближалось, пока, наконец, не заполнило всё поле видимости. Вот она – почти неуловимая грань, зыбкая трепещущая перегородка, отделяющая безопасные просторы – поля и рощицы, оставшиеся позади – от проклятой долины, густо покрытой ядовитыми сиреневыми испарениями. Сейчас Амалия пересечёт эту границу. Ключ, надетый на палец, укажет путь к нужному колодцу, и Амалия отдаст себя его бездне. Тоска снова подступила к сердцу. Такая горькая, такая острая, такая безнадёжная… Губы шептали имя любимого, когда Амалия переступила грань…

Она ещё не успела полностью окунуться в марево долины, когда услышала топот копыт за спиной. Кто-то из охранников всё же успел её догнать? Амалия резко развернула голову. Сердце камнем полетело вниз…