Глава 4. Наперекор ярости отца.

 

То, что, в итоге дало повод  Аврааму подозревать, что между мной и Селеной что-то происходит, не имело связи с нашими  поступками. Однако его гнев обрушился на  нас обоих. Все случилось по вине ее сестры Сюзет.

Только что закончился наш концерт в местечке El Campo, Texas. Мы с Селеной сидели в автобусе, пока работники разбирали оборудование. Остальные стояли на улице или ушли в бар, и мы спокойно разговаривали в комнате отдыха в передней части автобуса. Мы не делали ничего, что могло бы вызвать подозрения. Даже не сидели рядом друг с другом: я сидел за столом, а Селена – на диванчике напротив. Мы сменили одежду и просто беседовали, когда дверь внезапно распахнулась.

Инстинктивно мы вскочили и замолчали, услышав, как кто-то поднимается по ступенькам. Это была Сюзет. Прежде чем испытать облегчение и отпустить какую-нибудь шуточку, я увидел, по выражению лица, что Сюзет не так рада видеть нас, как мы ее.

- О, небо, - сказала Сюзет. Она уставилась на нас пристальным взглядом, затем развернулась и бросилась вон с такой скоростью, что сотрясался автобус.

Мы посмотрели друг на друга удивленно.

- Что происходит? - спросил я

- Понятия не имею – ответила Селена.

Нам никогда бы и в голову не пришло, что в это время Сюзет разыщет отца, чтобы рассказать ему о нас. Зачем она это сделала? Мы с Сюзет всегда оставались друзьями. Она, как и другие члены группы, знала о наших отношениях и сразу предупредила: "Послушайте, я ничего не хочу знать о том, что вы делаете. Если папа спросит, то отвечу, что мне ничего не известно"

Через несколько минут дверь снова открылась, и вошел Авраам. Он поднялся по ступенькам, задержавшись рядом с местом кондуктора, и пристально посмотрел мне в глаза.

- Крис, можешь подойти сюда на секунду? – спросил он. Хотя он казался спокойным, плотно сжатые губы и хриплый голос выдавали его усталость или напряжение.

- Конечно.

Я встал из-за стола, а в голове звучали сигналы тревоги.

- Что происходит? – спросила Селена.

Я пожал плечами и последовал за ее отцом. Когда я подошел к ступенькам, Авраам уже стоял на улице, ожидая меня. Я заметил суровый взгляд его черных глаз и заведенные за спину руки. Что происходит?

Прошлым вечером мы выступали в Хьюстоне. Авраам получил оплату наличными, а когда, на следующий день, он поспешно выходил из номера отеля, его бумажник с деньгами выпал и остался лежать рядом с кроватью. И когда он опомнился, мы уже готовились к выступлению в El Campo. Авраам решил взять машину моего друга Карлоса (его группа этим вечером открывала наш концерт), чтобы на полной скорости мчаться в Хьюстон в надежде, что деньги останутся на прежнем месте.

К счастью, так и случилось. Я вспомнил, что в связи с тем случаем, Авраам не присутствовал на концерте в El Campo и, возможно, поэтому оказался еще более усталым и раздражительным чем обычно. К тому же, ему некого было обвинить, так как вся вина лежала исключительно на нем.

Когда я вышел на улицу навстречу ему, то отбросил все возможные причины, по которым Авраам мог вызвать меня на разговор с глазу на глаз. Ни одна из них не казалась подходящей. Быть может, я сделал или сказал то, что могло вызвать его неудовольствие?

Без сомнения, Авраам был в ярости. Он отошел от меня, сгорбившись и сжимая кулаки. А у меня в голове звучали слова: "О, Сеньор, пожалуйста, сжальтесь надо мной". Я подошел к задней части автобуса, где слышался громкий стук мотора. Авраам остановился так резко, что я едва не столкнулся с ним. Он развернулся и указал на меня пальцем:

- Сюзет только что рассказала мне, как вошла в автобус и увидела, что вы держитесь за руки. Я не знаю, что там между вами, но что бы ни было, это должно прекратиться сейчас же.

Я молчал, пока он кричал на меня и тыкал в мою сторону пальцем, пытаясь запугать.

И еще, - добавил он, - если скажешь хоть слово о нашем разговоре Селене, я буду все отрицать, и она мне поверит.

Зачем Сюзет понадобилось говорить ему? Я до сих пор не могу этого понять. Возможно, сестры тогда поссорились, не всерьез, просто из-за пустяка.

Я мог бы сказать, что мы вовсе не сидели, держась за руки. В конце концов, это была правда. Но я не стал отрицать. У Авраама был повод обвинить меня. К тому же я устал жить с вечным чувством вины за то, что мы с Селеной продолжаем день за днем тайно любить друг друга, не говоря ему ни слова.

Я знал, что рано или поздно Авраам раскроет наш секрет, и эта мысль мучила меня постоянно, как заноза в теле. И тайна состояла лишь в том, что мы влюблены и счастливы. Мне всегда хотелось разрешить нашу ситуацию не столько ради себя, сколько на благо Селены. Она трудилась так упорно и с гораздо большей отдачей, чем все, кого я знал. Она заслуживала благословения отца и радостных пожеланий со стороны близких.

Я не желал больше врать Аврааму. В то же время, мне не хотелось бросать ему вызов, ни выводить из себя еще больше. Если бы можно было найти правильные слова или предпринять соответствующие действия, чтобы изменить его мнение относительно нас с Селеной, я сделал бы все возможное. Но я просто не находил слов и не знал, что сделать.

Мне пришлось ответить ему: "Хорошо". Что еще я мог сделать? В тот момент мне больше всего хотелось разрядить обстановку. Единственной альтернативой было бы сказать: "Я не перестану встречаться с Селеной". Однако я прекрасно знал, какой эффект произведет подобная фраза.

К счастью, мой ответ его удовлетворил. Авраам развернулся на каблуках и пошел прочь, оставаясь в том же дурном настроении. Должно быть, он решил, что добился своего. Он не знал, насколько серьезны наши отношения, не мог представить, что мы стали женихом и невестой и встречались каждые три дня, если не находились в пути. В его понимании мы были обычными молодыми людьми, которые кокетничают друг с другом. Влюбленные? Невозможно.

Авраам недовольный продолжил работу с ребятами из команды, а я вернулся в автобус к Селене.

- Я думаю, твоя сестра сказала отцу, что зашла в автобус и увидела, что мы держимся за руки, - сказал я ей.

Селена расстроилась. Она хотела отправиться на поиски Сюзет, и сказать все что думает о ее поступке. Я решил, что должен успокоить ее. Мне не хотелось, чтобы Селена спорила с сестрой  на глазах у остальных. Что это даст? Все, кого мы любили, за исключением Авраама уже знали о нас или видели проявление наших чувств в той или иной форме: моя мама, Марсела, мой друг Карлос и его мама, друзья, члены группы. Поэтому публичное разбирательство только ухудшило бы ситуацию с Авраамом.

Следующие несколько дней обстановка в автобусе оставалась напряженной. Я пытался сохранить равновесие и дружелюбный настрой, представляя себя в центре натянутого каната,  где с одной стороны Селена, а с другой – члены группы и Авраам. Мне не хотелось терять работу и как последний глупец я надеялся, что в один прекрасный день Авраам успокоится, мы сможем открыто поговорить о том, что случилось, и он примет все как есть.

Однако чуда не произошло. Наоборот, с Авраамом становилось все труднее общаться с каждым разом. Он вот-вот мог потерять свою девочку, свою звезду и готов был встретить врага во всеоружии. Ребята из группы, в том числе Эй Би и Сюзет повернулись ко мне спиной, и наше общение ограничивалось парой фраз, когда это было необходимо по работе.

Между тем я продолжал вести себя как будто между мной и Селеной ничего не происходит. Я не желал непочтительно отнестись к Аврааму и рисковать работой в группе. Мне доставляло удовольствие играть на гитаре. Я также был уверен, что Селена очень расстроится, если мы не сможем выступать вместе с Los Dinos.

Я очень удивился, что Авраам позволил мне остаться. Его шаг предполагал, что я подчинюсь всем его требования, как, впрочем, делали все остальные. С другой стороны, мог ли я представлять угрозу или быть достойным любви его дочери? Он возглавлял свою семью и группу, я же был всего лишь второсортным гитаристом, которые продаются по десять сентаво за дюжину.

В то же время, Авраам сохранял невероятную бдительность, чтобы обнаружить любую возможную проблему в рядах своих подчиненных. Он держал нас под строгим надзором и следил, чтобы Селена всегда оставалась под присмотром, где бы ни находилась. Он не мог предположить, что мы с Селеной продолжали встречаться в Сан-Антонио и в Корпус во время гастролей.

Меня ранило, что другие члены группы отвернулись от меня. Я считал их друзьями, но позднее убедился, что не найду у них поддержки. А чего я, собственно, ждал? Никто из них, также как и я, не хотел потерять работу или вызвать гнев Авраама. Меня не уговаривали  перестать встречаться с Селеной, и таким образом выражали свое согласие. Но дальше этого не шло.

Однажды мы с Эй Би сидели в автобусе и заметили, как Авраам медленно ходит туда-сюда по улице с выражением озабоченности на лице. Я намеревался подойти к нему и поговорить о своих чувствах к Селене, но понимал, что любые мои слова вызовут очередной приступ гнева.

- Знаешь, ненавижу эту ситуацию, - сказал я Эй Би

- Что именно ты ненавидишь?

- Ненавижу, что твоему отцу так трудно признать, что мы с Селеной можем полюбить друг друга.

- Не беспокойся, - успокаивал Эй Би, - папа переживет. Только дай ему время.

"Да этого никогда не произойдет", - сказал я себе.

Несмотря на изнуряющую обстановку, мы с Селеной были счастливы вместе: хорошо развлекались, когда выходили поужинать, проводили время в доме моей мамы в Сан-Антонио или навещали друзей, которые знали о наших отношениях.

Однажды я приехал в Корпус Кристи навестить Селену и с этим вечером связаны мои самые нежные воспоминания. В конце нашей встречи мы прогуливались по берегу у самой воды. Дойдя до дамбы, мы сели и начали обсуждать тяжелое положение, в котором оказались, обещая  друг другу, что никто не сможет нас разлучить.

Пока мы сидели, Селена положила голову мне на плечо и начала, потихоньку, напевать мою любимую песню "Больше, чем просто слова" группы Экстрим, которую я дал ей послушать совсем недавно. Слова песни очень точно передавали наши чувства.

Я никогда не был так счастлив, как в тот момент, когда мы сидели рядом, и Селена мне пела. Меня охватило невероятное волнение, ведь женщина, которая так сильно любила, пела сейчас для меня и только для меня, а я слушал ее невероятный голос под аккомпанемент волн, накатывающих на берег под бескрайним лазоревым небом Техаса.

После смерти Селены группа Экстрим приезжала на гастроли в Корпус и посвятила эту песню Селене, после того, как я рассказал солисту, что Селена была без ума от ее слов. Но выступление Экстрим состоялось гораздо позднее случившихся ранее событий.

 

День, когда Авраам вышвырнул меня из группы, начинался  как все остальные. Мы ехали после очередного выступления, рассевшись в передней части автобуса. Обстановка продолжала оставаться напряженной. Было очевидно, что ребят из группы утомила вся эта ситуация, и большинство из них меня игнорировали. Я уверен, что они желали моего ухода, чтобы в их жизни воцарился покой.

Казалось, что все идет как обычно: ни намека на спор, ни действий, способных вызвать гнев Авраама, но кровь у него кипела. Я думаю, мысль о том, что мы с Селеной можем сбежать вместе, преследовала его, поэтому его терпение лопнуло.

Когда мы возвращались после выступления, Авраам резко затормозил, свернул на обочину, повернулся и стал кричать мне с места кондуктора:

- Хватит! Между вами все кончено! Прямо сейчас! Больше так продолжаться не будет.

Я выглянул в окно, обдумывая возможные выходы. Мы находились в небольшом населенном пункте, в нескольких милях от цели. Авраам, по крайней мере, остановил автобус рядом с шоссе. Если ситуация зайдет в тупик, я смогу пешком дойти до поселка и оттуда позвонить другу, чтобы он забрал меня.

Авраам приблизился ко мне и кричал уже на нас обоих, обвиняя, что мы принимаем его за дурака.

- Что бы там ни было между тобой и Крисом, я не позволю этому продолжаться, - кричал он Селене, - ему нечего тебе предложить.

Селена начала спорить с отцом. Я чувствовал себя как в ловушке. Если я поведу себя так, как хочу – встану и вылью свой накопившийся гнев в ответ на нападки Авраама, дела только ухудшатся.

Внезапно, я почувствовал крайнюю усталость и подумал: А может быть он прав? Так и должно случиться? Но почему?

Возможно, создалось впечатление, что я спокойно сижу и соглашаюсь с каждым словом Авраама. Наконец я поднялся и встал рядом с Селеной, чтобы поддержать ее.

Авраам бросал на меня испепеляющие взгляды.

- Знаешь кто ты? Ты раковая опухоль, разъедающая мою семью.

- Не говори так, - кричала Селена, - Я люблю Криса и он меня тоже.

- Конечно, он тебя любит, - прокричал в ответ Авраам – Ты красива и богата.

Они продолжали спорить, в то время  как я стоял рядом. Я испытывал скорее боль, чем гнев от сказанных Авраамом слов. Я понимал, почему он боится потерять Селену, однако Авраам знал меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что я не из тех мужчин, которые используют чувства в своих интересах.

- Если это безумие между вами продолжиться, я распущу группу, - объявил он, видя, что Селена не собирается сдаваться.

Я окинул взглядом ребят, сидящих в автобусе. Авраам никогда не распустит группу. Для него она слишком много значит. Однако вид у всех был очень озабоченный. Я чувствовал навалившуюся усталость и хотел только одного – уйти. Меня истощило состояние постоянного напряжения, как будто наша любовь была чем-то запретным. Я был сыт по горло деспотизмом Авраама, который сделал мою жизнь невыносимой. В разгаре спора я, неожиданно, сказал:

- Я ухожу отсюда. К дьяволу все это! И пойду своим путем. В любом случае, не хочу больше оставаться в этом автобусе.

- Ты не можешь уйти, - закричала Селена.

Я коротко обнял ее.

- Это твой отец, Селена – прошептал я ей. - Я люблю тебя, но больше так не могу. У меня есть семья. Это – твоя семья.

Она понимала, что я прав. Другого быть и не могло. Наши с Авраамом разногласия не могли разрешиться простым разговором. Я был слишком раздражен и расстроен.

Я спустился вниз, несколько раз глубоко вдохнул прохладный ночной воздух и пошел по шоссе в то время как автобус поехал дальше, оставляя за собой клубы дыма.

 

 

В ту ночь, в автобусе осталась одна из моих гитар. Через несколько дней я попросил моего хорошего друга Джесси забрать ее, когда Selena y Los Dinos приедут выступать в Сан-Антонио.

После Джесси рассказывал, как это было. Пока он искал кого-нибудь из команды сопровождения, чтобы спросить о гитаре, Авраам подошел к нему. Он знал, что Селена дружит с Джесси, так как недавно услышал его сообщение на телефоне Селены.

- Для чего тебе говорить с Селеной? - спросил он.

- Дела сердечные, - ответил Джесси.

- Так ты говоришь, что Крис твой друг? - последовал новый вопрос, - они все еще видятся?

- Не знаю, - ответил Джесси

- Послушай, - сказал Авраам, - вы с ним друзья, не так ли? Я знаю, что он рассказывает тебе обо всем. Не пытайся меня надуть.

- Почему вы против того, чтобы они были вместе? – спросил, в свою очередь, Джесси

Авраам хмыкнул.

- Крису нечего ей предложить. У него нет ни денег, ни будущего. Он обычный музыкант, один из многих.

- Он мой друг, - возразил Джесси. - Мне не нравится, что вы так о нем говорите. Кроме того, они любят друг друга.

- Крис и Селена никогда не будут вместе, - закричал Авраам.

- В таком случае, много народа вам придется убить, начиная с меня, - ответил Джесси, взял гитару и ушел.

 

Поскольку я больше не работал с Los Dinos, Авраам не мог меня контролировать. Селена сообщила, что хотя члены группы воспринимали нас, как пару, все они вздохнули с облегчением, когда я ушел. Эй Би нанял другого гитариста – своего старого знакомого, и на этом все закончилось, по меньшей мере все так думали.

Я знал, что мы снова будем вместе. В тот момент глупо было думать о свадьбе, мы еще оставались сущими детьми, но я был влюблен и желал быть с ней.

Вернувшись в Сан-Антонио, я поселился в доме отца и продолжал заниматься музыкой. Теперь я мог свободно говорить со всеми о наших отношениях с Селеной и о конфликте с ее семьей. Отчасти было странно, что меня окружало столько любящих людей. Я был чужаком в семье Селены и группе Los Dinos, поэтому совсем забыл, что значит настоящая помощь и поддержка. Тогда я оценил значимость друзей и родственников.

Я играл вместе с друзьями Руди и Альбертом. Мы добились нескольких контрактов и заработали достаточно денег. В целом, все было хорошо. И даже лучше, я освободился от давления: то и дело говорил с Селеной по телефону и встречался с ней при любом удобном случае. Она часто ездила на гастроли, но это не имело значения: в выходные мы оба работали, но на неделе могли проводить время вместе.

Избавившись от удручающей ситуации с ее отцом и другими членами Los Dinos, я снова наслаждался жизнью. А Селена все еще страдала от чувства вины перед отцом за то, что встречается со мной. Она находилась в состоянии постоянной нервозности, как и я до того, как покинул группу.

Помимо того, Селене всегда нравилось рисковать, и эта черта характера заставляла ее идти на более рискованные поступки, чем те, что мы совершали вместе. Например, однажды вечером она позвонила мне, чтобы сказать, как сожалеет о том, что совершила прыжок с вышки на эластичном тросе.

 - Что-что ты сделала? – переспросил я, удивляясь и думая, что мне просто послышалось.

Но все оказалось правдой. Селена ходила с друзьями на карнавал. Одним из аттракционов оказалась вышка, на которую Селена поднялась по лестнице, ей помогли одеть пояс за который зацепили эластичный трос и она спрыгнула вниз. Во время падения она потянула спину. Ей пришлось посетить мануального терапевта, но острая боль так и не прошла.  

- И как тебе пришло в голову пойти на такой рискованный поступок? – спросил я ее. - Кто заставил тебя так рисковать?

- Мы поспорили, - ответила она.

Мне захотелось рассмеяться. Как уже было доказано, каждый, кто бросал вызов Селене, совершал большую ошибку. Она могла сделать все, что угодно и в 99,9 процентах случаев заключала пари.

- Прекрасно. И как ты себя чувствуешь после этого? - спросил я.

- Так жутко прыгать с такой высоты вниз, - ответила она. -  Но самое страшное случилось, когда я снова смогла дышать и успокоилась, а веревка опять увлекла меня вверх, и я знала, что меня ждет новое падение. Падать во второй раз оказалось еще хуже, чем в первый. Я больше никогда не пойду на такое.

 

Приблизительно через месяц после моего ухода из группы, я проводил день с Селеной в Сан-Антонио. Мы пообедали вместе, сходили за покупками и вернулись в дом моей мамы. За то недолгое время нашего общения, я почувствовал, что стал более открытым и щедро делился эмоциями со всеми, кого знал. Теперь я постоянно говорил родителям о своей любви, как поступала Селена с теми, кто ей дорог. Испытав  внезапный порыв, я покупал небольшие подарки для разных людей, вспоминая выражение счастья на лице Селены, когда она делала тоже самое, и видел радость друзей, которые чувствовали, что я думаю о них. Я никогда бы не стал таким великодушным, если бы не Селена. Я научился этому от нее.

В тот особенный день, Селена сбежала от семьи, чтобы встретиться со мной в Сан-Антонио: сказала всем, что у нее дела и ужинать она останется с подругами.

Вечером, я настоял на том, что ей пора ехать, так как не хотел, чтобы она вела машину поздно ночью и отвечала на ненужные вопросы родственников, вернувшись домой.

- Позволь мне хотя бы довезти тебя до дома, - просила она, обнимая меня за талию.

- Нет, не нужно. Я позвоню Джесси, и он меня заберет. Уже слишком поздно. И потом я хочу говорить с тобой по телефону, пока ты едешь.

Мы с Селеной могли разговаривать часами: прошло всего несколько минут после нашей разлуки, а мы уже вовсю болтали. Внезапно кто-то постучал в дверь маминого дома. Уже стемнело и мы никого не ждали. Кто это может быть? – подумал я. Я продолжал разговаривать с Селеной по телефону.

- Подожди секунду, не отключайся, - попросил я ее, и подойдя к окну, заглянул за занавеску.

Перед домом стояла машина Авраама. Я запаниковал. Как он смог выследить меня здесь? Потом я вспомнил, что указал этот адрес в зарплатой ведомости, когда присоединился к группе.

- Святое небо, - воскликнул я, - твой отец здесь, у дверей.

- Что? – прокричала она, - Что он там делает?

- Не знаю. Пойду посмотрю в чем дело. Перезвоню тебе позже, - пообещал я Селене и отправился по коридору, ведущему к двери, держа в руке телефон. Очевидно, Авраам приехал, чтобы встретиться со мной лицом к лицу и узнать, со мной ли Селена.

Прежде чем я успел пройти коридор, мой отчим уже открыл дверь. Я стоял за углом и видел отчима у приоткрытой двери. Он высунул голову, чтобы посмотреть, кто пришел.

- Что вы хотите, сеньор? - сухо спросил он.

Я заметил револьвер в руке отчима. Оружие было очень старым и никогда не использовалось по назначению. Его держали в доме, чтобы отпугнуть незваных гостей.

Отчим уже был знаком с Авраамом и узнал его. Ему было известно отношение Авраама к нам с Селеной и это ему не нравилось. Я полагаю, таким способом отчим хотел показать свое недовольство.

- Привет, Авраам. Что случилось? – спросил я, стоя за спиной отчима.

Отчим обернулся и сказал:

- А, ты знаешь его?

- Да, сеньор, - ответил я, не спуская глаз с револьвера. - Это Авраам, отец Селены.

Отчим открыл дверь пошире и отступил. Он смотрел немигающим взглядом на Авраама, как бы предупреждая: только попробуй что-нибудь сделать. Только посмей!

Мне не нравилось, что отчим продолжал держать в руке револьвер. Я хотел, чтобы Авраам, который привык давить на людей и считать, что весь мир вращается вокруг него увидел, что у меня тоже есть друзья и родные.

Я не пригласил его войти, а сам пошел к его машине, уверенный, что он последует за мной. Затем спросил:

- Что происходит, Авраам?

- Ты разговаривал с Селеной? - спросил он.

Его голос звучал на удивление приветливо, хотя, возможно, его любезность была вызвана видом оружия.

- Нет, - ответил я, - Зачем?

Мне было неприятно лгать ему. Но в то же время, я не хотел осложнять и без того трудное положение Селены. Я не собирался рассказывать, что провел весь день с его дочерью, а он всего на несколько минут разминулся с ней.

- Она должна быть дома в это время, - ответил он. - Я беспокоился.

- Уверен, что она скоро вернется, - сказал я, - Если бы что-то случилось, вы бы уже знали.

Мы дошли до того места, где была припаркована его машина, и я увидел согнутую карту на переднем сиденье. Обычно так сворачивают карты те, кто торопятся. Он, действительно, искал меня. Авраам не намеревался сдаваться, пытаясь уничтожить все, что было между мной и Селеной. Он просто не знал, что наша любовь станет грозным противником. 

 

 

Глава 5. Тайная свадьба.

С того времени, мы с Селеной не виделись около двух месяцев. Она говорила, отец до сих пор воспринимает меня как угрозу.

Он боялся, что если мы будем продолжать встречаться, я могу убедить ее уйти из группы и тогда все, чего он добился "падет прахом". Как бы Селена не спорила с ним, не умоляла и не плакала, он не собирался отступать от своей цели.

2 апреля 1992 года я проснулся в номере отеля в Корпус-Кристи, услышав стук в дверь.

Предыдущий вечер я провел с Селеной и остался ночевать в Корпус, так как было уже поздно куда-то ехать. Мой отель  Gulf Beach II на бульваре Surfside располагался по другую сторону моста, ведущего к пристани, и я, обычно, останавливался там, когда приезжал к Селене. Мы чувствовали себя уверенней и спокойней, зная, что мост отделяет нас от семейства Селены. Все, кого мы знали в Корпус редко приезжали в эту часть, поэтому я мог не беспокоиться, что кто-то увидит мою машину и расскажет Аврааму, что я был в городе. Каждый раз, когда Селена уезжала из дома в Sunset, мне казалось, что Авраам должен был пуститься на поиски, обходя все отели в Корпус Кристи. Поэтому Селена никогда не оставалась со мной на ночь.

Селена всегда с точностью следовала расписанию концертов, несмотря на разногласия с отцом и как профессионал, она знала, что доходы семьи и ее репутация зависят от выполнения контрактов, которых Авраам добивался для нее. Я помнил, что рано утром она должна поехать на концерт в Эль Пасо. Я же, наоборот, был свободен, поэтому решил отоспаться и, в положенное время, покинуть отель.

Стук в дверь не прекращался. Я открыл глаза и посмотрел на часы. Было десять с небольшим. Возможно это горничная, которая решила, что я уже уехал.

- Не сейчас, - крикнул я, оставаясь в постели. - Приходите позже. Я должен освободить номер в полдень.

Удары в дверь стали настойчивее. Чертыхаясь, я встал с постели, быстро натянул джинсы и посмотрел в дверной глазок. Вместо горничной, я увидел Селену.

Первым делом я подумал, что что-то случилось с Авраамом. Я с трудом открыл дверь.

- Что это значит? Почему ты не в Эль Пасо? Концерт отменили? Что-то случилось?

Селена плакала так сильно, что не могла ничего говорить. Я обнял ее, сел вместе с ней на кровать и чувствовал, как ее тело сотрясается от рыданий.

Наконец Селена успокоилась и сказала, что больше без меня не может.

- Не хочу, чтобы кто-то помешал нам быть вместе, - сказала она. – Давай поженимся.

Я удивленно посмотрел на нее.

- Подожди минуту. Я люблю тебя и хочу быть с тобой. Ты знаешь, что я хотел бы жениться на тебе. Но почему нам нужно делать это сейчас?

- Это единственный выход, - ответила она, и снова заплакала, - мы должны тайно пожениться. 

Я совсем растерялся. С одной стороны, она была права, а с другой - я понимал, от чего ей придется отказаться в этом случае. Я хотел жениться на Селене. Но, зная ее, вспоминал, как она реагировала, когда видела сцену свадьбы в фильме, или фотографию невесты и как страстно ждала знаменательного дня. Она всегда рассказывала, как будет планировать это событие, каждую деталь, вплоть до дизайна приглашений и праздничного торта. Она лишится всего, если мы тайно поженимся.

- Нет, нет, нет – повторял я. - Я не хочу жениться втайне ото всех. Нам нужно подождать подходящего момента. Нужно только подождать, когда твой отец примирится с мыслью....

- Этого никогда не произойдет,- ответила Селена, - Ты знаешь, какой он!

Я продолжал сопротивляться. В глубине души меня пугало, что если мы поженимся немедленно, без этой волшебной церемонии, Селена всегда будет сожалеть о нашем решении.

- Тебе всегда хотелось свадьбу, - напомнил я, притягивая ее к себе и лаская волосы. А как же белое платье, подружки невесты, цветы? Ты мечтала об этом всю жизнь. Тебе же хочется видеть твою семью рядом с тобой в этот день, и чтобы, в церкви,  отец вел тебя к алтарю.

Селена резко прервала мою речь:

- Этого никогда не произойдет, Крис.

Я поверил ее словам.

- Хорошо, - сказал я, наконец, - Для меня на свете нет большего счастья, чем жениться на тебе. Что нам нужно сделать?

- Пойдем к Мировому судье и поженимся – ответила она – Мы можем сделать это прямо сейчас. Нет другого выхода, чтобы нас оставили в покое. И тогда мы будем вместе.

- Хорошо, - согласился я. - Давай поженимся.

Мне не верилось, что эти слова произносят мои губы. Я? Женатый человек? Мне не исполнилось и двадцати двух. Но что нам еще остается? Селена была права. Мы любим друг друга и сможем быть вместе, только если станем мужем и женой.  Аврааму не удастся ничего предпринять, если он узнает, что мы официально женаты. Мне нравилось слово "супруги", я взглянул на Селену и повторил:

- Давай поженимся.

Я никогда не забуду, как она улыбалась в тот момент. Я чувствовал как ее напряженность и беспокойство уходят, и ощущал на себе ее нежный взгляд, когда одевался, чтобы пойти в здание Мирового Суда. У меня не было другой одежды, кроме рубашки и джинсов. На Селене были юбка и сапожки.

- Я не могла одеть ничего получше, - сказала она с грустью. -  Иначе отец заподозрил бы, что я что-то затеваю.

К нашей второй годовщине свадьбы мы с Селеной стали подумывать о том, чтобы заново произнести брачные клятвы, когда нашему союзу исполнится пять лет. Мы пообещали друг другу, что устроим настоящую церемонию. Селена купила свадебное платье и начала собирать понравившиеся фотографии цветочных композиций и банкетных залов.   Кроме того, она приобрела свадебный альбом с обложкой, обрамленной золотом. В нем были написаны наши имена и дата свадьбы: 2 апреля 1992 года.  Она все спланировала, наша свадьба должна была стать незабываемой. Сейчас у меня обрывается сердце, когда я об этом думаю.

 

В здании суда округа Нуэсес Селена взяла инициативу на себя, а мне оставалось только подыграть ей. Я был спокоен, но чувствовал себя немного ошеломленным, как человек, который испытывает потрясение, приняв скоропалительное решение, последствия которого трудно предугадать. 

Я даже понятия не имел, с чего начать, зато  Селена не переставая задавала вопросы служащим, которые объясняли ей необходимые формальности. Нам повезло, что служащий сделал для нас исключение, поскольку для получения свидетельства о браке необходимо было ждать какое-то время. Вероятно, так случилось потому, что все в Корпус уже знали, кто такая Селена.

Мы заплатили пошлину, подписали необходимые бумаги и предстали перед Мировым Судьей, который сказал несколько слов. А потом "бум" и мы женаты. Это было безумие. Я не мог поверить, что мы находимся в зале и произносим брачные клятвы.

 Все прошло очень быстро, но я знал, что чувства, которые испытал к Селене в тот момент, никогда не изменятся. И независимо от моего прежнего мнения о браке, а думал я об этом нечасто, принимая во внимание историю нашей семьи, я был уверен, что данный нами брачный обет, подобно клею, навсегда соединит нас.

Ни юный возраст, ни то, что мы вдвоем стоим перед Мировым Судьей, и нас не окружают родственники, не имело значения. Все надежды Селены, связанные с ожиданием свадьбы, от которой она отказалась, и беспокойство об отце и членах группы вмиг испарились. 

Мы любили друг друга, стали мужем и женой и обрели счастье. Никто не мог нас разлучить – вот что было важно. Самым запоминающимся был момент, когда мы выходили из здания Мирового Суда, взявшись за руки и прижавшись друг другу, вместо того, чтобы, как раньше, держаться на расстоянии в общественных местах. Это было чудесное чувство, хотя я не переставал думать о реакции Авраама, когда он узнает новость. Мы, напротив, оставались спокойны и счастливы, что можем официально начать нашу совместную жизнь, и хотели прожить ее счастливо. Теперь никто не сможет нам помешать.

 

После церемонии бракосочетания мы сразу поехали в дом моего отца в Сан-Антонио за моими вещами. Сан-Антонио казался нам безопасным местом, зная, что Авраам находится в Корпус, а мы все еще не были готовы предстать перед членами семьи Селены, чтобы сообщить им о нашей свадьбе. Другого плана пока не было.

Во время пути, мы говорили о том, как может отреагировать Авраам и что будет, если он захочет распустить группу.

- Этого не будет, - сказала Селена – Он передумает.

Любые наши планы на будущее, начиная с элементарного, где жить: в Корпус или Сан-Антонио и заканчивая вопросом, как зарабатывать на жизнь,  зависели от реакции Авраама на известие о нашей свадьбе. Мы понимали, что до разговора с ним не можем принять никакого решения.  Время от времени мы отвлекались от этого разговора, обмениваясь переполнявшими нас чувствами: "мы женаты!" Казалось, что картинка раздвоилась, и мы смотрим со стороны на молодую безумно влюбленную пару, в несущемся по шоссе автомобиле, во время медового месяца. Мы только что совершили кое-что очень важное, что навсегда изменит наши жизни, но до сих пор испытывали смятение, так как не знали, как это воспримут остальные.

- Мы женаты? – спрашивал один из нас.

- Да, мы женаты, - громко отвечал другой, а потом оба смеялись до слез.

Вместе с тем, я боялся представить, что Авраам и Эй Би говорят или делают в этот момент. Когда они убедятся, что Селена так и не появилась, им придется отменить концерт в Эль Пасо, а беспокойство из-за ее отсутствия возрастет еще больше поскольку им не известно, где она может находиться, и не произошел ли несчастный случай. Возможно, они решат, что случилось самое худшее; Селена всегда выполняла обязательства по контрактам и не опаздывала. До сих пор она вела себя очень профессионально. Но сбежав, чтобы выйти замуж, она доказывала свою независимость, как бы говоря отцу: "Хватит". Ей не хватало почти двух недель до совершеннолетия, и она была готова всем показать, что она независимая женщина.

Мы продолжали громко обсуждать наши действия, если Авраам распустит Los Dinos, хотя я в это не верил. Отец Селены не разрушит то, что создавал с таким трудом. Я не знал, какую работу смогу выполнять в группе, если мое место уже занято, однако не слишком волновался по этому поводу. Я мог продолжить выступать в Сан-Антонио и зарабатывать свои деньги. Я и раньше сталкивался лицом к лицу с Авраамом и готов был сделать это снова.

Мой отец несколько раз видел Селену, но в основном, на концертах. Когда она приезжала в Сан-Антонио, чтобы встретиться со мной, мы, иногда, заходили в квартиру, но всегда днем, когда отец был на работе. Однако я уверен, что она ему нравилась. У Селены был особый талант: всего за несколько минут проведенных с ней, всем начинало казаться, что они знакомы всю жизнь. Она много шутила, заставляла людей смеяться, вовлекала в разговор, и они чувствовали себя с ней комфортно. Однако, имея такого отца, как Авраам, Селена понимала, что родители в семье могут иметь невероятное влияние. Она очень нервничала, размышляя, как мы скажем о том, что совершили.

Как только мы вошли, отец спросил:

- Эй, что случилось?

- Ничего особенного, - ответил я. Я пошел в комнату укладывать вещи и пытался найти подходящие слова для него. Тем временем, Селена, возможно, находилась в гостиной; когда я добрался до комнаты (отец шел за мной по пятам), я нигде ее не заметил.

"Странно", - подумал я, но потом понял, что она очень переживает. Так как я хорошо изучил Селену, мне всегда было странно видеть ее обеспокоенной, поскольку на сцене, она становилась другим человеком: уверенной, эмоциональной, независимой и, даже, высокомерной. Ее всегда волновало, придут ли люди послушать ее. Иногда она смотрела в зал из-за кулис и если видела большую толпу людей, которые пришли на концерт, ее охватывало волнение. Стоя на сцене, под светом софитов, она отдавала все свои силы и энергию.

Я достал из шкафа одежду и стал складывать ее в сумку. Отец стоял в шаге от меня, нахмурившись:

- Сын, что случилось? – спросил он меня.

Отец видел, как я вляпывался в истории, в основном это было связано с машинами и алкоголем. В некоторых случаях ему удавалось вытащить меня. По его реакции я понял - он думает, что я совершил очередную глупость. Я успокоил его:

- Ничего, пап. Все хорошо – тяжело сглотнул и закончил фразу – Но мы это сделали.

- Что сделали?

Я даже не смог вымолвить "мы поженились". Вряд ли я мог с легкостью сказать об этом. Как объявить всем о женитьбе после того, как ты долгое время скрывал отношения?

- Мы это сделали – повторил я.

- Я не понимаю, - сказал отец.

- Селена и я...мы поженились, - наконец-то я смог произнести.

- Что? – в комнате было кресло, где я обычно играл на гитаре. И теперь отец присел в него очень медленно и покачал головой.

Я знал, что отца не расстроит эта новость, но и не обрадует.

 - Вот черт! – воскликнул он.

Мой отец, всегда расположенный к разговору, не нашелся, что сказать. Наблюдая за ним, я понимал, о чем он думает: после неудачного брака и борьбы за возможность наладить отношения с детьми, с которыми никогда не жил, он точно знал, что ранний брак, как и женитьба в любом другом возрасте, не всегда заканчивается так, как ты себе представляешь.

- О, небеса – промолвил он – сжимая пальцы в кулак – Почему Авраам довел вас до этого? Как он себе представлял, что будет дальше?

- Все хорошо, пап, - успокаивал я его, - Это правильное решение. Все хорошо.

Какое-то движение заставило меня обернуться. В дверях стояла Селена, глядя на нас широко открытыми глазами цвета кофе, ее выражение выглядело почти к