Глава 8. Фонд борьбы с коррупцией как семейный бизнес

Закончилась мэрская кампания, и начался новый этап, ставший историческим для команды Навального — мэрский штаб трансформировался в новый состав Фонда борьбы с коррупцией. ФБК до мэрской кампании и после нее — это две совершенно разные организации. Конечно, оставалась некоторая невразумительная элитка — Георгий Албуров, Любовь Соболь, но даже Николай Ляскин до мэрской кампании не был формальным сотрудником ФБК. Впрочем, та же Соболь, потеряв тогда свои управленческие функции в Фонде, так и не вернула их впоследствии.

Перестановки и изменение властных полномочий были связаны с личностью одного человека — Романа Рубанова. Никто так и не понял, в чем заключался алгоритм перевода сотрудников из штаба в Фонд. Но прослеживалась нехитрая человеческая логика: брали людей, которых привел сам Рубанов, а также тех, которые импонировали лично ему или Елене Марус. Марус, придя неопытным сотрудником в мэрский штаб из команды Каца, станет серым кардиналом под стать самому Рубанову. Марус не стеснялась и сама себя называть Черной королевой, ее действительно боялись в штабе. Вместе с ней в Фонд попали и ее подруги, например руководитель социологической службы Анна Бирюкова, которая как-то слишком отчаянно пыталась выстроить с нужными людьми неформальные отношения: встречалась с Албуровым, потом стала женой Леонида Волкова.

Любовь Соболь поначалу долго не могла встроиться в новую систему. Она переживала, что больше не любимая девочка Навального, который многое ей позволял и давал высокие должности, несмотря на ее возраст и неопытность. С приходом Романа Рубанова Соболь перестанет быть директором Фонда. Слишком вольготная жизнь закончится и для Албурова и для Владислава Наганова, которого окончательно выкинут по инициативе Волкова.

В Фонд пришли девочки, работавшие в штабе с Рубановым: Ася Раменская, Анна Юдина, Анна Додонова — они будут олицетворять внутреннюю работу ФБК, получая лучшие должности, их будут высоко ценить и многое доверять. Додонова даже будет пытаться узурпировать власть на своем уровне, увольняя неугодных. Все эти «девочки», как их называли в Фонде, вызывали у многих недоумение. Они ничего выдающегося не умеют, слабо понимают в СММ и не разбираются в соцсетях, но по принципу «моя команда» Рубанов ставил их на ключевые должности, на которых они худо-бедно справлялись. Справедливый вопрос: откуда вообще эти девочки взялись? Вы не поверите, но Роман Рубанов говорил, что якобы познакомился с некоторыми при игре в «мафию»! История, в которую невозможно не поверить. И вот эта «могучая кучка», выросшая до большой компании со множеством отделов, переехала в новое помещение на Автозаводской, в бизнес-центр «Омега-Плаза».

Меня вместе со всем юридическим отделом штаба за исключением ряда позиций перевели в Фонд на ставку. Я был безумно этому рад, но меня напрягало, что моя кандидатура не удовлетворяет Дмитрия Крайнева, хоть за меня и заступался Волков, видя темп моей работы.

Позже стало известно, что Максим Кац тоже хотел попасть в Фонд и с частью своей команды якобы вел кулуарную борьбу. Против выступил Рубанов, потому что Кац ему был не нужен, и уж точно с прицепом своей команды. Конспирологические теории говорят, что конфликт Волкова и Каца был управляемый: Волкова провоцировали и грели, а Кац, выстроив свою часть структуры целиком, был вынужден уйти. Ушел в целом по-тихому, когда совсем поехавший Волков в открытую выступал против него на почве Патюлиной. Эта история всплывет спустя много лет, но демократическая общественность нисколько не осудит Волкова. Та самая общественность, которая равняется на западные морально-нравственные рамки, в которых кого угодно линчевать за «харрасмент». Но Леонида Волкова все дружно простили. У каждого, мол, свои слабости.

Образовался новый юридический отдел под руководством Дмитрия Крайнева. Потом Крайнев начнет проявлять свой чиновничий норов, выдавливая одного из главных интеллектуалов отдела — Николая Кузнецова. Также Крайнев попытается избавиться и от меня, и зимой 2014 года я также уйду из Фонда, потому что терпеть мытарства Крайнева не было больше сил. Больше всего меня смущала теневая выдача зарплаты: он доставал из стола пачку денег и буквально «отслюнявливал» мне зарплату. Деньги были маленькие, он мне выдавал по 7 тысяч в неделю. Никакого оформления, зарплатных бюллетеней и в помине не было. И только с течением времени сотрудников начали более-менее официально трудоустраивать.

Вскоре Марус стала арт-директором компании, а Бирюкова, ставшая женой Волкова, возглавит социологическую службу ФБК. Анну Ведуту на должности пресс-секретаря сменит Кира Ярмыш, еще одна незаметная девочка, «поплывшая» со временем от звездной болезни. У Ярмыш впоследствии появится свой фаворит Руслан Шаведдинов, который тоже станет пресс-секретарем кампании и ведущим YouTube-канала «Навальный Лайф».

Все эти бесконечные половые отношения сопровождали работу Фонда, и с 2013 года ФБК начнет действовать по порочному принципу семейной клановости. Три семьи — семья Волкова, семья Рубанова и пара Ярмыш-Шаведдинов — будут представлять руководство Фонда и сформируют его новую «элитку». К ним также примкнёт Иван Жданов, большой любитель следовать руководству. Такой подход к делу полностью убивает принципы меритократии, которыми так хвастается Фонд и к следованию которым денно и нощно призывает Алексей Навальный.

2013 год заканчивался тем, что ФБК становился по сути ручной организацией Романа Рубанова. Что касается другого профита, то его не было. Многие сторонники жаловались, что мы все тогда потеряли. Тот успех, который достигли в мэрскую кампанию, не смогли ни закрепить, ни развить. И единственное, чем бахвальствует сейчас Фонд, — это база жертвователей. Это была та печка, от которой они всегда плясали. Но все те сотрудники, которые набрались опыта в мэрской кампании, разбрелись, и никто даже и не пытался поддерживать с ними связь. Был, правда, один странный проект, которым пытались продлить волну взаимодействия с волонтерами — «Народный депутат». Это была пустая и неудачная история, готовившаяся под избирательные кампании 2014–2015 годов. Под проект Любовь Соболь написала пару сырых законопроектов про ЖКХ, явно на скорую руку. Руководил проектом Рубанов, что было очень странно, потому что он всегда был очень непубличной персоной и сторонился выступлений. Состоялось только одно мероприятия в рамках «Народного депутата» — собрались на модном дизайн-заводе «Флакон», пофоткались и на этом всё.

У самого Навального к этому моменту была партия «Народный альянс», которая никакого официального участия в мэрской кампании не принимала. Это была общая особенность всех его партий: Алексей всегда был вождем партии, но никогда не принимал участия в партийной жизни, рассматривая партию как запасной вариант, такой чемоданчик, который бросить жалко и тащить тяжело. В 2013 году в «Народном альянсе» собрался, наверное, самый сильный состав, который когда-либо был в навальновских партиях. Все справедливо полагали, что как раз сейчас, на волне мэрской кампании партия должна стать главным инструментом политической борьбы. В партии тогда были взрослые квалифицированные люди, которые пришли туда осознано, но со временем и они куда-то разбрелись, из того состава остался только верный Николай Ляскин и еще пару человек. Важно понимать, что когда Навальный в пятый, седьмой или пятнадцатый раз регистрирует свою партию, то многие люди, которые там были ранее, уходят разочарованными именно из-за бездействия и невнимания своего лидера к реальным партийным делам.

На волне подъема гражданского общества и политического воодушевления в 2013 году «Народный альянс» кипел, приходили новые активисты. Дмитрий Крайнев развел бурную деятельность по регистрации партии, на чем сильно старался пиариться сам. Но, как всегда, за волной пыли, которую он пускал в глаза, оказалась куча ошибок. Даже внутри партии были юристы, которые критиковали Крайнева именно по процедурным вопросам, но их сразу записывали в еретики. Дмитрий никого не слушал. Так прошли сроки по регистрации региональных отделений, и с регистрацией мы пролетели. Люди стали уходить, началась грызня. Многие решили, что партия нужна была Фонду как бесплатный придаток, аккумулирующий волонтеров, которых можно было «выдергивать» на мероприятия, требующие массовки. Люди, видевшие эту тенденцию, говорили, что партии нужно срочное отделение от Фонда, но их сразу гасили, а то и объявляли платными провокаторами от власти.

И в довершении 2013 года произошло странное заседание по апелляции приговора по делу «Кировлеса». В Киров поехал небольшой десант: поехал я с группой сторонников, чтобы организовать небольшую поддержку на процессе, и активисты Партии 5 декабря. Крайнев мне тогда говорил, что Алексея не посадят, и ехать не надо. То же самое говорил и сам Алексей. Но при этом была разыграна трагикомедия в суде, как Алексей прощался с женой на апелляции. Тогда мне казалось, что это правильная линия поведения, что надо так подыгрывать, но потом я понял, что в этом и есть весь Навальный. Пока оппозиционные судьбы ломались направо и налево, Навальный знал, что ему ничего не будет. Остается только догадываться, на чем зиждилась такая уверенность в конце 2013 года.

В поезде по дороге туда вообще произошла забавная история между одним волонтером и адвокатом Вадимом Кобзевым. Адвокаты ехали «на полном расслабоне», Кобзев напился в хлам и сидя, как пьяный геолог, начал хамить волонтеру. Конфликт чуть было не перерос в потасовку, но их удалось разнять. Было бы забавно, если бы волонтер Навального избил адвоката Навального. Прямо пир духа.