Глава 36. Часть 1. Он вспомнил, зачем жить

Отец смотрел на Александра, который вместе с Артёмом занёс Вику в кабинет, недоумённо. Этого человека, по плану, сын должен был привести позже. Парень уловил недоумённый взгляд отца и сказал с сарказмом:

— Что, неожиданно?

Мужчина нахмурился:

— Я не понял…

Нет, на самом деле, он, кажется, уже всё понял. Его сын действовал не по плану, он играл по каким-то своим правилам, преследовал какие-то свои цели. Отец почувствовал это уже давно, но не хотел верить своим догадкам. Не хотел даже на минуту предположить, что его проект провален. Не хотел и мысли допустить, что парень, которого он за долгие 28 лет научился любить как сына, его предал.

Артём знал, какие эмоции сейчас владеют отцом. Он хорошо знал, как переворачивается весь мир, когда ты осознаёшь, что обманут тем, кого считал близким человеком. Ты перестаёшь понимать людей вокруг себя. Ты не знаешь, кого любить, кого ненавидеть. Ты начинаешь бояться, что завтра любой твой друг может сбросить маску, обнажив уродливое лицо клоуна, потешающегося над тобой. Ты забываешь, зачем жить. Нет, когда-то ты видел смысл во всей этой суете, ты старался чего-то добиться, было что-то, что волновало тебя. А потом, вдруг, пустота…

Это случилось несколько лет назад. Артём выздоровел. Окончательно выздоровел Он не нуждался больше в лечении. И отец сказал ему, что настало время выполнить то, к чему он так долго его готовил — отомстить своим биологическим родителям, которые его предали. Артём помнил их очень плохо. Только какие-то крошечные обрывки. Очень-очень грустные мамины глаза и тихий голос папы, рассказывающий сказку — вот и всё. Но приёмный отец знал о них гораздо больше. Он знал, что те бросили Артёма, потому что он заболел, а они не хотели бороться с болезнью — струсили. Они предпочли поменять своего неполноценного ребёнка на здоровую крепкую девочку, дочь Сайнары. Не проходило дня, чтобы мужчина не напоминал приёмному сыну об этом. Постепенно мальчик научился ненавидеть людей, когда-то подаривших ему жизнь. Ненавидеть искренне, глубоко, всей душой. Это сильное чувство, надеялся отец, поможет ребенку научиться тому, чем природа его не наделила. Конечно, Артём до поры до времени не знал о чудовищном эксперименте, подопытным кроликом которого являлся он сам.

Парень с усердием выполнял все команды и задания отца. Тем более, он полностью разделял его мысль, что нарушенный много лет назад Сайнарой закон шуйя может привести к опасным последствиям. Нужно всё исправить, пока не началась цепная реакция.

Артём с лёгкостью, за пару месяцев нашёл Вику, приёмную дочь своих биологических родителей. Ему помогла в этом логика, умение наблюдать и анализировать, сопоставлять и делать выводы. Отец гордился им, ведь не знал, как парень справился с заданием, думал, что Артём воспользовался выработанными у него в результате долгих тренировок способностями шуйя.

Парень почему-то долго не хотел называть отцу конкретное имя. Говорил, что нужная им девушка одна из студенток ВУЗа, в который он поступил, но кто точно, он пока не знает. Какое-то непонятное чувство заставляло его оттягивать момент начала подготовки плана по исправлению ошибки Сайнары. Что это было за чувство? Сложно объяснить. Вместо ненависти, которую он должен был бы испытывать к человеку, на которого его променяли, он ощущал что-то близкое к симпатии. Неизвестно, сколько ещё времени Артём тянул бы резину, но все его планы кардинально поменялись неожиданным телефонным звонком Сайнары. Парень очень трепетно относился к этой женщине. Когда он был ребёнком, она проводила с ним много времени. Она была с ним ласкова и терпелива. Она читала ему сказки и играла с ним. Она сидела у его кровати, если он болел, она поддерживала все его безумные юношеские проекты. Их отношения были чем-то большим, чем отношения тёти и племянника. Но после того, как они с отцом уехали на поиски Вики, Сайнара почему-то перестала поддерживать с ним связь. Она ни разу не звонила Артёму до этого дня. После разговора с ней он понял почему. Она попросила его не причинять боль своей дочери и её приёмным родителям. Она ещё раз нарушила законы шуйя — несмотря на запрет Совета, рассказала Артёму о событиях 28-летней давности и об эксперименте его приёмного отца.

Это был холодный ноябрьский день. Пронизывающий ветер срывал с деревьев последние листья. Артём медленно шёл по аллее студгородка, низко опустив голову. Он ничего не замечал, ничего не чувствовал. Больше ничего не имело для него значения. Ничего. Его путеводной звездой, целью жизни, было отмстить за предательство. И что? Предателем оказался он сам. Он вывел шуйя на след Вики, и с ним или без него, они сделают то, что собираются, а это причинит страдания единственным людям, которое его любят — его родным маме и папе.

Артём остановился. Он забыл, зачем жить. Он бессмысленно смотрел, как падает на землю сорванный ветром с дерева пятипалый листок. Он зачем-то отслеживал взглядом его траекторию. Это была спираль с парой витков, упирающаяся в асфальт. Но лист, не успев закончить второй оборот, приземлился на ладонь девушке. Теперь Артём перевёл взгляд на неё. Это была Вика. Она, улыбаясь, встряхнула головой, и чёрные волны её прекрасных волос красиво растеклись по плечам. И вдруг у Артёма проснулся инстинкт старшего брата. Почему она без шапки? Она же простынет. Он подошёл к девушке, накинул ей на голову капюшон куртки и, погрозив пальцем, сказал:

— Больше в такой холод без шапки не ходи.

— Ладно, — рассмеялась Вика в ответ заботливому незнакомому парню. Хотя нет, где-то она его видела. Это, похоже, Сергей с параллельного курса.

Артём узнал этот смех. Он вызвал у парня воспоминание, которое никогда раньше не посещало его. Отец несколько раз подкидывает и ловит своего крохотного сынишку, и оба они хохочут в точности так же, как это делает сейчас девушка с капюшоном на голове. Артём вспомнил не только фрагментик своего детства — он вспомнил, зачем жить. У него есть сестра и родители, он должен их защитить. И он должен сделать то, к чему его так долго готовил приёмный отец — отомстить тому, кто его предал, тому, кто затеял и одобрил чудовищный эксперимент.

Поначалу в их число входил и сам безумный учёный, воспитавший его. Но всё же Артём смог простить своего приёмного отца. Был момент, когда парень понял, что дорог ему. И теперь, когда тот испытывал знакомые Артёму мучительные чувства, ему стало жаль его.

Глава 36. Часть 2. Граффити

— Отец, срочно антидот! Вике совсем плохо. И полную дозу. Ты же уже понял, что спектакль отменяется, — крикнул Артём, и уже тише добавил:

— Я должен был так поступить, чтобы защитить сестру. Мне жаль, что твой проект провален.

— Ты не понимаешь, — мужчина зажмурился и начал тереть ладонями виски, — дело не только и не столько в проекте. Ты выпустил джина из бутылки.

Одной из главных задач хитроумной многоходовки, которую разыгрывал учёный, было, чтобы все её невольные участники выполняли свои роли добровольно. 28 лет назад ему удалось начать свой сложный эксперимент именно так, без давления и принуждения, без насилия и жертв. Этого он хотел добиться и сейчас. Но сын нарушил его планы. Теперь они оба будут отстранены от дела, и Совет, скорее всего, примет сторону его младшего брата — решит действовать жёстче.

— Об этом потом, — снова крикнул Артём. — Антидот! Не видишь, твоя племянница задыхается!

Мужчина встрепенулся и выбежал из кабинета, крикнув на ходу:

— Я сейчас.

— Держись, доченька, — сказал Александр, который всё это время сидел рядом с Викой, лежащей на кушетке, — через пару минут тебе станет легче.

Один раз он уже видел, как быстро больной может почувствовать улучшение, если его лечением занимаются шуйя. 28 лет назад, в доме Варвары этот безумный учёный ввёл его маленькому Артёмке какой-то препарат, и малыш повеселел на глазах. Тогда Александр и Любовь испытали искреннюю благодарность этому странному человеку. Но теперь ситуация была совсем другой. Шуйя специально что-то подсыпали Вике. Планировалось, что девушка и её родители поверят в серьёзность болезни и её неизлечимость традиционными методами. Тогда шуйя проведут показательный сеанс лечения. Впечатлённые его результатами, все трое будут готовы на любые условия. А условие было одно — Вика должна жить в посёлке Таёжный. Якобы только там будет возможно продолжить её лечение. Цель шуйя — наблюдать за девушкой всю её жизнь, и, по возможности, не допустить, чтобы у неё были дети. Им нужны были гарантии, что не начнётся цепная реакция, а уж если всё-таки начнётся, то будет происходить под их контролем.

Учёный вернулся в кабинет в медицинских перчатках и со шприцом в руках. Умелыми движениями он быстро сделал Вике инъекцию.

— Скоро препарат подействует? — с нетерпением в голосе спросил Александр.

— Через пять минут должно начаться улучшение. А уже через полчаса температура спадёт и боль утихнет.

— Но проблемы с дыханием? — Александр с остервенением посмотрел на учёного. — Когда она перестанет задыхаться?

Ему хотелось схватить этого безумного циничного человека за грудки и трясонуть хорошенько. Как он мог так поступить с собственной племянницей?

— Не волнуйтесь. Введённый антидот быстро нейтрализует все токсины. Но даже и без него никакой реальной угрозы жизни девочки нет. Цель вещества, которое было подсыпано Вике, только вызвать видимость ужасной неизлечимой болезни. Она бы выздоровела через несколько дней так или иначе. Мой глупый бедный мальчишка даже проверял препарат на себе.

— Но почему она так тяжело дышит? Артём говорит, у него не было таких симптомов, — с отчаянием в голосе спросил Александр.

Учёному самому не нравилось, что племяннице настолько нехорошо. Он вышел из кабинета и вернулся со стетоскопом. Хотя свист, с которым воздух пробирался в лёгкие девушки, было слышно и без прибора, мужчина хотел понять насколько всё плохо. То, что он услышал, ему совсем не понравилось. Он начал мерить комнату шагами. Что-то было не так. Неужели кроме сына кто-то ещё вмешался в его игру?

Артём догадался, о чём думает отец, мечущийся по комнате взад-вперёд. Парень посмотрел на часы. Прошло уже больше пяти минут. Сестре должно становится лучше. Но не становится. Неужели кто-то переиграл их обоих?! Парень соскочил со стула и подошёл к отцу.

— Ты уверен, что Вике подсыпали твой препарат? — спросил он тихо. — Ты отслеживал этот этап?

— Да, — тоже в полголоса ответил тот и с досадой добавил, — неужели я где-то прокололся?

— Чёрт! Кто это может быть? Какие у него цели? — Артём сам начал носится по комнате.

— Я не знаю, сынок, — с безысходностью в голосе ответил учёный.

Парень снова подошёл к нему взял за плечи и посмотрел в глаза:

— Думай, отец, думай! Ты должен её спасти! Ты можешь!

Александр не слышал, о чём говорили мужчины. Он сидел на кушетке рядом с Викой и держал её за руку. Девушке с каждой секундой становилось всё труднее и труднее дышать. Воздух не мог больше пробираться сквозь отёкшую гортань и бронхи к лёгким. Уже даже не было слышно свиста, только страшный хрип. Но ещё через несколько секунд и он затих. Отец в отчаянии приподнял дочь и начал её трясти:

— Вика, дыши! Дыши! Слышишь?! Дыши, доченька! Дыши…

Невозможный дикий чёрный страх потерять свою девочку завладел мужчиной. Раньше ему всегда удавалось её защитить, но как это сделать теперь?

Инстинкт защитника, а следом и любовь к крохотному созданию родились у Александра ещё до того, как он впервые увидел свою малютку. Он бежал по тайге. Очень-очень торопился. У него сердце сжималось от мысли, что где-то на полянке совсем одна лежит беспомощная малышка. Она не понимает, почему её бросили, почему рядом никого нет. Ему нужно, как можно скорее найти её и прижать к себе — тогда всё будет хорошо. Она где-то рядом. Он уже слышит её отчаянный плач, который заглушает неистовый лай собак, раздающийся откуда-то сзади. Но вдруг голос малышки затих. Почему? Что с ней? Невозможный дикий чёрный страх, что с крошкой что-то случилось, заставил мужчину бежать ещё быстрее. Ну, вот наконец-то он на месте. Ромашки, растущие сплошным ковром на поляне в одном месте были примяты — девочка там. Мужчина подбежал к малышке. Она лежала плотно завёрнутая в толстое одеяло. Её глазки были закрыты. Она дышит? Александр схватил малютку на руки и начал трясти:

— Крошка ты жива? Дыши! Слышишь? Дыши, доченька! Дыши…

И тут малышка открыла глаза и разразилась пронзительным криком. Александр и не подозревал, что мужчину может так обрадовать отчаянный детский визг. Буквально через несколько секунд малышка передумала плакать. Широко раскрытыми глазами она смотрела на Ромашковый Мир вокруг себя. Мужчина улыбнулся и прижал кроху к себе. Теперь всё будет хорошо…

Нет! Ничего не будет хорошо. Его девочка не дышит.

— Вика, дыши! Дыши! Ну, доченька, давай!

— Александр, отойдите, — учёный пытался оттянуть мужчину от дочери, — дайте, Артёму сделать искусственное дыхание. Мальчик обучен реанимационным действиям. Не мешайте ему работать.

Но умелые действия парня не приносили результата. Дыхание восстановить не удавалось. Все трое мужчин думали об одном и том же. Это всё? Это всё…

Вдруг входная дверь в кабинет громко хлопнула. В комнату влетел Рома. Его действия и мысли были стремительными. Он быстро оценил обстановку. Вика уже не дышит, но случилось это, судя по всему, только что. Значит, он успел. Парень в белом халате показался ему умеющим проводить медицинские манипуляции. Он протянул ему две ампулы и шприц.

— Срочно вводи внутривенно.

Артём взглянул на названия лекарств и всё понял. Его действия тоже были стремительными. Пару секунд — и инъекция сделана.

Вике опять снился её страшный сон. Она лежит одна. Вокруг нет никого. Ей душно. Ей страшно. Она не может пошевелить ни ногами, ни руками. Она не может дышать… Где же её спасительные ромашки? В этом месте сна они непременно появлялись. Огромная бесконечная Вселенная Ромашек. Где?.. Ну, наконец-то… вот он — её спаситель Ромашка… Её Рома… наконец-то она может дышать…

Воздух снова начал поступать в лёгкие девушки. Он пробирался пока ещё с трудом, со свистом, но спасительный кислород уже начал свою работу — он насыщал клетки жизненной энергией. Вот теперь точно всё будет хорошо. Любой, у кого пятёрка по биологии, это знает.

Дыхание Вики начало выравниваться. Рома сидел на кушетке рядом с девушкой и держал её за руку. Он заворожено смотрел на ритмичные движения её грудной клетки. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Ему было важно не отводить от Вики взгляд. Ему казалось, это может нарушить с таким трудом восстановленный ритм. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Остальные трое мужчин тоже смотрели на Вику. Ровное дыхание девушки действовало успокаивающе, и они начали понемногу приходить в себя.

— Как ты догадался? Как ты смог понять, что у Вики анафилактический шок? — спросил Артём, у которого наконец отлегло от сердца.

— Я сопоставил несколько фактов, — начал объяснять Рома, продолжая пристально следить за дыханием девушки. — Во-первых, когда я рылся в аптечке Вики в поисках какого-нибудь препарата от головной боли, я не нашёл анальгина или какого-то другого лекарства, содержащего это действующее вещество. У любого человека в коробке с таблетками, как правило, валяется пластинка какого-нибудь кофалгина, пенталгина, анапирина. У Вики их не было, зато обнаружились ампулы с адреналином и преднизолоном. А это, согласитесь, для среднестатистической домашней аптечки очень редкие лекарства. Сначала я, конечно, не придал этому значения. Вспомнил про это позже, когда Витя рассказал мне, что после жаропонижающего укола Вике стало хуже. А ведь до этого я наблюдал обратную картину — ибупрофен улучшал её состояние. А потом у Вики на тумбочке я увидел пустую ампулу из-под анальгина — и картинка сложилась.

— Чёрт! — выругался Артём. — Я сам лично вколол ей его.

— Ты что, не смог понять, что у неё аллергия на анальгин? — возмутился его отец, который заинтересованно слушал беседу двух парней, пытаясь восстановить последовательность событий и определить, когда и где он прокололся. — Делал ей инъекцию и не смог считать её страхи?

Мужчина в очередной раз убедился, что у Артёма, несмотря на их многолетние тренировки, так и не развилась одна из важных способностей шуйя. Ему не давалась работа с людьми, у него не получалось считывать их состояние, их эмоции, надежды и страхи, их самые сокровенные мысли. Правда, парню часто удавалось компенсировать это развившимися у него другими не менее удивительными талантами, но в данной конкретной ситуации они ему не помогли. Но ведь с Артёмом был ещё один человек, в способностях которого учёный не сомневался.

— Постой, а как же мой брат? Он, что, не предупредил тебя? Уж он-то точно мог считать с неё любую информацию.

— Наоборот, это была его идея — сделать жаропонижающее. И именно он выбрал препарат. Но, дело в том, что он работал с Витей и к Вике даже не подходил. Хотя…

Артём и учёный переглянулись. У них зародилось подозрение. Страшное, неправдоподобное подозрение. Но окажись оно всё-таки правдой — это многое бы объясняло.

Рома не слышал беседу отца и сына, его отвлёк отец Вики, который как только немного пришёл в себя после пережитого шока, сразу бросился благодарить парня.

— Какое счастье, что ты заметил пустую ампулу из-под анальгина и обо всём догадался. Какой ты молодец! Ты спас мою девочку! Я только не пойму, как ты нас нашёл. Как ты понял, где мы?

— Это было труднее всего. Это был главный вопрос, ответ на который мне нужен был немедленно. И я его нашёл благодаря Артёму, — Рома наконец оторвал взгляд от Вики и перевёл его на парня. — Ведь тебя так зовут?

— Так. Я знал, что ты обо всём догадаешься!

— Ты давно его нарисовал?

— Кого? — переспросил Александр, хотя вопрос адресовался не ему.

— Граффити, — пояснил Артём, — Рома говорит про подсказку, которую я оставил неделю назад в подъезде его дома в пролёте между четвёртым и пятым этажом. Я надеялся, что Вика или Рома хоть иногда поднимаются домой по лестнице и заметят её. Но мои надежды не оправдались, и мне пришлось сломать лифт.

— Ты написал там адрес офиса твоего отца? — спросил Александр. Он не мог понять, как можно было догадаться, где они находятся, по граффити.

— Не совсем, — ответил за Артёма Рома, — он нарисовал усы, очки и газету. И офисное здание с панорамными окнами, очень похожее на то, что стоит рядом с нашим сквером. Компания, в которой работает Вика, арендует в этом здании шестой этаж. Стрелочка на рисунке вела с шестого этажа на восьмой.

За окном послышался приближающийся гул сирены.

— Это скорая, — пояснил Рома, — молодцы, быстро приехали. Я предупредил, что речь об анафилактическом шоке.