Глава 56. Три яда. Часть первая.

 

Он так и не расслышал названия мелодии. Лицо залило горячим румянцем, голову и все четыре конечности охватил болезненный жар, в ушах раздался звон, который никак не желал стихнуть.

 

А когда Вэй Усянь вновь пришел в сознание и открыл глаза, он увидел вовсе не черные своды пещеры и не болезненно-бледное и прекрасное лицо Лань Ванцзи, а обычную деревянную доску с изображением потешной сцены с целующимися человечками.

 

Эту мазню он сам нарисовал над своей кроватью в Пристани Лотоса.

 

Вэй Усянь лежал на деревянном ложе, а рядом, опустив голову над книгой, сидела Цзян Яньли. Увидев, что он проснулся, она слегка вскинула брови, отложила книгу и позвала:

- А-Сянь!

 

Вэй Усянь отозвался:

- Шицзе!

 

Он с огромным трудом приподнялся на кровати, жар отступил, но слабость еще сковывала движения, и горло немного пересохло. Вэй Усянь спросил:

- Я вернулся домой? Когда я выбрался из пещеры? Это дядя Цзян отправил людей, чтобы спасти меня? А где Лань Чжань? И Цзян Чэн?

 

Деревянная дверь распахнулась, и вошел Цзян Чэн, неся в руках горшочек из белого фарфора. Он крикнул:

- Чего ты расшумелся!

 

Затем Цзян Чэн протянул горшочек Цзян Яньли со словами:

- Сестра, я принес суп, который ты сварила.

 

Цзян Яньли взяла горшочек, зачерпнула содержимое и наполнила им пиалу. Вэй Усянь тем временем произнес:

- Цзян Чэн, паршивец, а ну подойди!

 

Цзян Чэн огрызнулся:

- За какой такой надобностью? Падешь на колени и рассыплешься в благодарностях?

 

Вэй Усянь возмущенно крикнул:

- Мне пришлось ждать помощи целых семь дней! Признайся, ты хотел, чтобы я там умер?!

 

Цзян Чэн парировал:

- Ты разве умер? И кто же в таком случае сейчас со мной разговаривает?

 

Вэй Усянь рассердился:

- От горы Му Си до Юньмэна самое большее — пять дней пути!

 

Цзян Чэн взорвался:

- Ты дурак? Это только в одну сторону, а обратный путь ты посчитал? К тому же, оказавшись на месте, мне с отрядом людей пришлось обойти всю гору в поисках той смоковницы, а еще нужно было раскопать вход, заваленный псами из клана Вэнь. Я спас тебя спустя семь дней, ты должен в ноги мне поклониться!

 

Вэй Усянь, вспомнив, что действительно забыл посчитать время на обратный путь, сразу замолчал, потом добавил:

- Похоже на правду. Но почему Лань Чжань не поправил меня?

 

Цзян Чэн ответил:

- Один взгляд на тебя повергает его в расстройство, и ты еще хочешь, чтобы он внимательно слушал все, что ты болтаешь?

 

Вэй Усянь согласился:

- И то верно!

 

Цзян Яньли, наполнив супом пиалу, протянула ее Вэй Усяню. В супе плавали порезанные кусочками корни лотоса и разварившиеся по краям свиные ребрышки слегка розоватого оттенка. От обжигающего супа поднимался густой пряный аромат. За все время пребывания в пещере Вэй Усянь не ел и крошки — в подобных случаях прием тяжелой пищи крайне опасен, поэтому легкий суп пришелся как нельзя кстати. Пробормотав «Спасибо, шицзе», он схватил пиалу и принялся жадно пить бульон, приговаривая:

- А где Лань Чжань? Вы ведь и его спасли? Он здесь? Или вернулся домой, в Гусу?

 

Цзян Чэн ответил:

- Размечтался. Он ведь не принадлежит нашему Ордену, с чего ему вдруг отправляться с нами в Пристань Лотоса? Конечно, он вернулся в Гусу.

 

Вэй Усянь произнес:

- Он вернулся один? Но ведь Орден Гусу Лань…

 

Он так и не закончил фразу, в комнату вошел Цзян Фэнмянь. Вэй Усянь отставил пиалу с супом в сторону и поприветствовал:

- Дядя Цзян!

 

Цзян Фэнмянь сделал знак рукой.

- Не вставай.

 

Цзян Яньли протянула Вэй Усяню платок, чтобы тот вытер рот, и поинтересовалась:

- Вкусно?

 

Не взяв платок, Вэй Усянь с громким «Вкусно!» вытянул губы трубочкой.

 

Цзян Чэн возмутился:

- У тебя что, рук нет?

 

Шицзе, радостно улыбаясь, вытерла Вэй Усяню рот и подбородок, затем взяла пиалу и вышла. Цзян Фэнмянь сел на освободившееся место, взглянул на фарфоровый горшочек, словно тоже хотел попробовать, но, к несчастью, Цзян Яньли унесла пиалу. Цзян Чэн оторвал его от размышлений:

- Отец, люди из клана Вэнь все еще не собираются возвращать нам мечи?

 

Цзян Фэнмянь отвел взгляд от горшочка и ответил:

- Сегодня они устраивают празднование.

 

Вэй Усянь спросил:

- В честь какого такого события?

 

Цзян Фэнмянь произнес:

- В честь того, что Вэнь Чао в одиночку сразил монстра, Черепаху-Губительницу.

 

Услышав эту новость, Вэй Усянь едва не свалился с кровати.

- Вэнь Чао сразил?!

 

Цзян Чэн насмешливо произнес:

- А кто же еще? Или ты думал, что они признают подвиг за тобой?

 

Вэй Усянь выругался:

- Эти вонючие бесчестные псы из клана Вэнь несут полную чушь! Ясно же, что это заслуга Лань Чжаня.

 

Цзян Фэнмянь улыбнулся и возразил ему:

- Вот как? По счастливой случайности, Второй молодой господин Ордена Гусу Лань рассказал мне, что это твоя заслуга. Так кто же все-таки убил чудовище?

 

Вэй Усянь ответил:

- Будем считать, что мы оба постарались. Но все же жизнь черепахи забрал он. А я лишь забрался внутрь панциря и вытравил ее оттуда. Лань Чжань в одиночку поджидал черепаху снаружи, лишь спустя шесть часов мучений ему удалось убить ее.

 

Он пересказал дяде Цзяну и Цзян Чэну все основные события, случившиеся за эти несколько дней. Цзян Чэн, выслушав его с мрачным видом, произнес:

- Все почти так, как рассказал Лань Ванцзи. Так значит, вы оба приложили руку к убийству черепахи. Если ты тоже причастен, так и говори, зачем ты спихиваешь всю славу ему?

 

Вэй Усянь возразил:

- Я не спихиваю. Просто мне кажется, по сравнению с ним, я ничего особенного не сделал.

 

Цзян Фэнмянь одобрительно кивнул:

- Ты молодец.

 

Но, разумеется, все понимали, что убийство огромного четырехсотлетнего монстра в семнадцать лет заслуживает куда большего, нежели чем просто «ты молодец».

 

Цзян Чэн буркнул:

- Поздравляю.

 

Вот только его поздравление прозвучало более чем странно. По его скрещенным на груди рукам и высоко поднятым бровям Вэй Усянь понял, что Цзян Чэн закипает от возмущения. Наверняка сейчас Цзян Чэн не мог примириться с мыслью, что не он остался тогда в пещере, а будь это он, все произошло бы совсем иначе. Вэй Усянь рассмеялся и произнес:

- Жаль, что тебя там не было, ты бы тоже мог приложить руку к ее убийству. И помог бы мне разогнать скуку разговорами. Этот Лань Чжань просто… Я чуть не умер от тоски!

 

Цзян Чэн сорвался:

- Ты это заслужил. Не надо было соваться не в свое дело. Если бы ты с самого начала не стал…

 

Неожиданно раздавшийся голос Цзян Фэнмяня прервал его:

- Цзян Чэн.

 

Цзян Чэн застыл на полуслове, осознав, что перегнул палку.

 

Во взгляде Цзян Фэнмяня не сквозило и тени упрека, но его спокойное лицо вдруг приняло суровое выражение. Он задал вопрос:

- Ты знаешь, в чем твои слова не верны?

 

Цзян Чэн опустил голову.

- Знаю.

 

Вэй Усянь попытался заступиться:

- Он просто так это ляпнул, не со зла.

 

Глядя на Цзян Чэна, который не собирался уступать и явно думал совсем не то, что говорил, Цзян Фэнмянь покачал головой.

- А-Чэн, Некоторые вещи нельзя говорить, не обдумав, пусть и в гневе. А если ты сказал это, значит, что ты все еще не понимаешь девиза Ордена Юньмэн Цзян.

 

Снаружи раздался ледяной и резкий голос женщины:

- Да. Он не понимает. Ну и что с того? Главное, что Вэй Ин понимает.

 

Словно пурпурно-фиолетовая молния, Мадам Юй вошла в комнату с порывом холодного ветра. Она остановилась в пяти шагах от кровати Вэй Усяня и, вскинув брови, произнесла:

- Стремись достичь невозможного! — он ведь именно так и поступает! Совершенно точно знает, что принесет неприятности своему Ордену, и все равно наводит смуту! Когда-нибудь он наверняка навлечет большую беду на наш Орден!

 

Цзян Фэнмянь спросил:

- Моя госпожа. Зачем ты пришла?

 

Мадам Юй ответила тоном, не предвещающим ничего хорошего:

- Зачем я пришла? Интересно! Не думала, что мне придется отвечать на подобный вопрос. Глава Ордена Цзян еще помнит, что я тоже хозяйка Пристани Лотоса? Еще помнит, что каждый цунь этой земли подвластен мне? Еще помнит, кто из этих двоих — его настоящий сын?

 

Эти вопросы Цзян Фэнмянь за много лет слышал от жены бессчетное множество раз. И потому спокойно ответил:

- Конечно, я помню.

 

Мадам Юй с холодной усмешкой продолжила:

- Ты помнишь, но этого недостаточно. Этот Вэй Ин и дня не может прожить, чтобы не впутаться в какие-нибудь проблемы! Если бы я знала, что все так повернется, заперла бы его в Пристани Лотоса и не позволяла бы выходить наружу. Неужели Вэнь Чао посмел бы навредить двоим молодым господам Орденов Гусу Лань и Ланьлин Цзинь? А если бы и посмел, стало быть, такова их судьба, по какому праву ты решил строить из себя героя?

 

Перед лицом Цзян Фэнмяня Вэй Усянь не мог спорить с Мадам Юй и потому покорно выслушал, но при этом подумал: «Не посмел бы навредить? Я бы не был в этом так уверен».

 

Мадам Юй не могла успокоиться:

- Я скажу, а вы запомните мои слова: придет день — и он навлечет на нас большую беду!

 

Цзян Фэнмянь поднялся и произнес:

- Давай поговорим в другом месте.

 

Мадам Юй не желала слушать.

- О чем нам еще говорить где-то в другом месте? Я буду говорить только здесь. Все равно мне нечего стыдиться! Цзян Чэн, подойди.

 

Цзян Чэн, зажатый между двух огней, поколебавшись секунду, подошел к матери. Мадам Юй схватила его за плечи и толкнула в сторону Цзян Фэнмяня со словами:

- Глава Ордена Цзян, мне придется тебе кое о чем напомнить. Посмотри повнимательнее, это и есть твой родной сын, будущий хозяин Пристани Лотоса. Пусть он тебе не нравится, потому что я его родила, он — урожденный потомок Ордена Юньмэн Цзян! И я ни за что не поверю, что ты не знаешь, о чем болтают люди за твоей спиной. О том, что Глава Ордена Юньмэн Цзян спустя столько лет все еще влюблен в какую-то Саньжэнь и признает чужого сына, как своего собственного. Люди строят догадки о том, что Вэй Ин и есть твой…

 

Цзян Фэнмян выкрикнул:

- Юй Цзыюань!

 

Мадам Юй в долгу не осталась:

- Цзян Фэнмянь! Думаешь, повысил голос — и что-то изменилось?! Я знаю тебя слишком хорошо!

 

Они вышли из комнаты, продолжая ссориться, в голосе Мадам Юй все нарастал гнев, а Цзян Фэнмянь, изо всех сил подавляя злость, продолжал с ней спорить. Цзян Чэн так и остался остолбенело стоять на месте; лишь спустя какое-то время он бросил взгляд на Вэй Усяня, затем отвернулся и пошел прочь.

 

Вэй Усянь позвал:

- Цзян Чэн!

 

Тот поспешно вышел из комнаты на веранду, ничего не ответив. Тогда Вэй Усянь скатился с кровати и поспешил догнать его, не взирая на боль и ломоту в теле.

- Цзян Чэн! Цзян Чэн!

 

Но тот, не обращая на него никакого внимания, продолжал идти. Тогда Вэй Усянь в ярости набросился на Цзян Чэна и схватил за шею с криком:

- Ты же слышал меня, и не отвечаешь! Подраться хочешь?

 

Цзян Чэн выругался в ответ:

- Убирайся обратно в свою постель!

 

Вэй Усянь ответил:

- Э нет, так не пойдет, давай-ка прежде выясним все до конца! Даже не думай верить во всю эту чушь, что болтают люди.

 

Цзян Чэн холодно проговорил:

- В какую такую чушь?

 

Вэй Усянь ответил:

- Я не стану повторять, иначе замараю язык. У моих матери и отца были имена, я не желаю, чтобы кто-то считал меня безродным псом!

 

Он потянул Цзян Чэна за плечо и грубо усадил его на перила с одной стороны веранды.

- Если есть что сказать — говори, не таясь! Не надо прятать тяжесть в своем сердце. Ты — родной сын дяди Цзяна, будущий Глава Ордена Цзян. Само собой разумеется, с тобой он намного строже.

 

Цзян Чэн искоса взглянул на него.

 

Вэй Усянь добавил:

- А я — совсем другое дело. Я ему чужой, мои родители были его хорошими друзьями, поэтому ко мне он относится с большей мягкостью. Ты ведь понимаешь это, правда?

 

Цзян Чэн сердито ответил:

- Он вовсе не строг со мной. Просто не любит меня.

 

Вэй Усянь продолжал:

- Да разве можно не любить своего родного сына? Не придумывай! Покажи мне тех, кто распространяет такие слухи, я изобью каждого так, что родная мать его не узнает!

 

Цзян Чэн ответил:

- Это так! Он не любит мою мать, а заодно не любит и меня!

 

На это действительно было трудно что-либо возразить.

 

Всем кланам заклинателей известна эта история. Мадам Юй и Цзян Фэнмянь одного возраста, они познакомились, когда обоим было не больше двадцати лет. Цзян Фэнмянь по характеру кроток и любезен, Юй Цзыюань же, напротив, властная и непреклонная, потому отношения между ними не сложились. Вопреки тому, что они весьма подходили друг другу по статусу и происхождению, никто не мог представить их вместе. Позднее Цансэ саньжэнь спустилась с гор и, проходя через Юньмэн, повстречалась с Цзян Фэнмянем. Они стали хорошими друзьями, часто ходили вместе на Ночную охоту, очевидно, между ними возникла симпатия. Все вокруг считали, что именно Цансэ саньжэнь станет следующей хозяйкой Пристани Лотоса.

 

Вот только вскоре, к всеобщему удивлению, клан Мэйшань Юй неожиданно предложил Ордену Юньмэн Цзян породниться узами брака.

 

Прошлый Глава Ордена Цзян был в большой степени заинтересован в этом союзе, однако Цзян Фэнмянь имел совершенно противоположное мнение. Ему вовсе не нравились женщины с таким характером, как у Юй Цзыюань. Посчитав, что они друг другу не подходят, Цзян Фэнмянь под благовидным предлогом отказался от предложения. Однако клан Мэйшань Юй задействовал различные уловки, чтобы оказать давление на молодого и неопытного юношу. Кроме того, вскоре после этого Цансэ саньжэнь и самый преданный соратник Цзян Фэнмяня, Вэй Чанцзэ, стали спутниками на тропе самосовершенствования, проще говоря, полюбили друг друга и отправились на край света, куда глаза глядят. Цзян Фэнмяню ничего не оставалось, как покориться судьбе.

 

Но даже после свадьбы отношения Цзян Фэнмяня и Юй Цзыюань не стали теплее. Они жили раздельно и никак не находили общего языка. Кроме усиления связей и укрепления положения собственных кланов, они не добились ровным счетом ничего.

 

Основатель Ордена Юньмэн Цзян, Цзян Чи, являлся урожденным странствующим рыцарем, все его потомки имели возвышенный, неторопливый и чистосердечный, вольный и уравновешенный характер. Мадам Юй по духу в корне отличалась от подобных стандартов. Цзян Чэн же лицом и характером пошел в мать, от рождения он не перенял положительных качеств Цзян Фэнмяня, и каким бы нравоучениям ни подвергался, изменить этого никому так и не удалось. Возможно, поэтому Цзян Фэнмянь относился к сыну не слишком благосклонно.

 

Цзян Чэн отбросил руку Вэй Усяня, вскочил и выплеснул весь гнев наружу:

- Я знаю! Ему не по душе мой нрав, я не тот наследник, какого бы он желал видеть после себя. Он думает, что я не достоин стать Главой, что я не следую правилам Ордена, что для этого я характером не вышел. Да!

 

Цзян Чэн уже перешел на крик:

- Ты вместе с Лань Ванцзи убил черепаху Сюань У. Отважно сражался! Невероятно! Ну а я?

 

С силой его кулак врезался в столб, подпирающий веранду; Цзян Чэн прошипел сквозь сжатые зубы:

- Я несколько дней провел в пути, ног под собой не чувствуя, ни на миг не останавливаясь!

 

Вэй Усянь перебил его:

- Да кому интересны какие-то правила! Обязательно нужно им следовать? Вспомни Орден Гусу Лань, три тысячи правил! Но если следовать каждому, то и жизни никакой не увидишь!

 

Он спрыгнул с перил и продолжил:

- И еще, кто сказал тебе, что Глава непременно должен обладать характером своего Ордена? Следовать правилам Ордена? В истории Ордена Юньмэн Цзян сменилось столь много Глав, и я ни за что не поверю, что все они обладали одинаковым характером. Даже в Ордене Гусу Лань была своя Лань И, но кто сейчас посмеет оспорить ее положение и истинную силу? Кто из прославленных заклинателей Ордена Гусу Лань сейчас способен превзойти ее? Превзойти ее Технику Смертельных Струн?

 

Цзян Чэн слушал его молча, как будто немного успокоившись. Вэй Усянь вновь схватил его за плечо и с уверенностью в голосе произнес:

- Когда ты станешь Главой Ордена, я стану твоим подчиненным. Так же, как наши отцы. В Ордене Гусу Лань есть Два Нефрита, а у нас в Юньмэне есть Два Героя! Так что закрой-ка рот. Кто сказал, что ты не достоин стать Главой Ордена? Никто не смеет говорить подобное, даже ты. А если посмеешь заикнуться еще хоть раз, я задам тебе трепку.

 

Цзян Чэн издевательски произнес:

- Кому ты можешь задать трепку в таком состоянии, как сейчас? Затем пихнул Вэй Усяня в грудь, аккурат в то место, где остался шрам от раскаленного тавро. И пускай рана была уже обработана и забинтована, от удара Цзян Чэна Вэй Усянь все равно вскрикнул от боли, затем грозно прокричал:

- Цзян Чэн!!! Нарываешься на драку?!

 

Цзян Чэн увернулся от удара его кулака и крикнул:

- Что, больно? А что же ты раньше строил из себя героя? Поделом тебе! Будешь знать!

 

Вэй Усянь ответил:

- Это я строил из себя героя? Да у меня просто не было иного выхода, я сначала сделал, потом подумал! А ну стой, так и быть, я сохраню тебе жизнь, просто хочу спросить кое-что! У меня на поясе висел мешочек с травами, пустой. Ты его не видел?

 

Цзян Чэн переспросил:

- Подарок Мянь-Мянь? Нет, не видел.

 

Вэй Усянь с сожалением застонал и добавил:

- В следующий раз попрошу у нее еще один.

 

Цзян Чэн хмуро произнес:

- Опять за свое? Эта девчонка внешне ничего, но по происхождению простолюдинка. Наверняка у нее и клана за спиной нет, просто чья-то служанка.

 

Вэй Усянь возмутился:

- И что с того? Я ведь тоже сын слуги.

 

Цзян Чэн ответил:

- Да разве можно вас сравнивать? В чьем еще доме есть такой слуга, которому хозяева сами чистят лотосы да варят суп? Я сам и капли не попробовал!

 

Вэй Усянь пожал плечами.

- Хочешь супа — так попроси шицзе сварить еще, и дело с концом. Кстати, мы ведь заговорили о Лань Чжане. Он ничего не просил мне передать? Его брат нашелся? Что происходит в его Ордене?

 

Цзян Чэн ответил:

- Ты еще надеешься, что он что-то захочет тебе сказать? Радуйся, что он не заколол тебя мечом. Лань Ванцзи вернулся в Гусу, Лань Сичэнь все еще не нашелся, Лань Цижэнь завален делами по горло.

 

Вэй Усянь поинтересовался:

- А Глава Ордена Гусу Лань? Что с ним?

 

Ответом было:

- Скончался.