ФЕДЕРИКО МАЙОР: Наряду с Китаем, Вьетнамом и Северной Кореей Куба считается последним бастионом социализма. Но через десять лет после падения Берлинской стены слово “социализм” еще имеет смысл?

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ ФЕДЕРИКО МАЙОРА

ФЕДЕРИКО МАЙОР: Наряду с Китаем, Вьетнамом и Северной Кореей Куба считается последним бастионом социализма. Но через десять лет после падения Берлинской стены слово “социализм” еще имеет смысл?

ФИДЕЛЬ КАСТРО: Сегодня я более чем когда-либо убежден, что оно имеет большой смысл.

То, что произошло 10 лет назад, было наивным и несознательным разрушением великого социального и исторического процесса, который следовало усовершенствовать, но отнюдь не разрушать. Этого не смогли добиться гитлеровские орды, даже убив более двадцати миллионов советских людей и опустошив полстраны. Мир остался под эгидой единственной сверхдержавы, которая в борьбе против фашизма не понесла и 5 процентов жертв, понесенных советскими людьми.

У нас на Кубе сплоченная страна и Партия, которая руководит, но не выставляет кандидатов и не выбирает. Жители, собравшись на открытые ассамблеи, предлагают, выдвигают кандидатов и выбирают депутатов по 14 686 избирательным округам, которые являются основой нашей избирательной системы. Они составляют ассамблеи своих муниципий и выдвигают кандидатов в провинциальные и в национальную ассамблею – верховные органы государственной власти на этих уровнях, - которые выбираются тайным голосованием более чем 50 процентами действительных бюллетеней в своих соответствующих округах.

Голосовать никого не обязывают, но в выборах принимает участие более 95 процентов избирателей. Многие в мире даже не потрудились узнать об этих фактах.

В Соединенных Штатах, где столько говорят о многопартийности, существуют две партии, настолько одинаковые по методам, задачам и намерениям, что на практике они создали самую совершенную в мире однопартийную систему. В этой “демократической стране” 50 процентов граждан не голосует, и там команда, собравшая больше средств, обычно побеждает голосами только 25 процентов избирателей. Вся политика сводится к препирательствам, борьбе тщеславия и личным или групповым амбициям в рамках установленной экономической и социальной системы. Для этой системы не существует никакой альтернативы. В малых англоязычных странах карибского региона, только что ставших независимыми, действует более эффективная парламентарная система, и пока правящая команда имеет консенсус, она сохраняет власть. Это намного стабильнее, чем президентский режим, навязанный остальной Латинской Америке в подражание модели Соединенных Штатов. Почти за два века ничего не изменилось.

При капитализме, даже в самых промышленно развитых странах, в действительности правят крупные национальные и транснациональные предприятия. Они решают вопросы инвестиций и развития. Они отвечают за материальное производство, за основные экономические услуги и большую часть социальных услуг. Государство просто взимает налоги, распределяет и расходует их. Во многих из этих стран правительство может целиком уйти на каникулы, и никто ничего не заметит.

Развитая капиталистическая система, позже превратившаяся в современный империализм, в конце концов навязала миру неолиберальный глобализированный порядок, являющийся совершенно невыносимым. Она породила мир спекуляции, создание фиктивных богатств и ценностей, не имеющих ничего общего с реальным производством, и сказочные личные состояния, некоторые из которых превосходят валовой внутренний продукт десятков бедных стран. Излишне добавлять к этому грабеж и растрату природных мировых ресурсов, а также жалкую жизнь миллиардов людей. Эта система ничего не обещает человечеству и не нужна ни для чего, кроме самоуничтожения, причем вместе с ней будут, возможно, уничтожены природные ресурсы, служащие опорой для жизни человека на планете.

Конец истории не наступил, как кое-кто думал в эйфории, теша себя иллюзиями. В действительности, она, быть может, начинается как раз сейчас.

Ф. М.: Исчезновение Советского Союза внезапно лишило Кубу драгоценной помощи. На что, по вашему мнению, рассчитывали американцы, сохраняя эмбарго, несмотря на конец конфронтации Восток-Запад? Они надеялись повлиять на вашу манеру править?

Ф. К.: Они пытались не повлиять на Революцию, а уничтожить ее. Так же, как в сенате древнего Рима во времена Ганнибала провозглашали, что Карфаген должен быть разрушен, навязчивым лозунгом правительств Соединенных Штатов было: Куба должна быть уничтожена.

Исчезновение Советского Союза и распад европейского социалистического лагеря не застали нас врасплох. Мы даже намного ранее предупредили наш народ о такой возможности. При глупых ошибках, которые они совершали, и непрерывных постыдных уступках историческому противнику мы предвидели, что произойдет.

В экономической области ущерб для Кубы был ужасным. На помойке мирового рынка наш сахар не получал соответствующей цены. Ранее мы добились преференциальной цены, такой, по какой Соединенные Штаты и Европа импортировали этот продукт. Почти разом прекратились поставки горючего, продуктов питания, самых разных сырьевых материалов и компонентов машин и промышленных предприятий. Ежедневное потребление калорий сократилось с 3 000 до 1 900, а белков - с 80 до 50 граммов. Некоторые дрогнули, но огромное большинство противостояло трудностям с невероятной отвагой, честью и решимостью.

Как я уже сказал, удалось сохранить важные показатели, а некоторые даже улучшились. Детская смертность сократилась за этот период на 40%, и в дело обслуживания населения включилось 30 000 новых, прекрасно подготовленных врачей. В области спорта наши спортсмены продолжали занимать почетные места в числе первых спортсменов мира и получать самый высокий показатель золотых медалей на делегацию на Олимпийских играх, несмотря на огромное давление со стороны Соединенных Штатов и других богатых стран, которые пытаются купить кубинских ученых, видных специалистов и спортсменов.

Ф. М.: Соединенные Штаты – не единственные, кто ставит вам всевозможные условия. Европейский союз также попытался ввести в торговые отношения между Европой и Кубой “демократическую оговорку”. Что вы думаете об этих действиях?

Ф. К.: Примечательно, что Европейский союз гораздо меньше “беспокоится” о других странах, несомненно потому, что они представляют для него больший экономический интерес, чем могли бы представлять мы. Во всяком случае, когда речь идет о неотъемлемых принципах нашей Родины, какие бы то ни было условия неприемлемы. Нельзя ставить условия, касающиеся формы политической организации суверенной страны. Куба не торгует и не продает свою Революцию, стоившую крови и жертв многих ее сынов.

С другой стороны, все зависит от того, что понимать под “демократической оговоркой”. Сколько так называемых “демократических” государств сидят по уши в долгах? Сколькие из них допускают, чтобы вплоть до 30 процентов их населения жило в условиях крайней бедности? Почему со странами, где десятки тысяч детей живут на улицах и имеется бессчетное число неграмотных, должны обращаться лучше, чем с нами? Нам непонятно, почему. Куба никогда не примет политических условий Европейского союза и тем более Соединенных Штатов. Пусть это наконец поймут.

Мы не спорим о том, есть ли в Европе монархии или республики, правят ли там консерваторы или социал-демократы, защитники или противники идиллического третьего пути; происходят ли там повороты влево, к центру или вправо; существуют ли апологеты или хулители так называемого “государства благополучия”, которым пытаются временно облегчить неизлечимую болезнь безработицы. Мы даже не обязаны вмешиваться в то, что делают бритоголовые – представители возрождающихся неонацистских тенденций. Хотя у нас есть мнения по этим и по многим другим вопросам, мы не можем вводить революционные оговорки в наши отношения с Европой. Мы питаем надежду, что европейцы справятся с этим сами.

Ф. М.: Со времен маккартизма у Вашингтона существует тенденция считать, что единственные опасные режимы, которые должны быть уничтожены, - это коммунистические. Однако Белый дом не моргнув глазом терпел режимы Сомосы, Трухильо, Дювалье и других. Что вы думаете об этом двояком восприятии мира?

Ф. К.: Лучше не углубляться в лицемерие и непристойность этой политики. Мне потребовалось бы много часов и длинные исторические ссылки. В один прекрасный день индустрия лжи потеряет свой рынок, она его уже теряет. Если вы действительно глубже рассмотрите истинное положение вещей, вы поймете, что политическая концепция империализма, так же как экономический порядок и неолиберальная глобализация, навязанные миру, одиноки и беззащитны в сфере идей и этики. Именно в этой области будет решаться главная битва нашего времени. И конечный результат этого сражения, без всяких вариантов, будет на стороне правды и потому на стороне человечества.

Победила революция Кастро.

Ф. К.: Это показывает, что они молоды, и нашей Революции конца еще не видать.

Политических решений?

Ф. К.: Неужто вы думаете, что Куба и Революция могли бы существовать без максимального и тесного участия народа?

Убедил?

Ф. К.: В действительности я не помню, чтобы Папа пытался в чем-то меня убеждать. Мы приняли его со всем гостеприимством и уважением, какого заслуживает столь выдающаяся личность, обладающая особым талантом и яркой индивидуальностью. Мы оба говорили публично при его приезде и отъезде, и оба выразили с уважением и достоинством свои идеи. Я говорил кратко: 14 минут при встрече и 5 минут при прощании. Мы вручили ему страну; предоставили ему главные исторические площади, выбранные организаторами визита; наши телеканалы были отданы в его распоряжение, а также транспорт, о котором нас попросили для проведения массовых мероприятий, - весь, которым располагала наша живущая в условиях блокады страна; мы пригласили членов нашей Партии, Союза молодых коммунистов и массовых организаций присутствовать на мессах, дав строгие указания уважительно слушать все высказывания, без единого плаката, лозунга и революционных выкриков. Сто десять иностранных телеканалов и 5 тысяч журналистов получили разрешение транслировать это на весь мир. На улице ни единого солдата, ни одного полицейского с оружием. Ни в одной стране не было чего-либо подобного.

В конце организаторы визитов Папы заявили, что то был самый организованный визит из всех, им совершенных. Не было ни единого дорожно-транспортного происшествия. Я думаю, что он унес с собой теплую память о нашей стране; в свою очередь, он оставил теплые впечатления на Кубе. У меня была возможность восхищаться его работоспособностью и самоотверженностью, с какой он строго выполнял трудные программы, подготовленные его сотрудниками. Кто потерпел полное фиаско, так это те, за рубежом, – а их было немало, - которые вообразили себе, будто Революция рухнет, как стены Иерихона, от простого присутствия Папы. Визит привел к тому, что как Революция, так и он убедились в собственных силах.

Устаревшему прошлому?

Ф. К.: Наоборот, это стало у меня такой неотъемлемой привычкой, что я даже не говорю сам с собой о самых важных стратегических секретах моей революционной борьбы. Предпочитаю рассказывать о них по телевидению.

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ ФЕДЕРИКО МАЙОРА

ФЕДЕРИКО МАЙОР: Наряду с Китаем, Вьетнамом и Северной Кореей Куба считается последним бастионом социализма. Но через десять лет после падения Берлинской стены слово “социализм” еще имеет смысл?

ФИДЕЛЬ КАСТРО: Сегодня я более чем когда-либо убежден, что оно имеет большой смысл.

То, что произошло 10 лет назад, было наивным и несознательным разрушением великого социального и исторического процесса, который следовало усовершенствовать, но отнюдь не разрушать. Этого не смогли добиться гитлеровские орды, даже убив более двадцати миллионов советских людей и опустошив полстраны. Мир остался под эгидой единственной сверхдержавы, которая в борьбе против фашизма не понесла и 5 процентов жертв, понесенных советскими людьми.

У нас на Кубе сплоченная страна и Партия, которая руководит, но не выставляет кандидатов и не выбирает. Жители, собравшись на открытые ассамблеи, предлагают, выдвигают кандидатов и выбирают депутатов по 14 686 избирательным округам, которые являются основой нашей избирательной системы. Они составляют ассамблеи своих муниципий и выдвигают кандидатов в провинциальные и в национальную ассамблею – верховные органы государственной власти на этих уровнях, - которые выбираются тайным голосованием более чем 50 процентами действительных бюллетеней в своих соответствующих округах.

Голосовать никого не обязывают, но в выборах принимает участие более 95 процентов избирателей. Многие в мире даже не потрудились узнать об этих фактах.

В Соединенных Штатах, где столько говорят о многопартийности, существуют две партии, настолько одинаковые по методам, задачам и намерениям, что на практике они создали самую совершенную в мире однопартийную систему. В этой “демократической стране” 50 процентов граждан не голосует, и там команда, собравшая больше средств, обычно побеждает голосами только 25 процентов избирателей. Вся политика сводится к препирательствам, борьбе тщеславия и личным или групповым амбициям в рамках установленной экономической и социальной системы. Для этой системы не существует никакой альтернативы. В малых англоязычных странах карибского региона, только что ставших независимыми, действует более эффективная парламентарная система, и пока правящая команда имеет консенсус, она сохраняет власть. Это намного стабильнее, чем президентский режим, навязанный остальной Латинской Америке в подражание модели Соединенных Штатов. Почти за два века ничего не изменилось.

При капитализме, даже в самых промышленно развитых странах, в действительности правят крупные национальные и транснациональные предприятия. Они решают вопросы инвестиций и развития. Они отвечают за материальное производство, за основные экономические услуги и большую часть социальных услуг. Государство просто взимает налоги, распределяет и расходует их. Во многих из этих стран правительство может целиком уйти на каникулы, и никто ничего не заметит.

Развитая капиталистическая система, позже превратившаяся в современный империализм, в конце концов навязала миру неолиберальный глобализированный порядок, являющийся совершенно невыносимым. Она породила мир спекуляции, создание фиктивных богатств и ценностей, не имеющих ничего общего с реальным производством, и сказочные личные состояния, некоторые из которых превосходят валовой внутренний продукт десятков бедных стран. Излишне добавлять к этому грабеж и растрату природных мировых ресурсов, а также жалкую жизнь миллиардов людей. Эта система ничего не обещает человечеству и не нужна ни для чего, кроме самоуничтожения, причем вместе с ней будут, возможно, уничтожены природные ресурсы, служащие опорой для жизни человека на планете.

Конец истории не наступил, как кое-кто думал в эйфории, теша себя иллюзиями. В действительности, она, быть может, начинается как раз сейчас.