Предмет и задачи лингвистической типологии.

Предмет и задачи лингвистической типологии.

Лингвистическая типология (от греч. typos – образец и logos – учение) – наука, занимающаяся сравнительным изучением структурных и функциональных свойств языков независимо от характера генетических соотношений между ними. Типология – это один из двух основных аспектов изучения языка наряду со сравнительно-историческим аспектом, от которого она отличается онтологически (т. е. по сущностным характеристикам предмета исследования) и эпистемологически.

Лингвистическая типология занимается выяснением наиболее общих закономерностей различных языков, не связанных между собой общим происхождением или взаимным влиянием, стремится выявить наиболее вероятные явления в различных языках. В случае если некоторое явление выявляется в представительной группе языков, оно может считаться типологической закономерностью, применимой к языку как таковому.

Лингвистическая типология возникла как способ классификации языков по их устройству без учета их происхождения. Если типология в лингвистике раньше ограничивалась классификацией языков, то современная типология образует новый раздел – познание в строении языка вообще.

Лингвистическая типология играет важную роль в разработке общей типологии, так как располагает богатым типологическим материалом и достаточным типологическим опытом. Однако лингвистика нуждается в общей типологической теории и общетеоретических понятиях, необходимых для преодоления разнобоя в понимании основных типологических понятий (таких как, например, языковой тип, языковое понятие, языковые универсалии).

В типологии понятие соответствия не является обязательно двуплановым (в форме и значении) и может ограничиваться только формой или только значением сопоставляемых единиц.

Наряду с типологией и сравнительно-историческим языкознанием выделяется третий подход в изучении языка – ареальная лингвистика. Типология основывается на исследовании отдельных языков и тесно смыкается с общим языкознанием, используя разработанные в нем концепции структуры и функций языка.

Задачей типологии является исследование признаков структурного сходства языков независимо от их территориального распространения, структурного сходства неродственных и родственных языков, географически далеких и исторически несвязанных языков.

Одна из основных задач типологии – построение общей теории языка, выявление универсальных (действительных для любого языка) соотношений и черт, или языковых универсалий. В то же время типология устанавливает признаки, присущие только части языков. На этом основании и строятся типологические классификации.

Из истории типологических исследований (предщественники и основоположники типологии языков: А. Арно, Клод Лансло «Грамматика всеобщая и рациональная Пор-Рояля (1660); Ф.фон Шлегель; В.фон Гумбольдт и др.)

Хотя первые типологические классификации и термины принадлежат началу XIX в., однако предпосылки типологического языкознания и лингвистики универсалий закладывались еще в Средние века — благодаря многовековой уверенности людей в том, что внутренне все языки схожи и что поэтому по грамматике латинского языка можно понять устройство и категории любого из народных языков. Повсеместное в Средние века культурное двуязычие побуждало постоянно сопоставлять языки, замечать их сходства и различия, при этом греческий, латынь или церковнославянский были своего рода «точками отсчета», «эталонными» языками.

Стихийный универсализм средневековой грамматической мысли, убеждение в принципиальной «соизмеримости» любых языков впоследствии получили теоретическое развитие в знаменитой грамматике Антуана Арно и Клода Лансло «Грамматика всеобщая и рациональная Пор-Рояля» (1660). Под ее влиянием еще в начале XIX в. в разных странах Европы грамматики разных языков продолжали называться всеобщими, рациональными или философскими.

Францисканец и оксфордский профессор Роджер Бэкон (ок. 1214—1294), философ и естествоиспытатель, писал: «Грамматика по сути одна и та же во всех языках, хотя случайно может варьироваться».

Среди предшественников типологического языкознания выдающаяся роль принадлежит знаменитому английскому социологу и экономисту Адаму Смиту (1723—1790). Задолго до Шлегеля, в сочинении «О первоначальном формировании языков и о различии духовного склада исконных и смешанных языков», Смит увидел движение ряда индоевропейских языков от синтетизма к аналитическому строю и обсуждал причины такой типологической эволюции. Им высказаны удивительно прозорливые мысли о природе первоначального языка человека: это была отнюдь не номенклатура, но знаки для энергичного, часто побудительного сообщения о событии, которое происходит или ощущается как актуальное в момент речи. Смит первым высказал мысль о том, что смешение языков ведет к упрощению морфологии, иными словами, способствует нарастанию аналитических черт контактирующих языков. Однако типологические идеи Смита не были замечены современниками. Начало типологических исследований относится к рубежу XIX—XX вв. и связано оно с немецкой культурой.

Основы типологии закладывались почти одновременно с формированием сравнительно-исторического языкознания. Первые компаративисты были и первыми типологами. В их числе – автор книги-манифеста индоевропеистики «О языке и мудрости индусов» Фридрих фон Шлегель, давший первую типологическую классификацию языков; основоположник немецкой философии языка Вильгельм фон Гумбольдт; автор первой сравнительно-исторической грамматики индоевропейских языков Франц Бопп. Уже тогда были предложены основные категории морфологической типологии языков: флексия (флективные языки), агглютинация и фузия, аналитические и синтетические языки, изолирующие языки, инкорпорация.

Морфологическая типология языков по Гумбольдту

· изолирующие языки (или аморфные) [в поздней терминологии — аналитические языки]

· языки, для которых характерен синтез в слове вещественных и грамматических значений [в поздней терминологии — синтетические языки]

· Агглютинирующие языки

· фузионные и флективные (понимаемые как языки, использующие внутреннюю флексию)

· неинкорпорирующие языки

· инкорпорирующие [в поздней терминологии — полисинтетические языки]

Создавая морфологическую типологию, компаративисты-типологи «первого призыва» стремились к ее исторической интерпретации, т.е. к тому, чтобы представить типы языков как стадии единого исторического процесса формирования языков мира. Этот процесс иногда называют глоттогонией, или глоттогоническим продессом. Наиболее древним они считали аморфный строй языков, где фраза состояла из односложных слов-корней, лишенных всяких служебных морфем, как бы не оформленных. Затем агглютинация и последовавшие фузионные процессы привели к появлению флексии звуковых чередований. Флективная (фузионная) морфология, следовательно, здесь рассматривалась как высший этап грамматического развития, а утрата флексии — как упадок языка.

Количественное ударение

При количественном ударении ударный гласный выделяется длительностью звучания. Количественное ударение типологически возможно, но в действительности самостоятельно не встречается, оно встречается совместно с динамическим или музыкальным ударением. Количественное ударение типологически несовместимо с оппозицией долгих и кратких гласных фонем.

Как правило, в отдельном языке представлен один тип ударения – или динамическое, или музыкальное ударение. Однако, встречаются языки с несколькими видами ударения (в датском языке имеются два типа ударения, в шведском – все три типа ударения).

В некоторых языках словесное ударение отсутствует, например, в палеоазиатских языках (чукотско-камчатских, эскимосско-алеутских, енисейских и др.) и в некоторых тунгусо-маньчжурских языках.

 

Основные понятия морфологической типологии: фузия, агглютинация, флексия, инкорпорация.

Существует два основных типа морфемного устройства слова: фузия (от лат. fusio — сплавление) и агглютинация (лат. agglutinatio — приклеивание, склеивание). В фузионном слове границы между морфемами неотчетливы, они как бы сплавились: иногда они проходят внутри звука, (например, в слове стричь в звуке [ч] слились последний звук корня стригу и первый согласный инфинитивного показателя -ти), иногда некоторые части морфем вообще не просматриваются (принять, взять).

Для фузионного слова характерно то, что служебные морфемы одновременно выражают несколько грамматических значений (например, в слове стена флексия -а имеет три значения: женский род, именительный падеж, единственное число). Фузия распространена в индоевропейских и семитских языках. Среди фузионных языков есть как синтетические (древнегреческий, латынь, славянские, немецкий), так и аналитические (английский, французский и др.).

В агглютинативном слове границы между морфемами вполне отчетливы, при этом каждый аффикс имеет только одно значение и каждое значение выражается всегда одним аффиксом. Характерная для агглютинации полная определенность значения и формы любых морфем обусловливает то, что в агглютинативных языках все морфемы обладают большей психологической реальностью для говорящих: они лучше вычленяются, точнее семантизируются и живут в сознании говорящих в большей мере как бы сами по себе (в то время как в фузионных языках даже корневые морфемы не всегда осознаются говорящими, а некоторые из них неотделимы от аффиксов). Поскольку в условиях агглютинации все морфемы обладают большей самостоятельностью (чем при фузии), то в агглютинативных языках противопоставление корневых и аффиксальных морфем менее значимо, чем в фузионных, а оппозиция деривационных и реляционных морфем (т.е. суффиксов-префиксов, с одной стороны, и окончаний, с другой) и вовсе нерелевантна.

Структура агглютинативного слова представляется прозрачной и достаточно рациональной. Неслучайно в эсперанто слова устроены именно агглютинативно.

Принципы и логика агглютинации широко используются при создании современных терминов.

Агглютинативные языки по своему грамматическому строю более устойчивы, чем фузионные языки. Это связано с тем, что для агглютинативного слова, с его однозначными и стандартными по форме аффиксами, с четкими морфемными границами, не характерны процессы опрощения, переразложения, ведущие к утрате мотивированности знаков и поиску новых обозначений. Агглютинативных языков на Земле значительно больше, чем фузионных: это все языки алтайской макросемьи, все языки тюркской, дравидийской семей, все языки банту, все австралийские языки, большинство индейских языков, некоторые финно-угорские, грузинский, японский, корейский и др. Агглютинативная техника используется как в синтетических и полисинтетических языках, так и в языках аналитических и изолирующих.

Характеристика некоторого языка в терминах морфологической типологии является важнейшей, возможно, самой информативной характеристикой устройства данного языка в целом. Тип морфологии слова коррелирует (т.е. закономерно соотносится) с некоторыми существенными чертами звуковой и синтаксической организации языка. Как показал Тадеуш Милевский, четыре основные типа языков (изолирующие, агглютинативные, фузионные и альтернирующие) различаются не только способом морфологического устройства слова, но и существенным фонетико-синтаксическим своеобразием синтагм (под термином ≪синтагма≫ он понимал соединения слов или соединения морфем в слове, выражающие синтаксические значения).

 

В частности, для изолирующих (предельно аналитических) языков характерны: 1) музыкальное ударение; 2) семантически значимое слогоделение (т.е. деление речи на слоги совпадает с морфемным членением речи); 3) максимальная (в сравнении с языками других типов) свобода построения синтагм; 4) недостаточная самостоятельность, отдельность слова (простое слово иногда не отличимо от морфемы, сложное слово — от синтагмы).

Для слова в агглютинативных языках характерны: 1) максимальная степень семантической самостоятельности и формальной определенности аффиксов (в том числе их ≪самостоятельности≫ и отдельности в языковом сознании говорящих); 2) наибольшая свобода структуры слова при большой нагруженности словоформ отдельными грамматическими, в том числе синтаксическими значениями; 3) синграмонизм (единообразное вокалическое оформление) слова, необходимый в качестве того ≪цементирующего средства≫, которое обеспечивает целостность и отдельность агглютинативной словоформы.

Для слова во флективных (фузионных) языках характерны: 1) высокая степень семантической и формальной слитности структурных компонентов слова (грамматическая многозначность аффиксов; ассимилятивное взаимодействие аффиксов); 2) бинарность и резкая асимметрия семантической структуры слова: основа слова выступает как носитель ≪вещественных≫, более конкретных, а также постоянных для данного слова лексико-грамматических значений, в то время как окончания выражают преимущественно синтаксические и другие меняющиеся значения.

Для альтернирующих языков характерны: 1) максимально спаянная структура слова: по сути слово здесь предстает в виде морфологически неразложимого целого, состоящего чаще всего из одного корня; 2) ограниченное число гласных; 3) резкое функциональное различие между согласными и гласными в структуре слова: выразителем вещественного значения являются согласные, а гласные, чередующиеся между согласными, выполняют синтаксические функции.

Таким образом, имеются значимые корреляции (соответствия) между, с одной стороны, типом морфологического устройства слова, а с другой, — некоторыми типологически существенными чертами, затрагивающими синтаксический и фонологический уровни языков.

 

Пять типов строя языков

 

Современные языковеды выделяют пять типологических систем языков (типов строя языков): номинативный, эргативный, активный, классный и нейтральный.

 

К номинативным языкам относится большинство языков мира, в том числе все языки индоевропейской, тюркской, монгольской семей, афразийской макросемьи, уральской макросемьи, тунгусо-маньчжурские языки алтайской семьи, большинство языков китайско-тибетской семьи. В номинативных языках весь строй предложения направлен на максимальное различие субъекта действия и его объекта. Во-первых, оппозиция падежа для субъекта действия (номинативного, или именительного падежа) и падежа для объекта (винительного и других косвенных падежей). Во-вторых, лексико-грамматическое противопоставление переходных и непереходных глаголов. В-третьих, противопоставление прямого и косвенного объектов.

 

В эргативном строе языков происходит максимальное различение более активных действий и действий менее активных и самостоятельных. Это различение осуществляется 1) переходными (активными) и непереходными (пассивными) глаголами; 2) оппозицией двух падежей для субъекта действия в зависимости от его большей или меньшей активности (при большей активности субъект действия, подлежащее, стоит в эргативном падеже, а при меньшей активности подлежащее стоит в абсолютном падеже; 3) оппозицией двух падежей для объекта действия в зависимости от большей или меньшей активности (при большей активности требуется прямой объект в абсолютном падеже, при меньшей активности объекта действия берется косвенный объект в эргативном падеже. В номинативной конструкции различаются падежи именительный и винительный по передаче ими субъекта и объекта, тогда как в эргативной конструкции один и тот же падеж выступает с функциями того и другого. Выполнением обеих функций выделяется абсолютный падеж, включаемый, как и активный, в число специально выделяемых этой синтаксической системой. К языкам эргативного строя относятся иберийско-кавказские языки, баскский язык, папуасские, австралийские, чукотско-камчатские, эскимосско-алеутские языки.

 

Эргативную конструкцию отличает то, что подлежащее при переходном глаголе-сказуемом получает особое падежное и согласовательное оформление, отличное от оформления подлежащего при непереходном глаголе. Такое оформление называется эргативным; в частности, это может быть особый эргативный падеж подлежащего при переходном глаголе.

Установлено, что эргативная конструкция, так же, как и отличающаяся от нее номинативная, при которой подлежащее выражается одинаково при переходном и непереходном глаголе-сказуемом, а прямое дополнение – отличным от него образом, представляют собой не единственно возможные способы выражения субъектно-объектных отношений, представленные в языках мира.

Языки активного строя. Язык активного строя – язык, обладающий типологией, ориентированной на семантическое противопоставление не субъекта и объекта, как в языках номинативного строя, а так называемого активного и инактивного начал. В лексике активный строй проявляется в распределении существительных на классы активных (одушевленных) и инактивных (неодушевленных), глаголов – на классы активных (глаголов действия) и стативных (глаголов состояния), при отсутствии класса имён прилагательных. В синтаксисе для активного строя характерны корреляция активной и инактивной конструкции предложения, противопоставление так называемого ближайшего и дальнейшего дополнений. Активная конструкция обусловлена активным глаголом, инактивная – стативным. В морфологии для имени специфична морфологическая категория притяжательности, различающая формы органической и неорганической принадлежности (при наличии системы склонения активный падеж противополагается инактивному). Языки активного строя распространены в Северной и Южной Америке Единственный искусственный язык активной типологии – арахау.

 

Классный строй. Для языков классного строя характерно разделение частей речи на семантические классы (разряды). Например, глаголы делятся на глаголы ситуации и глаголы качества. В кругу существительных есть разряд человека, разряды животных, растений, длинных предметов, предметов кротких, круглых плоских и т. д. Этим классам соответствуют определенные конструкции предложения. К этому строю относятся языки Центральной Африки и языки банту.

 

Нейтральный строй. Имя и глагол здесь морфологически не дифференцируются. Здесь сложно указать семантико-синтаксическую доминанту предложения. Они нейтральны и в передаче субъектно-объектных отношений и в различении активных и неактивных действий. В отношении нейтральных языков Г. А. Климов писал, что их структурные характеристики не укладываются в рамки каких-либо других языковых типов. Единственным типичным признаком можно считать отсутствие морфологии и близость к изолирующим языкам. К нейтральному типу относятся некоторые языки западной Африки.

 

Типология порядка слов.

Известны основные универсальные соотношения между закономерностями порядка слов в различных видах словосочетаний типа «Если в языке определение, выраженное родительным падежом, обычно следует за определяемым существительным, то в этом языке есть предлоги».

В отношении порядка слов языки делятся на два приблизительно равных класса:

· правоветвящиеся, в которых ветвящееся, т.е. способное к потенциально бесконечному расширению, зависимое обычно следует за вершиной (таково, например, большинство индоевропейских, семитских, австронезийских языков),

· левоветвящиеся, в которых ветвящееся зависимое обычно предшествует вершине (таковы, например, алтайские или кавказские языки).

В правоветвящихся языках типичны порядки слов вроде «принеси сумку, которая лежит возле шкафа», а в левоветвящемся языке порядок будет противоположным: «шкафа возле лежит которая сумку принеси».

Одинаковое распространение право- и левоветвящегося типа объясняется их равной оптимальностью с точки зрения работы системы синтаксического анализа звучащей речи.

Модели фиксированного словопорядка в триаде «субъект-действие-объект»

В типологии порядка слов в предложении существенны следующие различительные признаки:

 

1. Свободное или фиксированное положение основных мыслительных категорий внутри предложения; для языков с фиксированным порядком важно то, в какой последовательности относительно друг друга располагаются главные мыслительные категории и соответствующие члены предложения.

 

2. Преобладание естественного или синтаксического порядка в развернутых полипредикативных высказываниях.

 

 

3. Преобладание естественного или синтаксического порядка в линейной организации синтагм.

 

Объем словарного фонда.

В бесписьменном языке или диалекте применяется примерно 10 тысяч слов, таков лексический минимум языкового коллектива. О лексическом максимуме можно судить по современным словарям-тезаурусам языков, обладающих богатой письменной традицией. Объем актуального запаса языка можно представить по так называемому среднему объему толкового словаря языков, рассчитанного на широкий круг пользователей. Тезаурус языка с тысячелетней письменной традицией имеет примерно 500 тысяч слов. Общеупотребительный сводный лексикон современного языка содержит примерно 130 тысяч слов. 21 тысяча слов имеется в словаре языка Пушкина (общий объем текстов около 0,5 млн. словоупотреблений). Лексический минимум по английскому языку для студентов-физиков составляет одну тысячу слов.

Основные понятия ареальной лингвистики. (языковой союз, языковой или диалектный ареал, языковая ситуация, изоглосса, конвергенция, дивергенция и др.)

Ареальная лингвистика тесно связана и с лингвистической типологией. На стыке этих дисциплин возникло понятие языкового союза. Этот термин был предложен Н.С. Трубецким (1923) и обозначает благоприобретенное структурное сходство языков, распространенных на смежных территориях и при этом не обязательно близкородственных. Языковой союз подразумевает наличие не единичных, а множественных и существенных сходств между языками. Примером языкового союза может служить балканский языковой союз, объединяющий болгарский, македонский, румынский, молдавский, албанский и новогреческий языки. Характерными балканизмами являются: вытеснение инфинитива личными формами глагола, совпадение родительного и дательного падежей, постпозиция артикля и некоторые другие черты. Другим примером языкового союза является поволжский (Волго-Камский) языковой союз, в который входят финно-угорские языки (марийский, удмуртский) и тюркские языки (башкирский, татарский, чувашский).

Изучение языкового союза составляет задачу ареальной лингвистики, которая использует территориальное распространение языковых явлений как в диалектах одного языка, так и в родственных и неродственных географически смежных языках.

По мнению многих ученых, «языковой союз» – это слишком сильный термин, навязывающий идею незыблемого членства языков в таком союзе. В реальности обычно наблюдается сложная сеть взаимовлияний языков, иногда ограничивающихся парой соседних языков, а иногда охватывающих большие ареалы. Поэтому часто предпочитают говорить о конвергентных зонах (У. Вайнрайх) или языковых ареалах. Широко известно исследование Южной Азии (т. е. индийского субконтинента) как языкового конвергентного ареала. Языковой или диалектный ареал – это границы распространения отдельных языковых явлений и их совокупностей. Термин «ареал» используется также для обозначения границ распространения языков и языковых общностей (индоевропейский ареал, тюркский ареал и т. п.).

В ареальной лингвистике существенно разграничение синхронного и диахронического планов описания. Диахронический аспект направлен на выявление ареалов членения праязыкового состояния и возникающих при этом междиалектных схождений. Эти состояния (общеиндоевропейское, общеславянское, общетюркское и т. д.) в терминах ареальной лингвистики интерпретируются как «лингвистически непрерывное пространство генетически связанных диалектов, которые разграничиваются пересекающимися изоглоссами на разных уровнях языковой структуры». Синхронный план связан с установлением междиалектных контактов и ареальных соответствий на одном хронологическом срезе.

Диахроническому аспекту ареальной лингвистики уделялось внимание в трудах советских лингвистов – представителей различных отраслевых направлений: А. В. Десницкой, Д. И. Эдельман и др. Ареальная лингвистика иногда сводится только к изучению географического распространения языкового материала в прошлом (ареалы диалектного и праязыкового единства, межъязыковых и междиалектных контактов и схождений и т.п.), являясь фактически уже составной частью лингвистической географии. Вместе с тем синхронный план лингвистической географии связан также с ареалами. Как показывают продуктивно ведущиеся в наше время исследования в этой области, синхронный план лингвогеографии, или ареальной лингвистики, может тесно соприкасаться с диахроническим; например, изучение сходных явлений в смежных языках и их картографирование фактически невозможно без выяснения истории их происхождения, так как в противном случае будут отмечаться на карте конвергентные явления. Диахроническая направленность ареалистики во всех ее аспектах хорошо показана, например, в трудах русистов – учет территориального распространения изоглоссных явлений помогает разрешению вопросов, связанных с генезисом таких явлений, как аканье, аффрикатизация и т. д. Историческое взаимодействие диалектных ареалов по данным лингвистических атласов – проблема, получившая освещение на материале различных языковых семей. Значительное внимание, уделяемое исследователями диахроническому аспекту ареальной лингвистики, не случайно послужило причиной появления такого понятия, как ареальная реконструкция.

Можно говорить о больших и малых ареалах. Например, иногда весь мир делят на три макроареала – Старый свет, Новый свет и Океанию. Возможно множество вариантов более дробного деления, вплоть до ареала распространения диалекта того или иного языка. В работах американского лингвиста Дж. Николс были указаны важные типы ареалов – так называемые протяженные и замкнутые зоны. Протяженные зоны, обычно представленные на равнинах, характеризуются сравнительно малым генетическим разнообразием. Замкнутые зоны обычно возникают в географически ограниченных ареалах (ограниченных горами, океанами и т. п.) и отличаются высоким уровнем разнообразия. Классические примеры: для протяженной зоны – евразийская степь, для замкнутой зоны – Кавказ.

Говоря о взаимосближении смежных языков, иногда употребляют термин «диффузия»: при языковых контактах происходит диффузия грамматических явлений из одного класса в другой. Понятие диффузии является более общим, чем понятие языкового союза. В результате диффузии через большой интервал времени может оказаться, что неродственные языки одного ареала типологически ближе друг к другу, чем к родственным языкам, находящимся в других ареалах.

Конвергенция языков на территориальной основе в принципе не зависит от генетического родства языков. Конвергенции подвергаются как родственные, так и неродственные языки. Однако конвергенция протекает по- разному в зависимости от наличия и степени языкового родства. В случае близкородственных языков или диалектов, сохраняющих некоторую степень взаимопонятности, возможно особенно массовое заимствование лексики и грамматических черт. Например, это произошло с восточнославянским украинским языком, повергшимся существенному влиянию западнославянского польского языка. В случае отдаленного родства также имеется возможность для диффузных явлений. Например, одной из черт балканского языкового союза считается постпозитивный определенный артикль (в болгарском, румынском и албанском языках), развивающийся из указательного местоимения (материально нетождественного в разных языках). Языки, вообще не родственные между собой, также способны к конвергентному сближению. Иногда тип грамматической структуры препятствует иноязычным влияниям. Например, глагольная морфология атабаскских языков Северной Америки устроена настолько своеобразно, что исключает возможность заимствования не только грамматических моделей, но и глагольных лексем.

Крайним случаем влияния одного языка на другой является ситуация, когда один из языков полностью замещает второй в некоторой популяции. При этом исчезнувший язык может оставить некоторые следы (так называемый субстрат) в «победившем» языке. Например, некоторые черты французского языка (в частности, наличие губной переднеязычной фонемы) часто объясняют субстратом галльского языка (кельтская группа).

Географические факторы исключительно важны для объяснения многих языковых явлений. Так, тип географической среды, в которой распространяются языки, принципиально влияет на характер генетических связей между формирующимися языками или диалектами. Географическая среда с явно выраженными границами (водные преграды, горы) часто формирует четкие границы между языками. Напротив, географическая среда без явных границ (равнины, побережья) часто приводит к возникновению так называемых диалектных цепей, в которых соседние популяции хорошо понимают язык друг друга, а отдельные – нет. Географические факторы могут объяснить характер и скорость изменений. Например, грамматический консерватизм литовского языка на фоне его родственников по индоевропейской семье часто объясняется тем, что литовцы в течение многих веков жили в географически изолированной области, ограничивающей контакты с другими языками. С другой стороны, языковые инновации также могут быть вызваны географическими обстоятельствами. Например, влиянию окружающих (славянских и романских) языков подвергся гагаузский язык тюркской группы, который приобрел порядок слов «подлежащее – сказуемое – дополнение» в отличие от общетюркского порядка слов «подлежащее – дополнение – сказуемое». Наблюдаемые общности между языками традиционно называют изоглоссами. Итак, изоглосса – базовый порядок слов «подлежащее – сказуемое – дополнение» – объединяет гагаузский, румынский и болгарский языки, но отличает их от турецкого.

Изоглосса – важнейшее понятие ареальной лингвистики. Причем для разных уровней употребляются уточняющие это понятие термины: фонетические изоглоссы – изофоны, лексические изоглоссы – изолексы, сходное семантическое развитие – изосемы и т.п. Различают связанные и конвергентные изоглоссы; первые развиваются в языках, относящихся к единой генетической общности, при их установлении используются приемы сравнительно-генетических исследований. Конвергентные изоглоссы возникают как результат длительных территориальных контактов языков, образующих ареальную общность, или же параллельного развития изолированных, территориально не соприкасающихся языков. Изоглоссы конвергенции выявляются приемами типологического анализа.

При изучении причин появления, истории развития, фронта и направления экспансии инноваций и выявления ареалов консервации архаизмов важное место в ареальной лингвистике занимает поиск центра, периферии, зон диффузии (вибрации) в исследуемом ареале.

Ареальные нормы.

Принято выделять три основные зоны диалектного континуума: центральную, маргинальную (отдаленную зону, где наблюдаемые изоглоссы носят менее выраженный характер) и переходную. В соответствии с этим определяются и ареалы дистрибуции языковых фактов – инновационный, архаический и диффузный (переходный). При выявлении инноваций и архаизмов в ареальной лингвистике исходят из методики ареальных норм, разработанной итальянской школой неолингвистики.

Постулируются ареальные нормы разного вида:

· Норма изолированных областей характеризуется более архаичной формой. Например, для обозначения лошади в Сардинии используют слово equa, а в Тосканской области caballa. Поле в Ладинии называется ager, а в Тосканской области campus. Слово «есть» по-португальски звучит comedere, а в Каталонии – manducare. В таких более изолированных областях, как Сардиния и Ладиния сохраняются по существу еще латинские формы, а в менее изолированных областях появляются неологизмы.

· Норма периферийных областей также предполагает сохранение более архаичной стадии слов. В Иберии и Дакии сохраняются слова equa (лошадь), в Галлии оно сменяется словом caballa.

· Много архаизмов отмечается в норме большей области: так, в Галлии, Италии и Дакии сохраняется frater (брат), а в Иберии утвердилось germanus.

· Архаичные стадии слов сохраняются в зоне более поздней колонизации. В Италии появилось слово thius (дядя), тогда как в Галлии стали говорить avunculus.

Иерархическое строение языков программирования (ЯП): математические система. 2 класса ЯП (информационно-управляющие или алгоритмические, процедурные, императивные; проблемно-ориентировочные (или непроцедурные, декларативные)

Языки программирования — это класс формализованных (т.е. логико-математических) систем записи, предназначенных для автоматической (компьютерной) переработки информации. Они применяются как в общении человека и компьютера, так и в передаче от человека к человеку специальной информации (относящейся к программированию).

Языки программирования имеют уровневое (иерархическое) строение. Как и в естественном языке, уровни языков программирования различаются по характеру той информации, которая передается единицами соответствующего уровня. Это такие уровни:

1) алфавитный уровень, представляющий собой набор (в каждом языке — свой) элементарных, но несамостоятельных единиц для записи информации: цифр, букв, разделительных знаков;

2) уровень имен, представляющих собой символьные (алфавитно-цифровые) цепочки, т.е. это уровень компьютерных аналогов слов;

3) уровень выражений (непредикативных комбинаций имен);

4) уровень операторов (синтаксических конструкций, содержащих предписания для совершения определенной последовательности действий);

5) уровень текста или программы.

 

В современных языках программирования возрастает их естественно-языковая компонента. Она базируется на лексике естественного языка (образующей в алфавите языка программы класс «служебных слов») и является нерезервированной (открытой).

В зависимости от назначения и характера информации, передаваемой на языке программирования, различают два класса таких языков. Первый класс — это информационно-управляющие (или алгоритмические, процедурные, императивные) языки, создаваемые д