Глава 19. Гриффиндор - Слизерин

Приближался март, а вместе с ним и второй тур чемпионата школы по квиддичу. Гриффиндорцы, воодушевленные первым успехом, готовились к матчу со Слизерином, намереваясь вырвать победу у своих вечных противников. Они усердно тренировались под руководством Эндрю Дженнингса, симпатичного, улыбчивого пятикурсника, сменившего Гарри Поттера на посту капитана. Дженнингс, очень ответственно относившийся к своим обязанностям, составил планы интенсивных тренировок, и вся команда безукоризненно им следовала.

Слизеринцы тоже готовились к предстоящей игре, правда, их подготовка была несколько иной, чем у гриффиндорцев. Уповая больше на хитрость и обман, чем на ловкость и умение, слизеринцы вели себя в лучших традициях своего факультета, стремясь ослабить своего противника любыми способами.

После очередного нападения на гриффиндорского игрока терпение Гермионы лопнуло, и она, кипя от гнева, направилась к Северусу, исполненная решимости добиться от него немедленных карающих действий в отношении слизеринцев.

– Северус! Это возмутительно! – она ворвалась в кабинет как вихрь.

Снейп изогнул бровь и насмешливо взглянул на нее, ожидая объяснений.

– Прекрати это безобразие! – продолжала бушевать Гермиона.

– Не потрудитесь ли изложить ваши мысли яснее, профессор Снейп? – невозмутимо поинтересовался Мастер Зелий.

– Твои слизеринцы специально выводят из строя игроков гриффиндорской команды, – яростно сообщила волшебница, – Вчера они нас оставили без ловца, отправив Питера Сандерса в больничное крыло на неделю, сегодня напали на охотника Рэндалла Кленси.

– С каких пор тебя волнует квиддич?

– Прекрати паясничать! – разозлилась Гермиона, – Ты декан Слизерина, вот и наведи порядок среди своих воспитанников!

– По–моему, они и так в полном порядке, – сухо ответил Северус, – И не надо на меня давить.

– Северус, ты что, не понимаешь? – возмутилась она, – Это подло. Несправедливо. Неужели Слизерин не способен победить честно?

– Слизерин способен победить, – он сделал ударение на последнем слове, – и это главное, дорогая. Тебе нет никакого дела до справедливости, просто хочешь, чтобы кубок снова достался Гриффиндору. Но я не собираюсь подыгрывать твоему факультету. Извини.

– Ты так считаешь? – глаза Гермионы сузились, – Послушай, что я тебе скажу, Северус Снейп. Если бы Слизерин победил честно, я бы радовалась его победе, – она поморщилась, услышав насмешливое фырканье, – Ты думаешь, для победы все средства хороши? Что ж, посмотрим, что ты запоешь, когда Слизерин окажется на последнем месте! Хочешь играть грязно? Пожалуйста! Что ж, ты увидишь, на что способны гриффиндорцы.

Девушка выбежала из кабинета, с треском захлопнув дверь. Северус лишь ухмыльнулся ей вслед, полагая, что вспышка ее гнева скоро утихнет и они, как обычно, помирятся.

Гермиона заперлась в своем кабинете, напряженно думая, как выполнить свою угрозу и обеспечить Гриффиндору безоговорочную победу. Через пару часов, прокрутив в голове самые фантастические планы, она, наконец, нашла решение.

– Я тебя проучу, дорогой, – мстительно прошептала она и направилась в гриффиндорскую башню.

Через десять минут она вернулась в свой кабинет вместе с Эндрю Дженнингсом. После того, как она изложила парню свой план, он, сильно смутившись, пролепетал:

– Но… ведь это же… нечестно…

– Я знаю, что нечестно, – нахмурилась Гермиона, – Но это не были несчастные случаи. Мы лишились двух лучших игроков, и вы прекрасно знаете, Эндрю, что заменить их некем.

– Да… но если кто–нибудь узнает…

– Хорошо, – холодно произнесла девушка, – Если вы боитесь и готовы спустить это слизеринцам, забудем об этом разговоре.

– Профессор, – Дженнингс покраснел, – я не боюсь, просто…

– Я знаю, вам неприятно, – смягчилась волшебница, – Мне тоже. Но мы должны показать им, что можем выиграть при любом раскладе. Чтобы больше им не приходило в голову калечить наших игроков. Мы сделаем это один единственный раз.

– Пожалуй, вы правы, – кивнул Эндрю, – но нужно будет сказать команде.

– Пока ничего не говорите. Вы уже подобрали замену?

– Да, но как вы сами сказали, они, конечно, не смогут полноценно заменить Питера и Рэнди.

– Отлично. До матча осталось два дня. Думаю, сегодня вечером у меня будут хорошие новости для вас. Можете быть свободны.

Дженнингс поднялся и направился к выходу, когда Гермиона окликнула его:

– Эндрю, – он обернулся, – постарайтесь избегать в эти дни профессора Снейпа, – встретив его недоуменный взгляд, она нехотя пояснила, – он может прочитать ваши мысли.

Юноша ушел. Гермиона взглянула на часы. Половина шестого, прекрасно, значит, она успеет до ужина. Накинув мантию, девушка вышла из кабинета и направилась к выходу из школы. Она немного прошла по дороге, ведущей в Хогсмид, и, убедившись, что ее никто не видит, аппарировала.

 

***

 

– Гермиона, ты хорошо подумала? – спросил Гарри, внимательно посмотрев в глаза девушки.

– Да, – нетерпеливо отозвалась она, – Вы поможете мне или нет?

Они втроем сидели на кухне в доме на площади Гриммо, 12. Гарри задумчиво теребил волосы, а Джинни посматривала на подругу с плохо скрываемой тревогой.

– Гермиона, – медленно произнес Гарри, – ты знаешь, что я всегда готов помочь тебе. Но я беспокоюсь, что это может испортить твои отношения с мужем. А я не хочу, чтобы ты была несчастна.

– Гарри прав, – поддержала его Джинни, – Мне даже представить страшно, что Снейп сделает, когда узнает. И ведь вся его ярость обрушится на тебя.

– Не узнает, – упрямо возразила Гермиона.

– Ну да, – хмыкнул Гарри, – один из лучших легиллементов…

– И, тем не менее, я прошу у вас помощи.

– Похоже, тебя не переубедить, – вздохнул юноша, – Ладно. Завтра в семь в твоем кабинете. Но ты все же еще подумай.

Гермиона кивнула и радостно обняла Гарри.

– Спасибо, – с улыбкой произнесла она, – Ну, мне пора. Не хочу, чтобы Северус заметил мое отсутствие. И, – она замялась, – Гарри, ты не одолжишь мне карту Мародеров?

– Ох, не нравится мне все это, – покачала головой Джинни, – Будешь следить за собственным мужем?

Через несколько минут Гарри принес карту. Развернув ее, Гермиона убедилась, что Снейп находится в своем кабинете и, спрятав карту во внутренний карман мантии, попрощалась с друзьями и аппарировала.

 

***

 

Вернувшись Хогвартс, Гермиона первым делом вызвала к себе в кабинет Дженнингса и сообщила ему, что ее план будет приведен в исполнение.

Теперь оставался Северус. Волшебница боялась, что не сможет скрыть от него то, что задумала, а у него вполне может возникнуть искушение покопаться у нее в голове, если он что–либо заметит. Она не могла так рисковать. К тому же, она все еще злилась на его реакцию на свою вполне справедливую просьбу. И Гермиона приняла решение, казавшееся ей в тот момент единственно верным. Впервые с тех пор, как они поженились, она ночевала одна. К ее кабинету примыкала спальня, которую в прежние времена занимала МакГонагалл, но до этого дня Гермионе не приходилось ею пользоваться. Сегодня она решила остаться здесь, и ей было наплевать, что подумает по этому поводу Северус. Ну, или почти наплевать.

Когда Гермиона не появилась вечером, Снейп слегка заволновался. Конечно, он заметил, что она злится и избегает его целый день. Но не прийти ночевать, это было уже слишком. Зельевар поднялся в ее кабинет, но, попытавшись открыть дверь, обнаружил, что Гермиона сменила пароль. Он начал раздражаться. Что эта несносная девчонка позволяет себе? Он не мальчишка какой–нибудь, чтобы с ним так обращались. Не думала же она, в самом деле, что сможет командовать им? Разозлившись, профессор шарахнул по двери кулаком. Через минуту Гермиона открыла и посмотрела на него вопросительным взглядом.

– Ну и что это означает? – сердито поинтересовался Северус.

– У меня много работы, – пожала она плечами, – А тебе не приходило в голову, что не мешало бы извиниться?

– Извиниться? – он изогнул бровь, – Миссис Снейп, вот только не надо пытаться мной манипулировать.

– В таком случае, нам не о чем разговаривать, – сухо отозвалась Гермиона, – Спокойной ночи, Северус.

И она захлопнула дверь прямо перед его носом. Зельевар пришел в ярость. Стиснув зубы, он резко развернулся и зашагал в подземелья.

На следующий день они увиделись только за обедом, поскольку Северус не явился на завтрак, а Гермиона предпочла поужинать у себя. Снейп был подчеркнуто холоден и старался не смотреть на свою жену. Девушка фыркнула и напустила на себя делано безразличный вид.

Гарри, как и обещал, явился в семь часов. Волшебница ждала его и, заметив по карте Мародеров, что он приближается к ее кабинету, распахнула дверь. Поттер проскользнул внутрь и скинул с себя мантию–невидимку.

– Ты не передумала? – был его первый вопрос.

Гермиона лишь покачала головой, заставив его тяжело вздохнуть.

– Гриффиндорская команда будет у меня через полчаса, – она сразу перешла к делу, – А пока вот, возьми.

Она протянула ему флакончики с зельями и объяснила, как следует их принимать.

Вскоре в ее кабинете собрались все семь игроков сборной Гриффиндора по квиддичу. Гермиона наложила звукоизолирующие чары, и Гарри принялся объяснять им тактику завтрашней игры. Девушка села в сторонке, время от времени поглядывая на карту, чтобы не дать Северусу застать их врасплох. Обсуждение затянулось. Гермиона увидела, что Снейп покинул подземелья и поднимается наверх. У нее не было никаких сомнений, что он направляется именно сюда.

– Гарри, скорее надевай мантию, – крикнула она другу, – Сейчас здесь будет Северус.

Парень не заставил себя долго упрашивать и через мгновение скрылся под мантией.

– Эндрю, продолжайте разговор, – скомандовала волшебница, – нельзя, чтобы профессор Снейп заподозрил что–нибудь, когда он вас увидит.

Гриффиндорцы оживленно заговорили, изображая бурное обсуждение. Гермиона спрятала карту и с замиранием сердца ожидала стука в дверь.

Северус появился через пару минут. Гермиона выжидающе взглянула на него. Он не успел еще ничего сказать, когда заметил, что она не одна и раздраженно поморщился.

– Профессор Снейп, – произнес он официальным тоном, – когда вы освободитесь?

– Боюсь, не скоро, – спокойно отозвалась девушка.

– Разве студентам не пора возвращаться в их спальни? – сухо спросил зельевар.

– Извините, профессор, – в тон ему ответила Гермиона, – но это дела нашего факультета и они не терпят отлагательства.

– Вот как? – его брови поползли вверх.

– У вас ко мне есть какие–то вопросы? – поинтересовалась волшебница.

Снейп раздраженно фыркнул, мотнул головой и, ни слова не говоря, удалился. Гарри стянул с себя мантию и посмотрел на подругу взглядом со смесью сочувствия и осуждения.

Они продолжили планирование предстоящей игры и, когда Гарри убедился, что все запомнили, что они должны делать, он, наконец, отпустил игроков отдыхать.

– Встречаемся в раздевалке, – сказал он им напоследок, – там и произведем замену.

Гриффиндорцы согласно покивали и гуськом потянулись из кабинета своего декана. Когда за ними закрылась дверь, Гарри покачал головой и тихо произнес:

– Зря. Зря ты это делаешь…

Девушка угрюмо на него посмотрела, и он не стал продолжать.

 

***

 

Гермиона устроилась на гриффиндорской трибуне рядом с МакГонагалл. Она мельком взглянула на Северуса, сидевшего на противоположной стороне. Лицо его было непроницаемо, но девушка не сомневалась, что он торжествует, предвкушая победу слизеринской команды. Поджав губы, Гермиона посмотрела на выходящих на поле гриффиндорцев в алых мантиях. Через мгновение они взмыли в воздух, занимая свои места. Еще через секунду над полем пронеслись игроки в зеленых мантиях. По свистку мадам Хуч игра началась. Стиснув кулаки, Гермиона напряженно следила за игрой.

– Не переживай так, – услышала она голос МакГонагалл, – Если я правильно понимаю, Гриффиндор сегодня не в лучшей форме, так что…

– Ну, это мы еще посмотрим, – пробормотала Гермиона, вздергивая подбородок.

Вскоре слизеринцы открыли счет, а еще через несколько минут забили второй гол. Слизеринские трибуны взорвались бурными криками и стали походить на волнующееся серебряно–зеленое море. Снейп довольно ухмыльнулся. На гриффиндорской трибуне, напротив, воцарилось уныние. Слизеринцы на поле, окрыленные столь быстрым и легким успехом, явно расслабились. Гермиона не могла не признать, что тактика Гарри сработала. Сам он кружил высоко над полем, высматривая снитч. Он едва заметно кивнул Дженнингсу, и в тот же миг игра гриффиндорцев преобразилась. Охотники стремительно понеслись к кольцам противника, ловко уворачиваясь от бладжеров. Следующий час прошел в явном и безоговорочном превосходстве гриффиндорской команды. Алые мантии мелькали в воздухе подобно молниям. Дженнингс играл потрясающе, словно превратившись в каменную стену, не дававшую серебряно–зеленым ни единого шанса забросить квоффл в кольцо. Бладжеры, метко посылаемые гриффиндорскими загонщиками, абсолютно не позволяли слизеринцам хоть немного сосредоточиться и построить свою игру. Гарри выписывал в воздухе совершенно немыслимые фигуры, раз за разом обманывая ловца противника и не позволяя поймать снитч.

– Мерлин! Как им это удается? – потрясенно произнесла МакГонагалл, когда перевес Гриффиндора достиг двухсот очков.

– Кажется, они здорово разозлились, – усмехнулась Гермиона, бросив торжествующий взгляд на слизеринскую трибуну.

Северус яростно сверлил ее глазами, лицо его побледнело от гнева. МакГонагалл тоже заметила его взбешенный вид и осторожно поинтересовалась у Гермионы:

– По–моему, Северус винит в этом тебя. Ты, в самом деле, что–то сделала с нашей командой?

– Лучше вам этого не знать, директор, – отозвалась девушка, – Вам это точно не понравится.

МакГонагалл бросила на нее пронизывающий взгляд, но от дальнейших расспросов воздержалась.

Игра продолжалась в таком же духе еще около часа, причем под конец слизеринцы уже совсем опустили руки и играли только для вида. Когда Гарри поймал снитч, преимущество Гриффиндора составляло уже почти четыреста очков. Такое разгромное поражение, безусловно, отбрасывало Слизерин на четвертое место в чемпионате. Стадион ревел и шумел. Уставшие, но довольные гриффиндорцы, опустившись на поле, направились в свою раздевалку. Гермиона вновь бросила взгляд на слизеринскую трибуну и, к своему ужасу, увидела, что Северус стремительно спускается с нее, очевидно, спеша разобраться в происходящем. Придется ему помешать. Она поспешно вскочила с места и бросилась к раздевалке гриффиндорцев, попутно отметив, что последний из игроков уже скрылся в ней, а, значит, Гарри и Джинни должны успеть исчезнуть до прихода Мастера Зелий. Но, зная его способности легиллемента, волшебница припустила через поле бегом. Черная мантия мелькнула всего в нескольких метрах перед ней. Запыхавшись, Гермиона влетела в раздевалку как раз, чтобы услышать шипение Снейпа:

– Потрудитесь объяснить, что здесь происходит?

Гриффиндорцы, сбившись в кучку, в испуге смотрели на его перекошенное от ярости лицо. Гермиона мгновенно опустила между ними и Снейпом щитовые чары, чтобы не дать ему проникнуть в сознание никого из игроков. Почувствовав, что ему мешают, зельевар резко обернулся. Черные глаза полыхали от гнева.

– Вы чем–то недовольны, профессор Снейп? – насмешливо поинтересовалась Гермиона, спокойно обошла его и присоединилась к команде, – Гриффиндор только что выиграл матч и сохранил за собой первое место в чемпионате.

Снейп пробормотал сквозь зубы какое–то ругательство и, резко развернувшись, вылетел из раздевалки, едва не сбив с ног МакГонагалл.

Игроки слизеринской команды стояли посреди поля и яростно обсуждали неудавшуюся игру.

– А Снейп то, видели, помчался как ошпаренный в их раздевалку? – обращаясь к остальным, констатировал Броуди, – Он был просто в бешенстве.

– Да я уверен, эта его… женушка что–то устроила, – сплюнув себе под ноги, процедил невысокий ловец–третьекурсник.

– А как он думал, – презрительно заметил Кроудент, – надо было смотреть, когда женился на грязнокровке…

Последние слова долетели до слуха мчавшегося мимо Снейпа. Резко затормозив, он сурово посмотрел на студентов и изрек ледяным тоном:

– Пятьдесят баллов со Слизерина.

– За что?! – воскликнули они хором.

– За трусость, за тупость, за неумение играть! – рявкнул профессор, – И за непочтительное отношение к преподавателю.

Он стремительно зашагал к замку. Убедившись, что их декан удалился на безопасное расстояние, слизеринцы продолжили свою беседу.

– Надо было головой думать, а не тем, что между ног…

– Нашел себе… поттеровская подстилка, вот она кто…

– Пятьдесят баллов со Слизерина, – раздался за их спиной раздраженный голос Гермионы, заставивший их подпрыгнуть от неожиданности, – за оскорбление преподавателя.

Они ответили ей полными ненависти взглядами. Волшебница, гордо подняв голову, прошествовала к замку.

– Вот дрянь!

– Мерзкая грязнокровая уродина!

– Гриффиндорская шлюха…

– Похоже наказание от двух преподавателей на вас не действует? – они обернулись и к своему ужасу увидели директора.

Губы МакГонагалл сжались в тонкую ниточку, взгляд не обещал ничего хорошего.

– В таком случае, я добавлю от себя, – продолжила она, – Сто баллов со Слизерина за вопиющее хамство и недельная отработка у Филча для каждого из вас. И марш в замок!

Слизеринцы лишь обреченно застонали

 

***

 

Гермиона в задумчивости стояла у окна в своем кабинете. Она никак не могла решить, спускаться ей на обед в Большой зал или попросить эльфов принести еду сюда. Встречаться с Северусом было страшновато. Он вообще не относился к отходчивым людям, а сегодняшний матч определенно вывел его из равновесия. Да и глупо было рассчитывать на что–то другое. Сейчас Гермионе уже казались нелепостью ее мысли о том, как они с Северусом вместе посмеются над ее проделкой, когда она ему все расскажет. Но искушение проучить упрямого, несговорчивого слизеринца было так велико, что девушка не устояла. И теперь ей придется за это расплачиваться, выдерживая бурю, которую зельевар, вне всякого сомнения, обрушит на нее. Она все еще не пришла ни к какому решению, когда дверь кабинета резко распахнулась, и на пороге возник предмет ее размышлений.

– Извольте объясниться, – ледяной тон, от которого мурашки бегут по коже.

– Если мне не изменяет память, – с вызовом ответила Гермиона, – ты считаешь, что важна победа, а не средства ее достижения.

С минуту Снейп буравил ее тяжелым взглядом, и она снова вынуждена была прибегнуть к щитовым чарам.

– Ты так боишься пустить меня в свои мысли? – зло ухмыльнулся он.

Гриффиндорка пожала плечами, ничего не ответив.

– Ты немедленно расскажешь, как ты это сделала, – с угрозой произнес он, приближаясь к ней.

– С какой стати? – Гермиона вздернула подбородок.

– Говори. Сейчас же, – Северус стиснул ее запястье и потянул на себя.

– Северус! Мне больно! – в ее голосе зазвучали слезы.

– Я все равно узнаю правду, – прошипел он ей в лицо, – Ты не сможешь вечно от меня прятаться, – губы искривились в презрительной гримасе, – Кроме легиллеменции существует еще и веритасерум.

– Ты готов использовать для меня веритасерум? – Гермиона отшатнулась от него.

– А что тебе в этом не нравится? – зельевар обнажил зубы в хищной усмешке.

– Северус! Для тебя какой–то дурацкий квиддич важнее наших отношений?!

– То же самое можно сказать и о тебе! – побледнев от гнева, выкрикнул он, – Ради своих амбиций ты готова выставить меня идиотом!

– Мои амбиции?! – яростно воскликнула Гермиона, – Конечно, всегда и во всем правы только слизеринцы. Неважно, что они называют твою жену поттеровской подстилкой и еще Мерлин знает как! Тебе это видно доставляет особое удовольствие!

– Может, не надо было их провоцировать? – прищурился Снейп.

– Ах, вот как? – Гермиона задохнулась от возмущения.

– Советую тебе рассказать все по–хорошему, если не хочешь, чтобы я тебя заставил, – отрывисто бросил Северус и вылетел из кабинета, с силой хлопнув дверью.

Гермиона опустилась на стул, обхватив голову руками и изо всех сил сдерживая слезы. Просидев так несколько минут, девушка поняла, что ей совершенно необходимо отвлечься и подумать в спокойной обстановке, что делать дальше. Она поднялась, накинула на плечи мантию и поспешно выбежала из кабинета.

Северус, в мрачной задумчивости стоявший у окна в одном из коридоров замка, увидел фигурку Гермионы, стремительно выскользнувшую за ворота и тут же аппарировавшую.

"Мерлин! Куда это она?". Он вернулся к себе, размышляя, зачем Гермиона так стремительно покинула замок, даже ничего не сказав ему. "У нее кто–то есть". Северус сжал кулаки. Чем больше он думал, тем сильнее уверял себя в том, что Гермиона празднует победу над ним со своим любовником. "Она с другим и смеется надо мной". Эта мысль отозвалась внутри нестерпимой болью. Он поспешно достал бутылку огневиски.

 

***

 

– Я не понимаю, на что ты рассчитывала, Гермиона? – голос Джинни с интонациями, поразительно напоминавшими Молли Уизли, вернул Гермиону к действительности.

Она всхлипнула и обреченно посмотрела на друзей. Гарри молчал и хмурился, Джинни всем своим видом говорила "Мы же тебя предупреждали".

– Я хотела его проучить, – сквозь слезы произнесла Гермиона, – хотела показать, как нечестная победа выглядит со стороны.

– Проучить! – Джинни закатила глаза к потолку, – Мерлин! И кого же? Снейпа!!! Где была твоя хваленая голова?!

– Джинни, перестань, – попытался остановить ее Гарри, – ты же видишь, Гермиона и так переживает.

– Переживает! – фыркнула Джинни, – А я не переживаю? Ведь мы во всем этом участвовали…

– Вообще, конечно, Гермиона, – мягко сказал Гарри, – ты знаешь своего мужа лучше, чем кто–либо другой. Можно было предвидеть, что он будет в ярости…

– В ярости да, – перебила девушка, – но угрожать подлить мне в еду веритасерум… Это слишком даже для него…

– Чего это вдруг слишком? – снова встряла Джинни, – Он же слизеринец…

Все трое погрузились в мрачное молчание. Гермиона тихонько сопела, смотря в пол.

– Знаете что, – Джинни вдруг с оживлением поднялась, – Раз уж все равно так все сложилось, давайте–ка я испеку пирог, и мы хоть отпразднуем победу Гриффиндора, чем сидеть тут и киснуть.

Гермиона слабо улыбнулась.

– С патокой? – с надеждой спросил Гарри.

– Нет, дорогой, – Джинни весело рассмеялась при виде гримасы, которую скорчил юноша, – Пирог сегодня для Гермионы, а она любит с яблоками.

Джинни занялась пирогом. Через пару минут на кухне возник Кричер, ворчливо посетовавший на то, что "хозяйка Джинни" все делает сама, не доверяя старому эльфу. Джинни улыбнулась и предложила ему приготовить им ужин, на что он с радостью согласился.

Гермиона просидела у друзей до ночи, постепенно успокаиваясь и приходя в себя в их обществе. Гарри и Джинни, как могли, развлекали ее разговорами, шутили, вспоминали забавные эпизоды из их насыщенной школьной жизни. Время приближалось к двенадцати, когда волшебница, наконец, покинула дом на площади Гриммо и аппарировала в Хогвартс.

 

***

 

– Нагулялись? – холодный голос Снейпа, неожиданно раздавшийся в пустынном холле, заставил Гермиону вздрогнуть, – мисс Грейнджер, – выплюнул он.

Девушка замерла как от пощечины. Северус приблизился к ней. Он был чрезвычайно бледен, в черных глазах плескалась злость, и от него пахло огневиски. Гермиона, ничего не ответив, окинула его презрительным взглядом и зашагала в подземелья. Зельевар с яростью смотрел ей в спину. Ее вьющиеся каштановые волосы, которые он так любил, рассыпались по плечам, покачиваясь в такт ее шагам. При мысли о том, что эти волосы только что гладила рука другого мужчины, у него потемнело в глазах. До боли отчетливо он представил ее в чужих объятиях. Чужие губы, чужие руки скользят по ее телу. И она отдается этому мужчине, целует и ласкает его. Едва не задохнувшись от нахлынувшего волной бешенства, Северус стремительно последовал за женой. Ему безумно хотелось сделать ей больно, заставить ее страдать так же, как страдал он.

Оказавшись в кабинете, Гермиона сразу заметила стоявшую на столе почти пустую бутылку и стакан. Значит, он сидел здесь целый вечер и напивался. О, Мерлин! Из–за какого–то дурацкого матча, да пропади он пропадом этот квиддич!

– Ну, мисс Грейнджер… – начал Снейп, прислонившись к двери и скрестив руки на груди.

– Если ты не помнишь, у меня давно другая фамилия, – раздраженно перебила девушка.

– Это легко исправить, – прошипел он.

– Вот как? – на глаза Гермионы навернулись слезы.

Он что же, готов развестись из–за этого несчастного квиддича? Дорого же стоит его любовь, нечего сказать…

– Я не позволю выставлять меня на посмешище, – с яростью продолжил Северус, – Я не из тех, кто будет мириться с тем, что жена спит с другим…

– ЧТО?! – Гермиона покраснела от незаслуженного оскорбления.

Северус увидел в ее реакции подтверждение своим подозрениям, губы его задрожали от гнева, кровь забурлила, и он рявкнул:

– Думаешь, можешь за моей спиной кувыркаться в постели со своим очередным любовником?!

– Северус, что ты несешь? – зло крикнула Гермиона, – Ты пьян! У меня никого нет!

– Ну, конечно! Лицемерка! Маленькая! Лживая! Развратная! Дрянь! Кто он? Или их так много, что ты даже не помнишь?

Задыхаясь от слез и злости, она выхватила палочку.

– О, это уже интересно, – на его лице появилось глумливое выражение, он убрал руки за спину, открывая грудь для заклятия, – И что же это будет? Stupefy? Crucio? Я бы рекомендовал сразу Avada Kedavra, тогда быстро избавишься от ненавистного мужа, и никто не помешает…

– Accio, веритасерум, – выкрикнула Гермиона, не дожидаясь окончания его речи.

Северус застыл в изумлении, не сводя с нее взгляда. Она легко поймала маленький флакончик и, прежде, чем он успел что–либо сказать или сделать, открыла его и выпила добрую половину. С презрением взглянув на зельевара, она уселась в кресло около камина и произнесла ледяным тоном:

– У тебя, кажется, были ко мне вопросы? Я готова ответить на все.

Даже ничего не спрашивая, он вдруг с убийственной ясностью осознал, что Гермионе не в чем перед ним оправдываться. Гнев его моментально испарился, уступив место отчаянию. Он снова обидел, оскорбил и унизил любимую женщину. Северус чувствовал себя раздавленным. Он медленно подошел к ней и опустился прямо на пол у ее ног, положив ладони ей на колени.

– Зачем? – проговорил он глухим голосом, – Зачем ты это сделала?

– Затем, – отозвалась Гермиона, глядя ему прямо в глаза, – что для меня самое главное в жизни, это наши отношения и твое доверие. И если я могу завоевать его только с помощью веритасерума, – она горько усмехнулась, – Что ж, пусть так и будет. Спрашивай.

– Нет. Я не хочу, – он опустил голову.

– Ну почему же? – с издевкой произнесла гриффиндорка, – Ты же так хотел узнать, кто мой любовник, верно? Так вот, у меня нет и никогда не было любовника. Ты мой единственный мужчина. Что еще? Где я была? У Гарри и Джинни, мне просто необходимо было успокоиться после скандала, который ты мне устроил. Да, я нашла у друзей некоторое утешение, не вижу в этом ничего постыдного. Еще вопросы? Каким образом Гриффиндор выиграл сегодня матч?

– Нет! – выкрикнул Северус, закрывая ей рот ладонью, – Пожалуйста, не надо. Я не хочу, чтобы ты рассказывала… ТАК.

Взглянув в его глаза, Гермиона вдруг увидела в них такую боль и страх, что злость и обида покинули ее. Ее заполнила нежность и любовь к нему. Он боялся, смертельно боялся ее потерять и, она знала, сейчас он сурово казнил себя за те резкие слова, что вырвались у него в приступе гнева.

– Скажи мне, – тихо попросил зельевар, – Ты действительно радовалась бы, если бы Слизерин выиграл матч… честно?

Волшебница вздохнула. Всегда такой умный и сильный, сейчас он был похож на маленького ребенка.

– Мне, конечно, было бы немного жаль, что выиграл не мой факультет, но, в конце концов, это всего лишь игра, – она пожала плечами, – И твоя радость стала бы моей радостью. Разве не так должно быть у любящих друг друга людей?

Северус уткнулся головой ей в живот, пробормотав еле слышно:

– Я не достоин тебя…

От этих слов в сердце Гермионы возникла щемящая боль. Она ласково погладила его по голове, перебирая темные пряди.

– Я люблю тебя…

Снейп поднял голову и уставился в ее карие глаза, не веря тому, что услышал. Совершенно забыв, что она находится под действием веритасерума, он спросил дрогнувшим голосом:

– Это правда? Ты все еще любишь меня?

– Больше жизни…

– Прости меня… Я идиот…

– Ты не идиот, Северус, – Гермиона покачала головой, – Тебе причиняли слишком много боли, в этом все дело. Ты ожидаешь удара даже от меня. Я хочу, чтобы ты знал, я никогда не предам тебя.

Он тяжело вздохнул и крепко прижался к ней, обнимая за талию.

– Пообещай мне одну вещь, Северус.

– Все, что угодно.

– Если у тебя появятся какие–то сомнения относительно меня, как сегодня, просто спроси, ладно? Я всегда скажу тебе правду.

– Обещаю, – он помедлил и добавил, – Я могу дать нерушимую клятву.

– Не надо, – волшебница улыбнулась, – Я не хочу, чтобы это тебе повредило.

Она склонилась к нему, нашла его губы своими губами и нежно поцеловала.

– Гермиона, – выдохнул он, зарываясь руками в ее волосы.

 

***

 

Гермиона открыла глаза и посмотрела на Северуса. Он лежал, приподнявшись на локте, и задумчиво на нее смотрел. Темноту спальни немного разбавлял слабый свет звезд, проникавший сквозь наколдованные окна. В этом призрачном освещении лицо Снейпа казалось еще более бледным, чем обычно, длинный, крючковатый нос заострился, приобретя сходство с клювом хищной птицы. Гермиона уловила в глубине его темных глаз виноватое выражение. В этот раз он был так нежен с ней, словно пытался искупить свою вину каждым прикосновением, словно сомневаясь, что он по–прежнему имеет право на близость с ней. Не желая позволять ему и дальше терзаться из–за их нелепой ссоры, она придвинулась ближе и, обняв его, нежно коснулась губами ключицы. Зельевар вздохнул, как ей показалось, с облегчением и тоже прижался к ней.

– Я тебе говорил, что безумно люблю эти твои окна? – тихо прошелестел Северус.

– Нет, – Гермиона улыбнулась.

– Они постоянно мне напоминают, что в моей жизни есть ты…

– А я тебе об этом не напоминаю? – усмехнулась она и почувствовала, что он тоже улыбается.

Его руки зарылись в ее волосы, и она услышала, как он с шумом втянул воздух, вдыхая ее запах. Девушка потерлась щекой о его грудь и тихо спросила:

– Как ты думаешь, действие веритасерума уже закончилось?

– Кто из нас тут профессор зелий? – хмыкнул Снейп.

– Не старайся, – с улыбкой отозвалась она, – после такой ночи ты не выведешь меня из себя.

– Гермиона… – его голос внезапно охрип.

– Впрочем, мне все равно, закончилось или нет, – решительно продолжила гриффиндорка, – Я собираюсь рассказать тебе про матч.

– Если ты не хочешь… – начал он.

– Хочу, – перебила Гермиона, – Все до неприличия просто. Многосущное зелье.

– Но, как? – изумившись, он слегка отодвинулся от нее, – Игра длилась более двух часов, и я бы обязательно заметил, если бы они что–то пили.

Гермиона довольно рассмеялась. Все–таки удивить Северуса было не так просто, но сегодня ей это удалось.

– Это было первое, о чем я подумал, когда увидел, как они играют, – в его голосе слышались недоверчивые нотки, – Поэтому я внимательно следил и совершенно уверен, они не принимали зелья во время матча.

Гермиона подняла голову и посмотрела в лицо Мастера Зелий. Столь непривычное для него озадаченное выражение забавляло ее.

– Я его усовершенствовала, – торжествующе произнесла она, в глазах ее светилось ликование, – Действие длится до двенадцати часов и снимается антидотом.

Северус молча смотрел на нее, переваривая услышанное.

– Мерлин! Ты… – начал он и вдруг осекся, лицо его снова помрачнело, взгляд стал отстраненным.

– Северус, что случилось? – забеспокоилась девушка.

– Ничего, – глухо отозвался он, отворачиваясь.

– Черт тебя дери! – рявкнула Гермиона, заставив Снейпа подскочить, – Северус Снейп, пару часов назад ты обещал мне, что спросишь, если что–то покажется тебе не так. А сейчас ты снова начинаешь воображать в своей голове то, чего нет.

Ее упрек подействовал, он посмотрел ей в глаза и тихо спросил:

– Я не понимаю, почему ты скрывала от меня свои исследования?

– Какой глупый, – она улыбнулась, приблизила свое лицо к его лицу и нежно поцеловала в губы, – Не было никаких исследований. Это чистая случайность. Неделю назад, проверяя контрольные работы третьекурсников, я наткнулась на забавную ошибку, которая навела меня на мысль. Мне захотелось попробовать. Я не стала тебе говорить просто… просто потому, что хотела сначала убедиться, правильна ли моя догадка. Я получила результат накануне того дня, когда мы поругались, на что–то отвлеклась и не успела тебе сказать. Вот и все, – заметив недоверчивый взгляд, она добавила с обидой в голосе, – Ты поверишь мне так или мне пойти допить остатки веритасерума?

Последние слова подействовали как пощечина. Северус побледнел, в его глазах появилось растерянное, беззащитное выражение. "Какая же я дура" – промелькнуло в голове у Гермионы.

– Прости меня, – прошептала она, вызвав его удивление.

Девушка обхватила его руками за шею и прильнула к его губам, заставляя ответить на поцелуй.

– Прости меня, – повторила она снова, отрываясь от его губ, – Я не хотела тебя обидеть…

– Девочка моя, – проговорил он с нежностью, зарываясь руками в каштановые пряди и снова целуя ее.

 

***

 

Проснувшись от пробежавшего по лицу тонкого солнечного лучика, Гермиона сладко потянулась и открыла глаза. Северуса рядом не было. Почему–то его отсутствие посеяло в ней смутную тревогу. На часах еще не было восьми. Волшебница поднялась с кровати, накинула халат и поплелась искать мужа. Через пару минут, поняв, что его нет в комнатах, она в растерянности опустилась в кресло. Куда он делся? Ни предупреждения, ни записки. Сбежал из спальни, как только наступило утро? Это же просто смешно. Или нет? Ночь прошла и он, переосмыслив все, что вчера произошло, снова на нее злится? Сегодня воскресенье, а по воскресеньям они всегда завтракают у себя. Так какого же Мерлина его куда–то понесло в такую рань? Понадеявшись, что Снейп вышел ненадолго по какому–то делу, девушка направилась в ванную, чтобы привести себя в порядок. Ей не хотелось зацикливаться на мрачных предположениях, ведь ночью все было так хорошо, и он был так нежен. Но Северус не появился и полчаса спустя. Гермиона нервно мерила шагами спальню, кусая губы. Он злится. Из–за зелья, из–за матча, из–за всего. Права была Джинни, ох как права, не стоило этого затевать. Гриффиндорка вдруг почувствовала себя такой беспомощной, что захотелось плакать. Чтобы занять себя хоть чем–то, она позвала эльфов и рассеянно попросила их собрать завтрак.

Когда все было готово, она бросила взгляд на столик и обнаружила, что домовики, как обычно, накрыли на двоих, поскольку она не давала никаких других распоряжений. Гермиона села за столик и машинально потянулась за кофейником. Хлопнула дверь, и быстрые шаги Северуса послышались в кабинете. Через секунду он появился на пороге спальни.

– Миссис Снейп, – насмешливо произнес он, облокотившись о дверной косяк, – неужели вы так проголодались, что даже не смогли меня дождаться?

Судя по выражению лица, он пребывал в прекрасном расположении духа и даже не думал злиться. Рука Гермионы задрожала, кофей<