Виды прагматической адаптации текста

Как было сказано ранее, языковой знак обладает тремя видами отношений:

· Семантика – отношение к обозначаемому

· Синтактика – отношение к другим знакам

· Прагматика – отношение к пользующимся языком. Другими словами знаки языка могут производить на людей определённое впечатление: положительное, отрицательное или нейтральное, оказывать на них воздействие, вызывать реакцию. Это и называется прагматическим воздействием или прагматическим эффектом высказывания.

Наиболее часто используются 4 вида подобной адаптации:

1. Переводчик вводит в текст перевода дополнительную информацию, восполняя отсутствующие у рецептора перевода знания. При этом он ориентируется на усреднённого рецептора. Нередко в пояснениях нуждаются упоминающиеся в оригинале названия географических и культурно-бытовых реалий. В результате перевод приведённого выше фрагмента выглядит примерно следующим образом: «Таким образом, у жестов есть свой всемирный язык. Но у них есть и свои диалекты. И даже в нашей стране эти диалекты так же различны как интонации в театре комедии Комёдиенштадель и на сцене Театра Онзорга. (Противопоставление двух театров соответственно в южной и северной части ФРГ – прим. переводчика). Если, например, в английской газете говорится, что премьер-министр обратился к собравшимся из окна дома №10, то в переводе следует пояснить, что в доме № 10 по улице Даунингстрит находится резиденция премьер министра. В этом случае перевод мог бы звучать так: «Премьер министр обратился к собравшимся из окна своей резиденции».

Если предложение «Er kauft in Aldi und Plus ein» перевести просто «Он делает покупки в магазинах «Альди» и «Лидл», то требование прагматической эквивалентности также будет нарушено. Ведь адресат ПТ вполне может и не знать, что «Альди» и «Плюс» – это сеть продовольственных магазинов в Германии с низкими ценами, которые как правило посещают люди с низким достатком. Другой пример: «Es ist schon spät. Ich gehe nach oben“. – Уже поздно. Я пошёл спать. Получатели исходного текста в отличие от получателей русского текста знают, что наверху в доме обычно находятся спальни. Это различие находит своё отражение в переводе.

           Прагматическая адаптация текста перевода с целью сделать его предельно понятным не должна приводить к «сверхпереводу», когда чуть ли не весь текст заменяется пояснениями. Чукотский писатель Рытхэу рассказывает, что впервые с поэзией Пушкина он познакомился в переводе, который его учитель сделал для своих учеников. Стремясь объяснить всё непонятное, он получил такой перевод: «У берега, очертания которого похожи на изгиб лука, стоит зелёное дерево из которого делают копылья для нарт. На этом дереве висит цепь из денежного металла, из того самого, из чего два зуба у нашего директора школы. И днём, и ночью вокруг этого дерева ходит животное, похожее на собаку, но помельче и очень ловкое. Это животное учёное, говорящее…». Об источнике перевода можно догадаться, хотя от пушкинского оригинала осталось совсем немного.

2. Переводчик стремится донести до рецептора эмоциональное воздействие исходного текста. В каждом языке существуют названия каких-то объектов и ситуаций, с которыми у представителей данного языкового коллектива связаны особые ассоциации, положительные или отрицательные эмоции. Если подобные ассоциации не передаются или искажаются при переводе, то прагматические потенциалы ИТ и ПТ не совпадают даже при эквивалентном воспроизведении содержания. Так, названия одних и тех же деревьев в разных языках могут вызывать у людей неодинаковые ассоциации. Для русского берёза – это не просто дерево, а символ России. Автор может сравнивать девушку со стройной берёзкой. У других народов такое сравнение может вызвать недоумение.

В Англии даже воспитанные леди и джентльмены выражают неудовольствие восклицанием «O shit», которое не воспринимается в английском как недопустимый вульгаризм. Если перевести это восклицание на русский буквально (Ах, дерьмо), да к тому же вложить его в уста респектабельной дамы, то это будет выглядеть несуразно. Поэтому в переводе даются более привычные для русского уха восклицания: «Ах, чёрт!» или «О, господи!». То же самое можно сказать в отношении перевода инвективной лексики с немецкого на русский (Schwein, Scheiße – в различных сочетаниях).

По-разному могут восприниматься в оригинале и переводе целые пласты лексики. В русском литературном языке широко используется (особенно в советские времена) военная метафора (битва за урожай, фронт работ, трудовая вахта, даже за мир мы боремся). Для нас такое употребление привычно. Однако сохранение этой лексики при переводе может вызвать впечатление об агрессивности русского автора. Поэтому переводчик выбирает более мирные варианты.

Прагматические адаптации 1 и 2 типов могут быть взаимосвязаны, если в основе неадекватной эмоциональной реакции лежит незнание каких-то фактов, реалий. В одной шуточной заметке в русской газете говорилось, что любящий муж называл свою жену птичкой, а по четвергам – рыбкой. Юмор этой заметки будет недоступен рецептору перевода, если он не знает, что в России четверг традиционно считался рыбным днём.

3. В отличие от двух предыдущих, в 3 типе прагматической адаптации переводчик ориентируется не на усреднённого, а на конкретного рецептора и на конкретную ситуацию общения. Подобная адаптация связана обычно со значительным отклонением от исходного текста. Так, переводчик может решить, что для достижения желаемого воздействия на рецептора необходимы иные средства, чем те, которые использованы в оригинале. Руководитель службы переводов в женевском отделении ООН Ф. Вейе-Лавале рассказал о том, как во время гражданской войны в Конго представитель миротворческой миссии ООН обратился через переводчика к старейшинам одного из племён с краткой речью, в которой призывал не предпринимать враждебных действий. Переводчик, зная менталитет своих слушателей, значительно расширил и приукрасил речь: он говорил больше часа, пел, плясал и сумел-таки убедить старейшин. Вейе-Лавале считает, что это был очень хороший перевод, поскольку благодаря ему старейшин удалось уговорить не воевать.

Понятно, что некоторые «адаптации» не может оправдать ни одна благая цель. О таком случае рассказал американский исследователь Ю. Найда. Переводчик Библии, желая проверить действенность своего перевода, прочёл его членам племени, для которого он предназначался (эпизод о том, как бог пожертвовал своим сыном ради искупления людских грехов). Неожиданно эта история вызвала у членов племени презрительный смех. Оказалось, что в этом племени существовал групповой брак, при котором нельзя определить, кто является отцом ребёнка. Мужчина считал ближайшим родственником не собственного сына, а сына своей родной сестры – племянника. Слушатели восклицали: «Какой хитрый ваш бог! Сына бы каждый отдал! Небось, племянника он не отдал!» После такой неожиданной реакции переводчик решил, что для достижения желаемого прагматического эффекта в переводе надо сделать Христа племянником Господа Бога. Конечно, этого ему никто не позволил.

Прагматическая адаптация этого типа нередко встречается при переводе литературных произведений, кинофильмов, телевизионных передач с целью сделать такие названия привычными и естественными. Иногда это приводит к курьёзам. Вот как в Японии в прошлом веке перевели название пушкинской повести «Капитанская дочка»: «Дневник бабочки, размышляющей о душе цветка. Новые вести из России». Следует также помнить, что при передаче заглавий пьес, опер, балетов, заглавий книг, которые ранее уже переводились на русский язык, рекомендуется пользоваться готовыми общепринятыми переводами. Примеры:

- комическая опера Оффенбаха „Hoffmanns Erzählungen“ - «Сказки Гоффмана»

- опера Чайковского «Спящая красавица» – „Dornröschen“

- Гёте «Dichtung und Wahrheit“ - «Правда и вымысел»

- Роман Фейхтвангера „Die Judin von Toledo“ - «Испанская баллада»

Названия театров обычно не переводятся_ а транслитерируются или транскрибируются:

Berliner Ensemble – «Берлинер Ансамбль»

Komische Oper – „Комише Опер“

das Burgtheater – „Бургтеатр“

aber: Hamburger Deutsches Schauspielhaus - „Гамбургский немецкий театр“

4. Четвёртый тип прагматической адаптации можно охарактеризовать как решение «экстрапереводческой сверхзадачи». Порой переводчик может использовать перевод для достижения какой-то иной цели, для решения иных задач, не связанных с точным воспроизведением оригинала. Для решения такой «сверхзадачи» он может даже искажать оригинал, нарушая главные принципы своей переводческой деятельности. Подобная практика носит исключительный характер, действия переводчика не являются переводом в обычном смысле этого слова. Экстрапереводческая задача может быть продиктована политическими, экономическими, личными соображениями, переводчик может стремиться навязать своё мнение, избежать конфликта или, напротив, обострить его.

           Пример: Известный французский писатель Проспер Мериме в прошлом веке перевёл гоголевского «Ревизора». В одном месте он написал совсем не то, что говорится в оригинале. Городничий приказывает поставить вокруг куч мусора забор. Он говорит при этом, что чем больше сносят, тем лучше считается деятельность властей. Мериме перевёл «чем больше строят». Считается, что Мериме опасался, что исходный вариант может быть истолкован как намёк на действия французской императрицы, по воле которой в то время сносилось много домов для устройства Больших парижских бульваров. Мериме боялся навлечь на себя неприятности. 

           Пример: На одном из послевоенных приёмов английский генерал неожиданно спросил у своего русского коллеги через переводчика, какую тот предпочитает живопись. Под воздействием выпитого генерал ответил грубовато-резко: «Скажи ему, что мне нравятся картины, где бабы и собаки». Переводчик благоразумно сгладил резкость ответа: «Генерал предпочитает фламандскую живопись». Действительно, на картинах фламандских живописцев много дородных женщин и красивых собак. Переводчик продемонстрировал высокий профессионализм: его прагматическая адаптация нисколько не исказила смысл высказывания.

           Таким образом, переводчик, создавая текст перевода, как правило старается сохранить прагматический потенциал перевода, в некоторых же случаях изменяет его в соответствие в ситуацией общения. В связи с этим роль переводчика в межъязыковой коммуникации может быть различной: в одном случае он выступает в роли посредника, сохраняя верность перевода оригиналу (1 и 2 тип прагматической адаптации). В другом случае он активно вмешивается в коммуникативный процесс (3 и 4 тип прагматической адаптации). В конкретной ситуации переводчик выбирает тот или иной прагматический подход к своей деятельности.